Главная · Правильное питание · Иван новгородский житие. Электронные публикации. Тропарь святителю Иоанну, архиепископу Новгородскому

Иван новгородский житие. Электронные публикации. Тропарь святителю Иоанну, архиепископу Новгородскому

Можно ли в одну ночь совершить путешествие из Новгорода в Иерусалим, да еще и верхом на бесе? Нам, прагматикам, это паломничество в духе гоголевской «ночи перед Рождеством» кажется сказочным и нереальным. Но, тем не менее, это событие имело место в XII веке, и путешествовал верхом на демоне святитель Иоанн, частичка мощей которого хранится в алтаре Успенского храма Николо-Сольбинской обители.

Чудный архиерей

Святитель Иоанн Архиепископ Новгородский, был благородного происхождения, и с детства воспитан в вере и благочестии своими набожными родителями. Еще ребенком Иоанн стремился послужить Богу, и едва достигнув совершеннолетия, был поставлен во священника.

Будущий святитель с великим рвением нес возложенный на него Господом крест священства, но и этот многотрудный путь не отвечал полностью его стремлению посвятить свою жизнь Богу и жить в безмолвии.

После смерти родителей Иоанн вместе со своим братом Гавриилом получили небольшое наследство. На него они и решили создать в родном крае обитель имени Благовещения Пресвятой Богородицы. На постройку величественного каменного храма они истратили все средства, но церковь оставалась недостроенной, тек как этих денег оказалось недостаточно. Помощи братьям было ждать неоткуда и тогда Сама Пресвятая Богородица в чудесном видении обещала помочь угодникам Божиим, что и сбылось. Наутро у ворот монастыря удивленные подвижники обрели коня, нагруженного мешками с деньгами. Долго ждали братья хозяина, но так и не дождались и поняли, что это Сама небесная Владычица послала им средства достроить храм. По окончании устройства обители, здесь, под покровом Божией Матери, братья и приняли иноческий постриг.

Недолго наслаждался Иоанн желанным безмолвием. В 1165г. он был избран Епископом Новгородским. На его долю выпали тяжелые времена для города. 1170г. к Новгороду пришла бесчисленная рать, возглавляемая 72 князьями. Но и тогда Небесная Заступница не оставила своего избранника. Ночью на молитве Владыка услышал голос, призывающий обнести образ Пресвятой Девы вокруг города. Однако икону не могли поднять с места. Со слезами новгородцы во главе с Архиереем отслужили молебен и икона чудесным образом сама, без посторонней помощи поднялась на воздух. Во время крестного хода вокруг осажденного Новгорода сыпались грады стрел. Ослепленный своим безумием один воин дерзнул выстрелить в икону Пречистой. Как живая, Богоматерь на иконе прослезилась от нападавших. В тот миг наступила кромешная тьма, которая испугала осаждавших город и тем самым помогла новгородцам одержать блестящую победу.

Козни дьявола не оставили святителя Иоанна в покое. Но не удалось лукавому посрамить Владыку победой над его родным городом, тогда мелкими пакостями, он старался досадить святому. Желая отвлечь и раздражить архиепископа, когда тот молился, человеконенавистник стал расплескивать воду в умывальнике. Однако святитель сам посрамил беса, перекрестив умывальник Божественным крестным знамением. Бес остался сидеть в умывальнике как будто в ловушке. На мольбы отпустить его святитель согласился, но только при условии, что тот свозит его в Иерусалим за эту ночь. Бес вынужден был повиноваться, и святой, поклонившись гробу Господню, двери которого сами растворились, благополучно вернулся в келью.

Тогда дьявол стал порочить архиепископа в глазах народа, то показывая женскую одежду в его келье, то однажды выбежал в виде обнаженной девицы из жилища святого. Разъяренная толпа пустила своего архипастыря вниз по реке на плоту без весел, но тот поплыл вверх по течению. Раскаявшийся народ умолял Иоанна простить их.

Много чудес, непостижимых для нашего разума, было совершено при жизни святого, но не менее чудесно было обретение мощей святителя после кончины в 1186г.

Со временем новгородцы забыли, где похоронен их владыка, но он сам напомнил им о себе. Большой кусок стены отвалился и пробил его гробницу, где были найдены нетленные и благоухающие останки неизвестного святителя. По молитвам тогдашнего архиепископа Новгорода ему было открыто, что найденные мощи принадлежат великому чудотворцу и покровителю города святителю Иоанну. Просты и трогательны слова похвальной загробной песни, в честь Иоанна сложенной: «Днесь светло красуется великий Новград, имея мощи твои, святителю Иоанне»…, где он называется светильником многосветлым, чудным архиереем, молитвенником за мир, за государя и проч. Иоанн III в особенности чтил память святителя и даже создал в честь его храм в Москве после возвращения его из последнего похода на Новгород в 1478 году.

С тех пор мощи святителя Иоанна находятся в Софийском соборе Великого Новгорода. В этом же храме покоятся мощи его брата, святителя Григория, ненадолго принявшего архиерейство после смерти святителя Иоанна. Память самого же святителя Иоанна положено совершать в день его преставления 20 сентября.

Дай Бог и нам уподобиться этому святому в его рвении и горячем служении Господу. Охраняемый всесильным владыкой он не боялся даже духов злобы поднебесной – демонов. «С нами Бог, разумейте языцы и и покаряйтесь, яко с нами Бог!»

Молитва святителю Иоанну

О, пречестная и священная главо и благодати Святаго Духа исполненная, Спасово со Отцем обиталище, великий архиерее, теплый наш заступниче, святителю Иоанне, предстоя у Престола всех Царя и наслаждаяся света Единосущныя Троицы и херувимски со ангелы возглашая песнь трисвятую, великое же и неизследованное дерзновение имея ко Всемилостивому Владыце, моли спастися паствы Христовы людем, благостояние святых церквей утверди, архиереи благолепием святительства украси, монашествующия к подвигом добраго течения укрепи, царствующий град и вся грады страны добре сохрани и веру святую непорочну соблюсти умоли, мир весь предстательством твоим умири, от глада и пагубы избави ны, и от нападения иноплеменных сохрани, старыя утеши, юныя настави, безумныя умудри, вдовицы помилуй, сироты заступи, младенцы возрасти, плененныя возврати, немощствующия исцели, и везде тепле призывающия тя и с верою припадающия и молящияся тебе от всяких напастей и бед ходатайством твоим свободи, моли о нас Всещедраго и Человеколюбиваго Христа Бога нашего, да и в день страшнаго пришествия Его от шуияго стояния избавит нас и радости святых причастники сотворит со всеми святыми во веки веков. Аминь.

Житие Иоанна Новгородского — агиографический памятник, посвященный новгородскому архиепископу Иоанну , пользовавшемуся большой популярностью в Новгороде. С его именем связано несколько легендарных преданий. Ж. сохранилось в нескольких редакциях и вариантах. Первоначальная редакция Ж. — краткий рассказ-справка о первом новгородском архиепископе (вскоре после рукоположения киевским митрополитом на епископство в Новгороде Иоанн был возведен в сан архиепископа, и после него иерархи новгородской церкви стали носить этот титул). В Первоначальной редакции Ж. сообщается, что Иоанн — сын благочестивых родителей, у него был брат Гавриил, до избрания новгородским епископом Иоанн был священником в церкви Власия, вместе с братом он создал церковь и монастырь Благовещенья, построил несколько церквей в Новгороде (дается их перечень), погребен был в притворе Софийского собора «в мнишеском образе. И бысть скимное имя ему Иоан, преже бяшеть имя ему Илья». Этот вариант Первоначальной редакции Ж. известен в единственном списке — Прологе нач. XVI в. (БАН, 33.12.4). Другой вариант Первоначальной редакции, отличающийся от предыдущего еще большей краткостью, читается в новгородском Прологе 1479 г. (ЦГИА, ф. 834, оп. 3, № 3933). Этот вариант включен в Великие Минеи Четии . Какой из вариантов первичен — не ясно, вероятнее всего, что оба восходят к единому протографу. Датирующих признаков в тексте нет. Можно предполагать, что Первоначальная редакция Ж. возникла до написания Сказания о битве новгородцев с суздалъцами, а последнее датируется 40—50-ми гг. XIV в. В Первоначальной редакции Ж. легендарные предания об Иоанне не нашли отражения.

Основная редакция Ж. («Месяца септевриа в 7 день. Житие иже во святых отца нашего Иоанна, архиепископа Великого Новаграда и Пскова») состоит из трех частей, которые, хотя они и объединены в цельное повествование, могут восприниматься как самодовлеющие эпизоды. Не случайно вторая и третья части имеют самостоятельные заглавия: «Слово 2-е. О том же о великом святители Иоанне, архиепископе Великого Новаграда, како был въ единой нощи из Новаграда во Иеросалиме-граде и пакы возвратися в Великий Новъград тое же нощи»; «Слово 3-е. О проявлении мощей святаго». Перед первой частью Ж., которая самостоятельного заглавия не имеет, идет краткое риторическое житийное вступление этикетного характера, за ним следует повторение первой половины текста Первоначальной редакции Ж., детализированное некоторыми подробностями и дополненное риторическими отступлениями традиционного агиографического характера. Содержание первой части Ж. — рассказ о чуде новгородской иконы Знамения богородицы — житийная редакция Сказания о битве новгородцев с суздальцами . Эта редакция Сказания восходит к «Воспоминанию о знамении», написанному Пахомием Сербом в 30-е гг. XV в. После рассказа о битве новгородцев с суздальцами, оканчивающегося краткой похвалой в честь чуда от иконы, следует перечисление построенных Иоанном с братом церквей, повторяющее с небольшими вариациями соответствующее место Первоначальной редакции Ж. За этим перечислением помещена этикетная похвала святому.

Второй эпизод Ж. — рассказ о путешествии Иоанна на бесе в Иерусалим. Бес, искушая Иоанна, забрался в рукомойник святого, но Иоанн его перехитрил: заключил беса в рукомойнике крестным знамением. За освобождение от заклятья бес в течение одной ночи переносит Иоанна в Иерусалим, где тот поклоняется гробу господню, и возвращает в Новгород. За то что Иоанн разгласил тайну этого удивительного путешествия, бес начинает ему мстить: он «мечтанием» заставляет новгородцев видеть в келии Иоанна женские одеяния, выбегает в виде «блудницы» из его келии. Новгородцы обвиняют своего архиепископа в блуде и изгоняют из города: Иоанна сажают с новгородского моста на плот посередине Волхова. Однако бес снова посрамлен: по божьему изволению плот, «никым же пореваем», плывет вверх по течению к новгородской святыне — Юрьеву монастырю. Раскаявшиеся новгородцы умоляют Иоанна вернуться на свой святительский престол. В основе данного эпизода лежит широко распространенный в мировой литературе мотив заклятого крестом или крестным знамением беса, в Ж. до нас дошел наиболее ранний вид русской легенды с этим мотивом. Эпизод с заключенным в сосуде бесом, клевещущим на святого, встречается в Житии Авраамия Ростовского , он восходит к Ж. К Ж. восходит и рассказ о клевете, возведенной на епископа благодаря козням дьявола, в Повести о Василии, епископе Муромском, Ермолая-Еразма . Сюжет второго эпизода Ж. использован А. С. Пушкиным в юношеской поэме «Монах», мотив заклятого крестным знамением беса и чудесного путешествия на бесе нашел отражение и в повести Н. В. Гоголя «Ночь перед Рождеством».

Время возникновения легенды о чудесном путешествии Иоанна неизвестно. П. Л. Гусев связывал его с широким развитием на Руси во 2-й пол. — кон. XII в. паломничества в Палестину. В Ж. эта легенда предстает как самостоятельный законченный текст: «Слово 2-е» завершается заключением, в котором автор не только рассуждает по поводу чуда, рассказанного им, но повествует о смерти и погребении Иоанна. В заключении к «Слову 2-му» приводится наставление Иоанна новгородцам, в котором вспоминается и событие, описанное в первом эпизоде Ж., — чудо от иконы Знамения богородицы. В самом конце говорится, что от раки святого происходили многочисленные исцеления.

Третий эпизод Ж. — обретение мощей Иоанна. Событие точно датируется в Ж. — 1440 (1439) г., датировка соответствует летописным данным. Происходило это при новгородском архиепископе Евфимии II (ум. 1458). К этому времени, если верить Ж., гробница Иоанна была забыта (это в известной степени противоречит заключению «Слова 2-го»). Однажды в Софийском соборе упавший небольшой камень разбил большую надгробную плиту над неизвестной могилой. Осмотрев останки, Евфимий велит снова закрыть гробницу и молит бога, «да проявит ему бог, кто есть лежащий во гробе оном». Во время ночной молитвы Евфимию «очивесть» является увиденный им в гробнице человек и говорит, что он архиепископ Иоанн. Он передает Евфимию божье повеление об установлении в Новгороде памяти «преставльшимся, лежащим в велицей церкви Премудрости божиа княземь рускымь и архиепископомь Великого Новаграда и всемь православнымъ христианомь». Евфимий учреждает такую память в Новгороде (4 октября), гробница Иоанна, ставшая вновь известной всем новгородцам, дарует исцеление прибегающим к ней с верой больным и недужным. «Слово 3-е» оканчивается заключительной похвалой Иоанну. Перед этой похвалой автор в этикетных формулах сообщает, что за свое неверие в святость Иоанна он был наказан болезнью и был прощен по молитве к святому и после своего раскаяния. Здесь же он приводит и историю написания Ж.: «От великых малая же свем и елика смирению моему возможна, и елика изообретох написана о святем — о рожении и о возрасту его, и о дивных чюдесехь, о житии же и о преставлении. Ина же слышах от неложных свидетелей и от старець многолетных. Много же ина повести достойна святаго чюдеса преминух. Сиа же написах, да не забвению предана будут».

Время возникновения каждой из легенд, составляющих Ж., различно, но текст второй и третьей из них дошел до нас только в составе Ж., и наряду с самостоятельностью каждой части Ж. все они в их житийном виде являются частями единого текста. Можно предполагать, что в своем первоначальном виде, как в форме устной легенды, так и в форме письменных текстов (если таковые существовали), все они имели более ярко выраженную проновгородскую окраску (в этом нас убеждает пример переработки в Ж. Сказания о битве новгородцев с суздальцами). В Ж. заметно проявляется общерусская тенденция автора: подчеркивается необходимость чистоты православной веры, покорности власти князя, новгородцы устами Иоанна предупреждаются об опасности союза с нечестивыми и иноверными князьями. Наиболее ранний список Ж. датируется 1494 г. (ГПБ, Солов. собр., № 500/519), обретение мощей Иоанна — 1440 г. В. О. Ключевский датировал Ж. кон. 70 — нач. 80-х гг. XV в. Политическая направленность и исторические аллюзии Ж. таковы, что есть основания еще более сузить рамки этой датировки: Ж. должно было быть написано в период между походами Ивана III на Новгород в 1471 и 1478 гг. В. О. Ключевский и В. Яблонский предполагали, что автором Основной редакции Ж. был Пахомий Логофет. Предположение это основывалось на указании авторства Пахомия в заглавии одного из списков Ж. XVII в. Отсутствие имени Пахомия во всех остальных списках Ж., характер Ж. дают основание утверждать, что Ж. было написано не Пахомием. Есть основание предполагать, что Ж. написано не новгородцем, а неизвестным нам москвичом на основе новгородских материалов, в Новгороде.

Сюжетная завершенность каждого из эпизодов Ж. обусловила то, что многие списки Ж. представляют собой либо текст какого-нибудь одного из эпизодов (более всего списков только с текстом «2-го Слова» — о путешествии Иоанна на бесе), либо неполные тексты (чаще всего опускается «Слово 3-е» — о обретении мощей Иоанна). В 5 списках Основной редакции Ж. к тексту добавлена Повесть о построении Благовещенской церкви. Несколькими списками представлен вариант Основной редакции Ж., в котором в сообщение о смерти Иоанна включен плач новгородцев: «И множество народа плакахуся и рыдаху велми, и жалостно вопиаху...». Ряд более поздних редакций Ж., являющихся переработкой Основной редакции, отличается общей тенденцией — сокращением исходного текста. Это редакции (иногда представленные единичными списками): Сокращенная, Проложная, Косинская, Миней Четьих Димитрия Ростовского. В двух последних редакциях в основной текст включен пересказ Повести о построении Благовещенской церкви. В рукописной традиции встречается сокращенный рассказ о путешествии на бесе (списки XVIII в.). В книге А. Н. Афанасьева «Народные русские легенды» (М., 1914. С. 167) помещен краткий устный рассказ о путешествии «какого-то архимандрита» на бесе в Иерусалим — изложение соответствующего эпизода из Ж.

