Эдуард VI: биография короля Англии. Биография Эдуард VI, король Англии: последние годы

Родился от третьего брака короля с Джейн Сеймур; мать умерла вскоре после его рождения от родильной горячки. Вступил на престол девяти лет под опекой дяди по матери, герцога Сомерсета, после его опалы и казни (1549) за влияние на юного короля соперничал ряд других регентов.

Был хорошо образован: знал латынь, греческий и французский, переводил с греческого. К его правлению относится выработка протестантского катехизиса и «Книги общих молитв», ставших обязательными в соответствии с "Актами о единообразии", а также некоторые реформы богослужения, близкие к лютеранству (в отличие от возобладавших впоследствии в англиканстве при Елизавете I черт, более компромиссных по отношению к католицизму). Религиозные реформы Эдуарда были свёрнуты после его смерти королевой Марией I, ярой католичкой, однако после вступления на престол Елизаветы I они легли в основу догматов и обрядов англиканской церкви.

Умер от туберкулёза на 16-м году жизни после долгой болезни, имея время распорядиться дальнейшим наследованием престола. Своими наследницами он назначил старших сестёр, Марию и Елизавету, которые в последние годы правления Генриха считались незаконнорожденными. Однако часть аристократии после его смерти провозгласила королевой дальнюю родственницу Эдуарда леди Джейн Грей, которой присягнул Лондон. Она правила лишь несколько дней и была арестована, а королевой стала Мария.

Эдуард VI в литературе

Литературную известность фигура малолетнего короля получила благодаря роману Марка Твена «Принц и нищий».

Английский король Эдуард VI знаменит тем, что вступил на престол в десятилетнем возрасте, а царствовал в течение шести лет. Он был третий из династии Тюдоров и первый монарх протестант. Его короткая жизнь была полна интриг и распрей между известными фамилиями Британии за право управлять страной до совершеннолетия английского монарха, которого он так и не достиг.

Семья

У будущего короля Эдуарда VI были две родные сестры - Мария и Елизавета. Они были рождены от первого и второго браков отца. Папой Эдуарда был английский монарх Генрих VIII - второй король из династии Тюдоров, а матерью представительница древнего аристократического рода Джейн Сеймур. Для Генриха она стала третьей женой. Однако на двенадцатый день после родов женщина скончалась.

Отец мальчика: король Генрих VIII

Король Англии Генрих VIII отличался крайней степенью деспотизма. Его жестокость подтверждают трагические судьбы шести его жен. Англичане говорят, что если жена Генриха не умерла сама, то ее казнили. При этом монархе в Англии, наряду с традиционным католицизмом, в ряд официальных религий вступает протестантство. Крайне противоречивый и неуравновешенный характер правителя привел к тому, что он был отлучен от церкви.

После этого английский парламент принял «Акт о супрематии», согласно которому король был провозглашен главой англиканской церкви. При его правлении казнили, по подсчетам английских историков, более 72 тыс. человек. У него от всех жен было десять детей, в живых осталось только трое - две дочери и сын Эдуард. Правитель очень любил своего долгожданного наследника.

Мать мальчика: Джейн Сеймур

Мать Эдуарда VI принадлежала к старинному роду дворян и состояла в родстве со многими аристократическими кланами Англии. По характеру она была тихая и спокойная, в противовес своему мужу, который был настоящим деспотом и тираном. Она была фрейлиной двух его первых жен. Сближению с королем способствовали два ее брата, которые находились у него на службе. Она, по признанию Генриха, была самой любимой из всех шести жен. Именно леди Джейн в октябре 1537 года подарила ему наследника.

Детство

Будущий король Эдуард VI, по сведениям исторических документов, рос здоровым мальчиком. Об этом говорит в своих сообщениях лорд-канцлер Одли и подчеркивает его отличное умственное развитие. Отец очень любил Эдуарда и гордился им. Маленькому наследнику были созданы все условия для его развития и приставлены лучшие учителя. Упор делался на изучение иностранных языков, богословия, геометрии.

Когда маленькому принцу исполнилось четыре года, он заболел малярией. С болезнью его организм справился успешно, но она все же оставила определенные последствия. До четырех лет он находился под присмотром женщин, после его воспитателями были Уильям Сидни, Ричард Пейдж, Эдуард Сеймур.

Когда мальчику исполнилось 6, пригласили самых лучших педагогов. Для своего возраста он был очень образованным: знал латынь, французский, итальянский, испанский. Богословие и религиозное обучение происходило по плану, который утвердил архиепископ Томасом Кранмером. Именно в это время была сформирована религиозная принадлежность Эдуарда VI к протестанству. Кроме этого, его обучали игре на музыкальных инструментах, финансовому делу.

Родственные отношения

С сестрами у Эдуарда были очень теплые отношения. Он любил свою сестру Марию, несмотря на ее приверженность католицизму. Елизавета также с трепетом относилась к нему. В 1547 году Генрих VIII собрал своих детей, чтобы встретить с ними и своей последней женой Рождество.

Вскоре король вновь приблизил к себе девочек, которых удалил с глаз после казни их матерей. Он подписал третий «Акт о престолонаследии». В нем он привлек дочерей к наследованию престолом. Однако идиллия в семье продолжалась недолго. В конце января 1547 года он умер.

Годы царствования и внезапная смерть

Приближенные к трону Эдуард Сеймур и Уильям Пэджет вместе с другими придворными приняли решение некоторое время не сообщать парламенту о смерти короля Генриха VIII. Это нужно было для того, чтобы уладить все дела, связанные с престолонаследием. О печальной вести было сообщено только детям. Им также зачитали завещание отца.

20 февраля состоялась коронация нового короля Эдуарда VI. Она проводилась по сокращенной форме, в соответствии с нормами Реформации. Управлять страной, согласно завещанию короля, предписывалось регентскому совету до совершеннолетия Эдуарда. Именно при нем с полного согласия Эдуарда произошло укрепление англиканской церкви и победа протестантизма. Был издан новый молитвенник, что вызвало недовольство и восстание в Девоне и Корнуолле. Оно было жестоко пресечено.

Через шесть лет правления и при невыясненных обстоятельствах король Англии скоропостижно скончался, а на престол взошла его сестра Мария.

История издания и общий обзор

Практически все биографы короля и исследователи, посвящающие свои работы его правлению, основываются на записях, сделанных рукой мальчика, так и не дождавшегося того момента, когда бы он смог взять власть в свои собственные руки.

Первой работой, которую стоит упомянуть, является первая история правления короля Эдуарда, написанная Джоном Хейвордом. Вот, что пишет об этом источнике сам Хейворд: «С одной стороны, это был словно вновь рожденный Юлий Цезарь. Как Цезарь в середине своих великих свершений написал точный и любопытный комментарий обо всех своих стоящих военных предприятиях, так и Эдуард в течение всего своего правления, но в основном ближе к его концу, вел достаточно достоверный дневник обо всех важнейших аспектах, касающихся государственных дел. Эти мемуары, написанные рукой короля (которые сейчас должны быть основой для его истории), были переданы мне великим хранителем английских древностей, сэром Робертом Коттоном, рыцарем-баронетом, который, будучи наиболее трудолюбивым собирателем и хранителем избранных сокровищ подобного рода, щедро делится возможностью ознакомиться с ними с остальными». Учитывая то, что Хейворд весь свой труд основал на информации, почерпнутой из дневника, к нему надо относиться осторожно, и к его оценкам тоже, поскольку, не умаляя значимости источника, у этого автора все-таки слишком радужный на него взгляд.

