Природа нарушения мышления при шизофрении по Б. В. Зейгарник. Патологии мышления при шизофрении Мышление зейгарник

Психологи хорошо определяют формы расстройства мышления, степень его отклонения от «нормы».

Можно выделить группу кратковременных или незначительных нарушений, которые встречаются у вполне здоровых людей, и такую группу расстройств мышления, которые носят выраженный и болезненный характер.

Говоря о вторых, привлекают классификацию, созданную Б. В. Зейгарник и используемую в отечественной психологии:

1. Нарушения операциональной стороны мышления:
   • снижение уровня обобщения;
   • искажение уровня обобщения.
2. Нарушение личностного и мотивационного компонента мышления:
   • разноплановость мышления;
   • резонерство.
3. Нарушения динамики мыслительной деятельности:
   • лабильность мышления, или «скачка идей»; инертность мышления, или «вязкость» мышления; непоследовательность суждений;
   • откликаемость.
4. Нарушения регуляции мыслительной деятельности:
   • нарушение критичности мышления;
   • нарушение регулирующей функции мышления;
   • разорванность мышления.

Кратко поясним особенности указанных расстройств.

Нарушения операциональной стороны мышления проявляются как снижение уровня обобщения , когда трудно вычленить общие признаки предметов.

В суждениях же преобладают непосредственные представления о предметах, между которыми устанавливаются лишь конкретные связи. Классифицировать, находить ведущее свойство, выделять общее становится почти невозможным, человек не улавливает переносного смысла пословиц, не может разложить картинки в логической последовательности. Аналогичными проявлениями характеризуется умственная отсталость; при деменции (наступающем старческом слабоумии) у человека, ранее умственно полноценного, также проявляются похожие нарушения и снижается уровень обобщения. Но есть и отличие: умственно отсталые люди, пусть и очень медленно, способны формировать новые понятия и умения, поэтому они обучаемы. Дементные больные, хотя и обладают остатками прежних обобщений, не в состоянии усвоить новый материал, не могут использовать свой прежний опыт, их нельзя обучить.

Искажение процесса обобщения проявляется в том, что в своих суждениях человек отражает лишь случайную сторону явлений, а существенные отношения между предметами не принимаются во внимание. При этом такие люди могут руководствоваться чрезмерно общими признаками, опираться на неадекватные отношения между предметами. Так, больной, которому свойственны такие нарушения мышления, относит гриб, лошадь, карандаш в одну группу по «принципу связи органического с неорганическим». Или он объединяет «жука» и «лопату», объясняя: «Лопатой роют землю, и жук тоже роется в земле». Он может объединять «часы и велосипед», полагая: «Оба измеряют: часы измеряют время, а велосипедом измеряется пространство, когда едут на нем». Подобные расстройства мышления встречаются у больных шизофренией, у психопатов.

Нарушение динамики мышления проявляется по-разному.

Лабильность мышления , или «скачка идей», свойственна тому человеку, который, не успев закончить одну мысль, переходит к другой. Каждое новое впечатление меняет направление его мыслей, он беспрерывно говорит, без всякой связи смеется, его отличают хаотичный характер ассоциаций, нарушение логического хода мышления.

Инертность , или «вязкость мышления» , - это такое расстройство, когда люди не могут изменить способ своей работы, суждения, не способны переключаться с одного вида деятельности на другой. Подобные нарушения часто встречаются у больных эпилепсией и как отдаленное последствие перенесенных тяжелых травм мозга. В крайних случаях человек не может справиться даже с элементарным заданием, если оно требует переключения. Поэтому нарушение динамики мыслительной деятельности приводит к снижению уровня обобщения: человек не способен классифицировать даже на конкретном уровне, так как каждая картинка выступает для него единичным экземпляром, и он не в состоянии переключиться на другую картинку, сравнить их между собой и т. д.

Непоследовательность суждений отмечается, когда адекватный характер суждений неустойчив, т. е. правильные способы выполнения мыслительных действий чередуются с ошибочными. При утомлении и колебании настроения это встречается и у вполне здоровых людей. Подобные колебания правильных и ошибочных способов выполнения одного и того же умственного действия случаются у 80% людей с сосудистыми заболеваниями мозга, у 68% больных, перенесших травму мозга, у 66% больных с маниакальным психозом. Колебания были вызваны не сложностью материала - они проявлялись и на простейших заданиях, т. е. свидетельствовали о неустойчивости умственной деятельности.

«Откликаемость» - это неустойчивость способа выполнения действий, проявляющаяся в чрезмерной форме, когда правильные действия чередуются с нелепыми, но человек этого не замечает. Откликаемость проявляется в неожиданном реагировании на различные случайные раздражители окружающей обстановки, не адресованные человеку. В результате этого нормальный мыслительный процесс становится невозможным: любой раздражитель изменяет направление мыслей и действий, человек то реагирует правильно, то его поведение откровенно нелепо, он не понимает, где находится, сколько ему лет и т. п. Откликаемость больных - последствие снижения активности коры мозга. Она разрушает целенаправленность умственной деятельности. Такие нарушения встречаются у больных с тяжелой формой сосудистых заболеваний головного мозга, с гипертонической болезнью.