Изд. : ПЛ. 1860. Вып. 1. С. 245—248; ВМЧ. Сент., дни 1—13. СПб., 1868. Стб. 321—322, 327—345; Макарий . История русской церкви. СПб., 1886. Т. 4. С. 365—368; Перетц В. Н . Отчет об экскурсии семинария русской филологии в Киев 30 мая — 10 июня 1915 года. Киев, 1916. С. 59—83; ПЛДР. XIII — середина XV века. М., 1981. С. 454—463.

Лит. : Ключевский . Древнерусские жития. С. 161—164; Гусев П. Л . Новгородская икона святого Иоанна (Илии) архиепископа в деяниях и чудесах. СПб., 1903; Дурново А. Н . Легенда о заключенном бесе в византийской и старинной русской литературе // Древности. Труды славянской комиссии Московского археологического общества. М., 1907. Т. 4, вып. 1. С. 59—61; Яблонский В. Пахомий Серб и его агиографические писания. СПб., 1908. С. 109—114; Судаков А. С. Иоанн—Илия // ПБЭ. Т. 6. С. 892—895; Лихачев Д. С. Литература Новгорода XIV—XV вв. // История русской литературы. М.; Л., 1945. Т. 2, ч. 1. С. 261—262; Дмитриев Л. А. 1) Сюжетное повествование в житийных памятниках конца XIII—XV в. // Истоки русской беллетристики. Возникновение жанров сюжетного повествования в древнерусской литературе. Л., 1970. С. 232—237; 2) Житийные повести русского Севера как памятники литературы XIII—XVII вв. Л., 1973. С. 148—185, 284—288; 3) Цикл сказаний об Иоанне Новгородском // История русской литературы: В 4 т. Т. 1. Древнерусская литература. Литература XVIII века. Л., 1980. С. 169—170.

Л. А. Дмитриев

Во священника к церкви священномученика Власия .

Но любовь к безмолвию привела его в один из новгородских монастырей, где он принял иночество с именем Илии . Жизнь в монастыре вел строго подвижническую, пребывая в посте и молитве и вскоре стал известен всему городу за свою благочестивую жизнь.

Святитель более всего заботился о духовном просвещении народа. Большое внимание он уделял духовным беседам, которые часто проходили в кругу духовенства и мирян. Сохранилось до 30 его поучений.

Его жизнь по-прежнему протекала в непрестанных подвигах поста и молитвы и в тех же неусыпных заботах о вверенной ему пастве, которая постоянно была волнуема гражданскими смутами.

За его душевную простоту и чистоту сердца Господь дал святителю власть над бесами. Однажды, когда он по обычаю молился ночью, он услышал, что в умывальнике кто-то плещет воду. Увидев, что никого рядом не было, святитель понял, что это бес пытается напугать его. Святитель оградил умывальник крестом и запретил беса. Скоро лукавый дух не стерпел молитвы святителя, которая палила его огнем, и стал просить выпустить его из умывальника. Святитель согласился, но поставил условием, чтобы бес донес его в одну ночь из Новгорода в Иерусалим ко Гробу Господню и обратно. Бес исполнил повеление святителя, но просил его никому не рассказывать о своем позоре. Однако, в одной из бесед святитель рассказал пастве, что он знает человека, который за ночь посетил Святую Землю. Месть лукавого не замедлила сказаться: он стал подбрасывать в келию святителя женские вещи. Однажды, когда большая толпа горожан, возбужденная завистливыми и недоброжелательными людьми, собралась у келлии святого, бес показал им, словно от него выбежала женщина. Святитель вышел на шум и кротко спросил: "Что случилось, дети мои, о чем вы шумите? " Раздраженная толпа, выкрикивая разные обвинения в порочной жизни святителя, повлекла его к Волховскому мосту. Там его спустили на плот без весел, и представили течению воды нести куда угодно, недостойного по их мнению, архипастыря. Но к удивлению всех, плот поплыл не по течению, а против течения реки к Юрьеву монастырю , стоявшему в трех верстах от города. Иноки монастыря с честью встретили приставшего к их берегу архипастыря. А новгородцы, пораженные чудом, осознали свою неправоту и со слезами просили святителя простить их и возвратиться на кафедру. Незлобивый святитель простил всех и возвратился в Новгород.

Это событие произошло незадолго до кончины святителя. Удрученный летами, изнуренный трудами и, чувствуя приближение смерти, святитель Илия был пострижен в схиму с прежним (мирским) именем Иоанн. Под этим именем он впоследствии и прославился. Преемником себе он назначил своего брата, святителя Григория . Скончался святой Иоанн 7 сентября года, погребен в Новгородском Софийском соборе .

Мощи святителя открыто почивали в Новгородском соборе . Общецерковное прославление святителя Илии-Иоанна Русской Церковью последовало на Московском Соборе в году. В году митрополит Новгородский Киприан установил празднование 1 декабря в честь обретения мощей святителя Иоанна.

Молитвословия

Тропарь, глас 8

Днесь светло красуется славнейший великий Новград, / имея мощи твоя в себе, святителю Иоанне, / яко солнечныя лучи испущающия, / и подающия исцеления притекающим с верою к раце мощей твоих; / молися Христу Богу, избавити град сей невредим от варварскаго пленения / и междоусобныя брани, и огненнаго запаления, / святителю Богомудре и чудоносче, / небесный человече и земный ангеле, / да сошедшеся любовию в память твою, / светло празднуем в песнех и пениих радующеся, / и Христа славяще, тебе таковую благодать даровавшаго исцелений, / и Великому Новуграду заступление и утверждение.

Ин тропарь, глас 4

Господи Боже наш, / творяй присно с нами по Твоему смотрению, / не отстави милости Твоея от нас, / но молитвами святителя Твоего Иоанна / в мире устрои живот наш.

Кондак, глас тойже

Возвеселися явленно, честная Церковь Христова, / в память днесь приснословущаго святителя Иоанна, / от Великаго Новаграда возсиявшаго, / и всю страну удивившаго преславными чудодеянии, / и всеми добродетельми украсившагося. / И по преставлении бо честное тело его обретеся нетленно, / источающее велия чудеса; / темже зовем ему: / о всеблаженне, / моли Христа Бога непрестанно о всех нас.

Труды

Архиепископу приписываются:

  • 28 правил, данных в разрешение вопросов Кирика - изд: "Вопросы Кирика, Саввы и Илии с ответами Нифонта, епископа Новгородского, и других иерархических лиц," Памятники древнерусского канонического права , СПб., 1880, ч. 1 (РИБ, т. 6), стб. 21-62.
  • "Прибавление к Уставу о причащении, написанное вместе с неизвестным епископом Белгородским," , М., 1821, 219-224.
  • "Поучение [попам]", Павлов, А., "Неизданный памятник русского церковного права XII века," Журнал Министерства народного просвещения , СПб., 1890, октябрь, 275-300.

Известно до 30 поучений святителя, среди них - О Крещении , Исповеди , Святой Евхаристии .

В своем первом архипастырском послании к духовенству, архиепископ наставлял пастырей такими словами:

"В начале слова моего я прошу вас, не привязывайтесь сильно к этому миру, но постоянно поучайте людей. Прежде всего смотрите, чтобы они не предавались сильному пьянству. Ведь сами знаете, что через это больше всего гибнут люди не только простые, но даже и мы. Когда приходят к вам на покаяние ваши духовные дети, то спрашивайте их с кротостью. На кающихся не налагайте тяжких епитимий. Не пренебрегайте книжным чтением, ибо если мы не станем делать этого, то чем будем отличаться от простых некнижных людей?.. На сирот епитимий не налагайте... Пусть все каются, ведь иго Христово должно быть легко ..."

Его наставления к инокам исполнены духовного величия. Святитель пишет:

"Раз последовав за Христом, иноки, крестные делатели духовной жизни, должны жить в уединенных местах, удаленных от мирских людей. Пусть не обкрадывают себя ничем, ни всего посвященного Богу. Инок должен быть всегда иноком, во всякое время и во всяком месте - и во сне, и в бодрствовании сохранять память о смерти, и во плоти быть бесплотным. Не для всех монастырь служит врачевством сластолюбию, как и молчание - гневу, смерть - жадности к деньгам, гроб - хапанию... Жизнь иноческая и мирская несовместимы, как не запрягают вместе верблюда и коня. Инок подклонил свою шею под ярмо Создателя и должен таскать соху в долине смирения, чтобы умножить прекрасную пшеницу теплотою Живодательного Духа и сеять каплями разума Божия. Чернец не владеет собой; будучи богами, берегитесь, как бы не истлеть подобно людям, и не пасть с высоты подобно князю светоносному... от славы человеческой рождается высокоумие ..."

Литература

  • Тихомиров, П. И., прот., Кафедра новгородских святителей со времен введения христианства в Новгороде до покорения его Московской державе , Новгород, 1891, т. 1, 77-102.
  • Тихомиров, П. И., прот., Сказание о Новгородской чудотворной иконе Знамение Божией Матери , Новгород, 1902, 14, 16-19.
  • Толстой, М. В., Рассказы из истории Русской Церкви , М., 1873, 63, 64, 243.
  • Макарий (Булгаков), митр., История Русской Церкви: в 12 т. , СПб., 1864-1886, т. 3, 33-34; т. IV, 260.
  • Протопопов, Д. И., Жития святых, чтимых православною Российской Церковью...: в 12 т. , М., 1884-1885, т. 9, 110-117.
  • Поселянин, Е., ред., Полное собрание Житий святых православной греко-российской церкви (приложение к журналу Русский паломник , 1908) СПб., б. г., сентябрь, 55.
  • Краснянский, Г., свящ., Месяцеслов (святцы) новгородских святых угодников Божиих, открыто и под спудом почивающих , Новгород, 1876, 121, 122.
  • Сергий (Спасский), архиеп., Полный месяцеслов Востока , 2-е изд, Владимир, 1901-1902, т. 2, 237.
  • Соловьев, С. М., История России с древнейших времен: в 6 т. , 3-е изд., СПб., 1911, т. 1, 1016-1018, 1019-1023, 1270, 1273.
  • Булгаков, С. В., Настольная книга для священно-церковнослужителей , Киев, 1913, 1406.
  • Строев, П. М., Списки иерархов и настоятелей монастырей Российской Церкви , СПб., 1877, 33.
  • Эрисов, Д. А., Яковлев, М. Л., сост., Словарь исторический о святых, прославленных в Российской Церкви, и о некоторых подвижниках благочестия, местно чтимых , 2-е изд., СПб., 1862, 114-115.
  • Барсуков, Н. П., Источники русской агиографии , СПб., 1882, 247-249.
  • Н. Д[урново], Девятисотлетие русской иерархии 988-1888. Епархии и архиереи , М., 1888, 18.
  • Филарет (Гумилевский), архиеп., Обзор русской духовной литературы: в 2 кн. , 3-е изд., СПб., 1884, № 37, 37, 38.
  • Леонид (Кавелин), архим., Святая Русь , СПб., 1891, № 185.
  • Памятники российской словесности XII века, изданные с объяснениями, вариантами и образцами почерков К. Калайдовичем , М., 1821, 168, 200, 212, 223.
  • Полное собрание русских летописей: в 24 т. , СПб., 1841-1921, т. 3, 13-19, 112-113.
  • Исторический вестник , СПб., 1885, декабрь, 35; 1893, май, с. 465; 1896, январь, 205; 1900, октябрь, 250, 253.
  • Жиганов, Е., "Святитель Иоанн, архиепископ Новгородский," Журнал Московской Патриархии , М., 1968, № 9, 72-76.
  • Полный православный богословский энциклопедический словарь: в 2 т. , изд. Сойкина, П. П., СПб., б. г., т. 1, 1090.
  • Лопухин, А. П., Глубоковский, Н. Н., ред., Православная богословская энциклопедия или Богословский энциклопедический словарь: в 12 т. , СПб., 1900-1911, т. 6, 892.
  • Русский биографический словарь: в 25 т. , СПб.; М., 1896-1913, т. 8, 90.
  • Творогов, О. В., "Иоанн," , Л., 1987, вып. 1, 208-210.
  • Дмитриев, Л. А., "Житие Иоанна Новгородского," Словарь книжников и книжности Древней Руси , Л., 1989, вып. 2, ч. 2, 514-517.

Святой архиепископ
Иоанн
(в иночестве Илия, в схиме Иоанн)
на кафедре с 1165 по 1186 гг.
† 1186 г.

Святой Иоанн был преемником святого Аркадия на святительской Новгородской кафедре, и он первый из святителей Великого Новгорода, хотя и десятый по преемству, почтен был саном архиепископским.

Святитель Иоанн родился от благородных и именитых граждан Новгорода – Николая и Христины. Он имел родного брата Гавриила, равного ему по добродетелям и преемника на святительском престоле. Оба брата с первых дней детства воспитывались в строгом благочестии и страхе Божием, и это воспитание впоследствии принесло обильный плод на поприще их жизни и служения церкви и отчизне. Это обнаружилось в раннем стремлении Иоанна к священному жребию Господню, ибо, как только пришел он в совершенный возраст, был поставлен епископом Аркадием (по другим – Нифонтом в 1144 г.) во священника в церкви священномученика Власия на Волосовой улице, на Софийской стороне, и работал Господу со всем усердием, беспорочно исполняя все Его заповеди. Но любя безмолвие и безмятежную жизнь, он решился оставить мир и посвятить себя иноческим подвигам; а для этого положил устроить близ Новгорода иноческую обитель на те средства, которые получил в наследство от благочестивых родителей. Посоветовавшись с братом Гавриилом, они построили сперва деревянную церковь во имя Пресвятой Богородицы, честного Ее Благовещения, с оградой и кельями для монашествующих, а потом приложили тщание устроить и каменный храм. Благое это дело началось, и каменная церковь успешно доведена была уже до сводов, но на довершение ее не доставало серебра, отчего блаженный Иоанн и брат его Гавриил были в великой печали. Имея же великую веру и усердие к Пречистой Богородице, как скорой помощнице и печальных утешительнице, оба брата прибегли к Ней с теплой мольбой: «Ты, Владычице, знаешь веру нашу и любовь, какую мы имеем к Сыну Твоему и Богу нашему и к Тебе, Госпоже нашей. Со всем усердием и верою приступили мы к строению пречестнаго храма Твоего и всю надежду возложили на Твою помощь: помоги нам совершить храм Твой, посли помощь Твою, Владычице, и не посрами нас, рабов Твоих; ибо вот мы начали строить и не можем свершить без Твоей помощи». Когда они так сетовали и молились, Сама Царица Небесная явилась в сонном видении и сказала им: «Зачем вы в такую скорбь и сетование впали о построении моего храма, возлюбленные рабы Божии; Я не презрю моления вашего, веры и любви, но скоро пошлю вам все потребное к совершению, только прилежите к делу и не ослабевайте в вере». Такого видения сподобились оба брата и с сердцем, исполненным радости, воспрянув на утреннее бдение, поведали друг другу взаимное утешение. В тот же день рано утром, по изволению Божию, выйдя из монастыря, они увидели у самых монастырских ворот богато убранного коня без всадника. Смотря на коня, дивились его красоте, величию и убранству и долго ожидали владельца. Но как никто не приходил, а конь стоял неподвижно, святые братья решили подойти к нему и с изумлением увидели по обеим сторонам златокованого седла висевшие два мешка, наполненные деньгами. Святые уразумели, что это обещанный дар, посланный им от Бога, и, как только сняли мешки, дивный конь исчез; один мешок был наполнен золотом, а другой – серебром. Тогда братья, удивляясь дивному об них промышлению, возблагодарили Господа и Его Пречистую Матерь за столь неожиданную помощь. Вскоре на эти деньги они окончили строением церковь, украсили ее всяким благолепием, также купили для новой обители довольное количество сел и земли, а все остальное отдали игумену и братии, не оставив себе ничего от Божественного дара; и сами, движимые любовию к Богу, призвавшему их на свое служение, посвятили себя иноческой жизни в построенной ими обители, изменив мирские имена свои: Иоанна на Илию, Гавриила на Григория. И там постоянно пребывали в посте и молитве и во всех иноческих подвигах. Молва о добродетельной их жизни скоро распространилась в Новгороде.