Следующим трудом, который использует дневник Эдуарда, является «Церковная история Британии» доктора Томаса Фуллера. Он дает менее восторженный комментарий, уже замечая то, что первые несколько лет правления Эдуарда представлены в дневнике не очень подробно, а сами записи в основном светского характера. Но в то же время он отдает ему должное: «Он вел точный отчет, написанный его собственной рукой (достаточно доходчивый), обо всех знаменательных событиях, аккуратно датированный. Нет такой дарованной высокой чести, дарованного епископства, созданной государственной службы, нет отремонтированного форта, или нововозведенного, нет ни одного поступившего в казну слитка золота, или посланной куда-либо суммы денег, нет принятого или отправленного с миссией посла, которые бы не были записаны его собственной рукой».

Епископ Гилберт Бернет в своей «Истории Реформации» печатает дневник полностью. Он же и дает ему название «журнал», взамен авторского «хроника». По оценкам исследователей и, главным образом следующего исследователя, который обратился к проблеме дневника Эдуарда, Джона Николса, издание очень неровное, полное ошибок и не всегда верно интерпретирующее события, однако вплоть до 1857 года оно остается единственным.

Наконец, в 1857 – 1858 годах выходит издание Николса «Литературные памятники короля Эдуарда VI». Великолепное издание письменного наследия короля Эдуарда, включая его политические бумаги, грамматические упражнения и трактаты, письма, а так же его дневник, как он пишет в предисловии, «ничего не меняя, с ошибками, которые были сделаны собственно королевской рукой». Стоит так же отметить достаточно подробные комментарии автора к издаваемому им материалу, которые позволяют лучше разобраться в хитросплетениях источника. Именно этот труд был использовано в моей работе.

Подводя итог печатной истории дневника, стоит упомянуть так же о двух новых изданиях. Первое из них, «Хроника и политические бумаги короля Эдуарда VI» Уилбура Джордана (1966 г.), отмечено Рональдом Фитцем, как всеобъемлющая и глубоко научная работа, содержащая объемные аннотации и сохраняющая оригинальные особенности собственно руки Эдуарда. Фитц упоминает эту работу в своем обзоре другого, последнего на сегодняшний день, издания дневника «Английский мальчик-король: Дневник короля Эдуарда VI, 1547 - 1553» Джонатана Норта, однако называет труд Джордана лучшим и более подходящим для научного исследования.

Сам оригинал источника находится в Британской Библиотеке и относится к коллекции манускриптов Роберта Коттона. Он насчитывает 68 листов, на начальном листе изображен королевский герб с короной и подвязкой, частично раскрашенный и золоченый, но не законченный. Слово «хроника» написано его пером вверху начального листа, так же оно появляется снова на листе 14.

Эдуард начал писать свой дневник в 1550 году, поэтому источник распадается на две части: первая посвящена не очень подробному обзору первых трех лет правления короля, датирование событий условно, нам известен только год; во второй части работы автор подробно датирует события – день, месяц и год – она более обширна и более подробна, чем первая.

Условно все записи в дневнике можно разделить на три параграфа:

1. Внутриполитические события.

Эдуард пишет о восстаниях, будораживших первые годы его правления, достаточно подробно останавливаясь на восстании Кеттов. Причины восстания автор не рассматривает, его больше волнует его ход и то, как оно было подавлено. Как описание хода восстания запись не очень подробна, но в принципе может дать ценный материал для исследователя.

В экономических вопросах юного короля в основном занимают финансовые проблемы, в частности ухудшение монеты. Записи об этом будут рассмотрены ниже в связи с проблемой осведомленности Эдуарда в денежном вопросе.

Достаточно подробные сведения о придворных назначениях могут быть так же найдены в нашем источнике, а потому могут быть полезны для исследователей двора Эдуарда. Описания придворных празднеств, турниров и церемоний так же могут их порадовать.

Записи, касающиеся религиозной политики, едва ли могут дать добротный материал для исследования, поскольку они весьма фрагментарны и малочисленны.

Событийная история источника так же имеет ряд достойных примеров, упомянутых мальчиком в своем труде, здесь, в частности, можно найти не только описание коронации Эдуарда, но так же достаточно подробную запись о суде над герцогом Сомерсетом, и так далее.

2. Внешнеполитические события.

Здесь мы видим достаточно подробные описания дипломатических миссий, переговоров и войн, которые вела не только Англия в эти годы. Какие интересные сведения мы можем почерпнуть из дневника? Добротное описание военной кампании Сомерсета в Шотландии, войны с Францией и потери Булони, сведения об итальянских войнах Франции и Империи, почерпнутые в основном из донесений французского посла, внутренние итальянские конфликты, краткие упоминания о турецких набегах и угрозе турецкого вторжения.

Дипломатические переговоры с указанием имен всех послов, ход мирных переговоров с Францией, переговоры со Швецией и протестантскими князьями Империи, - все это можно почерпнуть из дневника Эдуарда, так как он уделяет данным вопросам большое внимание. Вообще надо отметить, что внешняя политика волнует его гораздо больше, чем внутренние дела его государства. Но, учитывая то, что, находясь в столь юном возрасте, он никогда не выезжал за пределы страны, интерес к тому, что происходит за ее пределами, вполне понятен.

Отдельно стоит упомянуть визит шотландской королевы. Это первая королевская особа, которую Эдуард принимал лично у себя и, конечно, в подробностях описал столь важное для него событие.

Однако, несмотря на это, оценок или эмоций, что сделало бы источник поистине еще более бесценным, в дневнике не хватает. Трудно понять, как осмыслял Эдуард внешнюю политику, ведущуюся от его имени, и был ли он на это способен тогда. Да, он понимает всю важность заключения брака с французской принцессой Елизаветой, визита шотландской королевы и налаживания нормальных отношений с ее страной, предложения крестить французского новорожденного принца, но это лишь крупицы на поверхности, которые удается ухватить невооруженным глазом.

3.Экстраординарные записи, которые, безусловно, с одной стороны относятся к первым двум группам, но в то же время несколько выбиваются из общего контекста. Их немного – эпидемия потницы, запись о пирате Драгютре, а так же записи о рождениях и смертях, например о смерти графини Пембрук, или о рождении и крещении герцога Ангулемского. В принципе, сами по себе сведения интересные, но, по сравнению с большинством, не очень важные.

Для рассмотрения и анализа политических событий эпохи правления Эдуарда VI, упомянутых в его дневнике, потребуется не одна полновесная работа. Поэтому я остановлюсь на проблемах, которые встают перед исследователем дневника, а так же, на мой взгляд, на наиболее интересных записях, касающихся в первую очередь самого короля, и позволяющих хоть как-то оценить его мнение или понять его отношение к происходящему.

Проблематика

Во-первых, как оценить данный источник? Сам Эдуард озаглавливает его как «хроника», епископ Бернет в своем труде называет его «журналом», в общем-то, не погрешив против содержания источника, а просто заменив название на более близкое ему, под этим именем он и был опубликован Николсом в « Литературных памятниках короля Эдуарда VI». Однако в недавнем издании Джонатана Норта «Английский король-мальчик: дневник Эдуарда VI, 1547 - 1553» в заглавии мы видим название «дневник». Так как же расценивать источник? Как хронику или дневник? На мой взгляд, его определенно нельзя назвать дневником в полном смысле этого слова, так как практически отсутствует личная составляющая самого автора, практически нет явно выраженных эмоций по поводу того или иного события, наконец, для дневника он слишком перегружен событиями, напрямую не играющими в жизни автора большого значения. Что касается хроники, то, безусловно, озаглавив так свой труд, Эдуард стремится подражать хронистам, аккуратно датирует и фиксирует события своего правления, даже незначительные, однако, нельзя забывать, что пишет все-таки мальчик, которому зачастую трудно совсем скрыть свою личность за бесстрастными строчками. Он не пишет прямо о том, какие чувства испытывает по тому или иному поводу – все-таки это хроника, где фиксация событий важнее – но в том, о чем и как он пишет это иногда можно увидеть. Поэтому, как мне кажется, нельзя отдать предпочтение в полной мере ни тому, ни другому названию, ибо источник – это попытка совместить жизнь человека, хотя и не простого, с жизнью государства. И все же дневник – более устоявшееся в историографии, поэтому в данной работе я буду использовать его.

