Скорая помощь и реформа здравоохранения. Последствия. Реформа скорой помощи: новые правила для врачей Реформа скорой

Минздрав раскрыл планы реформирования скорой помощи. В ведомстве хотят сосредоточиться на квалифицированных врачах и высокой мобильности неотложки. "Сегодня" узнала, каким будет будущее экстренной медицины в стране.

УСПЕТЬ ЗА 8 МИНУТ. В первую очередь МОЗ хочет добиться сокращения времени приезда "скорой". Если сегодня карета неотложки в городе должна быть на месте через 10 минут, а в сельской местности — через 20, то после реформы время сократится до 4—8 минут, независимо от типа местности. Чтобы добиться таких результатов, МОЗ хочет решить две проблемы: отсутствие координации и огромное количество непрофильных вызовов. Улучшить координацию между диспетчерами и экипажами "скорых" хотят с помощью GPS-навигаторов.

"Это даст возможность отслеживать на карте перемещение машин и направлять на место вызова бригаду, которая находится ближе всего", — говорят в пресс-службе Минздрава. Вторую проблему будут решать, создав колл-центр, через который врачи будут давать бесплатные консультации. По плану МОЗ, это оттянет на себя более половины звонков и позволит работать скорой помощи более эффективно.

Врачи к новым стандартам относятся скептически. "Мне кажется, сократить время до восьми минут нереально! В городах на дорогах просто сумасшедшие пробки, а в сельской местности дорог вообще кое-где нет. "Скорую" подрезают, не пропускают в потоке. Мы и сейчас мчимся на вызов, часто рискуя жизнью, но укладываемся в норматив. А если его снизить, это будет уже слишком опасно", — рассказала нам фельдшер одной из столичных станций скорой помощи Инна Дудник.

Кроме того, в Минздраве хотят увеличить количество подстанций скорой помощи в стране, а также открыть в больницах профильные отделения, которые будут заниматься только теми больными, которых привезла "скорая". Но член Комитета ВР по охране здоровья Олег Мусий сомневается, что в бюджете на это найдут деньги: "Еще несколько лет назад на такие задачи нужно было 60 млн грн. Сегодня эта цифра будет в несколько раз больше. А еще же есть вопрос негодности автопарка "скорых" — нужно обновить 40% всех машин".

УЧИТЬСЯ СПАСАТЬ. Второй блок реформы — образование. МОЗ к концу этого года запустит программу "Первый на месте события", обязательную для копов и спасателей — их научат делать сердечно-легочную реанимацию, правильно жгутовать раны и ставить шины на переломы. Программа будет доступна и обычным украинцам. Активно будут переучивать и фельдшеров, а также выпускников медучилищ. Первые после 180 учебных часов будут переквалифицированы в парамедиков, которые будут ставить предварительные диагнозы и проводить несложные медицинские манипуляции по дороге в больницу. Выпускников же будут учить для работы на "скорых" еще три года. "У нас сегодня уже готово много фельдшеров, и не думаю, что будет проблема с кадрами для такой переквалификации или расширения сети подстанций. Просто нужен подготовительный период в несколько месяцев, чтобы переучить людей", — отмечает медэксперт РПР Татьяна Авраменко.

Днепровский врач Евгений Кисилюк придерживается другого мнения — планы МОЗ можно осуществить за 3—4 года, но главной проблемой станет именно отсутствие кадров: "Кто должен готовить парамедиков? Врачи скорых, у которых больше десятка вызовов за смену? Новые станции открывать или спецотделения — тоже вопрос. В каждой бригаде есть фельдшер, водитель и врач. Если первых двух найти несложно, то квалифицированные врачи — проблема? Зарплаты маленькие, нагрузки сумасшедшие — зачем идти работать в неотложку, если можно хорошо зарабатывать, например, в частной клинике".

Бурно обсуждается новость о фельдшере из Челябинской области. Точнее об автомобильном ДТП, на которое скоропомощник прибыл в одиночку и старался спасти мужчину, который всё же скончался.

Подробности описаны в посте журналиста Андрея Попова на Facebook, который разлетелся тысячами репостов. Он оказался на месте аварии и помогал, как мог, фельдшеру, который, «изорвав перчатки» пытался вытащить пациента. Особенно сильное впечатление произвело фактурное фото, на котором запечатлено напряжённое с легким оттенком отчаяния лицо фельдшера.