В 1165 г. скончался благочестивый епископ Аркадий, и с великой честью погребли его в притворе Святой Софии. По смерти прославившегося добродетелями святителя, внимание всех было обращено на смиренного инока Благовещенской обители Илию, и его единодушно избрали князь, духовенство, начальники града и весь народ, так как никого другого не находили более достойным занять кафедру усопшего добродетельного владыки. Смиренный Илия хотел было укрыться от предстоящей ему почести, считая себя недостойным высокого сана, но его силой извлекли из обители, чтобы, по местному обычаю, всенародно возвести на высокие сени палат архиерейских, ибо Господь показал его достойным восприять епископство, по глубокому смирению. Князь Новгородский Святослав Ростиславич вместе с именитым посадником Захариею послали нареченного в Киев к великому князю Ростиславу и митрополиту Иоанну. Торжественное посвящение Илии во епископа совершилось 28 марта (1166 г.) в Вербное воскресенье, спустя три дня после праздника Благовещения в устроенной им обители, и уже 11 мая он возвратился в Новгород, к общей радости своей паствы. В том же году новгородцы отправили Юрьевского игумена Дионисия с любовью в Русь (в Киев) к митрополиту Иоанну и вместе с тем с челобитьем, дабы новый их пастырь почтен был саном архиепископа, и ходатайство их было уважено. Митрополит, щедро одарив нового архиепископа золотом и жемчугом, прислал ему вместе с тем ризы, стихарь и источники. С тех пор титул архиепископа навсегда утвердился за владыками Великого Новгорода.

Святитель Илия вступил в управление паствой в самое цветущее время Новгорода, среди дней постепенно возрастающей его славы и доблести народной, но вместе с тем и среди всеобщей зависти удельных княжений. Одним из первых действий благочестивого архипастыря было то, что, совершив на Троицкой неделе крестный ход около деревянного города и отслужив литургию в монастыре белого Николая, что в Неревском конце, он приказал игумену устроить в том монастыре общежитие; а затем первый же год его святительства был ознаменован сооружением церквей во имя Святой Троицы и святителя Николая на княжеском Городище и основанием в Неревском конце женской Предтеченской обители. Недол­го, впрочем, наслаждался спокойствием Новгород и его архипастырь, ибо это время для России была тяжкая година междоусобий за великое княжение и время смут народных внутри самого Новгорода.

Сын Георгия Долгорукого – предприимчивый Боголюб­ский, основывая свое государство на берегах реки Клязьмы в новых формах, в новых видах его внутреннего благоустройства, все свое внимание устремлял на то, чтобы подчинить себе Новгород с его обширной областью. С одной стороны, богатство Новгорода и обширность его областей давно возбуждали к нему зависть, а с другой – оскорбление прав княжеских, преступление клятвы, вольность Новгорода были причиной того, что все ненавидели новгородцев и все князья поголовно готовы были восстать на них, ждали только случая. И когда Андрей Георгиевич, оскорбленный в 1169 г. упорством и изменой новгородцев, решил смирить непокорных, то на его мнение дружно откликнулась вся земля Русская и предложила свои услуги: наказать буйных новгородцев – «крамольников извечных».

Первые неприятельские действия между Суздалем и Новгородом начались в северной части области Новгородской. Двиняне, исстари принадлежавшие Новгороду, почему-то отказались платить ему обычную дань, которая получалась рыбой и дорогими мехами, и поддались великому князю Андрею Георгиевичу. Новгородцы, оскорбленные такой изменой, собрали ратников по сто человек с пяти концов, и эту дружину в числе пятисот, под предводительством опытного вождя Даньслава Лазутинича, отправили за Двину для усмирения и сбора дани. В это же время и Боголюбский отправил рать из 7000 человек, вероятно, для сбора дани, а вероятнее, для преграждения пути новгородцам в Задвинские области. Обе рати сошлись на Беле озере и «И сотвориша бой, и пособи Бог мужем Новгородским», суздальцы были разбиты наголову и бежали со стыдом в свою область. После этой победы Даньслав Лазутинич собрал одну дань на заволочанех, а другую на «Суздальских смердех».

Услышав об этом поражении, Боголюбский не мог простить победу малочисленной новгородской дружины над сильным отрядом суздальцев. Судьба Новгорода и без того давно была решена в его уме. Зимой 1170 г. явились на помощь Андрею Георгиевичу давно ожидаемые им союзники: князья – Смоленский, Рязанский, Муромский, и торопчане, и полочане, и «просто рещи, – говорит летописец, – вся земля Русская совокупися», так что одних князей в войске было 72. Открылся поход; уже союзники князя Суздальского мысленно делили между собой богатые области Новгородские и мысленно располагали сокровищами Новгорода. Сам Боголюбский, по болезни ли или по другим причинам, остался во Владимире, вверив главное начальство над ратью сыну своему Мстиславу. Вся Россия с любопытством ожидала следствий необыкновенного похода. Тогда же союзное войско, вступив в области Новгородские, предавало все огню и мечу, не щадя ни пола, ни возраста, ни состояния, так что на расстоянии трехсот верст неприятели оставили за собой один пепел и трупы. Новгородцы не могли не ужаснуться грозной для них вести о предстоящем неравном бое со всей землей Русской, потому что шел тот же грозный вождь и та же отборная дружина, которая опустошила Киев; но, чтобы миновать кровопролития, вече, по мудрому совету владыки Илии и посадника Якуна, употребило все меры благоразумия. Оно не­однократно отправляло чиновников для мирных переговоров; но посланные возвращались с одними лишь гордыми ответами, что пощады не будет Новгороду. Получив гордый отказ на свои мирные предложения, новгородцы поручили судьбу свою Промыслу и в то же время приняли все меры для защиты: возобновлялись прежние укрепления, и, сверх того, поставлен был острог около всего города.

Наконец 22 февраля 1170 года явились пред стенами Новгорода грозные силы князя Суздальского и его союзников под предводительством старшего сына его Мстислава. Новгородцы, при виде грозного врага, напоминали друг другу о судьбе Киева, недавно опустошенного союзными войсками, о церквах разграбленных, о святынях и древностях похищенных и клялись умереть за храм Святой Софии. Все те, которые могли носить оружие, вооружились; слабые старики, жены, дети день и ночь молились в растворенных храмах Новгородского детинца. Судя по-человечески, Новгород не мог противостоять столь многочисленной рати и не мог быть спасен одними своими силами. Новгород ожидал помощи свыше, и она не умедлила.

В эти тяжкие минуты над судьбой Новгорода неусыпно бодр­ствовал ангел-хранитель своей отчизны – это именно владыка Илия, великий муж церкви и отечества. Как добрый пастырь, в полном смысле этого слова, он теперь полагал душу свою за овцы. Он то ободрял защитников града, не щадя собственной жизни, то молился со слезами Премилосердому Богу об избавлении своей паствы. Враги уже три дня стояли под стенами города, приказывая, чтобы осажденные покорились; и хотя послы опять съезжались с обеих сторон, но и в этот раз «ничтоже мирнаго и любовнаго сотвориша». Два дня молился и святитель Христов Иоанн. В третью ночь, когда святый пастырь, по обыкновению, стоял на молитве перед образом Спасителя и со слезами взывал к небесному Владыке об избавлении города, вдруг почувствовал необычный трепет и вслед за тем голос, свыше говорящий ему: «Епископе! Услышана бысть молитва твоя; аще хощеши спасение града получити, утру наставшу иди в церковь Преображения Господня, на исходище пути, глаголемого Ильина улица, и тамо взем образ Пречистыя Богородицы, вознеси на стены града противу супостатов, и абие узриши спасение граду чудное».

Услышав небесный голос, святитель Божий исполнился небесной радости и всю ту ночь провел без сна в теплой молитве; а по наступлении утра собрал весь освященный собор, старейшин города и поведал им о чудесном голосе. Вслед за тем, послав протодиакона с клиром принять указанную ему икону и принесть в соборную церковь Премудрости Божией, сам со священным собором начал совершать в ней молебное пение. «Сие же сотвори, – замечает списатель чуда, – не яко леностию или гордостью объят бысть и не иде сам по пречестную ону икону; но убо смотрение Божие бысть о сем, да наипаче прославится честная она икона, якоже и бысть». Быстро разнеслась весть об этом в народе, окрылила всех надеждой и воспламенила новое мужество. Между тем посланный архипастырем протодиакон, пришедши к церкви Спаса, в которой стояла икона Пресвятой Богородицы, совершил пред нею благоговейное поклонение и хотел взять ее. Но тут совершилось новое чудо: при всех дерзновенных усилиях, протодиакон не только не мог взять икону, даже не мог сдвинуть с места и, возвратясь в собор, с ужасом рассказывал, что как он, так и другие с ним бывшие никак не могли стронуть икону, что икона нейдет». Будто многочисленное воинство окружает пречистый лик Богоматери, не допуская поднять его, и какая-то невидимая сила отбрасывает тех, которые дерзают приступить к ней. «И како бо можаху, – замечает тот же списатель чуда, – прикоснутися посланнии: не бо подобаще им, но самому архиепископу с прочим множеством со псалмопением честне ю прияти и якоже Царице достойную честь воздати». Смиренный святитель, услышав об этом, «довольно о невежестве своем плака, яко не прииде сам по пречистую ону икону, и рассуди, яко не лепо бе Царице, Царя Христа рождшей, от посланных и меньших взятой быти», тот же час повелел звонить «во вся тяжкая», поднял святые иконы и, сопровождаемый духовенством и народом, сам пошел крестным ходом в Спасскую церковь. «Там повергшись на землю пред чудною иконою и исповедав, елика сотворих в неведении, понеже честный образ с повелением, а не с молением, повелел принести», умолял Владычицу неба и земли об избавлении города, о прощении грехов всем, в нем живущим. «О, премилостивая Госпоже, Дево Богородице, – взывал он из глубины души, – Ты упование и заступница граду нашему, стена и покров, и прибежище всем христианом. На Тебя надеемся и мы грешные: молися, Госпоже, Сыну Твоему и Богу нашему за град наш, и не предаждь нас врагом нашим, грех ради наших: но услыши плачь и воздыхание людей Твоих, и пощади нас, как древле Сын Твой пощадил Ниневитян покаяния ради. Сице и зде покажи милость Твою, Владычице». После этой молитвы начали петь молебен; духовенство и народ, тысячами окруживши малую Спасскую церковь, едва вмещавшую духовный собор, молились с воплем и слезами. Все знали, что еще день и решится навек судьба отечества. Когда же по шестой песни запели кондак: «Предстательство христиан не постыдное, ходатайство ко Творцу непреложное»... святая икона Богоматери вдруг какою-то невидимою сверхъестественною силою сама собою заколебалась и подвиглась от своего места. Предстоявшие, видя такое дивное чудо и будучи объяты радостию и страхом, все пали ниц и, не имея сил продолжать пение канона, только взывали: «Господи, помилуй». Святитель, приняв на руки чудотворную икону, облобызал ее и, сопровождаемый духовенством и народом, с крестами и молебным пением вознес ее как некую воеводу, на городския укрепления Софийской стороны, где стояли дружины Новгородские в ожидании битвы, и поставил противу ратных. В стане неприятельском заметно было большое движение, дружины их готовились к приступу. Уже неприятельские передовые отряды рассыпались перед городским валом и перестреливались с новгородцами. Мужественный же архиепископ Илия в это время под выстрелами неприятелей шел по валу со святыми иконами в предшествии всего городского духовенства, обнося чудотворную икону Богоматери. Игумены, иереи пели священные песни, а народ, не надеясь на пощаду от ожесточенного врага, не видя ни откуда помощи, только плакал и молился, «кождо видяще погибель свою».

Осаждавшие, не сомневаясь в победе, смеялись над осажденными, единоверными братиями, и даже, говорят, простерли воинскую отвагу до наглости против святыни – пускали стрелы в шедшую по валу духовную процессию и в молящихся.

Было уже около шести часов дня, когда неприятели начали «крепчае добывати града». Они теперь с ожесточением и яростью всей массой своего бесчисленного ополчения устремились на осажденных, готовясь до основания истребить стены града. Стрелы их сыпались в город, «яко дождь умножен», так что люди не могли стоять даже за острогом. В это время в порыве общей ярости какой-то святотат суздалец, «стреливши неразумне», застрелил даже самую святую икону Богоматери и тем самым как бы уязвил самое небо. Тогда-то, по словам летописца, сотворилось чудо и решилась судьба неравного боя. «Честная Пресвятыя Богородицы икона, тотчас, сама собою отвратив лице свое от сопротивных, обратилась на град и источила слезы от очию». Святитель, увидев, что из очей Богоматери текут слезы, стал утирать их своим фелонем, говоря: «О, чудо преславно! Како могут быти от суха древа слезы? Не суть бо слезы, но милостивое знамение. Сим бо образом молится Пресвятая Богородица Сыну своему и Богу нашему за град и люди, уповающие на милость Ея. Сице являет Пресвятая Богородица предстательство и за­ступление людям безнадежным». Весь народ, видя такое чудо, взывал со слезами: «Господи, помилуй»! В это же самое мгновение какое-то за­тмение, какой-то неописанный страх внезапно напал на осаждающих, так что в смятении они не стали отличать своих от неприятелей. Тогда, замечают летописцы, «Господь Бог умилостивися на Новгород молитвами Святыя Богородицы, пусти гнев свой на вся полки русския, и покры их тма; якоже бысть при Моисее, егда бо приведе Бог сквозе Чермное море жиды, а Фараона погрузи, тако и на сих нападе трепет и ужас, и паде на них аки пепел, и ослепоша вси». Новгородцы, заметив крайнее смятение и расстройство в неприятельских рядах, приняли это за явный знак Божия милосердия к себе и не замедлили воспользоваться. Посадник Якун взывал к Новгородской дружине о мщении святотатственным врагам. Другой посадник, воитель Смен, привлеченный быстрой народной молвой о совершившемся чуде, пылко устремился со своею дружиной в тыл самого стана вражеского, оставив Софийскую сторону и Чудинские укрепления. Вслед за ним остальные Новгородские дружины также отбили городские ворота, и тогда осажденные со всех сторон яростно бросились в кровавую сечу с неприятелем.

Тут произошла битва кровопролитная, ужасная. Неприятели перемешались между собой и «яко сопротивна зряще, оружием не милостивно себе уязвляху». Знамена вражеские падали в прах пред хоругвями и стягами Святой Софии. Все пало пред Новгородом. Целые сутки (25 февраля) преследовали новгородцы обратившихся в бегство неприятелей, били их почти без всякого сопротивления, но более того брали в плен, потому что целые неприятельские отряды бросали оружие и сдавались. Тогда поистине сбылось сказанное: «Един гоняше тысящу, а два тьму», столько было убитых, что все поле кругом города было покрыто трупами мертвых. Остальные бежали, не останавливаясь, до своих пределов по опустошенной дороге, «ничтоже вземше, ни полонивше, токмо взяша земли копытом». «И бысть им тяжек путь той». Суздальцы на возвратном пути не находили хлеба в местах, опустошенных ими, умирали с голода от болезней, и древний летописец говорит с ужасом, что они тогда «во Святый Великий четыредесятый пост конину ядяху и с нуждею во свояси приидоша».

Событие дивное! Трои сутки назад тому осаждала Новгород сила многочисленного неприятеля, и вдруг она исчезла, истребленная помощью и заступлением Царицы Небесной.

По словам летописцев, так много было пленных, что новгородцы пренебрегали ими и за гривну продавали у себя на рынках по 10 пленных.

Святитель Божий чудную икону Богоматери с псалмопением, со всем освященным собором и со множеством народа проводил обратно на Ильину улицу и с молением поставил в том же храме Всемилостивого Спаса.

Под левым глазом Богоматери поныне остается неизгладимым пятно, сделанное стрелой, пущенной суздальским воином в то время, когда Она вынесена была архипастырем на городской вал.

В воспоминание чудесного знамения от иконы Пресвятыя Богородицы святитель Илия тогда же установил торжественный праздник в честь Небесной Заступницы, который на все будущие времена положено совершать не в самый день события 25 февраля, а 27-го ноября, в день памяти святого мученика Иакова Персянина, и назвал день сей днем избавления и днем наказания, потому что молитвами Пресвятыя Богородицы послал Бог избавление гражданам, а тем, которые восстали на сродных себе и единоверных братий и воздвигли междоусобную брань, – наказание.