Во-вторых, с какой целью Эдуард начал вести свой дневник? Большинство исследователей сходятся во мнении, что первоначально это было своеобразное грамматическое упражнение, изобретенное наставником короля Джоном Чиком, а поскольку сам источник умалчивает о том, действительно ли это так, других версий никто не выдвигал. В любом случае, едва ли король проявил инициативу самостоятельно, ему либо эту идею подсказали, либо навязали в качестве тренировки языка и умения его использовать. Встает вопрос – откуда вдруг в голове Чика могла возникнуть такая идея? Трудно сказать, возможно, в надежде лучше понять своего ученика, возможно, с целью развить в нем еще больший интерес к государственным делам. В любом случае, на мой взгляд, даже если это и было заданием, Эдуард явно получал от него удовольствие, и я не согласна с мнением Болдуина о том, что он бросил писать дневник, с облегчением окончив сложный курс обучения - скорее всего виной была уже завладевшая Эдуардом болезнь. Откуда энтузиазм? Мальчика едва ли серьезно вовлекали в действительное управление государством, это косвенно прослеживается в его труде, однако он был королем и сознавал это. Возьму на себя смелость предположить, что дневник давал ему своеобразное чувство вовлеченности в жизнь его страны, и он с увлечением на страницах своего труда управляет и принимает решения, хотя на деле этим занимаются другие.

В третьих, важным вопросом, занимающим умы исследователей дневника является вопрос о том самостоятельно ли Эдуард писал его, или мальчику помогали. Единственным весомым аргументов в пользу первого епископ Бернет называет тот факт, что при описании событий мальчик часто возвращается назад, это заметно при датировке. Никто из исследователей не дает однозначного ответа, присутствовала ли посторонняя рука на страницах дневника, однако все сходятся во мнении, что некоторые вещи, описанные мальчиком, не могут быть продуктом измышлений еще очень юного ума. Я склонна согласиться с вышеизложенным, действительно, кое-что, достаточно подробно разобранное в дневнике, наводит на мысль если не о диктовке, что сомнительно, то, по крайней мере, либо о проверке труда, либо о предоставлении материалов. Первое утверждение логично, если Эдуард выполнял задание по ходу своего обучения, второе тоже не исключено, поскольку королю, которого готовили к эмансипации уже в шестнадцать, а не в восемнадцать лет, было полезно продумать те события и реформы, которые происходили в то время в государстве. Классическим примером, который повторяется из исследования в исследование, является запись короля о монетной политике, косвенно подтверждающая вышеизложенное, достаточно запутанная и непонятная, полная рассуждений о спекуляции и ухудшении монеты. Есть и еще записи, касающиеся финансов, которые сами по себе интересны достаточно подробным описанием не только ситуации, но и внешнего вида монет той эпохи.

18 августа 1551 года. «Тестон обесценился с девяти пенсов до шести пенсов, грот с трех пенсов до двух пенсов, два пенса до пенни, пенни до полпенни, полпенни до фартинга и так далее»

24 сентября 1551 года. «Было решено, что на шиллинге и шестипенсовике должна быть чеканка – с одной стороны король, изображенный до плеч, в парламентской мантии, с цепью ордена; на серебряной монете в пять шиллингов и на монете в половину пяти шиллингов должен быть король верхом с обнаженным мечом, прижатым к груди. Так же Йоркская монета и Трокмортонская монета в Тауэре должны выработать правильный стандарт. В городах Йорк и Кентербери мелкая монета должна быть отчеканена по образцу. Ответственные служащие были назначены».

К последней записи я вернусь еще раз, когда буду говорить о личности короля, порой все-таки проглядывающей сквозь строчки достаточно сухого на эмоции дневника. В ней есть достаточно интересное предложение, сознательно опущенное мной здесь, которое, на мой взгляд, является важным.

Другим примером могут послужить записи, касающиеся аграрных восстаний 1549 года.

1549 год. «Начались народные волнения в Уилтшире, где Уильям Харберт подавил их. Затем начали восстания в Сассексе, Хемпшире, Кенте, Глостере, Саутфолке, Варвикшире, Эссексе, Хартфордшире, Лестере, Вустере и Ратландшире, которые в начале были усмирены уговорами, а затем, так как были посланы уполномоченные по вопросу огораживаний, восстали вновь»

Был ли Эдуард прав в своем утверждении по поводу причин аграрных восстаний? Определенно, проблемы огораживания существовали в Кенте и ряде других упомянутых графств, но в некоторых, таких как земли Сомерсета и в Уилтшире таких проблем не возникало, а восстания начали задолго до того, как были посланы уполномоченные по огораживаниям комиссии.

Осведомленность юного короля наводит на мысль о том, что информацию до него доносили. Он сам называет одного из своих информаторов – французского посла, который докладывал королю о том, что происходит в Европе, в частности о войнах между Францией и Империей. Далеко не во всех событиях, описанных в дневнике, Эдуард принимал участие, однако он пишет хронику и старается охватить все, что кажется важным ему и тому, или тем, кто его дневник просматривает.

Личность короля и его отношения с семьей

Что он вообще пишет лично о себе?

«В год господа нашего 1537 королю Генриху VIII был рожден принц королевой Джейн Сеймур, которая через несколько дней после рождения сына умерла и была похоронена в замке Виндзор. Ребенок был крещен герцогом Норфолком, герцогом Суффолком и архиепископом Кентерберийским. После чего он воспитывался до шести лет среди женщин. По достижении шести лет его начал наставлять в учении доктор Кокс, который ранее был его раздающим милостыню, и Джон Чик, магистр искусств, два весьма образованных мужа, которые стремились улучшить его познания в языках, Священном Писании, философии, и всех свободных науках. Так же Джон Белмейн, француз, обучал его французскому языку. В год господа нашего 1547, упомянутый король скончался от водянки, как думали. После его смерти тотчас же появился Эдуард, граф Хартфорд, и сэр Энтони Браун, мастер над лошадьми, чтобы сопроводить принца в Энфилд, где граф Хартфорд объявил ему и его младшей сестре Елизавете, о смерти их отца….

В тот же день смерть их отца была объявлена в Лондоне, где начались плач и стенания; и вдруг он был провозглашен королем».

Это, на мой взгляд, самая откровенно биографическая запись Эдуарда, все остальные в большинстве своем посвящены делам и событиям государства. Достаточно мало, на мой взгляд, для заявления о том, что дневник позволяет проникнуть в разум короля, узнать его мысли и суждения. Но и недостаточно для другого крайнего суждения о холодности и, если угодно, безразличии короля к его близким. Данное утверждение основывается не только на этом, достаточно сухом описании, но и на записях Эдуарда о смерти его дядей по материнской линии.

«Еще лорд Сэдли, адмирал Англии был приговорен к смерти и был казнен в марте».