«Соскальзывание» состоит в том, что человек, рассуждая о каком-либо объекте, неожиданно сбивается с правильного хода мыслей после ложной, неадекватной ассоциации, а затем вновь способен рассуждать правильно, не повторяя допущенной ошибки, но и не исправляя ее.

Мышление связано с потребностями, стремлениями, целями, чувствами людей, поэтому отмечаются нарушения его мотивационного и личностного компонента.

Разноплановость мышления - это расстройство, когда суждения о каком-либо явлении находятся в разных плоскостях. При этом они непоследовательны, происходят на разных уровнях обобщения, т. е. время от времени человек не может правильно рассуждать, его действия перестают быть целенаправленными, он теряет первоначальную цель и не может выполнить даже простое задание. Такие нарушения встречаются при шизофрении, когда мышление «как бы течет по различным руслам одновременно», минуя сущность рассматриваемой проблемы, не имея цели и переключаясь на эмоциональное, субъективное отношение. Именно из-за разноплановости мышления и эмоциональной насыщенности обыденные предметы начинают выступать в роли символов. Например, больной, страдающий бредом самообвинения, получив печенье, приходит к выводу, что сегодня его сожгут в печи (печенье для него выступает символом печи, где его должны сжечь). Подобные нелепые рассуждения возможны оттого, что из-за эмоциональной захваченности и разноплановости мышления человек рассматривает любые предметы в неадекватных, искаженных аспектах.

Резонерство - многоречивые, бесплодные рассуждения, появляющиеся вследствие повышенной аффективности, неадекватного отношения, стремления подвести любое явление под какую-то концепцию, причем интеллект и познавательные процессы у человека в этом случае не нарушены. Резонерство часто характеризуют как склонность «к большому обобщению по отношению к мелкому объекту суждений и к формированию оценочных суждений» (Б. В. Зейгарник).

Нарушение регулирующей функции мышления проявляется достаточно часто даже у вполне здоровых людей. При сильных же эмоциях, аффектах, чувствах суждения человека становятся ошибочными и неадекватно отражают действительность либо его мысли могут остаться правильными, но перестают регулировать поведение, возникают неадекватные действия, нелепые поступки, порой он становится «невменяемым». «Чтобы чувства взяли верх над разумом, надо, чтобы разум был слаб» (П. Б. Ганнушкин). Под влиянием сильного аффекта, страсти, отчаяния либо в особо острой ситуации у здоровых людей может возникнуть состояние, близкое к «спутанному».

Нарушение критичности мышления. Это неумение обдуманно действовать, проверять и исправлять свои действия в соответствии с объективными условиями, оставление без внимания не только частичных ошибок, но даже абсурдности своих действий и суждений. Ошибки могут исчезать, если кто-то заставит данного человека проверить свои действия, хотя тот чаще реагирует иначе: «И так сойдет». Отсутствие самоконтроля приводит к указанным нарушениям, от которых страдает сам человек, т. е. его действия не регулируются мышлением, не подчинены личностным целям. Целенаправленности лишены и действия, и мышление. Нарушение критичности обычно связано с поражением лобных долей мозга. И. П. Павлов писал:

«Сила ума гораздо больше мерится правильной оценкой действительности, чем массой школьных знаний, которых вы можете собрать сколько угодно, но это ум низшего порядка. Гораздо более точная мера ума - это правильное отношение к действительности, правильная ориентировка, когда человек понимает свои цели, предвидит результат своей деятельности, контролируя себя».

«Разорванность мышления» случается, когда человек часами может произносить монологи, хотя рядом присутствуют другие люди. При этом отсутствует связь между отдельными элементами высказываний, нет какой-либо содержательной мысли, лишь невразумительный поток слов. Речь в этом случае не является орудием мысли или средством общения, не регулирует поведение самого человека, а выступает как автоматическое проявление механизмов речи.

При эйфории, увлеченности (у некоторых людей в начальной фазе опьянения) происходит необычайное ускорение мыслительного процесса, одна мысль как бы «наскакивает» на другую. Непрерывно возникающие суждения, становясь все более поверхностными, заполняют наше сознание и изливаются целыми потоками на окружающих.

Непроизвольный, непрерывный и неуправляемый поток мыслей называется ментизмом . Противоположное расстройство мышления - шперрунг , т.е. обрыв мыслительного процесса. Оба этих вида встречаются почти исключительно при шизофрении.

Неоправданная «обстоятельность мышления» - это тот случай, когда оно становится как бы вязким, малоподвижным, при этом обычно утрачивается способность выделять главное, существенное. Рассказывая о чем-либо, люди, страдающие таким расстройством, старательно, бесконечно описывают всякие мелочи, подробности, не имеющие никакого значения детали.