Почему на смертельное ДТП выехал один фельдшер? В челябинском Минздраве не дали внятного ответа, заявив, что реанимационная бригада приехала на место уже через 16 минут после вызова. По словам журналиста Попова, реанимобиль ждали все полчаса, а по информации в некоторых СМИ – очевидцы несколько раз безуспешно пытались дозвониться в экстренную службу через номер 112. Министр общественной безопасности области Евгений Савченко объяснил это «недостаточной компетенцией» диспетчеров службы 112, которые, получая вызов, вручную (!) звонят в экстренную службу. Сам фельдшер вынужден выезжать на вызовы до 20 раз в сутки. В одиночку… Потому что, по его словам, не хватает кадров.

О дефиците кадров сейчас говорить не будем. Причинно-следственные связи слишком очевидны.

Моя первая смена на «скорой помощи» на должности такого номенклатурного недоразумения как «фельдшер» запомнилась мне на всю жизнь.

Обыкновенный посёлок. Лето. На ЦРБшную скорую помощь поступает вызов о том, что на трассе столкнулись два «ведра на колёсах». Минимум четверо пострадавших.

На вызов были отправлены две бригады: два фельдшера, я – в одной «буханке», и в другой – коллега.

По приезде я откровенно испугался – две машины были раскурочены в мясо, а на обочине лежали по разным сторонам от трассы окровавленные потерпевшие – трое стонали, периодически проваливаясь в «небытие», четвертый – полутруп. Вокруг тошнотный хоровод из зевак, МЧСников и полиции. С чьей-то помощью мы поместили в мой «УАЗик» двух – одного без сознания, второго – оклемавшегося, и настойчиво пытавшегося выяснить, что с его товарищем. У него был только расшиблен нос и расцарапана шея, но он орал, требовал от меня спасти его товарища, лез руками в чемодан. Для такой ситуации – это нормальное поведение. Каким-то чудом, подавляя тьму в глазах, я кое-как поставил капельницу. Попытался подключить кислородный баллон… И он сделал мне сюрприз – не сработал. Это был самый ужасный и напряжённый путь в больницу – 20 минут в душной, скрипящей «таблетке» тянулись часа два. Сам едва ли не молился, поглядывая на хрипящего пациента, играя параллельно в игру «уколи физраствор» с истериком.

К счастью, все выжили. Ничего серьёзного ни у кого не было. Оторванных рук, серьёзных переломов, кровопотерь. ЗЧМТ, «сотрясы», трещины в рёбрах… Небеса уберегли.

Казалось бы – тут ничего страшного нет. Но, что бы я смог сделать, если бы было что-то серьёзное, а я один в (прости Господи) «бригаде»? Большинство из вас медики, поэтому даже не буду расписывать варианты, ведь вы можете смоделировать ситуацию сами.

Допуск в экстренной службе к вызовам бригад с одним фельдшером/врачом – это преступная халатность и расстрельный поступок в условиях военного времени.

Вы ездите на машине с тремя колёсами? А на велосипеде с одним?

Говорить о том, что у человека всего две руки и одна голова, совсем уже не нужно. Наверное, нужно спросить историков медицины: кто при формировании нормативов для скорой помощи допустил разрешения работать по одному? Почему представители медицинского сообщества не ужаснулись и не обвинили организаторов здравоохранения в шизофрении, и не потребовали запрета на это?

Если на какой-то из станций «скорой помощи» оказалась неукомплектованной хоть одна бригада – это как минимум повод для экстренного поиска сотрудника, и как максимум – для объявления чрезвычайного положения в регионе… А может в стране?

Почему в медучилищах преподаватели без стыда и совести рассказывают, как это круто быть одному (присказка – «будешь царь и бог») и взваливать на себя непосильную ответственность, которая, помножившись на неопытность, убивает пациента?

Я считаю, что на скорой помощи врачей и фельдшеров в нынешнем виде быть не должно.

Объясните мне, для чего на «скорой» существует это идиотическое бюрократическое разделение на фельдшеров и врачей?

И первый, и второй обязаны сделать всё, чтобы довезти пациента живым до больницы, либо дать необходимые рекомендации по обращению к специалисту.

Нет на «скорой» чисто фельдшерских и чисто врачебных обязательств, когда речь идёт о спасении жизни. Можно сказать, что врачи опытнее. Согласен. Но в чём это проявляется? Насколько я понимаю – в условиях скорой помощи, пациенту или оказана (жив), или не оказана медпомощь (мёртв). Врач/фельдшер прилагает все усилия, чтобы купировать экстренные состояния, и для этого оба должны знать алгоритмы (тактику, препараты и т.д.), которые обязательны для всех.

Простой пример:

Неопытный врач сделал на вызове массаж сердца – пациент задышал. Опытный фельдшер сделал массаж сердца – пациент задышал. Но первый получит зарплату 30 тысяч, а второй 20. А с каких гвоздей мы должны переплачивать или недоплачивать за одну и ту же работу? Ведь в случае неправильного оказания помощи отвечать перед следствием будут оба одинаково. Если кто-то накосячил – он должен ответить.