Узнав о чуде и о поражении своего войска, вострепетал в Суздале великий князь Андрей Георгиевич, но не осмелился думать о мщении. Боголюбский не мог идти против воли Небес, это значило прать против рожна. Однако и новгородцы не долго могли предаваться своим восторгам от этой славной победы их над целой землей Русской. Они видели, что она слишком не дешево обошлась им: сила Новгородская истощилась, подвозы хлеба остановились, торговля упала, иностранные купцы бездействовали. Тогда во всей Новгородской области оказался голод: «кадь ржи продавали по 4 гривны, печеный хлеб по 2 ногаты. Суздальцы, взятые новгородцами, продавались по 2 ногаты, пуд меду стоил 10 кун». Кроме того, никто не знал, что повлечет за собой их победа и что еще предпримет противу них князь Суздальский. Новгородцы могли ожидать нового нашествия врагов, но ангел-хранитель своего народа – святитель Илия – бодрствовал над Новгородом, и страшный враг его Боголюбский при содействии глубоких умов, архиепископа Илии и посадника Якуна, за­ключил мир «на всей воле Новгородцев». Великий князь показал при этом даже большую уступчивость: согласился на все предлагаемые ему условия и дал Новгороду князя от руки своей Рюрика Ростиславича. Через год граждане рассорились с Рюриком из-за смены посадника, и владыка, отправившись в 1172 г. во Владимир, выпросил у Долгорукого на княжение сына его Георгия; не полюбили потом новгородцы Жирослава, и святитель опять исходатайствовал, что Жирослав и его товарищи были сменены. Проницательный владыка хорошо понимал политику Андрея Георгиевича и видел, что ум Боголюбского во многих случаях был даже необходим для управления вольным и строптивым народом, и потому всеми мерами содействовал дружеским сношениям веча с Боголюбским, к которому и сам не один раз ездил во Владимир для совещания. Наконец, своими разумными действиями достиг того, что новгородцы сделались друзьями Суздалю; все старое было забыто; сам Боголюбский назвался другом Новгорода.

После неожиданной кончины Боголюбского, изменнически убитого своими же присными, Русская земля более прежнего возмутилась междоусобиями; они отразились и в Новгороде частой сменой князей, то из рода Суздальского, то из дома Смоленских Ростиславичей. Немало смут произвела в нем и закоренелая вражда между сыновьями убиенного посадника Захарии и другого посадника Жирослава. И хотя Софийская летопись, равно и жизнеописатель святителя, безмолвствуют о его участии в сих печальных происшествиях, тем не менее, несомненно, что он, как истинный пастырь, болезнующий о своих чадах, всеми мерами старался усмирить враждующих. Заботясь о сохранении прав народных, владыка Илия являлся то твердым, то уступчивым, без укоризны; он готов был отдать душу и тело за своих сограждан, готов был при нужде умолять, но никогда не унижался. Если входил в сношение с князьями, искавшими власти над Новгородом, то только тогда, когда видел в этом или выгоду, или безвредную неприкосновенность прав народных; и если принимал он участие в политических переговорах, то, без сомнения, потому, что не доверял никому, кроме себя; ибо он очень хорошо понимал бурное настроение умов своего народа, который ни о чем столько не хлопотал, как о том, чтобы не было видимо нарушено его древнее право, который был опасен в раздражении, легко воспламенялся всяким, даже ничтожным случаем, и который тогда готов был на все.

Но среди трудов и забот о благоденствии паствы святитель Божий не оставлял и подвигов благочестия, сияя подобно многосветлому светильнику на свещнике церкви Русской. Он то созидал храмы на свое иждивение, то обновлял своим усердием те, которые были истребляемы частыми пожарами; щедрой рукой подавал помощь несчастным, заботился о беспокровной нищете, о бедных семьях, терпевших голод, не забывал он и монастырскую братию, для которой был особенно милостив, снабжая ее одеждами и питая от своих щедрот. Такая богоугодная жизнь святителя не могла не возбудить к нему зависти в исконном враге рода человеческого – диаволе, по которой сей последний и воздвиг гонение на святого. Но угодник Божий, силой своей молитвы и дарованной ему от Господа властью над духами нечистыми, мужественно отразил от себя все бесовские искушения. Вот что рассказывает списатель жития святителя Илии! Однажды, когда святитель совершал свое обычное правило, стоя на молитве, лукавый, чтобы устрашить его мечтами и отвлечь от молитвы, начал плескать воду в келейной умывальнице. Угодник Божий, уразумев бесовское мечтание, оградил умывальницу крестным знамением и связал в оном искусителя. Палимый силой крестной, лукавый вопиял человеческим голосом, умоляя об освобождении. Когда же святой спросил, кто он и как он вошел сюда, лукавый ответил, что он бес, вошел в ложницу, желая смутить его и отвлечь от молитвы, но что он горько обманулся и что с сего времени никогда не будет смущать его лестными мечтами. Святой сказал искусителю: «За твою бесстыдную дерзость повелеваю тебе в сию же ночь перенести меня в Иерусалим и поставить у церкви, где гроб Господень, и потом в сию же ночь опять возвратить меня в мою келью, и тогда я отпущу тебя.» Лукавый, разрешенный от уз, повиновался слову святителя и, преобразившись в коня, как сказано в житии святого, рабски исполнил повеление человека Божия, вооруженного знамением креста. Быстро перенесен был святитель в Иерусалим, и здесь, когда пред вратами храма на священном праге благоговейно преклонил колена, церковные врата внезапно сами собою отверзлись и зажглись все лампады, чтобы человек Божий без малейшего затруднения мог довершить столь чудно начатое им путешествие. С благодарными слезами святитель поклонился гробу Господню, облобызал животворящее древо Креста и, когда, исполнив желаемое, вышел из храма, лампады угасли и двери церковные затворились. В ту же ночь к утру святитель обрелся в своей келии, чудно совершив желаемое, и, объемля мыслию таинственное странствование, мог о себе то же сказать, что сказал святой апостол Павел о неизреченном восхищении до третьего небеси: «Аще в теле, не вем; аще ли кроме тела, не вем, Бог весть» (2 Кор. 12, 2).

После этого исконньй враг рода человеческого, дыхая злобой на святого, от которого не только был связан запрещением, но и служил, как пленник, воздвиг на него лютое гонение. Однажды святитель, беседуя с духовными детьми своей паствы, рассказал для их назидания, что он знает человека, который в продолжение одной ночи был из Новгорода в Иерусалиме, поклонился там Гробу Господню и Древу Животворящего Креста и опять в ту же ночь возвратился в Новгород, ездя на бесе, которого связал запрещением. Услышав это, бес воскрежетал на святого и с того времени стал наводить на него разные искушения, стараясь бросить тень подозрения на его чистую жизнь. Приходящим к святителю за благословением диавол иногда показывал в келии его женскую обувь, иногда монисты, иногда иную женскую утварь и одежды, чтобы они могли думать, что в келии его скрывается женщина. Видя это, многие блазнились и рассуждали, что епископу – блуднику не праведно быть на апостольском престоле. Раз даже, при многочисленном стечении народа, искуситель вышел из келии в образе девицы и, преследуемый народом, мгновенно исчез за палатами архиерейскими. Поднялась тревога в толпе, окружившей палаты, и, когда вышедший святитель спросил духовных чад своих о причине смятения, они с воплем устремились на него, осыпали всякими ругательствами, как блудника, и даже отважились без всякого испытания совершить над ним суд народный: схватив его, с великим бесчестием повлекли к великому мосту на реке Волхове и здесь посадили на безвесельный плот, «да плывет из града вниз по реце, как недостойный, по их мнению, пастырь, соблазнивший свою паству».

Ликовал искуситель, видя поругание буйной толпы над святым архипастырем. Но угодник Божий нисколько не унывал при таком оскорблении и уничижении, надеясь вполне на правду Божию, которая, действительно, не умедлила оправдать неповинного мужа, и козни врага обратила к посрамлению его же и к большему прославлению неповинно осужденного. Плот со святителем вместо того, чтобы следовать вниз по реке, вдруг поплыл вверх, несмотря на самую большую быстроту течения под Волховским мостом. Невидимая сила повлекла плот от Новгорода к древнейшей обители Юрьевской и к той новоустроенной Благовещенской, откуда святитель некогда неволею был вызван на Софийскую кафедру. Видя такое чудо, народ ужаснулся и, познав свое неправедное осуждение, изменил слепую ярость на слезное раскаяние; терзая свои одежды, бежал он вдоль берега, умоляя оскорбленного пастыря о помиловании ради неведения. Незлобивый святитель, плывя по водам против их течения, молил Господа, как некогда первомученик Стефан об оскорбившей его пастве, да не поставит ей во грех его осуждения. За полпоприща от Юрьева пристал он к берегу и там с крестами и святыми иконами встречен был настоятелем обители, который предварен был одним блаженным о чудном пришествии святителя. И когда святитель вышел на берег, духовенство, народ – все пало к ногам его. «Согрешили мы пред тобою, святче Божий!» – с плачем взывали раскаявшиеся новгородцы, умоляя владыку простить их и возвратиться опять на свой престол. Тогда кроткий и великодушный святитель, как сказано в житии его, воззрел на них милосердым, кротким оком, тотчас же изрек им прощение, просил не печалиться и, возвратясь на свою кафедру, теперь с большей ревностью начал поучать других из собственного опыта остерегаться козней лукавого, причиной коих было более всего таинственное его странствование в Иерусалим. «Чада, – часто говаривал святой, – со испытанием всякое дело творите, да не прельщени будете диаволом, и да некогда с добродетелию злобу приплетену обрящете, и суду Божию повинни будете». На том месте, где святитель пристал к берегу, поныне сохраняется крест, высеченный на большом камне, в память дивного события.

Последующие за сим годы жизни святителя Илии протекли в тех же непрестанных подвигах поста и молитвы и в тех же неусыпных заботах о вверенной ему Господом пастве, которая постоянно была волнуема смутами гражданскими при частой перемене князей и посадников. После кончины святого Мстислава Храброго новгородцы обращались за князем и к Ольговичам Черниговским, и к дому Мономахову, и к великому князю Суздальскому, и к князю Смоленскому, у которого выпросили на княжение сына Мстислава (3-й этого имени). Вообще новгородцы старались примкнуть к той стороне, к которой, по их расчетам, было выгоднее, и князя избирали из того рода, который усиливался и возвышался над другими. А это все сопровождалось немаловажными смутами внутри и вне Новгорода и наводило на область Новгородскую большие беды, которые предупреждать и предотвращать стоило немалого труда святому архипастырю. В княжение последнего Мстислава Давидовича посетил Новгород именитый гость, греческий царевич Алексий – сын императора Мануила; его торжественно встречал в храме Святой Софии владыка Илия, и в этом посещении видел родственный союз Греческих государей с единоверным племенем Русских князей.

Наконец, удрученный летами, изнуренный трудами и чувствуя приближение своей кончины, святитель Илия пожелал восприять великий ангельский образ, а вместе со схимой принял и прежнее свое имя Иоанна, под коим и прославился впоследствии, когда был причтен к лику святых Божиих. Впрочем, прежде принятия схимы и до удаления на совершенное безмолвие святитель Илия по просьбе князя и народа благословил на святительский престол после него родного своего брата Григория и еще раз поучил паству православно веровать в Святую Троицу и непрестанно воспоминать, как избавил их Господь от нашествия неприятелей заступлением Пречистыя Богоматери. «Господь, – говорил он, – невидимою силой создавший мир, иногда и видимыми знамениями помогает верным, как и в сем случае, иконою Богоматери, да с несомненною верою поклоняемся честным иконам, воздавая тем честь их первообразу». Заповедал он также народу повиноваться князю, ибо всякий, противящийся власти, противится Богу, и не предаваться иноверным властителям, обещая благоденствие за взаимную любовь, потому что знал непостоянство новгородцев. Всех отпустил святитель с благословением и тогда, вполне исполнив пастырский долг, стал единственно радеть о душе своей, приготовляясь в последние дни своего временного жития к нескончаемой жизни. Мирно отошел он ко Господу, его возлюбившему и им возлюбленному, в 7 день сентября 1186 г., после двадцатилетнего многотрудного управления паствой, и с великой честью, посреди общего народного плача, погребен был в Предтеченском приделе, носившем, кроме названия темницы, «еще другое – «теремца», пристроенном, по всему вероятию, к Софийскому собору самим святителем и служившем родовой усыпальницей.

Несмотря на тревоги ратные и смуты народные во время святительства Илии, он не оставлял украшать храмами свой кафедральный город. В 1179 г. святитель вместе с братом Гавриилом построил каменный великолепный храм Благовещения в своем монастыре; храм заложен 21 мая и окончен 25-го августа, в продолжение 70 дней. Там же и в том же году заложен был каменный храм Богоявления над вратами; но окончен в 1182 г., и потом другой храм Богоявления над вратами кремлевскими. В 1184 г. построен им каменный храм, бывший собор на Торговой стороне на Опоках. Память ангела своего, пророка Илии, почтил он также особенным храмом и соорудил еще четыре храма: во имя трех отроков Вавилонских, преподобного Феодора, игумена Студийского, праведного Лазаря и Николая чудотворца.

Блаженный святитель, любя беседовать с игуменами о душевном спасении, рассказывал им жития великих угодников и при каждом случае учил людей своей паствы не забывать вечности (сбор. Серг. Лавры № 8). Памятником его духовной мудрости осталось несколько правил, преподанных для своего духовенства. Доместик Кирик, современник св. Иоанна, сохранил таковых правил до 30. Здесь помещаем некоторые из них. 1) О крещении: «если неизвестно, крещен ли кто или не крещен, следует ли крестить? Если нет свидетеля (крещения), крестить». 2) Об исповеди: а) «если человек захочет от своего отца духовного перейти к тебе, скажи ему: отпросись у него. Если не желаешь прогневать того отца и решишься тайно принять новаго духовнаго сына, - внуши ему: ты бери молитву у прежняго отца и подарок давай ему, как прежде, а у меня держи исповедь тайно и слушай меня: но знай, что, если ты таков же будешь и у другаго, каким был у прежняго отца, нет тебе пользы. Если человек покается и будет у него много грехов; не должно налагать тотчас большую епитимию, но сначала назначить что-либо малое, и когда обучится тому, понемногу прибавлять, а не отягощать его слишком. б) Если находящийся под епитимиею отправится в дальний путь: разрешить его и прочитать ему разрешительную молитву; только пусть он держит заповедь, данную ему духовником; если же кто пойдет на войну или разболится: дать ему и причастие. Если человек хочет каяться и говорит, что не может отстать от греха: прими его на исповедь, чтобы, выслушав твое обличение, отстал». 3) О свят. евхаристии: а) «если во время службы случится, что священник или диакон забудут влить в чашу вино или воду и заметят это уже после того, как произнесены будут слова: святая святых, раздроблено будет самое тело и даже часть его вложена в потир: тогда священно­служащий, взяв чашу, пусть вынесет ее в малый алтарь (на жертвенник), вольет в нее вино и воду, произнося слова проскомидии: «един от воин копием», потом пусть поставит чашу на своем месте (на престоле), и только ее одну благословит, произнося: «еже в чаши сей, честную кровь Христа Твоего», на что диакон ответит: аминь. За тем пусть причащаются по обычаю, влив теплоты, и оканчивают службу, ничего более не присовокупляя и не вынимая новаго агнца. А после диакон или священник, кто только из них виновен, да подвергается епитимии». б) «Если случится, что мышь начнет грызть агнца во время службы, и священник увидит это до переноса или по переносе св. даров: тогда очистив начатое ножем, пусть продолжает службу, а не вынимает новаго агнца, крохи же пусть сложит на литон и потом пустит в воду». в) «Если священник предоставит другому священнику причастить своего духовнаго сына, а между тем будет известна вина его, по которой нельзя бы ему причащаться: дать ли такому причастие? Когда не узнаешь вины, дай; а когда узнаешь, не давай, – да и тому священнику скажи: зачем ты, брат, допускаешь до причастия, а он у тебя сомнительный».