Люди эмоциональные, возбудимые иногда пытаются объединять несопоставимое: совершенно разные обстоятельства и явления, противоречащие друг другу идеи и положения. Они допускают подмену одних понятий другими. Такое «субъективное» мышление называют паралогическим.

Привычка к шаблонным решениям и выводам может привести к неспособности самостоятельно находить выход из неожиданных ситуаций и принимать оригинальные решения, т. е. к тому, что в психологии называют функциональной ригидностью мышления . Эта особенность связана с чрезмерной его зависимостью от накопленного опыта, чья ограниченность и повторяемость затем приводят к стереотипам.

Ребенок или взрослый мечтает, воображая себя героем, изобретателем, великим человеком и т. п. Выдуманный фантастический мир, отражающий глубинные процессы нашей психики, у некоторых людей становится определяющим фактором мышления. В этом случае можно говорить об аутистическом мышлении. Аутизм означает столь глубокое погружение в мир своих личных переживаний, что исчезает интерес к реальности, теряются и слабеют контакты с ней, неактуальным становится стремление общаться с окружающими.

Крайняя степень расстройства мышления - бред , или «интеллектуальная мономания» . Бредовыми считаются мысли, идеи, рассуждения, не соответствующие действительности, явно противоречащие ей. Так, нормально рассуждающие и мыслящие люди вдруг начинают выражать весьма странные с точки зрения окружающих идеи, и переубедить их невозможно. Одни, не имея медицинского образования, изобретают «новый» способ лечения, например, рака, и все силы отдают борьбе за «внедрение» своего гениального открытия («бред изобретательства»). Другие разрабатывают проекты по совершенствованию общественного устройства и готовы на все ради борьбы за счастье человечества («бред реформаторства»). Третьи поглощены житейскими проблемами: они или круглосуточно «устанавливают» факт неверности своего супруга, в котором, впрочем, и так заведомо убеждены («бред ревности»), либо, уверенные, что в них все влюблены, назойливо пристают с любовными объяснениями к окружающим («эротический бред»). Наиболее распространенным является «бред преследования»: с человеком якобы плохо обращаются на службе, подсовывают ему самую трудную работу, издеваются, угрожают, начинают преследовать.

Интеллектуальное качество и степень «убедительности» бредовых идей зависят от возможностей мышления того, кто ими «захвачен». Обнаружить их далеко не просто, да и не всегда возможно. Поэтому бредовые интерпретации и положения могут легко «заражать» окружающих, а в руках фанатичных или параноидальных личностей оказываются грозным социальным оружием.

Б. В. Зейгарник предложила патопсихологическую классификацию нарушений мышления:

- нарушение операциональной стороны мышления;
- нарушение личностного (мотивационного) компонента мышления;
- нарушение динамики мышления.

«Особенности мышления каждого отдельного больного далеко не всегда могут быть квалифицированы в пределах одного вида нарушений мышления. Нередко в структуре патологически измененного мышления больных наблюдаются более или менее сложные сочетания разных видов нарушений. Например, нарушение процесса обобщения в одних случаях сочетается с нарушением целенаправленности мышления, в других - с различными подвидами нарушений его динамики.

Нарушение операциональной стороны мышления. Это нарушение процессов обобщения и опосредования, при котором теряется способность пользоваться основными операциями мышления.

Мышление как обобщенное и опосредованное отражение действительности выступает практически как усвоение и использование знаний. Это усвоение происходит не в виде простого накопления фактов, а в виде процесса синтезирования, обобщения и отвлечения, в виде применения новых интеллектуальных операций. Мышление опирается на известную систему понятий, которые дают возможность отразить действие в обобщенных и отвлеченных формах. […] При исследованиях мышления больных, страдающих различными заболеваниями мозга, отмечает Зейгарник, обнаружено, что нарушения операциональной стороны мышления принимают различные формы. При всем их разнообразии они могут быть сведены к двум крайним вариантам:

Снижение уровня обобщения;
- искажение процесса обобщения.

Снижение уровня обобщения. В данном случае в суждениях больных доминируют непосредственные представления о предметах и явлениях; оперирование общими признаками заменяется установлением сугубо конкретных связей между предметами. При выполнении экспериментального задания подобные больные не в состоянии из всевозможных признаков отобрать те, которые наиболее полно раскрывают понятие. Так, например, в опыте по методу классификации один из подобных больных отказывается объединить в одну группу кошку с собакой, «потому что они враждуют»; другой больной не объединяет лису и жука, потому что «лиса живёт в лесу, а жук летает». Частные признаки «живёт в лесу», «летает» больше определяют суждения больного, чем общий признак «животные».