22 января 1552 года. «Герцогу Сомерсету отрубили голову на Тауэр Хилл между восемью и девятью часами утра»

Ранние годы Эдуарда едва ли были отмечены большой теплотой и любовью, требуемой обычному ребенку, но воспитанием и образованием, подобающим долгожданному принцу. Через восемнадцать месяцев после рождения он получил собственный двор и был оставлен на его попечение. Двор принца, по всей видимости, жил довольно замкнуто, благодаря четким и очень строгим инструкциям короля, боявшегося буквально всего, что могло бы угрожать жизни и здоровью его единственного сына. Даже герцоги должны были получать специальное письменное разрешение, чтобы просто приблизиться к колыбели принца, а всем членам двора запрещалось входить в какой-либо контакт с тем, кто подозревался в каком-либо заболевании, им запрещалось посещать Лондон в летние месяцы, а захворавший человек моментально исключался из числа придворных мальчика. Лорд Камергер принца, сэр Уильям Сидней, лично следил за всем, что касалось ребенка: его пищей, которую проверяли на наличие яда несколько раз, его ежедневной ванной, стиркой одежды и т.д. Все апартаменты, относящиеся ко двору принца, трижды в день убирали и выскабливали с мылом, а каждый, кто подходил к Эдуарду, должен был сначала тщательно вымыться. Пажей в составе двора не было совсем, ибо король считал, что мальчики нечистоплотны и грубы, и естественно, запрещалось держать любых домашних животных.

Своей матери, королевы Джейн Сеймур, он никогда не знал, и даже если бы хотел, то не мог написать о ней что-либо личное, а король Генрих VIII не мог уделять мальчику много внимания. Трудно сказать, как относился к королю принц, дневник об этом рассказать не может, ибо, как уже было рассмотрено, целью его написания были не те мотивы.

Об отношениях Эдуарда со сводными сестрами на раннем этапе его жизни так же сложно что-либо сказать, опять же для исследуемого труда это неважно. Можно отметить, за исключением пассажа о смерти отца, возможном замужестве, и записи о визите шотландской королевы, Елизавета в дневнике им не упоминается. Почему? За недостатком информации трудно сказать, возможно, все-таки они не были очень близки.

Что касается Марии, то Эдуард очень часто упоминает ее в своем труде, в основном, конечно, в связи с ее стойким противостоянием его правительству в вопросах религии. Но главное даже не это, а та частота, с которой он обращается к вопросу, связанному с его старшей сестрой. Джейн Дормер, в детстве дружившая с Эдуардом, а впоследствии ставшая фрейлиной и близким другом Марии и оставившая воспоминания о ней, писала, что мальчик всегда предпочитал компанию Марии Елизавете, несмотря на разницу в возрасте. Весьма соблазнительно предположить, что для Эдуарда Мария стала своеобразной заменой матери, которую он никогда не знал, а для принцессы брат занял место ребенка, которого у нее никогда не будет.

На момент рождения Эдуарда Марии уже исполнилось двадцать два года, она была Главной Скорбящей на похоронах королевы Джейн и стала крестной матерью своего сводного брата. Мальчик опускает эту подробность и, упомянув своих крестных, «забывает» про Марию. Умышленно? Мария – католичка, причем на момент начала написания дневника ее противостояние с правительством брата в самом разгаре.

19 марта 1550 года. «Несмотря на то, что посол императора желает, чтобы леди Марии было разрешено посещать мессу, ему было отказано»

18 марта 1551 года. «Леди Мария, моя сестра, прибыла в Вестминстер, где после приветствий она была призвана моим советом, и ей было объявлено, как долго я терпел из-за того, что она справляет мессу против моей воли, в надежде на примирение, но теперь, поскольку этой надежды нет - если судить по ее письмам, в которых я увидел лишь незначительные уступки - я не намерен это больше допускать. Она ответила, что ее душа принадлежит Богу, и веру она менять не будет, а так же не будет скрывать свое мнение противоположными действиями. Было сказано, что я принуждаю не ее веру, но ее как подданную к послушанию, и что ее пример может привести к беспорядкам».

На этой записи стоит остановиться особо, поскольку слова «против моей воли» выделены курсивом не случайно. В издании Николса они так же выделены, чему он дает объяснение – продырявлено насквозь пером короля. Почему они продырявлены? И почему именно эти слова? Не потому ли что, не справившись в очередной раз с упрямством Марии, Эдуард разозлился, и его раздражение вылилось на страницы дневника в такой своеобразной манере. Здесь мы видим так же, что мальчик уже вполне осознал, что он глава как своей собственной семьи, так и государства, и противостояние с сестрой угнетает не только брата, но и короля. Удивительно, как много иногда могут сказать такие мелочи, как проткнутая ручкой фраза, если обратить на нее должное внимание, а для такого неоднозначного источника, каковым является данный дневник, они порой становятся одними из определяющих моментов.

22 июня 1551 года. «Леди Мария шлет письма в совет в недоумении по поводу заключения доктора Моллета, ее капеллана, за то, что тот служил мессу для ее домашних, утверждая, что послу императора было обещано не притеснять ее в вопросах религии и что католическая служба для нее и ее домочадцев будет продолжаться».

24 июня 1551 года. «Совет ответил, что согласно долгу перед их королем, страной и друзьями, они вынуждены дать ей ответ, что не только он, но и другие поклонники мессы и нарушители закона, будут строго наказаны, а что касается обещания, то они его не дадут, поскольку в этом случае сделают ее свободной от наказания перед законом».

29 августа 1551 года. «Определенные приготовления были сделаны, чтобы убедиться, что тайная перевозка моей сестры Марии за море не состоится. Так же было постановлено, что лорд канцлер, лорд камергер, вице-канцлер и секретарь Петри, должны надзирать, используя все возможные средства, справляет ли она мессу, и если да, то ее капелланы должны ответить перед законом»

Есть еще многочисленные записи о возможности побега Марии и о том, как вмешательство императора в его семейные дела раздражает Эдуарда, их достаточно, чтобы понять, насколько небезразлично ему было помириться с сестрой. Чего только стоит замечательный пассаж, который показывает не только вышеупомянутое раздражение, но и гордость короля за оставленный ему отцом флот, и озорной выпад тринадцатилетнего мальчишки в сторону империи.

20 июня 1551 года. «Получив известие, что Шапюи собирается прибыть и оснастил несколько кораблей в Голландии, а так же чтобы оказать любезность французам, весь флот из Гилигема было приказано привести в боевую готовность и перевести на Темзу, с той целью, что если Скиперус прибудет, он встретится с ним, ну и, по крайней мере, французы увидят мощь моего флота»

Что касается дядей Эдуарда, Томаса Сеймура, лорда Сэдли, адмирала Англии и Эдуарда Сеймура, герцога Сомерсета, Протектора Государства, то с ними все так же туманно, как с сестрами. Лорд Сэдли после смерти Генриха VIII женился на его вдовствующей королеве. Екатерине Парр, а после ее смерти в сентябре 1548 года, пытался подобраться к принцессам Марии и Елизавете. Самые ранние впечатления Эдуарда о его дядьях Сеймурах, как это ни странно, связаны с карманными деньгами, столь важными для мальчика его возраста.

«Мой дядя Сомерсет очень строг со мной, и держит меня так кротко, что я не могу иметь деньги по моей воле. Но Лорд Адмирал и посылает мне денег и дает мне их». В этом случае, как нам представляется, Сэдли скорее движим амбициями, чем щедростью. Он стремится завоевать любовь мальчика, что довольно важно, и что впоследствии поймет человек, занявший место Сомерсета – граф Варвик, будущий герцог Нортумберленд. Сэдли же одержим сумасшедшим планом сместить брата с поста Протектора, и в январе 1549 года ночью он пытается проникнуть в спальню короля, чтобы осуществить свои притязания, однако совершает удивительную глупость, застрелив собаку Эдуарда, преградившую ему путь. Обвиненный в заговоре, Лорд Адмирал казнен, о чем нам и поведала та короткая строчка, цитированная выше. Но, на мой взгляд, не стоит столь смело связывать истинное отношение Эдуарда к дяде только лишь с этой строчкой, она была лишь фиксацией события в жизни государства – смерть Лорда Адмирала, обвиненного в измене. Некоторые исследователи утверждают, что Томас Сеймур был любимым дядей мальчика, и что он, не сумев защитить его, не стал защищать Сомерсета впоследствии, в качестве мести за эту смерть. Чтобы показать несостоятельность этой версии, не говоря уже о том, что едва ли тринадцатилетний мальчик мог защитить обвиненного в измене, приведу запись из дневника Эдуарда, касающуюся женитьбы Томаса Сеймура на Екатерине Парр.