Вы скажете, что фельдшера априори не такие компетентные, как врачи – согласен.

Но как вы это продемонстрируете в условиях «скорой»? Каков критерий? Скорость распечатывания шприца? Или ритмичность накачивания манжеты тонометра?

В связи с этим загадка:

Врач скорой помощи знает десять способов лечения соплей, а фельдшер только два. Вопрос, уважаемые знатоки, кто из них круче?

Ответ: никто.

Потому что «скорая» лечение не назначает и на сопли не выезжает (по крайней мере не обязана – тема необоснованных вызовов).

Так что эти два специалиста – равные на этом поле. И все эти врачебно-фельдшерские условности, вносящие в работу «скорой» смуту, вражду и несогласованность – атавизм патерналистской медицинской заразы.

Но, конечно, мы не можем взять и выкинуть сейчас разом из системы всех фельдшеров или врачей. Нынешний профессиональный состав скорой помощи уже сложился по объективным причинам, исходя из системных факторов медицинского образования. Коллективы сформировались из медиков с внушительным опытом, пришедших из других сфер. Многие из них приросли корнями к месту.

Но я считаю, что скорая помощь должна быть по-настоящему экстренной службой. Возможно, отчасти интегрированной в систему МЧС.

Сотрудниками должны быть медики с навыками спасателя, физически выносливые, безупречно владеющие тактикой оказания экстренной и неотложной помощи, в том числе в условиях чрезвычайных ситуаций. Это спецы, которые постоянно тренируются на симуляторах и фантомах, отрабатывают навыки в условиях боевых учений. А не те, кто слушают полуторачасовое, унылое лекторское чавканье на нынешних «горе-учёбах» раз в несколько лет. К тому же решится проблема дефицита кадров и переработок с перегрузками, ведь таких специалистов не нужно учить по 7-8 лет. Простых фельдшеров готовят сейчас за три года, но условия их работы и образование более чем плачевные на фоне несоизмеримой ответственности за пациента.

Современная скорая помощь – это не насквозь больная пенсионерка с поверхностным знанием 6-7 синдромов. Это универсальные, грамотные солдаты с одинаковой достойной зарплатой, которые слаженно работают в связке, чтобы помочь больному. Без всякой документации и отчётности перед ОМээСами.

Но всё это возможно при одном важном условии – нужно научить населения отвечать за своё здоровье и правильно вызывать скорую помощь. Но это уже совсем другая история.

А пока – имеем то, что имеем, а оно имеет нас.

Как надо не уважать граждан своего государства, чтобы службу, от которой зависит жизнь каждого украинца, второй год финансировать на 0 гривен

Экстренная медицинская помощь - приоритетное направление здравоохранения в развитых странах. Причина очевидна: от ее уровня и качества работы зависят человеческие жизни. Во время трагических ситуаций и чрезвычайных происшествий врачи скорых продлевают линии жизни - на ладони и в судьбе.

Украинская служба скорой помощи выживает, как может, уже много лет. И врачей, и пациентов годами кормят обещаниями о светлом будущем, которому никак не удается перейти в настоящее. В июне Минздрав обнародовал для общественного обсуждения Концепцию реформы системы экстренной помощи.

«Пятилетняя реформа экстренной помощи имеет целью принципиально улучшить качество и доступность экстренной помощи, чтобы в критической ситуации каждый украинец оперативно получал необходимую помощь. С другой стороны, Минздрав стремится усилить престижность профессии экстренного медицинского работника и обеспечить достойную оплату его труда», - так анонсировали будущие изменения в профильном министерстве.

По словам и. о. министра здравоохранения Ульяны Супрун, основные перемены коснутся системы диспетчеризации. В Минздраве считают, что украинцы часто вызывают скорую зря. Диспетчеры будут распознавать такие «ложные» вызовы и не гонять кареты скорой помощи к паникерам. А если уж случай действительно экстренный, то, по словам главы ведомства, скорая домчится в течение считанных минут. Реформа коснется и бригад скорых, которые собираются комплектовать лишь парамедиками - без врачей и фельдшеров. Вовлекут в систему экстренной медицины спасателей, пожарных, полицию, а также учителей, воспитателей и соцработников. Их планируют обучить премудростям первой помощи .