Правило святителя Иоанна «черноризцем» дышит помазанием.
Святитель говорит: «Раз последовавши за Христом, иноки, крестные делатели духовной жизни, должны жить в местах уединенных, удаленных от мирских людей. Пусть не обкрадывают ничем себя, ни всего посвященнаго Богу. Не должны они входить в мирския дела, ни в пиршества и угощения мясныя, пусть под видом духовнаго праздника Господня не празднуют плотски и мирски, но празднуют с духовными духовно. В монастыре не должно быть посещению мирян, особенно же женщин. Отказавшиеся от мира и мирскаго пусть не дружатся с мирянами и о сродниках своих не след им хлопотать. Пусть не скрывают золота и сребра и не собирают имущества. Пусть будут иноками во всем, и по месту пребывания, отдельному от других, как говорят по толкованию 3 и 4 правила собора халкидонскаго. Они должны чтить старцев духовного иночества, т.е. игуменов. Для любви к Богу, оставив все житейское, держась твердо при Господе, инок должен быть иноком во всякое время и во всяком месте, – и во сне и в бодрствовании сохранять память о смерти и во плоти быть безплотным. – Не для всех монастырь служит врачевством сластолюбию, как и молчание – гневу, смерть – жадности к деньгам, гроб – хопанию. Потому надобно беречься, как бы от неразсудительности и безстрастия не погибнуть и не погубить подвластных, не остерегаясь мест и времен опасных, красот мирских, утешающих до плотоугодия, пристрастия к тленному и дружества с мирянами. От разговоров с мирскими слепнет ум, а по удалении их является туга. Беседы мирския – тенета, отягчают куплями житейскими (2 том. 2, 4), скорбями железными, разслабляют в постном подвиге, уклоняют от духовнаго дела, отдаляют от высокой жизни созерцаний и заводят в блуд. Необходимо из опасения вреда для души удаляться от бесед с ними. Жизнь иноческая и мирская – не совместны, как не запрягают вместе верблюда и коня. Инок подклонил шею свою под ярмо Создателя и должен таскать соху в долине смирения, чтобы умножать прекрасную пшеницу под теплотою живодательнаго Духа и сиять каплями разума Божия. Чернец не владеет собою, елико Духом Божиим водими, ти суть сынове Божии (Рим. 8, 14). И дах им, рече, власть чадом Божиим быти (Ин. 1, 12). И еще: бози будете и сынове Вышняго наречетеся вси (Псал. 81, 6). Будучи богами, берегитесь, как бы не истлеть подобно людям и не пасть с высоты, подобно князю светоносцу, великому постнику. Аще возлюбят дщери человечества, т. е. человеческую славу, от тех раждаются щюдове (Быт. 6, 4), от славы человеческой раждается высокоумие. Бог сказал: не пребудет Дух мой в человецех сих, зане полни суть похотий плотских (Быт. 6, 3) в духе своем».

Протекло много лет после блаженной кончины святителя Иоанна, а до приятия схимы – Илии, и Новгород, слишком занятый своим настоящим, уже давно забыл своего владыку, ради молитв которого ему оказана была дивная помощь. Но вот в 1439 г. при державе великого князя Московского Василия Васильевича Темного, при митрополите Всероссийском Фотии и при архиепископе Новгородском Евфимии Господь благоволил опять прославить своего угодника нетлением святых мощей. Через 253 года святитель Иоанн явился среди паствы в нетлении мощей, как живой, чтобы благословить и утешить Новгород, на горизонте которого собирались теперь неотразимые грозные тучи, предвещавшие ему невозвратное падение. Случаем к открытию святых мощей святителя Иоанна послужило следующее чудесное обстоятельство: в приделе усекновения главы Иоанна Крестителя, где погребен был святой Иоанн, внезапно отторгся56 от стены камень и так сильно ударил в крышку близ стоявшей каменной гробницы, что в ней сделалось отверстие. Гробница же была без надписи, и никому не было известно, кто в ней положен. И удивительно, что новгородцы, передавая потомству изустные предания о своем архиепископе Илии, которого называли чудным архиереем, и, украшая славную жизнь его повествованиями о чудесных событиях, забыли даже то самое место, где погребен был этот великий муж. «От многих лет и от многих моров, старинныя памятухи извелися», – замечает летописец, извиняя забывчивость народную. Священник, случившийся в церкви при падении камня, со страхом возвестил о том владыке Евфимию, и святитель, поспешно прибыв в храм, приказал поднять каменную доску, в которой образовалась скважина, причем весь храм наполнился благоуханием. Тогда архиепископ со свечой в руках наклонился к гробнице и с радостным изумлением увидел в ней неведомого святителя, в схиме иноческой, к которому тление не прикоснулось. «Разумею, – сказал он предстоявшим, – что здесь почивает великий угодник Божий, ради которого совершилось сие чудо», и велел опять закрыть гробницу; сам же, возвратясь в келию, начал усердно молить Господа, дабы он открыл ему, кто сей нетленно почивающий в гробнице? И вот однажды ночью явно предстал архиепископу Евфимию обретенный им в гробнице старец и сказал ему: «Не ужасайся, раб Божий». «Кто ты, владыко мой, тайно пришедший в мою келию?» – спросил его святитель Евфимий, и явившийся ответил: «Я тот, лежащий во гробе, о котором ты молился, архиепископ Илия, в схиме Иоанн, сподобившийся послужить чуду Пресвятыи Богородицы, честнаго Ея знамения. Господь послал меня к тебе, да устроишь память преставившихся и погребенных в великой церкви Премудрости Божией князей Русских, святителей Великого Новгорода и всех православных христиан в 4-й день октября, на память священномученика Иерофея, епископа Афинскаго, отныне и во веки, на всякое лето, ибо тебя избрал Господь достойным строителем Церкви, и дела твои угодны Ему. Заповедуй творить сие поминовение и после твоего преставления тем, которые после тебя будут архиепископами великаго Новагорода, да не оставишь сей памяти; я же буду молиться Христу Богу о всех христианах, и сам ты будешь причтен вместе с ними в царствии Его». Сказав сие, угодник Божий сделался невидим; а святый Евфимий пребыл всю ночь без сна, радуясь, что сподобился получить желаемое. В подтверждение сей воли Божией было тогда же и другое видение: прежде отшедшие святители вышли из алтаря один за другим по чину, как на великий выход, стали перед Корсунской иконой Богоматери и начали петь и пели на мног час. «Сицево, – замечает списатель жития святителя Иоанна после описания явления его святому Евфимию, – попечение святых, сицева благодеяния, сицева дарования, сицево чудес приятие не токмо в животе, но и по преставлении, их же не мощно исчести и писанию предати».

Наутро святитель поведал о своем видении священнослужителям Софийского собора, и все прославили Господа, творящего чудные дела святыми своими. После сего святитель со всем клиром вошел в храм Святой Софии и здесь, в приделе святого Иоанна Предтечи, поклонился обретенному гробу, воздавая благодарение угоднику Божию за то, что благоволил им открыться. С того времени гроб святителя Иоанна сделался известен, и доныне видим мы честные и многоцелебные мощи его, неоскудно подающие исцеления всем, с верой притекающим к его раке. В то же время святитель Евфимий установил память преставившимся князьям Русским: Владимиру – создателю храма Святой Софии, матери его, княгине Анне, и сродникам их, лежащим в том же храме, также святителям Великого Новагорода и всем православным христианам октября в 4-й день. Сам он в этот день в великой церкви совершил со всем освященным собором панихиду и Божественную литургию, и в тот же день по всем церквам великого Новгорода и окрестным монастырям петы были литургии. После литургии владыка, угостив всех обильной трапезой, отпустил с милостию инокам и ко всем церквам, также нищих, вдовиц и сирот накормил и заповедал, чтобы и после его кончины будущие архиепископы не оставляли совершать сего поминовения, по заповеди угодника Божия святителя Иоанна, которое и продолжается доныне неизменно.

Память самого же святителя Иоанна на стоглавом соборе, бывшем в Москве при царе Иоанне Васильевиче Грозном в 1551 г., положено совершать повсюду в день его преставления 7-го сентября; в это время была составлена ему служба и введена в общую минею. Между тем в рукописном служебном уставе Софийского собора под 30 числом ноября сказано: «Идет ключарь в земскую избу к старостам и велит бирючам кличь кликати, чтобы всех церквей попы праздновали Иоанну архиепископу и потом бы шли крестным ходом». Этот обычай торжествовать день открытия мощей святителя Иоанна продолжается поныне в соборах Софийском и Знаменском, только совершается празднество не 30 ноября, а в первый воскресный день после праздника Знамения Божией Матери.

В конце описания жизни святителя Иоанна списатель жития его говорит, что и он испытал на себе великую милость угодника Божия, что и подвигло описать его житие и чудеса. «Аз окаянный, – рассказывает он, – слыша о житии праведного мужа, великого святителя Иоанна, объят был неверием и абие впал в неицельный недуг. Уразумев же, яко приключися сие мне за неверие к святому, начал молиться ему, многажды припадая к раке его с раскаянием в своем неверии и с усердной мольбой об исцелении, и внезапу оное получил. Исполненный благодарности к истинному Божию человеку за его милость, паче же страшась за свои грехи, подвигохся, – продолжает он, – усердием написати житие его, но написал от многого малое, елико было возможно смирению его, елико обрете написанное о святем и елико слыша от неложных свидетелей и от старец многолетних; многа же повести достойна чудеса святаго премину, понеже не мощно исчести их; Господь бо весть вся чудеса, яже содела святыми своими». В заключение повествования списатель жития делает следующее молитвенное обращение к угоднику Божию – святителю Иоанну: «Радуйся, великий святителю Иоанне, яко сподобися Божий глас слышати на пользу людем христианским; понеже молитва твоя взыде к Богу! Радуйся, яко велий еси молебник к Пречистей Владычице нашей Богородице и Приснодеве Марии! Радуйся, истинный православия учителю и наказателю не токмо пасомых от тебе, но и всей вселенней! Радуйся, яко тобою еретицы до конца посрамишася, и мудрость их поглощена бысть! Радуйся, прогонителю и победителю лукавых духов, их же безвестных сотворил еси! Радуйся, скудных умом и неверием одержимых истинный учителю и наказателю! Радуйся, яко воистину ничим же скуден еси просиявших прежде закона божественных оных мужей великаго Моисея и Иисуса Навина, яко Боговидец был еси и пастырь людем многим! Радуйся, законоположитель новый и наследник небеснаго царствия и пасомых от тебе истинный правителю! О великий святителю Христов Иоанне, пастырю добрый, наставниче и наказателю, истинный строителю, предстояй престолу Божию, молися святей Троице о великодержавнем, иже в рустей земли скиптры царства держащем, и о благороднем семени его, и о державе его, и о пребывании, и о мире, о здравии, и спасении и о даровании победы над неверными врагами и иноплеменными супостатами! Молися, угодниче Божий, о мире всего мира и о еже избавитися нам всем верным и православным христианам от междоусобныя брани, и о спасении душ наших, и о благосостоянии святых Божиих церквей, и о совокуплении всех».

Рака святителя Иоанна находилась первоначально в теремце, в склепе, рядом с братом его, архиепископом Григорием, на нынешнее же место мощи святителя перенесены уже при митрополите Макарии в 1660 г. Теперешняя великолепная серебряная рака устроена святителю в 1856 г., в которую переложение мощей его с особенным торжеством совершено преосвященным Феодотием, архиепископом Симбир­ским, 4 октября – в тот самый день, в который угодник Божий заповедал совершать память всех князей и святителей, почивших в Софийском соборе. Просты и трогательны слова похвальной загробной песни, в честь Иоанна сложенной: «Днесь светло красуется великий Новград, имея мощи твои, святителю Иоанне»… и так далее, где он называется светильником многосветлым, чудным архиереем, молитвенником за мир, за государя и проч. Иоанн III в особенности чтил память святителя и даже создал в честь его храм в Москве после возвращения его из последнего похода на Новгород в 1478 году.

После кончины святителя Иоанна протекло уже 700 лет, а святительская мантия его цела; она василькового цвета и материи, похожей на рытый бархат, с атласными источниками белого и красного цвета, с крижалями красными. Она хранится в Софийской ризнице, там и его посох. Доселе существуют и кельи святителя Иоанна на архиерейском дворе, обращенные в церковь.


(Илия; † 7.09.1186, Новгород),свт. (пам. 7 сент., в 3-ю Неделю по Пятидесятнице - в Соборе Новгородских святых), архиеп. Новгородский, старший брат свт. Гавриила (Григория) , архиеп. Новгородского.

Биография

Согласно «Повести о построении Благовещенской церкви» (кон. 70-х гг. XV в.), святитель и его брат свт. Гавриил происходили, видимо, из боярского рода («благородну, и благочестиву, и богату родителю чада» - БЛДР. Т. 6. С. 460; Бобров. «Повести древних лет». 2003. С. 161). В соответствии с основной редакцией Жития И., составленной ок. сер. XV в. (см. ниже), отца святых звали Николаем, мать - Христиной (Крестиной). Однако, как свидетельствует запись о кормах под 6 сент. в списке Студийского устава не позднее рубежа 50-х и 60-х гг. XV в. из новгородского Благовещенского мон-ря, И. и Гавриил были не родными, а единокровными братьями: Христина была матерью Гавриила, а мать И. звали Марией: «На Созонтов день обед по архиепискупе Иване и Григории, отця их Микулу и матери их М(а)рью и Крестину поминати, их род и племя» (ГИМ. Син. № 330. Л. 70; см.: Горский, Невоструев. Описание. Отд. 3. Ч. 1. № 380. С. 248). В «Повести о построении Благовещенской церкви» рассказывается, что после смерти родителей, оставивших детям большое наследство, братья основали Благовещенский мон-рь в Людином конце Новгорода (в юж. части Софийской стороны), где приняли монашеский постриг. Однако, согласно Новгородской I летописи, Благовещенский монастырь был создан в 1170 г., когда И. (Илия) уже был архиепископом (см. ниже о монашеском постриге и об имени святого). Автор Жития И. и вслед за ним позднейшие летописцы сообщают, что Илия был священником ц. сщмч. Власия на Волосовой ул. в Людином конце (ВМЧ. Стб. 321, 328; ср.: Новгородские летописи. С. 8-9, 131, 192; ПСРЛ. Т. 30. С. 189, 197), хотя более ранние источники, в т. ч. новгородская владычная летопись, отразившаяся в Новгородской I летописи (Старшего и Младшего изводов), об этом умалчивают.

И. фигурирует и в др. новгородских памятниках XV в. Пахомий Логофет в 30-х гг. XV в. составил в Новгороде «Воспоминание знамения», а также службу и «Слово похвальное» знамению Пресв. Богородицы, в к-рых упоминается И. К XV в. исследователи относят составление в Новгороде «Повести о посаднике Щиле», где фигурирует архиеп. Иоанн (см.: Каган М. Д. Повесть о посаднике Щиле // СККДР. 1989. Вып. 2. Ч. 2. С. 263-266; Преображенский А. С. «Сказание о Щиловом монастыре» и восприятие надгробных портретов в позднесредневековом Новгороде // Искусствознание. 2006. № 2. С. 20-45). Это не может быть архиеп. Иоанн занимавший Новгородскую кафедру в 1389-1415 гг., поскольку «Повесть...» посвящена основанию Щилова Покро,вского мон-ря под Новгородом в 1310 г. (при архиеп. Давиде) «стяжанием... Олониа мнеха, нарицаемого Сшкила» (НПЛ. С. 93). В «Повести...», имеющей черты фольклорного произведения, рассказывается о том, как архиеп. Иоанн отказался освятить мон-рь, построенный Щилом «от лихвенного собрания». Во время совершения архиепископом отпевания Щила гроб провалился в преисподнюю. Владыка повелел написать в храме соответствующую фреску, а сыну Щила повелел заказать заупокойные службы в продолжение 40 дней в 40 храмах, что изменило посмертную судьбу Щила. Сближение архиеп. Иоанна из «Повести...» с И. возможно на том основании, что И., как можно думать, боролся с ростовщичеством: в Поучении Новгородского епископа, автором к-рого, вероятно, был И., обличается «резоимание». Учитывая, что святитель в источниках именуется Иоанном с 1439 г., составление «Повести...» следует отнести ко времени не ранее 1439 г. Она получила широкое распространение в рукописях XVII-XIX вв.\tab

В Софийской I летописи повествуется о том, что болезнь архиеп. Сергия , в 1483 г. присланного в Новгород из Москвы вместо лишенного кафедры Феофила , новгородцы объясняли тем, что «Иоан чудотворець, что на беси ездил, тот створи ему» (ПСРЛ. Т. 6. Вып. 2. Стб. 319). По всей видимости, И., почитавшийся к тому времени как 1-й Новгородский архиепископ, здесь выступает заступником новгородцев в желании сохранить ту степень церковной самостоятельности, к-рой они пользовались прежде.

Общецерковное почитание И. было установлено на Соборе в февр. 1547 г. (ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. С. 619; ААЭ. Т. 1. С. 203; Голубинский. Канонизация святых. С. 73). Вероятно, инициатором канонизации И., почитание к-рого в XV в. было связано с идеологией независимости Новгорода от Москвы, был свт. Макарий, в 1526-1542 гг. митр. Новгородский. Очевидно, с общерус. прославлением святителя связано то, что в 1547/48 г., в ходе перестройки придела во имя св. Иоанна Предтечи в Софийском соборе, где почивали мощи И., Новгородский архиеп. Феодосий «надгробие устрои над гробом Иванна, архиепископа Новгородцкаго, велми чюдно». 7 сент., в день памяти И., архиеп. Феодосий освятил придел во имя св. Иоанна Предтечи «и повеле быти вседневнои» службе (ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. С. 621). В др. летописи новое надгробие описано более подробно: архиеп. Феодосий «над гробом чюдотворцовым доспел теремци каменые (киворий.- М. П. )... двери пробил на северную страну против чюдотворцева гроба... а чюдотворца Иоанна написал, да и сребром всю икону обложил, да и позолотил, да и гривны золотые и серебрены к образу чюдотворцову приложил... У гроба чюдотворцова свещу негасимую поставил» (Новгородские летописи. 1879. С. 68; ср.: С. 77, 145). В 1559 г. по повелению Новгородского архиеп. Пимена была устроена новая деревянная рака святителя, в XIX в. хранившаяся в ризнице Софийского собора (Описание новгородского Софийского кафедрального собора // Тр. XV Археол. съезда в Новгороде, 1911 г. М., 1916. Т. 2. С. 77; Соловьёв П. Описание новгородского Софийского собора. СПб., 1858.С. 99); к мощам святителей И. и Гавриила был устроен вход, оформленный как крипта вслед. поднятия полов собора (Янин. 1988. С. 163-164).