При ярко выраженном снижении уровня обобщения больным вообще недоступна задача на классификацию: для испытуемых предметы оказываются по своим конкретным свойствам настолько различными, что не могут быть объединены. Даже стол и стул нельзя отнести к одной группе, так как «на стуле сидят, а на столе работают и кушают». В некоторых случаях больные создают большое количество мелких групп на основании чрезвычайно конкретной предметной связи между ними, например, ключ и замок, перо и ручка, нитка и иголка, тетрадь и карандаш. Иногда испытуемые объединяют предметы как элементы какого-нибудь сюжета (больной рассказывает что-нибудь по поводу этих предметов), но классификация не производится. Например, одну группу составляют яйцо, ложка, нож; другую - тетрадь, перо, карандаш; третью - замок, ключ, шкаф; четвертую - галстук, перчатки, нитки, иголки и т. п. При этом испытуемый объясняет: «Он пришёл с работы, закусил яйцом из ложечки, отрезал себе хлеба, потом немного позанимался, взял тетрадь, перо и карандаш...» Такого рода ошибочные решения мы обозначаем как конкретно-ситуационные сочетания. В некоторых случаях, при более выраженной степени заболевания, больные затрудняются даже объединить слова по конкретному признаку.

При более выраженной степени интеллектуального снижения больные не могут понять самого смысла предлагаемой задачи. Они не могут усвоить, что для исключения четвёртого, лишнего, предмета необходимо объединить три предмета по какому-то принципу, руководствуясь которым, надо противопоставить им четвертый. Сама умственная операция объединения и противопоставления оказывается им не под силу. Нередко сразу же после ознакомления с инструкцией больные протестуют: «Здесь ничего лишнего нет, все предметы нужны». Невозможность выполнения задания в обобщенном плане, неумение отвлечься от отдельных конкретных свойств предметов связаны с тем, что больные не могут усвоить условности, скрытой в задании.

Особенно четко выступает непонимание условности при толковании испытуемыми пословиц и метафор.

Пословицы являются таким жанром, в котором обобщение, суждение передаются через изображение отдельного факта или явления конкретной ситуации. Истинный смысл пословицы только тогда становится понятным, когда человек отвлекается от тех конкретных фактов, о которых говорится в пословице, когда конкретные единичные явления приобретают характер обобщения. Только при этом условии осуществляется перенос содержания ситуации пословицы на аналогичные ситуации. Такой перенос сходен по своим механизмам с переносом способа решения одной задачи на другую, что особенно четко выступает при отнесении фраз к пословицам. Рассматривая проблему переноса, С. Л. Рубинштейн отмечает, что «в основе переноса лежит обобщение, а обобщение есть следствие анализа, вскрывающего существенные связи».

Больные, которые не могли выделить обобщенный признак в опыте на классификацию предметов, часто не могут передать переносного смысла пословиц. «Куй железо, пока горячо», по мнению одного из больных, означает, что «железо нельзя ковать, когда оно холодное». Другой больной заявляет: «Железной рука не бывает. Если речь идёт о протезе - его делают из дерева, а не из железа». Ещё один больной при предъявлении пословицы «Не в свои сани не садись» говорит: «Зачем же в чужие сани садиться? Как же это? Нехорошо в чужие сани лезть!» Экспериментатор пытается объяснить, что эту пословицу можно понять и не по отношению к саням. Больной не соглашается: «Как же это случилось, чтобы в чужие сани сесть? Может быть, кто задумался и по рассеянности не в своих санях уехал?» Экспериментатор: «Ну а если человек не за свое дело взялся, можно применить эту поговорку?» Больной: «Нет, нельзя, тут ведь сани, а там какое-то дело». Лишь с большим трудом удавалось в отдельных случаях объяснить больному переносный смысл; однако при предъявлении следующей поговорки такой больной опять пытался передать лишь ее конкретное содержание. Вследствие того что слово выступает для больных в его конкретном значении, они не могут осмыслить условность, которая кроется в поговорке.

В некоторых случаях, отмечает Зейгарник, отсутствие свободного охвата условного значения выражается в том, что больные способны понять переносный смысл, но пословица кажется им недостаточно точной, не отражающей все фактически возможные жизненные случаи. Так, один больной не соглашается с пословицей «Шила в мешке не утаишь», заявляя: «Это не всегда так. Бывает же, что жулики скрываются, их не поймаешь. Я знаю такой случай». Другой больной заявляет по поводу поговорки «Волков бояться - в лес не ходить»: «Это неверная пословица. Иногда не нужно рисковать: эта пословица проповедует лихачество». В данном случае больные в состоянии понять условный смысл пословицы, однако тот факт, что она не может быть применена ко всем жизненным случаям, мешает им признать ее правильность. Больные не могут отвлечься от того, что смысл пословицы может не совпадать с частными жизненными ситуациями. Следовательно, и в этих случаях выступает чрезмерная связанность суждений больных с реальными жизненными фактами, неумение абстрагироваться от них, что приводит к непониманию условности содержания пословицы и метафоры.