Новую реформу начали, не закончив старую

Одной из самых больших проблем в нашей стране является то, что каждый министр, приходя на смену предыдущему, отметает все сделанное предшественником, не изучает опыт и не делает выводы. Так, не закончилась еще предыдущая реформа службы скорой помощи, начатая в 2012–2013 годах. Тогда собирались создать современную систему диспетчеризации, усовершенствовать систему больниц интенсивной терапии и обновить автопарк. Однако реализовать удалось лишь часть планов. Причина в Украине до боли обыденная - закончились средства. Наверное, все же стоило бы завершить начатое. Да вот для этого необходимо финансирование. Проще обсуждать новую реформу, в финансово-экономическом обосновании которой уже привычно указано, что «принятие проекта не потребует дополнительных затрат средств из госбюджета».

Пока на всех углах обсуждали концепцию, медицинский антиквариат - так медики называют ржавые автомобили УАЗ скорой помощи - продолжает ездить такими же разбитыми дорогами Украины . В ужасном состоянии находятся отделения экстренной медицинской помощи в больницах, по состоянию больше похожих на тюрьмы, чем на медицинские учреждения. Что касается транспорта, меньше половины автомобилей, приезжающих на вызов, соответствуют необходимым нормативам.

Еще одна огромная проблема - отток кадров. Руководители центров экстренной медицинской помощи говорят, что не в состоянии мотивировать своих медицинских и немедицинских работников - увольняются и медики, и водители скорых. Это особенно злободневная проблема для Донетчины, ведь подразделения, работающие на линии соприкосновения, еще и рискуют своей жизнью.

Финансирование экстренной помощи = ноль

Сегодня система экстренной медпомощи еще работает. Однако в основном это заслуга горадминистраций и областных советов на местах. Для того чтобы она работала хорошо, необходима поддержка на государственном уровне. Но государство вот уже два года не выделяет средства на финансирование службы скорой помощи, поэтому обсуждение концепции, смену названий профессий на парамедиков и т. п. сами медики воспринимают не иначе как издевательство.

«Правительство уничтожает систему экстренной медицинской помощи нашего государства, - считает заместитель председателя Комитета ВР по вопросам здравоохранения Ирина Сысоенко. - Еще в апреле нам удалось обратить внимание премьер-министра на огромное количество проблем, существующих в экстренной медицинской помощи (ЭМП). Была создана рабочая группа для внесения изменений в государственный бюджет Украины, чтобы решить эти проблемы. Но никаких изменений в госбюджете по финансированию государственной программы ЭМП, к сожалению, пока нет. Как надо не уважать граждан своего государства, чтобы службу, от которой зависит жизнь каждого украинца, второй год финансировать на 0 гривен! Если в ближайшее время не решить эти проблемы, мы потеряем самое ценное - медиков, выезжающих на вызовы к больным. Ежемесячно увольняются врачи, фельдшеры, водители бригад ЭМП. Они не могут выжить на минимальную зарплату в 3700 грн».

Для немедленного решения указанных проблем была подготовлена резолюция, которую подписали руководители центров экстренной медицинской помощи всей Украины, поставили подписи 229 депутатов… Но нардепы ушли на каникулы, так и не решив эти насущные вопросы. Медики отмечают, что в Украине есть закон «Об экстренной медицинской помощи» 2012 года. К сожалению, его не выполняют. Вместо этого вся страна обсуждает концепцию правительства о реформе экстренной медицинской помощи. По сути, проблемы заговариваются, но не решаются.

«Даже Китай сжалился над украинцами и подарил нам 50 машин экстренной медицинской помощи, - рассказывает Ирина Сысоенко. - Чем, по сути, сделал гораздо больше для Украины в вопросе экстренной медицинской помощи, чем правительство нашего государства».

Оксана Шклярская

Любая реформа предполагает изменения в какой-то сфере жизни, направленные на укрепление государственных основ. Однако, из этого не следует, что уровень жизни народа непременно улучшиться. Подтверждением тому может послужить проводимая в России реформа здравоохранения, вызвавшая в свое время не только волну возмущения, но и заставившая выйти на митинг тех, кого она коснулось непосредственно – работников этой отрасли. И дело здесь не в изменении каких-то нормативов или финансовых схем, а в том, что эти изменения оказывают существенное влияние на вопросы жизни и смерти народа, в прямом смысле этого слова.

Чтобы убедиться в напряженности ситуации следует начать с медицинской службы скорой помощи, от которой в первую очередь зависит уровень смертности и продолжительности жизни в стране. Именно так поступили журналисты «Русского репортера», начиная свое системное расследование.