«Сеймур, лорд Сэдли женился на королеве, чье имя было Екатерина, и этим браком лорд Протектор был крайне недоволен»

Эдуард неслучайно подмечает недовольство одного дяди действиями другого, ибо в его богатом на события, но скупом на подробности дневнике нет незначительных деталей. Что нам говорит это? То, что скоре всего, наблюдательный Эдуард, догадывался об отношениях братьев Сеймуров и о том, как они стараются превзойти один другого во влиянии на него и на дела государства. Это важно, потому что мы видим здесь не только завуалированную оценку ситуации, или даже иронию, как пишет Мэкки, но и отношение мальчика к своим родственникам. Скорее всего, он не испытывал к ним обоим ни любви ни ненависти, поэтому утрата не слишком тяжела для него.

В целом, надо отметить, что хотя Эдуард, по всей видимости, стремится избежать явного выражения своих эмоций и отношения к небезразличным и значимым в его судьбе людям, либо согласно требованиям жанра, либо из нежелания, чтобы тот, кто читал его дневник узнал о них, косвенный признаки, мелкие оговорки и детали все же кое-что могу выдать исследователям, несмотря на всю сухость изложения.

Воспитание, образование и увлечения

Две крайние точки зрения существуют относительно Эдуарда.

Во-первых, его набожность. Протестанты видели в мальчике практически спасителя, который построит новое государство и приведет его к величию и религиозному порядку. Одним из наиболее известных изображений Эдуарда VI, которое во многом повлияло на его восприятие, является иллюстрация из книги Фокса «Акты и Памятники», на ней юный король изображен внимательно слушающим проповедь Хью Латимера. И содержание, и окружение короля на этой картине позволяло делать далеко идущие выводы по поводу глубины религиозности Эдуарда. Он действительно был как набожным, так и хорошо образованным в вопросах религии, но это изображение сбивает нас с толку, когда рассматривается в качестве полной картины короля и его интересов. Едва ли тринадцатилетний мальчик согласился бы с заявлением о том, что религиозность в нем преобладала над другими увлечениями. В дневнике религии отводится даже не второе а, пожалуй, третье место. Часть записей, касаемо Марии и ее мессы, уже были рассмотрены, в остальном же все сводится к кратким упоминаниям о Книге Общих Молитв и комиссии, собранной в 1552 году для проверки и исправления существующих церковных законов.

10 февраля 1552 года. «Была учреждена комиссия из 32 человек для проверки, исправления и объяснения церковных законов». Далее следуют имена вошедших в комиссию человек.

Есть еще одна интересная запись, которая касается больше даже не религии, а характера самого короля.

2 мая 1550 года. «Джоан Бучер, иначе Джоан из Кента, была сожжена, осужденная годом ранее за утверждение, что Христос не был воплощен Девой Марией, но казнь была задержана в надежде на покаяние; 30 апреля епископ Лондона и епископ Или должны были переубедить ее, но она противостояла им и была препоручена священнику, чтобы тот подготовил ее к смерти».

Касательно еретиков – это единственный пассаж во всем дневнике, причем достаточно подробно описанный, если сравнивать, например, с заключениями под стражу епископов Чичестера и Винчестера. Николс в своем издании дает пояснение к этой записи, приводя историю из Джона Фокса, показывающую, как он пишет, мягкий характер короля: «Он всегда щадил и ценил жизнь человека, и когда Джоан из Кента должна была быть сожжена, весь совет не мог заставить его приложить этому руку и был вынужден просить доктора Кранмера убедить его, что даже ему удалось с большим трудом. Сам доктор Кранмера утверждал, что ничего в его жизни не было труднее, чем убедить короля, сказавшего, что вся ответственность перед богом ложится на Кранмера, приложить свою руку».

На мой взгляд, то, что Эдуард все-таки заострил свое внимание на этой записи, причем видно, что пишет он об этом не просто так, чтобы отметить событие, вполне соотносится с рассказом Фокса. Отсюда делаем вывод, что случай с Джоан из Кента упомянут в дневнике так подробно, возможно, в качестве назидания и убеждения в том, что все было сделано для спасения ее жизни, а затем души. Это важно для короля, видимо, поэтому он и останавливается на этом примере.

В общем, относительно глубины его религиозных воззрений, из дневника можно мало что почерпнуть. Напрашивается вывод о том, что Эдуард был не более набожен, чем этого требовал его статус, и воспитание. Даже в противостоянии с Марией, его раздражает в первую очередь не сопротивление в вопросах религии, а неподчинение его королевской воле. Впрочем, вывод смелый.

Во-вторых, его физическое состояние, здоровье и воспитание. Да, безусловно, Эдуард не обладал здоровьем своего отца, он был хрупкого телосложения и довольно болезненного вида мальчиком, что дало повод исследователям заявлять о его пристрастии больше к обучению, нежели к спорту и придворным развлечениям.

Первыми воспитателями и наставниками Эдуарда были Джон Чик, преподаватель в Кембридже, блестящий специалист в греческом, Ричард Кокс, позднее епископ Или, и Энтони Кук, отец четырех образованных дочерей. Эдуард получил внушительные познания в классической литературе и риторике. Не все источники сохранились – его заметки по поводу «Риторики» и «Политики» Аристотеля, к примеру, его мысли по поводу Саллюстия и других историков, которых его учителя ему читали – но какое-то количество осталось. Курс обучения, которому следовал Эдуард, отражает методику лучшей современной ему грамматической школы и преподавание Чика в Кембридже в 1530-е годы. Король, естественно, имел прочные познания в латыни, уделял много внимания Цицерону, учил греческий, читал Платона и Демосфена, и начинал уже писать на теологические темы. Каллиграфии его учил Роджер Эшем, Джон Белмейн преподавал французский, а что касается других иностранных языков, то немецкий язык Эдуард, скорее всего не знал или знал очень плохо, поскольку немецкий наставник, Рэндольф, у него все же был, а касательно других иностранных языков, то косвенно о том, что Эдуард знал итальянский говорят несколько книг на этом языке, находившиеся в его библиотеке. Важно отметить то, что вместе с ним начали учиться другие молодые отпрыски знатных фамилий, потомки и старых домов, и недавно аноблированных, среди которых был и его единственный друг, Барнаби Фицпатрик, кузен десятого графа Ормонда, которому, находящемуся при французском дворе, впоследствии Эдуард будет писать достаточно сердечные письма. Помимо языков, философии и риторики мальчик изучал историю, географию, астрономию и музыку, а так же все то, что подобало знать и уметь принцу.

Насчет его способностей и склонностей к обучению авторы расходятся во мнениях, одни пишут, что Эдуард был мало заинтересован в физических упражнениях, предпочитая интеллектуальные занятия, другие, что наоборот, он, как и Генрих, был крайне увлечен спортивными играми. На мой взгляд, Эдуард был вполне нормальным мальчиком своего возраста, проявлявшим здоровый интерес к веселым придворным развлечениям и спортивным упражнениям, и в то же время осознававший свое место и ответственность, на него возложенную, что вполне закономерно объясняло его прилежность в обучении и интерес к делам государства, которым ему представляло управлять.

Вернемся к его дневнику. Даже беглый просмотр источника дает ясно дает понять, что именно представляет главный интерес для мальчика – практически вся первая половина дневника посвящена описанию шотландской кампании Сомерсета.