Особенно четко выступает непонимание условности в опыте на опосредованное запоминание (метод пиктограмм). Сложность этого задания состоит в том, что рисунок не может (и не должен) отражать того обилия ассоциаций, которые могут актуализироваться при восприятии слова; необходимо отобрать лишь какую-нибудь из них, которая способна «встать» на место слова, а это возможно лишь при достаточном уровне обобщения.

Г. В. Биренбаум обнаружила с помощью этой методики у больных с грубыми органическими поражениями мозга преобладание конкретно-ситуационных связей; она указывает, что затруднение в правильном установлении условных связей было обусловлено нарушением образования понятий. Зейгарник подтвердила эти данные. Так, при необходимости найти рисунок для запоминания слова «развитие» больной говорит: «Какое развитие? Оно бывает разное: и развитие мускулов, и умственное развитие. Какое же Вы хотите?» Этот же больной не может придумать рисунок для запоминания слов «тяжелая работа»: «Что Вы называете тяжелой работой? Мне трудно было в школе задачи решать, а Вам, вероятно, тяжело заниматься физическим трудом, Вы слабая. Не понимаю, что нарисовать?» Другой больной затрудняется найти рисунок для запоминания словосочетания «больная женщина». Он пытается нарисовать кровать, но сразу же заявляет, что этот рисунок не подходит, так как больная женщина не обязательно должна лежать: «У нее может быть грипп, и она его на ногах переносит». Тогда испытуемый решает нарисовать столик с лекарствами, но и это его не удовлетворяет: «Ведь не обязательно больная женщина лекарства принимает. Может быть, она лечится физиотерапией, может быть, у нее только зубы болят, а может быть, у неё роды... Хотя нет, роды - не болезнь» и т. д.

Некоторые больные пытаются почти фотографически отобразить в рисунке жизненную ситуацию. Так, при необходимости запомнить выражение «веселый праздник» больной говорит: «Что же нарисовать? Надо бы гармонь, пляску, или можно еще накрытый стол, бутылочки бы надо, ну, и еду. Как все это изобразить? Я же не художник, да и художнику надо долго рисовать».

Зейгарник приводит следующие наблюдения. Так, один из больных хочет для запоминания слов «голодный человек» нарисовать хлеб, но тут же отвергает этот рисунок как неправильный: «У голодного человека-то ведь как раз и нет хлеба». Тут же он решает изобразить фигуру худого человека, но и этот рисунок его не удовлетворяет, ибо «ведь человек может быть худой не из-за голода, а из-за болезни».

Не будучи в состоянии понять условность, содержащуюся в задании, больные часто пытаются уточнить буквальный смысл слова. Так, больной, о котором только что говорилось, с раздражением упрекает экспериментатора: «Вы же мне не сказали, какой это голодный человек и почему он голодный: потому ли, что жертва стихийного бедствия, или потому, что он безработный в капиталистической стране, или он просто не успел покушать». Вместо обобщенного понятия «голодный человек» выступают разные представления о голодном человеке в разных ситуациях.

Таким образом, при сопоставлении данных, полученных с помощью различных методов (классификации предметов, метода исключения, объяснения пословиц и метода пиктограмм), обнаружено у больных эпилепсией, энцефалитом и у олигофренов нарушение процесса обобщения: конкретно-ситуационный характер их суждений, непонимание переноса, условности. Эти больные были объединены в группу лиц, у которых нарушения мышления квалифицировались как снижение уровня обобщения.

Снижение уровня обобщения обнаруживалось, по данным Зейгарник, не только при выполнении экспериментальных проб, требовавших более или менее сложной аналитико-синтетической деятельности, но и при актуализации ассоциаций. При ассоциативном эксперименте обнаруживается необобщенный характер ассоциаций больных. Само требование «отвечать любым словом» являлось для больных слишком условным заданием: «Стол есть стол, что же мне говорить?» Около трети ответных реакций больных являлись обозначением функции или признака предмета («карандаш - писать», «ягода - красная»). Частично ответы были синонимами предъявленного слова. Резюмируя, можно сказать, что мыслительная деятельность подобных больных несовершенно отражает предметы, явления и их взаимосвязи, ибо при полноценном процессе отражения объективных свойств и закономерностей вещей всегда предполагается умение абстрагироваться от конкретных деталей».

Медицинская психология: новейший справочник практического психолога / Сост. С.Л. Соловьева, М., «Aст»; СПб, «Сова», 2007 г., с. 89-96.

Варианты расстройств мышления (Зейгарник)

Б. В. Зейгарник предложила патопсихологическую классификацию нарушений мышления:

Нарушение операциональной стороны мышления;

Нарушение личностного (мотивационного) компонента мышления;

Нарушение динамики мышления.

1. Нарушение операциональной стороны мышления (синтез, анализ, абстрагирование)

а) снижение уровня обобщения

а) в мышлении больных можно выделить конкретность, недостаточный уровень абстрактности, использование простых однозначных связей между явлениями, конкретно-ситуационный тип решения задач. Т.е. больной делает вывод, использует ситуацию для объединения ситуаций между собой, ситуации связаны с жизненным опытом. Например: методика классификаций. При рассмотрении конкретной ситуации больным будет выделен абстрактный признак. Это будет проявляться при органических заболеваниях головного мозга, эпилепсии, умственной отсталости, олигофрении.