Немногие знают, по какому алгоритму происходит обработка сигнала о помощи после набора номера «03» или «103». Звонок поступает на центральный диспетчерский пункт, и принимает его фельдшер по приему и передаче вызовов. Для максимальной оперативности и четкости ведения переговоров, на экране монитора, стоящего перед работником скорой помощи, высвечиваются вопросы, которые он и задает звонящему человеку, одновременно занося получаемую информацию в компьютер. Параллельно идет автоматическая обработка данных, и в зависимости от места нахождения, вызов передается на пульт регионального фельдшера. Если в регионе имеется несколько подстанций, то вызов принимает самая ближняя к пострадавшему. На все про все уходит порядка трех минут, и раньше скорая помощь выезжала на все абсолютно вызовы. Исходили из того, что просто так человек звонить в «скорую» не станет, раз он набирает номер, значит, ему нужна помощь. В свое время такой опыт работы перенимался медиками всего мира, чем гордилась наша страна. Однако, с 2013 года отработанный механизм подвергся реконструкции.

Переоснащенная медицина столицы – это еще не вся страна

Заявление вице-мэра Москвы в начале 2013 года о том, что уровень смертности за прошедшие два года снизился на 18%, приятно удивило, и было похоже на сказку. Ведь во все времена высокая смертность была позором для страны. По логике такие изменения происходят на фоне постепенного улучшения общей ситуации в стране в социальной и экономической сфере, а тут фантастическое снижение смертности за короткий период. Москва по этому показателю подтянулась до уровня многих стран Европы и обогнала на 36% средние показатели внутри страны.

Пытаясь разобраться, каким образом, достигнуты вызывающие гордость результаты, пришли к выводу, что причина кроется, не столько в улучшении общего состояния здоровья москвичей, сколько в принятии конкретных мер по оснащению скорой помощи современным оборудованием и медикаментозными препаратами. Именно, это дало возможность незамедлительного терапевтического вмешательства, в особенности, при сердечно – сосудистых проблемах, вызывающих наибольшее количество смертельных исходов. Еще один существенный фактор состоит в том, что скорая помощь должна доставить пациента в ту клинику, где ему будет оказана помощь максимально оперативно и эффективно. Важную роль в этом вопросе играет грамотное управление системой клиник, именно в этом заключается идея их укрупнения, высокой оснащенности и профессиональной подготовки кадров. Таким образом, можно сделать вывод, что уровень смертности напрямую зависит от оснащения клиник и изменения принципа работы приемных покоев.

В регионах, тем не менее, приемные покои продолжают работать по старинке, на что сетуют местные врачи. А хотелось бы, чтобы вместо «покоя» в работу оперативно включались сразу несколько специалистов, тем самым сокращая до минимума время от доставки больного до начала терапии.

Не редки случаи, когда скорая помощь справляется очень быстро и в больницу человек, например, после инсульта доставляется вовремя, но на календаре суббота, и врача, способного своевременно в течение трех часов, пока еще есть реальный шанс для эффективной терапии, на месте нет. При этом московские кареты скорой помощи оснащены по полной программе. В их распоряжении по два дыхательных аппарата, в наличие все необходимые медикаменты. Для квалифицированного специалиста имеются все возможности оказать помощь в полном объеме.

Но, опять-таки, это в столице. В той же Уфе больше половины машин имеют износ сто процентов . Но даже не это приводит в отчаяние – как-то ж машины ездят. Главное то, что аппаратура там устаревшая морально. Если кардиологические и реанимационные машины оснащены хорошо, то в старых каретах такие же раритетные аппараты для вентиляции легких.

Фельдшер скорой помощи из Владимирской области возмущен до глубины души разговорами о модернизации медицины:

«О каком переоснащении идет речь, если элементарные носилки до сих пор представляют собой две палки с брезентом между ними. Машина скорой помощи, которую своими силами каким-то образом пополнили всем самым необходимым, еще, куда ни шло. А пришлось пересесть на другую, хоть плачь. Пациент умирает. Пока проводил реанимационные манипуляции, свет вырубился, двигатель заглох. Надо срочно в больницу, а мы с водителем машину с толкача пытаемся завести.

Что касается тяжелобольных, то для них машины вообще не рассчитаны. С помощью имеющегося оборудования микроинфаркт, например, диагностировать практически невозможно. А ведь есть аппаратура, позволяющая протестировать больного на тропонин, и в течение 20 минут получить точный диагноз, но мы такой возможностью не располагаем. Дефибрилляторов нет, даже искусственную вентиляцию легких провести нечем».

Опыт Москвы убедительно доказывает, что для снижения смертности не нужны сверхъестественные открытия, достойные Нобелевских премий в сфере экономики или управления. Достаточно увеличить объемы финансирования, направленные на переоборудование и переоснащение медицины, и эффект не заставит себя ждать. Снизить смертность, не вкладывая средства в медицину невозможно. Однако, в основе реформы здравоохранения лежит общее снижение расходов на медицину, а те, кто стоит у руля, рассчитывают на повышение эффективности, без дополнительных ассигнований.