«Большие приготовления были начаты для похода в Шотландию, лорд Протектор, граф Варвик, лорд Дакр, лорд Грей и сэр Брайан отправились с большим количеством людей в Берик, где в первый же день он произвел смотр войска, которое насчитало 13 тысяч пеших и 5 тысяч конных. На следующий день они отправились в Шотландию, и затем он сжег два шотландских замка…»

Далее на трех страницах следует описание кампании, не исключая, естественно, битву при Пинки Клеф (или Масселбурге), фиксируются захваты замков, людские потери и количество пленных. Это достаточно подробное описание, учитывая, что Эдуард писал явно с рассказов очевидцев и донесений, прерывается краткими даже не записями, а замечаниями, относительно других событий, как то взятие под стражу Стивена Гардинера, смерть французского короля Франциска I и так далее.

Это ли не показательно? Мальчик подробно описывает не принятие Акта о Единообразии 1549 года и Книги Общих Молитв, а военную кампанию, причем описывает взахлеб, насколько это вообще применимо к жанру, в котором написан дневник. Здесь же стоит упомянуть многочисленные записи о войне с Францией, закончившейся потерей Булони, сведения об итальянских войнах, доносимые до Эдуарда французским послом, записи об активизации турок и угрозе турецкого нашествия в Европу, и мы находим практически половину дневника, испещренную более или менее подробными описания европейских военных кампаний.

14 июня 1550 года. «Хранитель Кале был послан туда, во-первых, чтобы возвести стены Рисбанка против дюн, а затем чтобы сделать их более массивными, и насыпать круглый вал вместо существующего, который должен простираться на 26 футов к морю, чтобы победить дюны, и насыпать холм. Во-вторых, необходимо усилить посередине вал форта Ньюмэнбридж, и улучшить фланги, а так же укрепить гавань Кале».

Фортификации и укрепления Кале не оставляют его ум, на протяжении дневника не раз встречаются новые распоряжения относительно перестройки и улучшения оборонительных сооружений и борьбы с подступающим морем и дюнами. Очевидно, что Эдуард не сам разрабатывал план, но то, что он отводит ему значительное место в своем дневнике, наталкивает нас на мысль, что мальчику было интересно в этом разобраться. Что так же подтверждает следующая запись, распоряжения, сделанные юным королем уже на основе собственных наблюдений.

9 августа 1552 года. «Утром я отправился на бастион Шартерона, а так же осмотрел город. После полудня осматривал склады, а затем на лодке отправился к деревянной башне, а так же Хаселфорду. В результате осмотра были сделаны распоряжения относительно постройки двух фортов на входе в гавань, одного там, где стоит башня Ридли, и другого напротив, там где сейчас старый деревянный бастион. Так же было отмечено, что город должен укрепляться и расти».

Здесь же можно вспомнить небольшой пассаж, касающийся изображений на монетах, уже мною упомянутый. Эдуард пишет о распоряжениях насчет монеты, и в то же время в конце записи отмечает: «В Берике обрушился кусок стены, поскольку основа была поколеблена строительством бастиона». Соседство достаточно важных для государства монетных преобразований с незначительной записью об обрушении стены – весьма прозрачно намекает нам на то, чем был занят ум юного короля.

Следующей популярной темой, являются турниры и празднества. Как уже было отмечено, мальчик унаследовал от отца богатый двор, и он играл активную роль в его мероприятиях. Придворные празднества устраивались регулярно, на Рождество, на неделе перед Великим Постом, на Новый Год и т. д. Частыми были гуляния на улице, на Первое Мая и следующие за ним недели, специальные праздники устраивались по случаю прибытия иностранных гостей или, к примеру, по случаю свадеб.

1548 год. «В Гринвиче был дан триумф, где шесть джентльменов состязались в барьерных боях, джостре, и турнире; а так же они с тридцатью людьми защищали крепость против сотни или более».

19 июня 1550 года. «Я отправился в Детфорд, поскольку был приглашен отужинать с лордом Клинтоном, где до ужина наблюдал действо, когда несколько людей в лодке боролись друг с другом, до тех пор пока один из них не падал в воду. После ужина был сооружен форт на Темзе с тремя стенами и башней с часами посередине, хорошо освещенный, мистер Винтер был его капитаном с гарнизоном из 40 солдат в черно-желтом одеянии. К форту так же принадлежала галера желтого цвета, оснащенная для защиты замка. К форту приблизилось четыре судна с людьми одетыми в белое, которые начали осаждать замок, в начале сразившись с галерой, а затем используя все свое вооружение подступив к форту…»

6 января 1552 года. «На турнир явились бросившие вызов и защитники с еще двумя джентльменами, мистером Териллом и мистером Робертом Хоптоном, и они сражались хорошо, и вызов был удовлетворен. В ту же ночь была дана пьеса: после диалога между Богатством и Юностью, кто из них лучше, они вызвали по шесть чемпионов с каждой стороны, которые дрались в барьерном бою двое надвое, причем двое из них были одеты как немцы – граф Ормонд и Жак Гранадо, а другие двое как монахи, но немцы не собирались пропускать их без борьбы. Монахами были мистер Драри и Томас Кобхэм. После этого были представлены две маски, одна мужская и одна женская, затем был обед на 120 блюд, и затем Рождество закончилось».

Это только небольшая выборка упоминаний и описаний праздников при дворе, о которых наш источник порой содержит уникальные сведения. Эдуард, хотя и пишет достаточно кратко, не отказывает себе в удовольствии остановиться на тех увеселениях, которые наиболее поразили его воображение. Это, безусловно, представления и маски, связанные с военной тематикой, турниры, взятие крепостей и т. д. После вышеупомянутого праздника Эдуард несколько раз говорит о том, что он принял приглашение на обед в Детфорд, видимо, зрелище, устроенное лордом Клинтоном действительно ему понравилось. В описании своих развлечений он не король, а мальчик, которого интересуют нормальные для его возраста мальчишеские вещи. По мере взросления короля празднества становятся все более пышными и дорогими, возвращаясь к тем, которые устраивались в правление его отца.

3 июня 1550 года. «Король прибыл в Шейн, где состоялась свадьба лорда Лайла, сына графа Варвика, и леди Анны, дочери герцога Сомерсета, после чего был обед и танцы».

Эту запись стоит выделить отдельно. В принципе, само событие имеет немаловажное значение, ибо в 1550 году Сомерсет уже не имел прежнего влияния, благодаря удавшемуся заговору против него. Он какое-то время отсидел в Тауэре, а затем был возвращен ко двору, где уже восходила звезда Варвика, человека недюжинной предприимчивости, сразу осознавшего, что завладеть маленьким королем является наиважнейшей задачей. Варвик, в отличие от Сомерсета, дал Эдуарду больше свободы, король даже начал посещать заседания Совета,

14 августа 1551 года. «…так же было решено, что я буду приходить и сидеть на заседаниях совета, когда будут обсуждаться важные дела, или когда я захочу».

Это было полезно не только для юного монарха, который должен был взять власть в свои руки в шестнадцать лет, но и для самого Варвика – ослабив контроль и дав мальчику понять, что он считает его королем и никем иным, он перевесил в свою пользу чашу весов доверия Эдуарда.

Женив своего сына на Анне Сомерсет, Варвик пытался, как пишет Николс, протянуть руку дружбы Сомерсету, в надежде на будущее сотрудничество. Однако из этого ничего не вышло, и от Сомерсета пришлось избавиться. Борьба двух всесильных магнатов за власть происходит на глазах у их подопечного, и показательно то, что падению этого своего дяди Эдуард уделяет гораздо больше внимания, чем смерти Томаса Сеймура. Запись о суде над Сомерсетом занимает несколько страниц.