б) искажение процесса обобщения

б) вытеснение суждений с опорой на неосновные латентные признаки. Больной использует не стандартные признаки, а побочные связи. Например: воробей и соловей

Больной шизофренией скажет, что они могут издавать звуки.

2. Нарушение динамической стороны мышления.

Лабильность мышления - чрезмерная подвижность мыслительных процессов (часто при маниакальном состоянии). Больной перескакивает с одного на другое, мыслит вслух.

Непоследовательность, соскальзывание - больной способен некоторое время удерживать правильный ход рассуждений, но в какой-то момент переключается и выполняет задание неправильно.

Часто при сосудистых заболеваниях головного мозга

Часто обусловлено колебаниями внимания.

Мимолетные колебания работоспособности:

Откликаемость

Больной не способен длительное время удерживать ход рассуждений и его мыслительная деятельность дезорганизуется в результате появления побочных стимулов.

Инертность мышления (ригидность, жесткость) обусловлена жесткостью уже образованных связей, способов действия и прошлым опытом. Трудно переключиться с одного на другой вид, тип деятельности и возникают трудности включения в задание.

3. Нарушение мотивационного аспекта мышления

1). резонерство - бесплотное рассуждательство. Больной достаточно детализировано рассуждает на какую-либо тему, чего не требует ситуация.

У больных шизофренией - непродуктивные рассуждения, нерезультативность процесса.

При каждом психическом заболевании своя специфика.

При шизофрении - тема значима, имеет отвлеченный характер, множество деталей в ее разработке при отсутствии результата рассуждений, неадекватность всей ситуации. Вычурность определений, оторванность от реальности

При эпилепсии - больной как моралист, защитник правил, этических норм, человек пафосно объясняется, позиция вещателя.

При органических поражениях головного мозга резонерство носит компенсаторный характер, для больного это способ компенсировать свою несостоятельность, избежать выполнения трудного задания.

Вынесение в план громкой внешней речи, выполняемость операций и общей программы действий. Уход от темы, от сложной ситуации.

2). разноплановость мышления при выполнении одного и того же задания больной исходит из разных установок, часто не связанных ни с инструкцией, ни с содержанием задания. В результате больной может допускать противоречивые суждения. Наиболее часто встречается при шизофрении

Уровни разноплановости:

Соскальзывание - единичные акты, единичные отступления от общего хода выполнения задания

Собственно разноплановость

Разорванность мышления вообще

Часто невозможно восстановить логические связи и суждения больного. Речь и суждения отрывочны, могут быть правильно оформлены грамматически, но лишены смысла, бессодержательны целые фразы, но с правильной грамматической структурой

4. Нарушение критичности

Нарушение критичности - включается личностный уровень. Встречаются часто, в принципе у всех, за исключением невротиков.

Невозможность адекватно оценить свои действия, их соответствие требованиям задания, недостаточное планирование, контроль за своими действиями, коррекция ошибок.

У разных больных разные аспекты критичности. Критичность связана с социальной адаптацией, возможностью оценить свое поведение в соответствие с социальными требованиями и правилами.

Чтобы сузить результаты поисковой выдачи, можно уточнить запрос, указав поля, по которым производить поиск. Список полей представлен выше. Например:

Можно искать по нескольким полям одновременно:

Логически операторы

По умолчанию используется оператор AND .
Оператор AND означает, что документ должен соответствовать всем элементам в группе:

исследование разработка

Оператор OR означает, что документ должен соответствовать одному из значений в группе:

исследование OR разработка

Оператор NOT исключает документы, содержащие данный элемент:

исследование NOT разработка

Тип поиска

При написании запроса можно указывать способ, по которому фраза будет искаться. Поддерживается четыре метода: поиск с учетом морфологии, без морфологии, поиск префикса, поиск фразы.
По-умолчанию, поиск производится с учетом морфологии.
Для поиска без морфологии, перед словами в фразе достаточно поставить знак "доллар":

$ исследование $ развития

Для поиска префикса нужно поставить звездочку после запроса:

исследование*

Для поиска фразы нужно заключить запрос в двойные кавычки:

" исследование и разработка"

Поиск по синонимам

Для включения в результаты поиска синонимов слова нужно поставить решётку "# " перед словом или перед выражением в скобках.
В применении к одному слову для него будет найдено до трёх синонимов.
В применении к выражению в скобках к каждому слову будет добавлен синоним, если он был найден.
Не сочетается с поиском без морфологии, поиском по префиксу или поиском по фразе.