Всем правит ОМС

Революционное начало реформы здравоохранения заключается в том, что прекращено бюджетное финансирование скорой помощи. Отныне скорая помощь входит в базовую программу обязательного медицинского страхования.

Каким образом данное нововведение отразилось на медицинских работниках и пациентах?

В настоящий момент все средства, выделяемые государством на финансовые нужды медицины, стекаются в фонд обязательного медицинского страхования. Фонд выступает в роли покупателя медицинских услуг, предоставляемых людям бесплатно.

По мнению работника московской скорой помощи с тридцатилетним стажем, ОМС, не смотря на свою мощь, не в состоянии полноценно обслуживать такое подразделение, как скорая помощь. Скорая помощь во все времена была для государства очень затратной структурой, но в тоже время работало большое количество специализированных бригад, которые сейчас ликвидированы.

Отныне зарплата работников скорой помощи находится в прямой зависимости от предъявленных к оплате страховщикам счетов. Оплата измеряется количеством вызовов с фиксированной стоимостью, которые оплачиваются из фондовых средств ОМС. Все счета тщательно оцениваются на соответствие объема, качества и стоимости оказанной помощи. По результатам проверки деньги перечисляются медикам. Новшество в финансировании не должно влиять на взаимодействие медиков и пациентов. Даже, если у человек нет в наличие страхового полиса, в помощи ему никто не отказывает.

Ожидаемое улучшение качества медицинского обслуживания, ввиду того, что оценивается оно теперь страховщиками, и при неудовлетворительной оценке в оплате вызова может быть отказано, в итоге вылилось в массу дополнительных формальностей и сложную систему денежной мотивации для работников скорой помощи.

Врачи вынуждены осваивать еще и чистописание

Изначально предполагалось, что как только, скорая помощь войдет в систему ОМС, то медицинские услуги, оказываемые пациентам, не включенным в систему, будут оплачивать регионы. Однако, региональных бюджетных средств на это не хватает, и данное условие не выполняется.

В итоге, вызов, отработанный с пациентом, не предъявившим по каким-то причинам страховой полис, оказывается не оплаченным. Медики остались без зарплаты.

Теперь одной из самых глобальных задач для медиков является оформление бумаг. Любая описка в заполнении документов служит основанием для отказа в оплате вызова.

Бюрократия дошла до предела. Скорая привозит находящегося в агонии больного, а его отказываются принимать, потому что не оформлены сопроводительные документы, и никого не волнует, что все время врачи были заняты реанимацией пациента.

Стало уже нормой, что медработники недополучают зарплату из-за ошибок в документах. Небрежность врачей для страховой компании даже на руку - не надо платить.

Чтобы выжить врачи должны работать без сна и отдыха

Реформаторы обнадеживали медиков, что их зарплаты возрастут на 60-70% и потребность в совместительстве отпадет сама по себе, тем более, что от таких объемов работ страдает качество обслуживания пациентов. В реальности зарплаты медиков непозволительно ничтожны и совместительство – это единственный вариант каким-то образом свести концы с концами.

Врачи, согласно нормативам должны работать сутки через трое. Однако, такую «роскошь» многие не могут себе позволить и выходят на работу через сутки, а то и двое суток подряд.

Совместительство оформляют везде, где возможно. Кроме основной работы на скорой помощи, работают совместителями в диспетчерской, на скорой помощи у частников, в больницах. Хирург, к примеру, пять дней в неделю проводит операции в больнице, берет два-три ночных дежурства на скорой помощи и еще сутки в выходной.

Молодым врачам, не имеющим достаточного стажа работы, чтобы выжить приходится буквально дневать и ночевать в больнице. Набираются опыта и уезжают работать из регионов в Москву, где зарплата втрое выше, а работа такая же. Дорога в одну сторону занимает три часа. После суток на скорой помощи надо еще три часа добираться домой. Но в Москве работает много врачей из Тулы, Рязани, Калуги, Твери, Владимира. И продолжается жизнь в таком ритме годами.

Скорая помощь и неотложка – двойной труд

Реформой предусмотрено разделение всех поступающих на «03» звонков на две группы: скорую помощь и неотложную помощь.

Скорую помощь диспетчер направляет в тех случаях, когда требуется незамедлительная госпитализация. Как правило, это травмы, аварии, сердечные приступы, острые боли в области живота. На приезд скорой помощи в таких ситуациях отводиться не более 20 минут.