1 декабря 1551 года. «Герцог Сомерсет прибыл на суд в Вестминстер». Далее Эдуард подробно перечисляет состав суда и обвинения, который были предъявлены герцогу.

«…судьи начали перечислять, что подстрекание людей в собственном доме к восстанию, как и попытка убийства герцога Нортумберленда, являются изменой согласно Акту от третьего года моего правления против преступных собраний; покушение на убийство лордов было преступлением; сопротивление аресту – преступление; подстрекание к восстанию в Лондоне – преступление. Он ответил, что не имел намерения поднимать Лондон и есть тому свидетели, что своих людей он собрал исключительно для своей защиты, что он не собирался убивать герцога Нортумберленда и остальных лордов. Однако впоследствии ему пришлось признать, что он замышлял их смерть. Герцог Нортумберленд выступил и ответил, что не считает замысел убить его изменой, поэтому лорды сняли с герцога обвинение в государственной измене, но обвинили в злонамеренном преступлении, и он был приговорен к повешению. Герцог поблагодарил лордов за открытый суд».

Как здесь выступает автор нашего источника? Несомненно, как король, для которого важна была справедливость, а открытый суд, кстати, которого был лишен Томас Сеймур, это справедливо. Другой вопрос, насколько он осознавал подоплеку этих обвинений, и их обоснованность, на него нам дневник не отвечает, но можно предположить, что выбор в пользу Варвика уже был сделан, Эдуард верил ему больше, чем Сомерсету, а всю глубину борьбы за власть он в силу своего возраста до конца еще осознать не мог.

Последние сюжеты, на которых мне хотелось бы кратко остановиться, немного выбиваются из общего контекста. Есть ряд записей, которые показывают осведомленность мальчика не только в делах политики и войны. Он так же отмечает в своем труде просто заинтересовавшие его события, либо события, потрясшие его воображение. К последним можно отнести, к примеру, эпидемию потницы, начавшуюся в Лондоне в 1551 году.

9 июля 1551 года. «В это время в Лондон пришла потница, гораздо более страшная, чем старая. Если кто-то простужался, он умирал в течение трех часов, а если нет, то агония длилась в течение шести или даже десяти часов. Если же он спал первые шесть часов, поскольку ему этого очень хотелось, он начинал бредить и умирал в бреду».

11 июля 1551 года. «Она распространилась настолько, что в течение десяти дней в Лондоне умерло 70 человек, а к сегодняшнему дню уже 120. Один из моих джентльменов и один из грумов заболели и умерли, поэтому я отправился в Хэмптон Корт с небольшой свитой».

Эпидемия, несомненно, произвела большое впечатление на Эдуарда, подробности о том, как потница убивает человека, упомянуты здесь неслучайно, мальчику страшно, к тому же он видел или слышал об этом сам, поскольку болезнь и смерть затронула его собственный дом.

24 мая 1551 года. «Землетрясение случилось в Кройдоне и Бличенгли, в так же в Сари, но большого ущерба не было».

В общем, не совсем обычное для Англии событие, поэтому, видимо, Эдуард упоминает его в своем дневнике.

13 июня 1551 года. «В этом месяце Драгютре, пират, сбежал от Андре Дориа, который закрыл его в бухте с помощью своих галер, и он нашел другой путь в море, где захватил две галеры Дориа, находившиеся далеко в море»

Эта одинокая запись сделана явно в восхищении дерзостью и смелостью пирата. По все видимости, услышав рассказ от кого-то, Эдуард не смог остаться равнодушным и отметил это в своем дневнике.

5 октября 1551 года. «Ярнак прибыл, чтобы сообщить две вещи. Во-первых, то, что королева родила третьего сына, который был провозглашен герцогом Ангулемским, и что король просит меня быть его крестным отцом. Я ответил, что очень рад этой новости и согласился на просьбу короля, показав тем самым мою добрую волю».

Благодаря сохранившимся личным дневникам нам многое известно о жизни этого монарха, вступившего на престол девятилетним ребенком и умершего в возрасте пятнадцати лет. Мы читаем его записи о "медведе, который охотился на реке, и про то, как метали с кораблей "греческий огонь" и про разные другие диковинки". Эдуард, безусловно, был способным и старательным учеником. В семь лет он уже знал достаточно хорошо латынь, чтобы "сочинить сорок-пятьдесят прелестных стишков" и собирался приступить к чтению Катона. В четырнадцать бегло говорил по-французски и по-гречески. Причем круг его интересов не ограничивался одними только классиками. Юноша был знатоком богословия, изучал фортификационные сооружения, занимался государственными делами и проблемами денежной реформы.

Король Генрих VIII распорядился, чтобы до совершеннолетия Эдуарда от его имени правил совет министров. Но после смерти Генриха, вопреки его планам, на первое место выдвинулся дядя юного короля, Эдуард Сеймур, герцог Сомерсет (1506-1552 годы). Приняв титул лорда-протектора королевства, он фактически взял управление страной в свои руки. Наиболее характерной чертой Сомерсета была гуманность, тем более удивительная на фоне царившей тогда религиозной нетерпимости. За время его правления ни один человек не был сожжен или замучен за свои религиозные воззрения. Более того, Сомерсет старался по возможности защищать бедноту от эксплуатации крупных землевладельцев. Он продолжал претворять в жизнь протестантские реформы. В 1549 году был издан "Акт о единообразии", который запретил проведение церковных служб на латыни и объявил обязательной к использованию "Книгу общей молитвы" Кранмера. Это вызвало скрытое недовольство во многих католических регионах страны, в Корнуолле даже вспыхнуло открытое восстание. Мятежники уничижительно называли новую службу "рождественской игрой".

Правление Сомерсета продлилось недолго. Ему явно недоставало политического таланта и навыков для борьбы с соперниками, самым серьезным из которых был Джон Дадли, герцог (1502-1553). Этот хитрый политикан безостановочно плел интриги против действующего протектора и выжидал удобный момент, чтобы свалить его. Такая возможность представилась в связи с восстанием, вспыхнувшим в . В то время как Сомерсет сочувственно относился к требованиям недовольных, Джон Дадли занял решительную позицию. Он сокрушил войска мятежников и выдвинул обвинения против лорда-протектора. Сомерсет был исключен из совета и отправлен в Тауэр, где его и казнили в 1552 году. Таким образом, протекторат продержался всего два года и девять месяцев. Сохранились свидетельства, что во время казни Сомерсета многие люди обмакивали свои платки в пролитую кровь, надеясь приобщиться к добродетелям святого мученика.

Власть перешла к Нортумберленду, провозгласившему себя лордом-председателем. По характеру он очень сильно отличался от своего предшественника: главными его чертами были жадность, жестокость и нетерпимость. С его подачи было уничтожено большое количество церковной живописи и скульптур. Джон Дадли стоял на позициях крайнего протестантизма и многое сделал для возвращения своих единомышленников с континента. При нем англиканская церковь стала еще более протестантской: в употребление вошел новый, еще более упрощенный молитвенник; упразднили ряд церковных должностей, вместо восьми средневековых ступеней сохранились всего три - епископы, священники и дьяконы.

Однако для успешного проведения всех этих реформ необходимо было, чтобы юный король Эдуард оставался жив и здоров. Вот тут герцога Нортумберленда ждало глубочайшее разочарование. В январе 1553 года Эдуард заболел, в мае того же года стало ясно, что король умирает.