# исследование

Группировка

Для того, чтобы сгруппировать поисковые фразы нужно использовать скобки. Это позволяет управлять булевой логикой запроса.
Например, нужно составить запрос: найти документы у которых автор Иванов или Петров, и заглавие содержит слова исследование или разработка:

Приблизительный поиск слова

Для приблизительного поиска нужно поставить тильду "~ " в конце слова из фразы. Например:

бром~

При поиске будут найдены такие слова, как "бром", "ром", "пром" и т.д.
Можно дополнительно указать максимальное количество возможных правок: 0, 1 или 2. Например:

бром~1

По умолчанию допускается 2 правки.

Критерий близости

Для поиска по критерию близости, нужно поставить тильду "~ " в конце фразы. Например, для того, чтобы найти документы со словами исследование и разработка в пределах 2 слов, используйте следующий запрос:

" исследование разработка"~2

Релевантность выражений

Для изменения релевантности отдельных выражений в поиске используйте знак "^ " в конце выражения, после чего укажите уровень релевантности этого выражения по отношению к остальным.
Чем выше уровень, тем более релевантно данное выражение.
Например, в данном выражении слово "исследование" в четыре раза релевантнее слова "разработка":

исследование^4 разработка

По умолчанию, уровень равен 1. Допустимые значения - положительное вещественное число.

Поиск в интервале

Для указания интервала, в котором должно находиться значение какого-то поля, следует указать в скобках граничные значения, разделенные оператором TO .
Будет произведена лексикографическая сортировка.

Такой запрос вернёт результаты с автором, начиная от Иванова и заканчивая Петровым, но Иванов и Петров не будут включены в результат.
Для того, чтобы включить значение в интервал, используйте квадратные скобки. Для исключения значения используйте фигурные скобки.

Природа нарушения мышления при шизофрении по Б. В. Зейгарник

Зейгарник в своих работах указывает на то, что нарушения познавательной деятельности при шизофрении не являются изолированными, а выступают в структуре с другими нарушениями. Следующий тезис Зейгарник заключается в том, что в основе изменений мышления (и познавательной деятельности в частности) при шизофрении лежит патология мотивационно-личностного звена психической деятельности (т. Н. «личностная/смысловая смещенность» (Это не совсем синонимы, но в данном контексте их можно считать таковыми.) – и именно это является центральным дефектом и выступает в роли основного синдромообразующего фактора при шизофрении. Проявляться это будет не только при исследовании мышления, но и при исследовании других форм психической деятельности (памяти, восприятия, внимания etc).

Логика доказательств выстраивалась Зейгарник на основе проведения традиционных патопсихологических экспериментов, изучения биографий больных, анализа историй болезней и анамнестических сведений, а также отдельных приемов из экспериментов школы Левина. В итоге были получены доказательства того, что особенности познавательной деятельности больных шизофренией обусловлены спецификой мотивационно-потребностной сферы:

СФЕРА ПАМЯТИ

• Эффект Зейгарник у больных шизофренией составляет примерно 1, 1 при норме 1, 9 – это можно объяснить тем, что больные просто не ставят перед собой задачу запомнить предъявляемую информацию;
• У больных шизофренией отсутствует «эффект края», который тоже можно считать индикатором мотивационной «заряженности» испытуемых – его наличие считается признаком того, что испытуемый хотел запомнить предъявленную ему информацию;

СФЕРА ВОСПРИЯТИЯ

Классические эксперименты Е. Т. Соколовой: целью было провести анализ формирования образов восприятия у больных шизофренией и показать, что смысловая смещенность является значимым фактором. В качестве стимульного материала здесь выступали картинки разной степени абстрактности (от предметных изображений до пятен Роршаха), к которым давалось 3 варианта инструкций:

• «глухая» инструкция;
• «исследование воображения»;
• «исследование интеллектуальных способностей и возможностей».

По итогам эксперимента выяснилось, что в «нормальной» группе характер перцептивной деятельности менялся в зависимости от предъявляемой инструкции – каждый раз описание изображения на картинках строилось здоровыми испытуемыми исходя из получаемых инструкций. Так, в случае с «глухой» инструкцией они, как правило, выдавали формальное описание, а если речь шла об исследованиях креативности и интеллекта, то здоровые испытуемые пытались всячески демонстрировать богатство своих способностей. Что же касается больных шизофренией, то здесь картина была иной: качество их ответов мало зависело от смены инструкции. Если им давали «глухую» инструкцию, то процесс описания принимал вид формальных ответов или отказов. В варианте инструкции «исследование воображения» количество формальных ответов и отказов сократилось до 30% (это все равно много – в «нормативной» группе на втором этапе вообще не было формальных ответов). При предъявлении инструкции «исследование интеллектуальных возможностей» результаты больных шизофренией были примерно такими же. Таким образом, при предъявлении всех трех разных инструкций больные шизофренией демонстрировали обилие формальных ответов, тогда как здоровые испытуемые и эпилептики выдавали разные ответы при предъявлении разных инструкций.