На неотложке работает один врач, и он обеспечивает оказание помощи на так называемых домашних вызовах, к которым чаще всего относятся хронические заболевания. По нормативу на такой вызов отводится два часа.

Нелепость ситуации в том, что если оказалось, что больной подлежит госпитализации, все начинается сначала. Опять необходимо обращаться в «03», потому что неотложка не имеет права везти пациента в больницу. Врачи вынуждены делать двойную работу.

Время работы неотложки ограничено 20.00. После этого все вызовы выполняет скорая помощь. Многие пациенты, которые по состоянию своего здоровья должны обращаться в неотложку, преднамеренно дожидаются 20 часов и только потом начинают звонить на «03», зная, что там работают более опытные и квалифицированные специалисты. Такие пациенты научены, что нужно сказать, чтобы приехала именно скорая, на чем акцентировать внимание. В результате, идея разгрузить скорую помощь, снять с нее социальные вызовы и вызовы, не представляющие угрозу жизни, не сработала.

Специализированные бригады сократили – остальные захлебываются от вызовов

В дореформенные времена в распоряжении скорой помощи были специализированные бригады: кардиологические, токсикологические, неврологические и травматологические. В Москве работали пять бригад токсикологов на специализированных машинах, оснащенных химической лабораторией. Теперь осталась одна такая бригада и то на переоборудованной машине, обязанной выезжать на любые вызовы. Учитывая, что для государства такое решение явно невыгодно, очевидно, что инициатива исходит от фонда ОМС. Ведь вызов специализированной токсикологической бригады согласно тарифному соглашению между медиками и страховщиками стоит в два с половиной раза дороже.

Самое страшное, что от этой экономии в первую очередь страдают пациенты . У специализированных бригад было оборудование и наработанный опыт, чтобы, к примеру, неврологи, приехавшие по вызову могли сразу же определить очаг кровоизлияния при инсульте. Сейчас даже если оборудование сохранилось, узкие специалисты превратились в обычных линейных врачей.

К примеру, в Уфе, где работают в общей сложности 8 подстанций скорой помощи, до реформы было по две кардиологических бригады на каждой. Сейчас на все подстанции приходится четыре машины. Эти бригады вынуждены обслуживать не только свои вызовы, но и вызовы других подстанций. Вот, например, прошлось выехать к ребенку, проглотившему силиконовые шарики, потому что не было свободных машин. Привезли в ближайшую детскую больницу, а там некому сделать ФГС. Пока перевозили в другую больницу, как кардиологи, выпали из процесса на полтора часа. А в перспективе кардиологические бригады вообще планируется ликвидировать. Это в то время, когда смертность по причине сердечно - сосудистых заболеваний занимает первое место в мире.

В Туле скорая помощь теперь находится на базе городской больницы. В целях «оптимизации» созданы объединенные кардиореанимационные бригады, осталась единственная детская бригада.

Во Владимирской области вместо четырех бригад осталось всего две. Районная скорая помощь обслуживает райцентр и почти сотню деревень. Если есть необходимость доставить пациента в больницу в областной центр, то дорога занимает порядка двух часов. Если и вторая бригада занята, то на вызов подключается подстанция из другого района, чтобы приехать скорой помощи надо 30-40 минут, а зачастую для больного время отсчитывается на секунды.

Вместо врачебных бригад скорой помощи появятся фельдшерские

Раньше в составе бригады скорой помощи обязательно был врач, который оказывал квалифицированную медицинскую помощь до того, как пациент будет доставлен в больницу.

Теперь из-за мизерной зарплаты врачи отказываются работать в бригадах скорой помощи. Они охотнее работают в поликлиниках, где не надо носиться с этажа на этаж и выслушивать вечное недовольство пациентов.

Так что в ближайшем будущем врачебных бригад не останется вовсе – все они заместятся фельдшерскими.

И что же окажется в итоге? На сегодняшний день практически во всех крупных городах страны созданы специализированные центры, где пациента могут спасти от инфаркта, инсульта, последствий травмы. Основное условие – это правильная постановка диагноза специалистами скорой помощи и своевременная госпитализация больного. В Москве, благодаря этому, процент смертности значительно снизился. Но нельзя сравнить степень укомплектованности врачами столичных медицинских учреждений и региональных, как и нельзя сравнить их зарплаты.

Как-то не очень верится, что уровень смертности по России снизится, когда кроме ликвидации специализированных бригад скорой помощи, место врачей займут фельдшеры. Ведь у врача и фельдшера разная подготовка. Если фельдшер в силу недостатка знаний сделает ошибку при оценке ситуации и пациент будет доставлен в простую больницу, а не в специализированный центр, то и результат будет соответствующий. А ведь фельдшер, приступив к работе на скорой помощи, отправляется на любой вызов, и никого не интересует его опыт работы, и то, что есть манипуляции, которые фельдшер просто не имеет права проводить самостоятельно.