Желая во что бы то ни стало сохранить власть, придумал отчаянный план. Он решил женить своего сына Гилфорда Дадли на праправнучке Генриха VII. В качестве предварительной меры он подговорил Тайный совет и самого Эдуарда объявить леди Джейн Грей наследницей престола. Не вызывает никаких сомнений, что эта юная застенчивая девочка была лишь марионеткой в руках лорда Нортумберленда. По правде говоря, у нее напрочь отсутствовали качества, необходимые королеве. Тем не менее права Джейн на трон были подтверждены 21 июня 1553 года, а 6 июля Эдуард скончался.

В то же самое время свои права на престол заявила законная наследница - Мария, дочь Генриха VIII и Екатерины Арагонской. Обе стороны готовы были отстаивать свою позицию с помощью силы, но войско Нортумберленда разбежалось, едва Мария вошла в Лондон. Народ встречал ее с ликованием: праздничные салюты и столы, накрытые прямо на улицах. с сыном и невесткой были схвачены и вскоре казнены.

Эдуард VI Тюдор 1537-1553

Он был долгожданным сыном Генриха VIII и его третьей жены Джейн Сеймур. Когда он появился на свет, в Тауэре состоялось пышное торжество, по всей стране люди, забросив дела, праздновали и устраивали фейерверки, а в церквях пели благодарственный гимн «Тебе, Бога, хвалим». Уже в день рождения сын короля получил титул принца Корнуэльского, а несколько дней спустя - принца Уэльского, который давался наследнику престола. Несмотря на это, принца не ожидала долгая и счастливая жизнь.

Эдуард VI родился в Хэмптон-корте 12 октября 1537 года. Он рано лишился матери, которая умерла через 12 дней после его появления на свет из-за послеродовых осложнений и стала единственной женой Генриха VIII, которую тот удостоил торжественных похорон и по которой носил траур. Ведь именно из-за отсутствия сына-наследника король расторгал браки и даже казнил своих жен. Джейн Сеймур исполнила его главное желание. Генрих же считал необходимым произвести на свет еще одного потомка мужского пола, чтобы обеспечить наследование престола династией Тюдоров. К сожалению, три последующих брака в этом ему не помогли. Точно не известно, была ли мысль о втором наследнике вызвана слабым, как принято считать, здоровьем принца. Возможно, о слабости Эдуарда заговорили только после его смерти, а болел мальчик не больше, чем другие дети. Наверняка известно лишь то, что Генрих был в восторге от сына, охотно носил его на руках и с гордостью демонстрировал подданным. Придворные же вспоминали, что мальчик рос быстро, был жизнерадостным и веселым.

Разумеется, отпрыск Генриха VIII был окружен чрезмерной опекой. Отец заботился о здоровье и безопасности маленького наследника, считая его ценнейшим сокровищем во всем королевстве. Им занималась целая армия нянь и слуг. Со временем его окружила заботами Екатерина Парр, очередная жена Генриха VIII Тюдора, которую Эдуард очень любил. Особое внимание уделялось и тому, чтобы мальчик получил подобающее протестантское воспитание. Эдуарда начали обучать в шестилетнем возрасте. Среди прочих его наставниками были Ричард Кокс и Джон Чек. Наследник престола изучал языки: латынь, греческий, французский, итальянский и испанский. Любившему музыку отцу, несомненно, огромную радость доставляли успехи Эдуарда в игре на различных инструментах, особенно - на лютне и клавикордах. Но умный мальчик ценил и более серьезные и практичные занятия - он очень любил философию и все гуманитарные науки, обожал картографию, его рано начали интересовать военные вопросы.

Портрет короля Эдуарда VI Тюдора. Уильям Скротс, масло, XVI в.

Маленький Эдуард с отцом и придворными на картине Маркуса Стоуна «Королевская детская комната, 1538 г.». XIX век, Коллекция журнала «Форбс», США

С детства Эдуард занимал главное место в планах отца по продолжению династии. С женитьбой Эдуарда на наследнице шотландского престола, юной Марии I Стюарт, Генрих VIII связывал надежды на объединение Англии и Шотландии. После победы над шотландскими войсками при Солвей-Мосс в 1542 году английский король вынудил шотландцев согласиться на этот брак в ходе переговоров в Гринвиче в июле следующего года. Однако уже полгода спустя шотландцы расторгли соглашение, а Генрих огласил приказ о нападении на шотландскую границу и уничтожении ее огнем и мечом, что современники назвали «грубыми заигрываниями». В конце концов Мария Стюарт вышла замуж за французского принца из династии Валуа, будущего Франциска II.

На основании акта о наследовании 1543 года Эдуард был первым наследником престола Генриха VIII, а в случае его смерти при отсутствии потомков трон должен был перейти к его сводным сестрам: Марии, а затем - Елизавете. Когда в 1547 году Генрих VIII умер, Эдуарду VI было 9 лет и 3 месяца. Он был коронован 20 февраля, но фактически не правил страной. До его 18-летия править должен был Регентский совет, поначалу состоявший из 16-ти человек, а впоследствии расширившийся. Главным человеком в государстве стал Эдвард Сеймур, герцог Сомерсетский, именовавшийся лордом-протектором. Брат Джейн Сеймур, дядя Эдуарда, был человеком безжалостным. Он не дрогнул даже перед вынесением смертного приговора собственному брату Томасу, барону Садли, лорду-адмиралу Англии, участвовавшему в заговоре против лорда-протектора. Не помогли даже протесты юного короля, который просто обожал веселого родственника. В последующий период регентом стал Джон Дадли, граф Уорик, герцог Нортумберленд, который содействовал казни своего предшественника в 1552 году.

О политике юного короля, вынужденного просить у опекунов даже деньги на карманные расходы, говорить трудно. На первом плане стояли вопросы религии, но это скорее объяснялось влиянием опекунов Эдуарда. Вокруг Сеймура собрались сторонники радикальных протестантских реформ, намеревавшиеся завершить перемены в Церкви, остановленные Генрихом VIII, не желавшим радикально уклоняться от католической доктрины. Молодой король, с детства воспитывавшийся в новой вере, не только не препятствовал этому, но и сам проявлял религиозное рвение. Важную роль здесь сыграл архиепископ Кентерберийский Томас Кранмер. В частности, были введены причастие под двумя видами, новый молитвослов, священникам было разрешено вступать в брак.

БЕСПОЛЕЗНО ИСКАТЬ В ЭДУАРДЕ VI ТЮДОРЕ ЧЕРТЫ ИЛИ МАНЕРЫ, КОТОРЫМИ НАДЕЛИЛ ЕГО В XIX ВЕКЕ МАРК ТВЕН В РОМАНЕ «ПРИНЦ И НИЩИЙ». ЭТО - ЧИСТАЯ ВЫДУМКА, ЗА ИСКЛЮЧЕНИЕМ РАЗВЕ ЧТО РОСКОШИ, В КОТОРОЙ, БЕЗ СОМНЕНИЯ, ЖИЛ ЮНЫЙ КОРОЛЬ.

Разрастающаяся католическая оппозиция постепенно сплачивалась вокруг Марии, старшей сестры короля. Сам Эдуард с ранних лет предпочитал общество другой сестры, Елизаветы, ненамного старше него, к тому же протестантки, но сохранял добрые отношения и с Марией, несмотря на религиозные различия и разницу в возрасте (Мария, будучи старше брата на 21 год, годилась ему в матери).

Трудно сказать, каким было бы самостоятельное правление Эдуарда и каким бы он вырос. В 1552 году здоровье его резко пошатнулось: Эдуард заболел туберкулезом. Умер он 6 июля 1553 года в Гринвиче, не дожив до своего шестнадцатого дня рождения. Его последние слова были: «Боже, сохрани это королевство от католицизма и поддержи истинную веру». Он был похоронен в Вестминстерском аббатстве по протестантскому обряду. Сестра Мария не присутствовала на богослужении - она горячо молилась за брата на католической мессе.