Указанные исследования преследовали своей целью подтверждение гипотезы о том, что специфика мотивационно-потребностной сферы больных шизофренией определяет особенности мышления таких больных. В части результатов исследований памяти, восприятия и собственно мыслительного акта, эта гипотеза вполне подтверждается.

На втором этапе Зейгарник поставила перед собой задачу получить подтверждение того, что мотивы больных шизофренией остаются знаемыми, но утрачивают свою побудительную силу. Это достаточно значимый парадокс, характерный для таких пациентов. Для подтверждения этой гипотезы был проведен эксперимент, автором которого был М. М. Коченов (основатель и первый руководитель психологической лаборатории в Институте Сербского). В его эксперименте приняли участие две группы испытуемых: контрольная (здоровые люди) и экспериментальная (больные шизофренией). Суть эксперимента: перед испытуемыми выкладывались 9 заданий, в том числе:

• счет по Крепелину;
• корректурная проба Бурдона;
• кубики Кооса;
• «нарисовать 100 крестиков»;
• «собрать цепочку из скрепок»;
• «построить «колодец» из спичечных коробков»

Инструкция заключалась в следующем: выбрать из предъявляемых задач всего 3 задания – но таких, чтобы можно было бы выполнить их за ограниченное время (7 минут). Здоровые по определению выбирали три самые простые задачи и максимально быстро их решали. А вот больные выбирали не то, что попроще, а то, что им больше нравилось – и часто это были сложные головоломки, которые они не могли закончить за отведенное время. Обычно они застревали на понравившейся задаче и решали ее бесконечно долго. Когда их опрашивали после эксперимента, они демонстрировали запоминание исходной инструкции – соответственно, их мотив был знаемым (в противном случае больные не помнили бы инструкцию), но они не руководствовались этим мотивом в своей деятельности и не выдерживали инструкций. Некоторые вместо 100 крестиков в порыве азарта рисовали намного больше, что может говорить о наличии у них какой-то специфической мотивации (которая, однако, не совпадала с мотивацией экспериментатора). Таким образом, мотивы больных шизофренией действительно знаемы, однако теряют свою побудительную силу.

В этом же исследовании Коченова были описаны и другие феномены:

• ЯВЛЕНИЕ АДИНАМИИ МОТИВОВ: больные шизофренией не принимали мотив как действующий, но и не предпринимали никаких действий, которые бы способствовали их выходу из экспериментальной ситуации (отказы) – вместо этого они реализовывали свои специфические мотивы. Таким образом, вместо отказа от мотива происходила его подмена;
• ФЕНОМЕН РАЗНОПЛАНОВОСТИ МОТИВАЦИИ: пациенты не могли принять четкое решение в пользу выбора той или иной задачи – им было интересно и то, и это, хотя основной инструкцией по выполнению этих заданий они все равно не руководствовались. При этом мотивы могли быть самыми разными – вплоть до игровой мотивации (несмотря на то, что все испытуемые были взрослыми).

CASE STUDY (по материалам лонгитюдного исследования времен Зейгарник)

60-е гг. Молодой человек поступил на консультацию в больницу им. Ганнушкина. Он учился в одной из хороших математических школ и демонстрировал определенные успехи. На консультацию его привела мать, после того, как молодой человек дважды поступал на мехмат МГУ, но оба раза вел себя на экзамене не вполне типичным образом. Вступительное испытание заключалось в решении ряда математических задач, расположенных в порядке повышения сложности. Последние, самые сложные задачи, обычно решали единицы. Данный пациент дважды пропускал начальные простые задачи, но при этом умудрялся решать несколькими разными способами самые сложные. Таким образом, в университет он не поступал. Увещевания матери на предмет того, что надо хотя бы один раз решить задачи согласно инструкции, на молодого человека не действовали. На каком-то этапе он стал довольно странно себя вести (e.g. Однажды пришел в больницу с цветным «ирокезом» на голове). Впоследствии он еще несколько раз пытался поступать в университет – и каждый раз повторял свой странный алгоритм выполнения вступительного задания (более того – аргументировал, почему нужно решать задачи именно так). Из других особенностей пациента – работал он только 1 раз в году, «Дедом Морозом». Причем если родители отоваренных детей предлагали «Деду Морозу» денежку, то он всегда отказывался. До определенного момента все было относительно благополучно, однако после смерти матери пациент испытал первый яркий психотический эпизод – и дальше его жизнь стала чуть сложнее...

По совокупности полученных результатов было установлено, что больные шизофренией обладают спецификой мотивационно-потребностной сферы (мотивы теряют свою побудительную силу etc), а поскольку это звено всегда затрагивается при исследовании всех когнитивных процессов, то на основании анализа всей совокупности признаков делается вывод о том, что особенности мотивационно-потребностной сферы подобных больных имеют статус синдромообразующего фактора при нарушении психической деятельности по шизофреническому типу. Такова общая логика школы Б. В. Зейгарник. Ее можно критиковать, но с 70-х годов более конструктивной схемы еще не придумали