Имя И. входит в Собор Новгородских святых, празднование к-рому было возобновлено в 1981 г. (Собор известен с ок. 1831). Служба Собору была составлена ок. 1831 г., И. прославляется во 2-м тропаре 1-й песни канона (Минея (МП). Май. Ч. 3. С. 447).

Соч.: Калайдович К. Ф. Памятники российской словесности XII в. М., 1821. С. 219-224; Павлов А. С. Неизданный памятник рус. церк. права XII в. // ЖМНП. 1890. Окт. Ч. 271. С. 285-300; Памятники древнерусской церк.-учит. лит-ры. СПб., 1897. Вып. 3. С. 240-250, 321-322; ПДРКП. Стб. 57-62, 75-78; Прил. Стб. 347-376; Смирнов С. И. Мат-лы для истории древнерус. покаянной дисциплины // ЧОИДР. 1912. Кн. 3. С. 107-109, 375-380.

Ист.: ВМЧ. Сент. 1-13. Стб. 321-322, 327-348; Новгородские летописи (т. н. Новгородская 2-я и Новгородская 3-я летописи). СПб., 1879; НПЛ (То же: ПСРЛ. М., 2000. Т. 3); ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. Вып. 1; Т. 6. Вып. 1; Т. 30; Т. 43 (по указ.); Державина О. А. Лит. сборник XVII в. «Пролог». М., 1978. С. 196-197; Сказание о битве новгородцев с суздальцами. Повесть о путешествии Иоанна Новгородского на бесе. Повесть о Благовещенской церкви // ПЛДР. XIV - сер. XV в. М., 1981. С. 454-463; То же // БЛДР. Т. 6. С. 444-462; Бобров А. Г. Летописание Вел. Новгорода 2-й пол. XV в. // ТОДРЛ. 2003. Т. 53. С. 113-114 [Летописец еп. Павла]; он же. «Повести древних лет» // Там же. Т. 54. С. 161-162 [«Повесть о построении Благовещенской церкви»]; Лосева О. В. Жития рус. святых в составе древнерус. Прологов XII - 1-й трети XV в. М., 2009. С. 330-334 [«Слово о знамении Пресв. Богородицы» по Прологу 1-й трети XV в. ГИМ. Увар. № 325].

Лит.: Евгений. Словарь. 1827. Т. 1. С. 257-259; СИСПРЦ. С. 114-115; Ключевский. Древнерус. жития. С. 161-164; Никитский А. И. Очерк внутренней истории Церкви в Вел. Новгороде. СПб., 1879. С. 33-34; Леонид (Кавелин). Св. Русь. С. 42-43; Тихомиров П. И., прот. Кафедра Новгородских святителей со времени введения христианства в Новгороде (в 992 г.) до покорения его Моск. державе (в 1478 г.). Новгород, 1891. Т. 1; Димитрий (Самбикин). Месяцеслов. Сент. С. 11; Голубинский. История РЦ. 1901. Т. 1/1. С. 354, 358-663, 674, 820-821; Гусев П. Л. Новгородская икона св. Иоанна (Илии) архиепископа в деяниях и чудесах. СПб., 1903; Яблонский В., свящ. Пахомий Серб и его агиографические писания. СПб., 1908. С. 109-114; Соколов П. [П.] Рус. архиерей из Византии и право его назначения до нач. XV в. К., 1913. С. 323-331; Татищев В. Н. История Российская. М.; Л., 1964. Т. 3. С. 79, 80, 139, 246, 247; Дмитриев Л. А. Житийные повести Рус. Севера как памятники лит-ры XIII-XVII вв. Л., 1973. С. 148-185, 284-288; он же. Житие Иоанна Новгородского // СККДР. 1989. Вып. 2. Ч. 2. Доп. С. 514-517 [Библиогр.]; он же. Повесть о построении Благовещенской ц. Иоанном и Григорием // Там же. С. 267-268 [Библиогр.]; он же. Сказание о битве новгородцев с суздальцами // Там же. С. 347-351 [Библиогр.]; Щапов Я. Н. Визант. и южнослав. правовое наследие на Руси в XI-XIII вв. М., 1978. С. 164, 180, 189-193, 207, 211, 260, 265; он же. Гос-во и Церковь Др. Руси X-XIII вв. М., 1989. С. 63-68; Хорошев А. С. Церковь в соц.-полит. системе Новгородской феодальной республики. М., 1980. С. 36-39, 91-92, 94-96, 100-102, 119-120, 138-139, 151; Творогов О. В. Иоанн (в миру Илья) // СККДР. 1987. Вып. 1. С. 208-210 [Библиогр.]; Янин В. Л. Некрополь новгородского Софийского собора: Церк. традиция и ист. критика. М., 1988. С. 48-52, 54, 158-168, 185-189; Карамзин Н. М. История гос-ва Российского. М., 1991. Т. 2/3. С. 186, 348-349, 361, 363, 516, 526, 573, 574; Мусин А. Е. 1165 г.: Архиеп. Илья-Иоанн и комплекс церк. древностей с Федоровского раскопа // Новгород и Новгородская земля: История и археология. Вел. Новгород, 1996. Вып. 10. С. 147-155; Макарий. История РЦ. Кн. 2. С. 103, 297, 299, 317, 318, 322, 325, 329-330, 333, 340, 388, 395, 399-400, 451, 498-500, 505, 518-520; Кн. 3. С. 159; Подскальски Г. Христианство и богословская лит-ра в Киевской Руси (988-1237 гг.). СПб., 19962. С. 162, 307-311, 510, 518; Где св. София, там и Новгород. СПб., 1998. С. 71-74; Успенский Б. А. Царь и патриарх: Харизма власти в России: (Визант. модель и ее рус. переосмысление). М., 1998. С. 279, 281-283, 294, 434, 436; Флоря Б. Н. К изучению Церк. устава Всеволода // Россия в Средние века и Новое время: Сб. ст. к 70-летию чл.-кор. РАН Л. В. Милова. М., 1999. С. 83-96; Lehfeldt W. Die altrussischen Inschriften des Hildesheimer Enkolpions // Nachrichten der Akademie der Wissenschaft in Goettingen. I. Philologisch-Historische Klasse. 1999. N 1. S. 1-54; Гордиенко Э. А. Новгород в XVI в. и его духовная жизнь. СПб., 2001. С. 86, 87, 116-117, 131, 144, 190, 229; Макарий (Миролюбов). Археол. описание церк. древностей в Новгороде и его окрестностях. СПб., 2003р. Ч. 1. С. 71-72, 106, 178, 184, 286, 301-302; Письменные памятники истории Др. Руси: Летописи. Повести. Хождения. Поучения. Жития. Послания: Аннот. кат.-справ. / Ред.: Я. Н. Щапов. СПб., 2003. С. 142-143, 203; Святые Новгородской земли, X-XVIII вв. Вел. Новгород, 2006. Т. 1. С. 106-129; Филарет (Гумилевский). РСв. 2008. С. 490-495.

М. В. Печников

Иконография

В иконописных подлинниках кон. XVI - нач. XX в. под 7 сент. содержатся следующие описания облика И.: «Сед, брада Сергиева, исподь вохра» (Иконописный подлинник новгородской редакции по Софийскому списку кон. XVI в. // СбОДИ на 1873 г. Мат-лы. С. 7; Гусев. 1903. С. 3); «подобием стар, сед, брада аки Сергиева, на главе клобук белый, риза преподобническая, то есть мантия со источники, исподь дичь, рука благословенна, а в другой свиток» (Сводный иконописный подлинник XVIII в. // ВОДИ. 1876. Мат-лы. С. 53; см. также: Филимонов. Иконописный подлинник. С. 147); «сед, брада Сергиева, на главе клобук белой, риза преподобническая, а по ней полосы бели в трех местех, испод дичь, рукою благословляет, а в другой свиток» (ИРЛИ (ПД). Перетц. № 524. Л. 57; РНБ. Погод. № 1931. Л. 30, под 7 февр.; см. также: Большаков. Подлинник иконописный. С. 28), текст на свитке: «Чада, со испытанием все творите, да не прельщены будете диаволом, да некогда з добродетелию и злобу приплетену обрящете» (РНБ. Погод. № 1931. Л. 30); «брадою подобен Сергию Радонежскому, мало пошире, власы просты, ряска дымчата, мантия со источники» (БАН. Двинск. № 51. Л. 83); «подобием сед, брада Алексия митрополита покороче, на конец космачками, на главе клабук бел, ризы святительския» (БАН. Строг. № 66. Л. 152, в отдельном перечне без указания дня памяти, назван блаженным; см.: Маркелов. Святые Др. Руси. Т. 1. С. 123-124).

В пособии для иконописцев 1910 г. В. Д. Фартусова И. описан в соответствии с традицией академической религ. живописи: «Типа русскаго, благороднаго происхождения, седой старец с худощавым и смиренным лицом и с бородой средней величины, в фелони, омофоре и белом клобуке. Если писать его схимником, то - в черной мантии со скрижалями и струями и в схиме на голове. В руках малый образ Новгородскаго Знамения Пресвятой Богородицы; под иконой хартия с надписью: Се Ц[а]рице являеши нам известное знамение, яко со слезами молишися С[ы]ну твоему и Б[о]гу нашему о избавлении града» (Фартусов. Руководство к писанию икон. С. 9).

В нач. XX в. П. Л. Гусев отмечал, что в новгородских церквах, в т. ч. в соборе Св. Софии в Новгороде, нет древних икон И. (Гусев. 1903. С. 4). Судя по дошедшим описям новгородского Софийского собора XVIII-XIX вв. и происходящим оттуда произведениям, его следует считать местом особого почитания И. как святителя, чудотворца и покровителя храма и всего города. Из летописей известно, что по воле архиеп. Феодосия в приделе в честь Усекновения главы св. Иоанна Предтечи над деревянным гробом И. была поставлена каменная часовня-сень с «теремцами», освященная в 1547/48 г. («…архиепископ Феодосеи гроб украсил святителя Божия Иоанна архиепископа, церковь всю понови, и двери на стороне придела, иконам церков украси и основав церкви придела стороннии болшии» - Новгородские летописи. СПб., 1879. С. 144-145; Новгородская 2-я летопись // ПСРЛ. Т. 30. С. 151-152, 177; см.: Гордиенко. 2001. С. 117, 190).

В приделах, на столпах и стенах основного наоса Софийского собора находились иконы разных изводов с образом И. Икона с единоличным изображением святого в XVIII в. помещалась на «четвертом», юго-зап. столпе Софийского собора в составе пристолпного иконостаса (с 1968 - в главном иконостасе собора). Судя по указанию в описи 1833 г. (значится как «первый образ Иоанна архиепископа Новгородского»), эта икона была одним из древнейших памятников иконографии И. (Описи Софийского собора 1833 г. 2003. С. 525). Над прямоличным изображением И. в рост - полуфигура Божией Матери «Знамение»; оклад на иконе басменный позолоченный «с починкою» (кон. 50-х - нач. 60-х гг. XVII в.), 2 «подписи серебряные резные» и 3 резных венца (Описи Софийского собора. 1993. Вып. 2. С. 74 - опись 1749 г.; Там же. С. 143 - опись 1751 г.; Декоративно-прикладное искусство Вел. Новгорода. 2008. С. 576-577. Кат. 381). Возможно, размещение иконы в храме было неслучайным: икона располагалась напротив того места, где до XVII в. существовала часовня Гроба Господня, устроенная в соборе Св. Софии усилиями владык, совершивших паломничества в Иерусалим и К-поль в XII-XIII вв. (Гордиенко. 2001. С. 87).

Первый лицевой покров на гробницу И. был создан в 1548 г. кнг. Ксенией Шуйской, супругой новгородского наместника, но уже в сер. XIX в. о нем было известно лишь из текста синодика сер. XVI в., принадлежавшего Софийскому собору: «...покров десяти пядей образ иже во святых отца нашего Иоанна архиепископа Новгородскаго, новаго чудотворца, златом и серебром и шолки различными цветы...» (цит. по: Макарий (Миролюбов). 1860. Т. 2. С. 312). На мощах И. в XVIII-XIX вв. находился шитый покров с его образом, «подложен бархатом алым, около обшит гасом серебряным» (описание ризницы под рубрикой «От мощей святых» см.: Описи Софийского собора. 1993. Вып. 3. С. 161). В 1833 г. он располагался первым на гробнице И.: «...пунцового бархата с изображением Иоанна архиепископа, обложен кругом серебряным широким с зубчиками гасом, подложен тафтою голубою» (Описи Софийского собора 1833 г. 2003. С. 538. № 161). Лицевой покров с образом И., как и др. покровителя собора и города - свт. Никиты, еп. Новгородского, имел в соборе Св. Софии статус выносной иконы. В Софийском Чиновнике (1629-1633) он упомянут как «плащаница, образ Иоанна архиепископа»; его выносили в дни великих праздников, новолетия и памяти И. (Голубцов. Чиновник. С. 21, 56, 92, 113, 143, 170, 236; Игнашина. 2003. С. 7; Саенкова Е. М. Чиновники (типиконы) Успенского собора Моск. Кремля как источник по истории русского искусства позднего Средневековья: АКД. М., 2004. С. 17, 18).

Рака для мощей И. в течение столетий меняла облик. Первоначально она находилась в «темнице» в приделе в честь Усекновения главы св. Иоанна Предтечи и была деревянной. Резное изображение И. на крышке было создано по воле свт. Пимена (Чёрного) (1559, ГРМ). И. облачен в мантию «с дорогами полосатыми», в схиму, куколь на плечах, десницей благословляет, в левой руке Евангелие; у него глубокие морщины на лбу, волосы на прямой пробор и округлая борода средней длины. В древности крышка с образом святителя была позолоченной, стенки раки украшены резьбой, в т. ч. рельефами на темы чудес и деяний святого (ныне в НГОМЗ; см.: Гусев. 1903. С. 71-72; Плешанова. 1975. С. 276-278). Между 1652 и 1657 гг. мощи перенесли из «темницы», в придел; очевидно, тогда рельеф с образом И. раскрасили темперой. Возможно, еще во времена имп. Петра I вместо рельефной крышки раки И. (осталась в ризнице Софийского собора, в 1860-1861 вывезена в С.-Петербург) была создана крышка с живописным изображением святого (XVIII в.), которая не позднее 1833 г. была установлена в главном иконостасе собора за сев. дверями: «...[образ] писан красками, венец коего, поля и края вызолочены по мастике под басму» (Описи Софийского собора 1833 г. 2003. С. 519); в наст. время в Успенском иконостасе, в левой части местного ряда.

Образ И. в рост находился в возглавии его раки (Макарий (Миролюбов). 1860. Т. 2. С. 157; Описи Софийского собора. 1993. Вып. 2. С. 90 - опись 1749 г.; Там же. С. 156 - опись 1751 г.). Согласно описям XIX в., над ракой И. стояла «сень резная золоченая, на коей образ Святаго Иоанна архиепископа обложен фольгою» (Описи Софийского собора 1833 г. 2003. С. 537. № 161). Возможно, к нач. XX в. в музейные собрания из Софийского собора попали иконы с изображением И., описанные Гусевым: пядница XVI в. (?) плохой сохранности и храмовый образ XVII в. (?) с молением святителей И. и Никиты Спасу Еммануилу (Гусев. 1903. С. 4).

Древнейшие произведения с образом И. представлены в лицевом шитье. Пелена небольшого размера, соответствующего пядничной иконе, происходит из костромского Ипатиевского мон-ря (нач. XVI в., ГММК; Маясова. 2004. С. 104-105. Кат. 12). Основываясь на датировке ткани, особенностях стиля и технологии, исследователи приписывают пелену мастерской боярыни Настасьи Овиновой, из числа переведенных в Москву на жительство знатных новгородцев (Маясова Н. А. Светлица новгородской боярыни в Москве // ПКНО, 1985. М., 1987. С. 330-344). И. изображен по пояс, в коричневой монашеской мантии, в синей схиме с шитыми красным крестами, куколь на плечах, седая борода округлой формы, десница перед грудью в благословении, в левой руке - свиток; подпись: «Оаг иа(н) чю(д)творец ногородъцкiй». Фрагмент с фигурой И. (нач. XVI в., НГОМЗ; см.: Игнашина. 2003. С. 40. Кат. 15) с поднятыми в молении руками входил некогда в состав сборной пелены с композицией «Положение во гроб» в центре и с фигурами святых на полях. Святитель сед, с окладистой бородой, в темной рясе и в мантии с источниками, стоит под килевидной аркой.