Вместе с тем, и врач, и фельдшер имеют медицинское образование. И при желании развиваться, познавать, обучаться, перенимать опыт, повышать квалификацию фельдшер способен даже превзойти врача. Нередки случаи, когда фельдшеры и диагноз выставляют лучше, и в ситуации ориентируются быстрее. Вся беда в том, что в последнее время немногие стремятся к совершенству. У молодежи нет желания учиться. У опытных специалистов нет стремления к наставничеству, как было когда-то. И врач, и фельдшер становятся специалистами, только лишь нарабатывая опыт.

Особую тревогу вызывает ситуация, когда бригада скорой помощи состоит из фельдшера и водителя, и это становится уже нормой. А как поступать медику, когда требуется не две руки, а четыре, и одному провести определенные манипуляции в принципе невозможно. И чаще всего в таких случаях в больницу доставляется либо уже труп, либо человек с минимальными шансами на выживание.

Скорая помощь, как падчерица, у медицины

Уже не один год сокращается количество больниц в России. Происходит это потому, что там кроме лечения еще выполняются функции ухода, например. Сейчас койки интенсивного лечения, оплачиваемые из фонда ОМС, от второстепенных функций освобождаются. Теперь центры лечения будут находиться только в областных городах. В деревнях вместо больниц появятся фельдшерско-акушерские пункты, кабинеты врачей общей практики и может быть дневные стационары на пару коек.

Бесспорно, что медицинские центры лучше оснащены, и специалисты там более высокой квалификации. Но никто не учитывает, что до этих центров нужно добраться. И для большинства людей, особенно пожилых, это становиться практически нереально. Вот и звонят люди в скорую помощь. Зачастую даже оставшиеся специализированные бригады вынуждены выезжать на чисто поликлинические вызовы. Скорая помощь, затыкая все образовавшиеся бреши, работает и за больницы, и за поликлиники.

Формализм – основа реформистской медицины

Фельдшер районной скорой помощи из Владимирской области рассказал о произошедшем с ним случае. Приехал он на вызов, у женщины сильная одышка. Кардиограмма показала обширный инфаркт с отеком легких. Привез пациентку в реанимацию, по состоянию видно, что тяжелая больная, а реаниматолог, выяснив про давление, которое позволяло транспортировать человека, настоял на доставке женщины во Владимир. Пока доехали до областного центра, врач посмотрел и возмутился, как можно было брать на себя такую ответственность. Еще минут десять, и смерть наступила бы прямо в карете скорой помощи. Пациентку из реанимации уже перевели в обычную палату и дело, вроде как, пошло на поправку. Но при инфаркте критическими являются 7, 14 и 21 день. Вот на последний критический день человек умер из-за возникших осложнений. А ведь можно было бы этой смерти избежать. Врачи бояться брать на себя ответственность и стараются все спихнуть скорой помощи.

Врачам и больнице выгодно оказывать несложную медицинскую помощь. Что касается сложных и рискованных случаев, то у врачей просто пропадает желание выполнять ответственно свой долг – спасать человека от смерти, и связано все с минимальными зарплатами и кучей отчетности.

Если раньше во главу угла ставился пациент, и врач приехавший по вызову, сам решал, какое время уделить больному, то сейчас все строго регламентировано. Доехать до больного надо уложиться в 20 минут. За полчаса надо умудриться успеть и осмотреть больного, и при необходимости давление измерить, кардиограмму сделать, уровень сахара определить, а главное без ошибок заполнить бумаги.

Врачи ведь тоже разные. Если не уложился в отведенные тридцать минут, то необходимо позвонить и доложиться о причинах задержки. Как можно оказать полноценную помощь, если врач вынужден постоянно заглядывать на часы, и думать, как бы, не опоздать позвонить, или еще хуже, когда в самый неподходящий момент начинают трезвонить с подстанции и наводить справки. Врачи целые сутки под прицелом, отступил от расписанного алгоритма действий - готовь объяснительную записку. А ведь человеческий фактор играет немаловажную роль, особенно, что касается врачебных действий. Редкий человек способен адекватно относиться к подобным условиям работы.

Повторные вызовы остаются чисто на усмотрение врачей, потому что они не оплачиваются. А ведь не секрет, что пациенты тоже бывают всякие, и порой скорую помощь используют в качестве психологической, просто чтобы поговорить.

Вот так и получается, что все ждут от скорой помощи профессионализма и участия, а самих работников никто не слышит.