Парные изображения Новгородских святителей И. и Никиты как наиболее чтимых святых - покровителей церкви и города служили излюбленным вариантом для создания «подносных» икон пядничного размера, писавшихся по заказу архиерейского дома уже в XVI в. Судя по описаниям в документах и сохранившимся произведениям, такие иконы имели различные изводы. Икона-пядница с образами «новгородских чудотворцов» Никиты и И. в XVIII в. находилась среди икон в алтаре собора; венцы на ней были сканые «с финифтью», на среднике - резной оклад, с серебряной басмой по полям (Описи Софийского собора. 1993. Вып. 2. С. 59 - опись 1749 г.; Там же. С. 122 - опись 1751 г.). Икона со святителями Никитой и И. была помещена над дверями «в придел к чудотворцу Никите» (в честь Рождества Пресв. Богородицы), на ней святые предстояли в молении образу Спасителя (над ними - 2 ангела); икона имела 5 венцов, фон и поля в басменном золоченом окладе (Описи Софийского собора 1833 г. 2003. С. 517).

Известна икона подобного извода 2-й пол. XVI в. (из собрания Г. Д. Костаки, ЦМиАР; см.: Сорокатый. 1994; Иконы Твери, Новгорода, Пскова. 2000. С. 190-196. № 44), на которой И. изображен старцем с седой окладистой бородой, в архиерейской зеленовато-коричневой мантии со светлыми источниками и с голубыми скрижалями, в серовато-голубой ризе. Он стоит справа в молении, подняв «очи горе», к образу Божией Матери «Знамение». Икона похожего извода святителей Никиты и И., но храмового размера упоминается в иконостасе придела в честь Входа Господня в Иерусалим, по левую сторону царских дверей, на 2-м месте (Описи Софийского собора. 1993. Вып. 3. С. 29 - опись 1775 г.; Описи Софийского собора 1833 г. 2003. С. 539. № 176). Подобные иконы с фигурами святителей Никиты и И. и с образом Богоматери «Знамение» в верхней части изображения вкладывались в различные мон-ри, судя по сохранившимся описям. К ним относятся, напр., пядница из Преображенского собора Варлаамиева Хутынского мон-ря («...над ними вверху Знамение Пречистые Богородицы, по полям четыре святых…» - Макарий (Миролюбов). 1856. С. 29), на к-рой расположение и количество святых на полях повторяют иконографию чудотворной иконы из храма Спаса Преображения на Ильине ул.; икона из пядничного ряда иконостаса Преображенского собора Соловецкого мон-ря: «Никита епископ да Иван архиепископ Новгородцкие под окладом золочен, а во облаце Пречистые Воплощение» (Описи Соловецкого мон-ря. 2003. С. 93 - опись 1582 г.; Там же. С. 126 - опись 1597 г.). Пядница с изображением святителей Никиты и И. среди др. икон малого формата находилась в киоте в ц. в честь иконы Божией Матери «Одигитрия» на Буяне ул., подворье Варлаамиева Хутынского мон-ря в Новгороде (Там же. С. 148).

Еще один распространенный вариант «подносного» извода - иконы с образом Богоматери с Младенцем на престоле, у подножия к-рого стоят святители Никита и И., подняв в молении руки. Такие иконы известны в собрании ГММК, напр. в пядничном ряду ц. Ризоположения Московского Кремля, вероятно соловецкого происхождения, в басменном окладе, на боковых полях - святители Иона и Евфимий Новгородские (Овчинникова. 1975. С. 350). На образе в сканом окладе из частного собрания в Швейцарии (Les icônes dans les collections suisses / Introd. M. Chatzidakis, V. Djurič, M. Lazović. Berne, 1968. N 145) И. стоит позади свт. Никиты, на нем коричневая мантия и светлая ряса, борода округлая. Изображение И. (как и свт. Никиты) появлялось на полях икон с образом Богоматери в среднике, напр. на иконе Богоматери «Умиление» в драгоценном сканом окладе с венцами из пядничного ряда иконостаса Преображенского собора Соловецкого мон-ря (Описи Соловецкого мон-ря. 2003. С. 90 - опись 1582 г.; Там же. С. 122 - опись 1597 г.).

Фигуры молящихся святителей Никиты и И. встречаются также на панагиях Новгородских архиереев: в предстоянии Спасителю - на резной серебряной панагии, изготовленной по воле митр. Новгородского Макария и положенной на мощи свт. Никиты (1619-1627, НГОМЗ; см.: Декоративно-прикладное искусство Вел. Новгорода. 2008. С. 426. Кат. 155); в предстоянии Ангелу-хранителю - на обороте серебряной резной панагии из Софийского собора (2-я четв. XVII в., НГОМЗ; см.: Там же. С. 427. Кат. 156). На 2-стороннем образке нач. XVIII в. (ГРМ; см.: Рус. мон-ри: Искусство и традиции: Альбом / ГРМ. СПб., 1997. С. 138), написанном Григорием Семёновым на части камня прп. Антония Римлянина, с одной стороны - преподобные Антоний и Варлаам Хутынский, с другой - святители Никита и И. Сохранился 3-створчатый складень XIX в., в центральной части к-рого изображена София Премудрость Божия, на боковых створках - святители Никита и И. («Угодно в очах Божиих дело сие…»: Сокровища ЦАК МДА. Серг. П., 2004. С. 192-193).

С прославлением др. Новгородских святителей изображение И. стало включаться в состав икон, представлявших Собор Новгородских чудотворцев, напр. иконы Софии Премудрости Божией со свт. Николаем Чудотворцем и с 5 Новгородскими святыми, в т. ч. И., над сев. дверями в приделе ап. Иоанна Богослова собора Св. Софии в Новгороде (Описи Софийского собора. 1993. Вып. 2. С. 155 - опись 1751 г.; Описи Софийского собора 1833 г. 2003. С. 535-536. № 142).

Помимо древнейшего покрова на мощи И. в соборе Св. Софии были др. покровы и шитые предметы с образом святого. В 1673 г. мастером Михайлой Новгородцем был «назнаменован» лицевой покров на мощи И., вышитый Д. И. Дашковой (не сохр.; см.: Плешанова. 1975. С. 278; Кочетков. Словарь иконописцев. С. 453), на к-ром святитель был представлен в архиерейской мантии, без клобука, правая рука в благословении, в левой - свиток. Возможно, именно его подробное описание в описи собора 1833 г. среди «больших покровов» стоит на 2-м месте: «...атласной красной, на нем вышит образ Святителя Иоанна архиепископа Новгородского золотом и серебром, около венца по обеим сторонам и около риз кругом низано жемчугом средним кафимским, по ризам низано жемчугом мелким, обложен лазоревым атласом, на нем шит тропарь и кондак серебром, в подножии летописец, подложен тафтою» (Описи Софийского собора 1833 г. 2003. С. 560. № 347). Изображение И. в темной мантии, с шитыми жемчугом источниками, в процессии Новгородских святых, молящихся за Новгород, имеется на т. н. омофоре патриарха Никона (сер. XVII в., НГОМЗ; см.: Игнашина. 2003. С. 66-67. Кат. 40). Среди образов, к-рые носили во время крестных ходов из собора Св. Софии, имелась хоругвь, шитая золотом и серебром, на одной стороне к-рой было изображение Успения Пресв. Богородицы, на другой - «писанные красками» образы святителей Никиты и И. (Описи Софийского собора 1833 г. 2003. С. 542. № 202).

Изображения И. помещались на мощевиках, напр. на серебряном чеканном ковчеге из собора Св. Софии (Описи Софийского собора. 1993. Вып. 2. С. 43 - опись 1749 г., с указанием, что внутри «лоскут мантии и часть мощей»; Там же. Вып. 3. С. 60 - опись 1783 г., с указанием, что внутри «2 части ризы» и 4 косточки; согласно описи 1833 г., в нем было «3 косточки и 2 частицы ризы его» - Описи Софийского собора 1833 г. 2003. С. 592. № 672). В описях собора XVIII-XIX вв. предметы и детали облачения святителей Никиты и И. отмечены как святыни, описаны как целостный ансамбль (напр., под 1736, 1749 и 1751 гг. в составе гробницы свт. Никиты; Описи Софийского собора. 1993. Вып. 2. С. 83, 151); в описи 1775 г. указаны под рубрикой «Одеяния святых чудотворцов Новгородских» как находившиеся в алтаре ц. Входа Господня в Иерусалим (Описи Софийского собора. 1993. Вып. 3. С. 42-43). В описях 1789 и 1800 гг. одеяния святителей И. и Никиты перечислены раздельно по типам облачения. В описи 1833 г. упоминается, что на мощах И. была мантия: «...схима монашеская, сверху по схиме мантия архиепископская со скрыжалями алыми, на коих кресты вышиты золотом, и источниками атласными…» (Описи Софийского собора 1833 г. 2003. С. 537); среди вещей «святителей Новгородских» отмечен лишь посох И. (Там же. С. 599), к-рый по виду и тексту надписи совпадает с посохом митр. Геронтия, переделанным в 1710 г., при митр. Иове (НГОМЗ). В числе мн. святых И. изображен на крышке ковчега-мощевика 1894 г. (фабрика Н. В. Немирова-Колодкина, ГИМ; см.: Тысяча лет рус. паломничества: Кат. выст. / ГИМ. М., 2009. С. 281. Кат. 818).

В произведениях сер. XVI в. образ И. часто включался в состав избранных святых, в т. ч. «новых чудотворцев». Он присутствует на полях катапетасмы (1556, мон-рь Хиландар на Афоне) - вклада царицы Анастасии Романовны: святитель сед, облачен в епископскую шапку, фелонь и омофор, правой рукой благословляет, в левой держит Евангелие. По описям сев. мон-рей XVI-XVII вв., на нек-рых предметах лицевого шитья образ И. сопоставляется с чтимыми основателями этих обителей, напр. на небольшого размера пелене - прикладе иконы-пядницы с образом прп. Варлаама Хутынского из собора Варлаамиева Хутынского мон-ря, на к-рой фигура святого была облачена в литую серебряную позолоченную ризу. К этой почитаемой иконе прилагалась «пелена зелена камчата, а на ней Иван архиепископ да Варлам Хутынский в молении; во облаце Спасе… У Ивана архиепископа верхняя риза шита золотом… а около пелены шит тропарь...» (Макарий (Миролюбов). 1856. С. 29). На одном из сударей в ризнице Соловецкого мон-ря были изображены «Иван архиепископ да соловецкие чудотворцы» (Описи Соловецкого мон-ря. 2003. С. 74, 75 - опись 1570 г.; Там же. С. 114 - опись 1582 г.; Там же. С. 147 - опись 1597 г.).

Различные варианты иконографии И. среди избранных святых представлены в иконописи: на новгородской иконе «Святители Николай Чудотворец, Никита и Иоанн Новгородские, прп. Александр Свирский, с избранными святыми» из собрания П. И. Щукина (1560, ГТГ; Антонова, Мнева. Каталог. Т. 2. С. 26-27. № 366); на 2-рядной иконе северных писем «Огненное восхождение прор. Илии», в нижнем ряду поясные образы Новгородских святителей Никиты, И., Ионы и прп. Михаила Малеина (кон. XVI - нач. XVII в., ГЭ). Сопоставление с сев. святыми встречается в деревянной резьбе, напр. в складнях XVI в. с образами Новгородских святых, в т. ч. И., предстоящих Богоматери с Младенцем (ГРМ; Плешанова.


Свт. Иоанн, архиеп. Новгородский. Фрагмент иконы «Новгородские чудотворцы». 1855 г. (РГИАХМЗ)

Поясное изображение И. вместе с др. святыми представлено на личной панагии свт. Пимена (1561, НГОМЗ; Гордиенко. 2001. С. 404; Декоративно-прикладное искусство Вел. Новгорода. 2008. С. 420. Кат. 150). Прославление И. способствовало появлению его образа в составе Соборов святых на иконах, созданных за пределами Новгородской епархии, напр. в нижнем ряду иконы «Походная церковь» из ц. Св. Троицы («Белая Троица») в Твери (3-я четв. XVI в., ТОКГ). И. встречается также в композиции «Избранные Новгородские святые», напр. на пелене из Варлаамиева Хутынского монастыря, созданной в мастерских Строгановых (сер. XVII в., НГОМЗ; Игнашина. 2003. С. 62. Кат. 36): среди прямоличных изображений И. представлен слева, с окладистой седой бородой, в мантии с источниками, в схиме, с куколем на плечах. На иконе кон. XIX в. с врезным крестом-мощевиком нач. XVIII в. (частное собрание) он изображен вместе с Новгородскими святителями Моисеем, Ионой и Евфимием и прав. Иаковом Боровичским.

К кон. XVI в. иконография И. приобрела больше вариантов, среди которых главным остается тип «моления»: святой стоит слегка склонившись, вполоборота, как на левой створке складня в металлическом окладе (кон. XVI - нач. XVII в., Национальный музей в Стокгольме; см.: Abel U. Icons. Stockholm, 2002. P. 84-85), где И. представлен в архиерейской мантии в верхнем ряду позади свт. Никиты. В рост, в молении, вместе со св. Иоанном Предтечей и свт. Иоанном Милостивым И. изображен на прориси с иконы XVII в. (Маркелов. Святые Др. Руси. Т. 1. С. 284-285). Ростовой образ И. (в архиерейской мантии) вводился в деисусный чин иконостаса, напр. на иконе 2-й пол. XVI в. из ц. Покрова Пресв. Богородицы Кижского погоста (МИИРК); на иконе с надписью: «ОА(г) ИВАНЪ ВЛ(д)КА» (XVI в., ГТГ).

Общерус. почитание И. и др. Новгородских святителей привело к появлению его изображений на аналойных иконах-таблетках, напр. в комплекте, созданном предположительно для собора в честь Рождества Пресв. Богородицы в Суздале: на иконе с образом Св. Троицы на лицевой стороне и 3 Новгородских святителей, в т. ч. И., на обороте (2-я пол. XVI в., ГВСМЗ). И. изображен в коричневой мантии с красно-белыми источниками и в зеленой ризе, с большой окладистой бородой, с благословляющей десницей, в левой руке - свиток. Др. пример - на новгородской таблетке 2-й четв. XVI в. (ГЭ; см.: Косцова А. С. Древнерус. живопись в собр. Эрмитажа. СПб., 1992. С. 304-305. № 3), где святитель изображен вместе с прп. Симеоном Столпником и прор. Захарией.

В кон. XVI в. ростовой образ И., близкий к образам на лицевых пеленах и покровах, появился на полях икон-списков или повторений разного формата новгородской чудотворной иконы Божией Матери «Знамение» (икона кон. XVI - нач. XVII в., НГОМЗ; Декоративно-прикладное искусство Вел. Новгорода. 2008. С. 560. Кат. 366). Изображения И. в различных изводах моления святых, как новгородских, так и иных земель, были распространены и позднее: на новгородской иконе «Избранные святые, с образом Св. Троицы» из с. Курицка Новгородской обл. (1-я четв. XVII в., частное собрание; см.: Шесть веков рус. иконы: Новые открытия: Кат. выст. / ЦМиАР. М., 2007. С. 30, 163. Кат. 14); на иконе Божией Матери «Знамение», с Деисусом и избранными святыми (кон. XVII - нач. XVIII в., ГРМ); на иконе Божией Матери «Знамение», с Новгородскими святыми и изображением новгородского Детинца (кон. XVII - нач. XVIII в. (?) с поновлениями XIX в., происходит из новгородской ц. арх. Михаила на Торговой стороне, НГОМЗ); на иконе «Избранные святые в молении перед Ростовской чудотворной Владимирской иконой Божией Матери» (2-я пол. XVII в., ГМЗРК; см.: Вахрина В. И. Иконы Ростова Великого. М., 2003. С. 328-329. Кат. 104); на иконе «Избранные святые» в московском окладе 80-х гг. XVIII в. (СПГИАХМЗ); на 9-частном образе «Избранные праздники, образы Богоматери и святые» посл. трети XVIII в. (Дом иконы на Спиридоновке в Москве; см.: Рус. икона XV-XX вв.: Russian Icons of the 15th-20th Cent.: Из коллекции И. В. Возякова. М.; СПб., 2009. С. 160, 333. Кат. 122); на образе Божией Матери «Тихвинская», с Новгородскими святыми (1-я пол. XIX в., ГРМ).

В композиции «Собор Новгородских чудотворцев» И. представлен на иконе «Новгородские святые и чудотворные иконы» кон. XVII в. (СПГИАХМЗ); на аналогичном образе 1721 г. расширенного извода из собрания Успенских (ГЭ; см.: Косцова А. С., Побединская А. Г. Рус. иконы XVI - нач. XX в. с изображением мон-рей и их основателей: Кат. выст. / ГЭ. СПб., 1996. С. 59, 136. Кат. 54); на 2 иконах «Новгородские чудотворцы» письма свящ. Григория Алексеева - 1726 и 1728 гг. (ГИМ, ГТГ); на иконе «Новгородские и избранные святые, с Ангелом-хранителем» 1-й пол. XIX в. (НГОМЗ); на иконе «Новгородские чудотворцы» 1855 г. (РГИАХМЗ; см.: Хохлова И. Л. Иконы Рыбинска. Рыбинск, 2009. С. 300-301. Кат. 126); на эмалевом образе 1866 г. в оправе мастера К. Рябкова, принадлежавшем свт. Филарету (Дроздову) , митр. Московскому (СПГИАХМЗ); на нескольких иконах кон. XIX в. с поновлениями XX в. из ц. ап. Филиппа в Вел. Новгороде. Обычно И. изображался в центральной части в схиме и архиерейской мантии (иногда украшенной орнаментом), с непокрытой головой (реже в белом клобуке), с волнистыми волосами с проседью и округлой бородой, в руке Евангелие или жезл. На прориси с иконы «Новгородские чудотворцы» XVIII в., где сонм святых представлен в молении образу Софии Премудрости Божией, И.- в 1-м ряду справа позади свт. Никиты, на нимбе надпись: «иоаннъ» (Маркелов. Святые Др. Руси. Т. 1. С. 398-399, 618-619). Один из почитаемых «старинных» образов такого извода с изображением Софии Премудрости Божией находился «в ризнице Черниговской кафедры» (Барсуков. Макарий (Миролюбов). 1860. Т. 2. С. 120. Примеч. 255). Местонахождение иконы в приделе, пристроенном в 1778 г., не изменилось и после 1847 г., когда он был утеплен (Гусев. 1903. С. 6). Житийные композиции располагались в 2 ряда на 2 досках, присоединенных по сторонам средника с ростовым изображением И.; размер узких створок (1 сажень × 7 вершков = ок. 2 м × 31 см) дал Гусеву повод думать, что материалом могли послужить части первоначальной раки - предшественницы раки 1559 г. (Там же. С. 7). В 28 клеймах были представлены сцены из Жития, не во всем совпадающие с текстом, вошедшим в ВМЧ (напр., пострижение И. в монашество). Отдельные циклы деяний на иконе из ц. свт. Власия посвящены чуду от иконы Божией Матери «Знамение» (9 клейм) и легендарной истории о путешествии И. в Иерусалим (11 клейм). Последние отражают городскую мифологию, связанную с И. («Иоанн что на бесе ездил»), устойчивую уже в кон. XV в. (Львовская летопись // ПСРЛ. 1913. Т. 20. С. 351) и вошедшую в ВМЧ (Сент., дни 1-13. СПб., 1868. Стб. 302). К нач. XX в. живопись иконы была скрыта масляной записью.

Миниатюры, посвященные событиям жизни и почитанию (обретению мощей) И., иллюстрируют рукописи Лицевого летописного свода 70-х гг. XVI в. (Лаптевский, Голицынский тома: РНБ. F. IV. 233; F. IV. 225). На миниатюре из сборника (РГАДА. Ф. МИД. № 91. С. 65; Гусев. 1903. С. 19. Рис. 10) представлено чудо о построении ц. Благовещения Пресв. Богородицы братьями-мирянами Илией (Иоанном) и Григорием (Гавриилом). На стенках раки 1663 г. житие И. было изображено в рельефах, заключенных в 4 круга, где подробнее всего излагался рассказ о путешествии И. в Иерусалим и о том, как он был оправдан после обвинений в «блуде» (Гусев. 1903. С. 71-72). Слепок с одной из досок раки был сделан для Исторического музея в Москве (Указатель памятников Ист. музея. М., 18932. С. 565; Гусев. 1903. С. 72). Неск. сцен из Жития И. сохранилось в т. н. келье Иоанна, занимающей сев.-зап. комнату Владычной палаты новгородского Детинца (роспись 20-х гг. XIX в.; в 2008-2009 демонтирована со стен кельи бригадой реставраторов под рук. В. Д. Сарабьянова; Сарабьянов В. Д. Росписи Владычной палаты Новгородского кремля: Келья Иоанна: Предварительные заметки по результатам реставрационных работ в 2006-2007 гг. // Новгород и Новгородская земля: Искусство и реставрация. Вел. Новгород, 2008. Вып. 3. С. 119-139).

В искусстве Нового времени единоличные изображения И. встречаются, напр., в живописном и иконописном вариантах в храмах Валаамского мон-ря и его скитов (в наст. время в Нововалаамском мон-ре в Финляндии; по описи 1942 г.- АФВМ. Bd. 15. Л. 9 об., 16-16 об. и др.). На одной из них, исполненной в 1850 г. в столичной мастерской М. С. Пешехонова (Преображенский собор монастыря), И. стоит прямолично, в архиерейской мантии, омофоре и белом клобуке, с Евангелием и жезлом в руках. Уникальный сюжет запечатлен на иконе «Видение свт. Иоанну Новгородскому иконы Богоматери» кон. XVIII в. (частное собрание). И. часто писали в составе минейных циклов, напр. на невьянской минейной иконе на сент.-окт. 1802 г. (музей «Невьянская икона»; см.: Музей «Невьянская икона». Екатеринбург, 2005. С. 90, 187. № 53), на минее на сент. иконописца Т. И. Гагаева (?) 1-й пол. XIX в. (частное собрание; см.: Возвращенное достояние: Рус. иконы в частных собраниях: Кат. М., 2008. С. 226-241. Кат. 75) - во 2-м ряду, в красной фелони, синем подризнике, епитрахили, с Евангелием. Под 7 сент. (вместе с мч. Созонтом) И. в мантии, омофоре и митре, с жезлом или с четками в руке помещен на гравированных святцах 1714 и 1722 гг. Г. П. Тепчегорского, 1734 г. А. Ф. Зубова и др. (раскрашенные экземпляры РГБ: Ермакова М. Е., Хромов О. Р. Рус. гравюра на меди 2-й пол. XVII - 1-й трети XVIII в. (Москва, С.-Петербург): Опис. коллекции отдела изоизданий РГБ. М., 2004. Кат. 33. 1, 34. 1, 35. 1).

Изображение И. входит в композиции, представляющие чудо от иконы Божией Матери «Знамение» (1170), к-рое становится самостоятельным сюжетом новгородских икон со 2-й пол. XV в. Уже в Житии И., включенном в ВМЧ, подчеркивалось общерус. значение празднования новгородской святыне (ВМЧ. 1868. Стб. 332; Гордиенко. 2001. С. 112). Известны 7 подобных икон XV-XVII вв.; они воспроизводят общую композиционную схему в 2-3 регистра, хотя и отличаются в деталях (подробнее см.: Смирнова. 2007. С. 134-147). Уже на 2 древнейших иконах, написанных в Новгороде (1-я пол. XV в., ГТГ; 2-я пол. XV в., НГОМЗ), И. представлен в верхнем ряду дважды: в числе клириков, «поднимающих» образ Богоматери в храме Спаса Преображения на Ильине ул., и в составе крестного хода, сопровождающего икону по мосту через Волхов. Образ святителя выделен нимбом, крещатой фелонью, белыми ризами; он без клобука, с русыми волосами и клиновидной бородой средней длины. Вариант имеется на иконе с 2 регистрами кон. XVI в. (?) из собрания В. М. Васнецова (позднее - Т. А. Мавриной, ГМИИ, Музей личных коллекций; см.: Смирнова.

Эта схема встречается на иконах XVII-XVIII вв., где к атрибутам И. может быть добавлен посох, как на иконе из ц. Успения Пресв. Богородицы на Торгу в Новгороде, известной по акварели Ф. Г. Солнцева (не сохр.; см.: Смирнова. 2007. С. 141). На иконах позднего времени история чуда от иконы «Знамение» представлена большим количеством сцен. Среди них есть такие, в к-рых святитель изображен с иконой над воротами осажденного города, как в клейме на раме иконы Божией Матери «Знамение» из ц. прор. Илии в Ярославле (80-е гг. XVII в., ЯХМ). Все больше места занимают детали пейзажа, архитектуры; образ И. более типизирован, исполнен в соответствии с общими принципами святительской иконографии: святой в разных типах облачения в клеймах неск. икон Божией Матери «Знамение» с историей и чудесами (кон. XVII в., ГИМ; 1-я треть XVIII в., ГМЗК; сер. XVIII в., ГРМ). Сюжет чуда от иконы изображался и в храмовых росписях (1742-1743, ц. в честь иконы Божией Матери «Знамение» в Ярославле; в наст. время фрагмент в ГТГ). Одна из икон объединяет изображение чуда от образа с панорамой Новгорода, по сторонам к-рого в клеймах - фигуры святителей И. и Никиты (2-я пол. XIX в., ГМЗК). На иконе 1902 г. из мастерской Белоусовых в Палехе (ГРМ) в среднике - образ Божией Матери «Знамение», в клеймах - акафист Пресв. Богородице и чудеса от образа.

В составе Соборов рус. святых И. изображен на поморской иконе кон. XVIII - нач. XIX в. (МИИРК), на северодвинской иконе XIX в. и на иконе письма мастера-старообрядца П. Тимофеева 1814 г. (ГРМ; см.: Образы и символы старой веры: Памятники старообр. культуры из собр. Рус. музея / ГРМ. СПб., 2008. С. 72-73, 82-85. Кат. 62, 70; прорись см.: Маркелов. Святые Др. Руси. Т. 1. С. 456-457); на иконе 1-й пол. XIX в. из дер. Чаженьга Каргопольского р-на Архангельской обл. (ГТГ) - в левой группе святителей (за свт. Никитой), без клобука, куколь на плечах. На иконе нач. XIX в. из Черновицкой обл. (НКПИКЗ) И.- в 6-м ряду в левой части, в архиерейской мантии, омофоре и белом клобуке. На иконе сер.- 2-й пол. XIX в. (ГТГ) он показан во 2-м ряду, в клобуке, с Евангелием в руках.

В монументальной живописи И. представлен, напр., в росписи Троицкого собора Ипатиевского мон-ря в Костроме - в рост, на юж. стене зап. галереи, слева от входа в южную галерею (1910-1913, артель Н. М. Сафонова; см.: Куколевская О. С. Стенопись Троицкого собора Ипатьевского мон-ря. М., 2008. Т. 2. С. 362. № 70); среди подвижников XII в. в росписи галереи, ведущей в пещерную ц. прп. Иова Почаевского в Почаевской Успенской лавре (живопись кон. 60-х - 70-х гг. XIX в. работы иеродиаконов Паисия и Анатолия, поновлена в 70-х гг. XX в.). Рельефное изображение И. было помещено на юж. дверях храма Христа Спасителя, а также в алтарной арке придела во имя блгв. кн. Александра Невского над иконостасом, выполнено худож. Фартусовым по эскизам акад. Н. А. Лаврова (Мостовский М. С. Храм Христа Спасителя / [Сост. заключ. ч.: Б. Споров]. М., 1996п. С. 41, 76).

В иконописи XX в. И. представлен среди Новгородских святых на иконе «Все святые, в земле Русской просиявшие», созданной в 1934 г. мон. Иулианией (Соколовой) для свт. Афанасия (Сахарова) (ризница ТСЛ), а также на ее повторениях 50-х гг. XX в. (ризница ТСЛ, СДМ; см.: Алдошина Н. Е. Благословенный труд. М., 2001. С. 231-239). Ростовое изображение И. в архиерейской мантии и клобуке помещено под 7 сент. на рис. мон. Иулиании в лицевых святцах рус. святых и на ее эскизах (после 1959, частное собрание; см.: Juliania (Sokolova), nun. Russian Saints = Святые Руси / Ed. N. Aldošina. , 2000. С. 36. Обл.). Образ И. обязательно вводится в состав Собора Новгородских святых, напр. на иконе 60-х гг. XX в. из местного ряда нижнего иконостаса ц. ап. Филиппа в Вел. Новгороде, на списке кон. XX - нач. XXI в. из новгородского Софийского собора. В совр. подлинниках И. изображается также в богослужебном святительском облачении (Изображения Божией Матери и святых Правосл. Церкви. М., 2001. С. 12); существуют и единоличные иконы святителя.

Ист.: Макарий (Миролюбов), архим. Опись Спасо-Хутынского монастыря 1642 г. СПб., 1856; Описи имущества новгородского Софийского собора XVIII - нач. XIX в. / Сост.: Э. А. Гордиенко, Г. К. Маркина. Новгород, 1993. Вып. 2-3; Описи имущества Софийского собора 1833 г. / Публ.: Э. А. Гордиенко, Г. К. Маркина // НИС. 2003. Вып. 9(19). С. 507-644; Описи Соловецкого монастыря XVI в. / Сост.: З. В. Дмитриева, Е. В. Крушельницкая, М. И. Мильчик. СПб., 2003.

Лит.: Макарий (Миролюбов), архим. Археол. описание церк. древностей в Новгороде и его окрестностях. М., 1860. 2 т.; Гусев П. Л. Новгородская икона св. Иоанна (Илии) архиепископа в деяниях и чудесах // ВАИ. 1903. Т. 15; Плешанова И. И. Резные фигуры «старцев» в собр. ГРМ // ПКНО, 1974. М., 1975. С. 271-284; Овчинникова Е. С. Московский вариант «Богоматери Боголюбской» // ДРИ. М., 1975. [Вып.:] Зарубежные связи. С. 343-353; Бекенева Н. Г. Об иконе «Образ новгородских святых» из собр. ГТГ // Худож. наследие: Хранение, исслед., реставрация. М., 1984. С. 91-95. № 9(39); «Пречистому образу Твоему поклоняемся…»: Образ Богоматери в произведениях из собр. Рус. музея / ГРМ. СПб., 1995. С. 138-139, 214-215, 220-221. Кат. 81, 134, 138, 139; Сорокатый В. М. Иконография Никиты и Иоанна Новгородских в XVI в. // «Охраняется государством»: 3-я науч.-практ. конф. С.-Петербургский фонд культуры: Программа «Храм»: К 150-летию со дня рожд. Н. П. Кондакова: Сб. мат-лов. СПб., 1994. Вып. 5. Ч. 2. С. 105-123; Иконы Твери, Новгорода, Пскова XV-XVI вв.: Кат. собр. М., 2000. Вып. 1; Icônes russes: Les saintes / Fondation P. Gianadda. Martigny (Suisse); Lausanne, 2000. P. 66-67, 74, 132-133, 142-147. Cat. 12, 16, 47, 52, 53; Гордиенко Э. А. Духовная жизнь Новгорода в XVI в. СПб., 2001; Игнашина Е. В. Древнерус. лицевое и орнаментальное шитье в собр. Новгородского музея: Кат. Вел. Новгород, 2003; Костромская икона XIII-XIX вв. / Сост.: Н. И. Комашко, С. С. Каткова. М., 2004. С. 555. Кат. 147. Ил. 244; Маясова Н. А. Древнерус. лицевое шитье: Кат. М., 2004. С. 104-105. Кат. 12; Шитова Л. А. Рус. иконы в драгоценных окладах: кон. XVII - нач. XX в. Серг. П., 2005. С. 130, 178, 241, 253; Смирнова Э. С. «Смотря на образ древних живописцев…»: Тема почитания икон в искусстве Средневек. Руси. М., 2007; Иконы Владимира и Суздаля. М., 2006. С. 274-279, 315. Кат. 69; Полякова О. А. Архитектура России в ее иконе: Города, мон-ри и церкви в иконописи XVI-XIX вв. из собр. ГМЗК. М., 2006. С. 56-67, 243. Кат. 10, 11; Декоративно-прикладное искусство Вел. Новгорода: Худож. металл XVI-XVII вв.: Кат. / Ред.-сост.: И. А. Стерлигова. М., 2008; Новгород и Новгородская земля: искусство и реставрация: Сб. ст. Вел. Новгород, 2009.

М. А. Маханько