Легенда о «28 панфиловцах» оказалась газетным мифом. Панфиловцы

Памятное сражение, более известное как подвиг 28 панфиловцев, произошло ровно 74 года назад. За это время оно обросло множеством легенд, начиная от простых сомнений в том, что такого боя вообще не было, до недоумения: как числившиеся погибшими люди из числа панфиловцев оказывались живыми?

Напомним, что летом был опубликован официальный доклад с Государственного архива РФ, согласно которому вся история является фантазией журналистов. Смотрите выписку в конце статьи. Тем не менее мифов и легенд с этой историей множество. Печатаются книги, статьи, снимается кино. Любопытно мнение автора книги о подвиге панфиловцев.

Мнение доктора исторических наук, профессора Казахского национального университета имени аль-Фараби Лайлы Ахметовой. Она же соавтор книги «Панфиловцы: 60 дней подвига, ставших легендой».

МИФ ПЕРВЫЙ

Сомнения в подвиге панфиловцев появились, когда стали появляться люди, которые числились погибшими и были награждены посмертно.

— Да, часть бойцов оказались живыми после боя. Мы знаем специфику советских лет: если сказали, что погибли все, то погибли все. А тут кто-то выжил. Соответственно необходимо сделать все, чтобы такого не было. Советская пропаганда хотела говорить об этих людях, только как о погибших героях.

Три дня — 15, 16 и 17 ноября — продолжался великий и массовый подвиг Панфиловской дивизии. Героями были все. Но наверху приняли решение назвать только одно подразделение и показать именно войну против танков, которых в то время все очень боялись. Звание героя присвоили тем, кто сражался у разъезда Дубосеково. Сюда пришелся основной удар немцев.

В принципе немцы заняли высоту. К тому моменту наступили сумерки, но противник не воспользовался преимуществом и не развил успех. А когда на следующий день немцы начали наступление, то через километр встретили ожесточенное сопротивление. Это была новая тактика боя, которую создал генерал Панфилов. Поэтому сопротивление панфиловцев было не таким, как у других, и немцы застряли под Москвой, а не шли семимильными шагами.

МИФ ВТОРОЙ

Во время следствия, еще в советское время, нашли командира полка, который засвидетельствовал, что никакого боя у разъезда Дубосеково не было.

— Я читала протоколы допросов. В показаниях командира полка, который якобы сказал, что никакого сражения у разъезда Дубосеково не было, таких слов нет. Он признал только то, что не был свидетелем боя. Это был его полк, и бросить погибших товарищей он не мог.

Просто после войны, идя по накатанному с довоенных лет пути, решили организовать «дело военных» — система не могла жить без репрессий. Зато маршалы и генералы приобрели огромную популярность в народе, которая стала расти со времени битвы под Москвой. А кто были герои? Панфиловцы. Защитить их в то время было некому. Генерал Иван Панфилов погиб 18 ноября 1941 года. Командующий армией Рокоссовский — в Польше, командующий фронтом Жуков — в Одессе.

Вот так началось «дело военных» — стали собирать компромат. Собирали, естественно, под пытками. А кто не мог вынести пыток, говорил то, что говорил. Потом «дело военных» отменили и спрятали документы в архив. Время от времени в зависимости от конъюнктуры этот вопрос поднимался. Это уже третья волна информационной войны против панфиловцев за 75 лет.

МИФ ТРЕТИЙ

Очерк о панфиловцах написан по заданию «найти какой-то подвиг», а про бой под Дубосеково автор узнал случайно.

— Кривицкий не первый, кто написал об этом сражении. Журналисты взяли интервью у оставшегося в живых лежащего в госпитале бойца Ивана Натарова. Он скончался через три недели после боя. Однако Натаров был ранен в середине сражения, поэтому мог поведать только о его первой части.

Оставшиеся в живых рассказали много позже и о другом. Но их старались не слушать. Естественно, брали интервью и у командиров. И здесь я вижу несостыковку. Пишут: командир полка сказал, что не боя было. Тем не менее и он тоже рассказывал о массовом подвиге панфиловцев за эти три дня и о сражении у разъезда Дубосеково.

МИФ ЧЕТВЕРТЫЙ

Очерк о панфиловцах писался со слов вышестоящих командиров, на поле боя автор текста так и не побывал.

— Действительно, журналисты не могли оказаться на месте сражения. Сначала эта земля была под немцами, затем занесена глубоким снегом, заминирована. Раскопали только в конце апреля 1942 года. И после войны казахстанские писатели-панфиловцы Бауыржан Момыш-улы, Дмитрий Снегин, Малик Габдуллин, вспоминая о ноябрьских боях, отмечали, что у них не брали интервью.

Замечательно, что каждый из них оставил свои воспоминания о бое у разъезда Дубосеково. Но почему-то мы не читаем их произведения, не цитируем их, не гордимся всеми панфиловцами тех лет.

МИФ ПЯТЫЙ

Фраза «Велика Россия, а отступать некуда — позади Москва!» принадлежит не участнику сражения, ее придумал журналист.

— 16 ноября в течение дня на участке высоты у Дубосеково немцы не менее трех раз переходили в наступление. С утра командование боем вел старший сержант Гавриил Митин. До обеда он погиб. Командование принял сержант Иван Добробабин. Его контузило, он потерял сознание. Сержанта оттащили подальше — туда, куда относили раненых. Несколько оставшихся в живых солдат, все израненные, держали оборону. Они знали приказ: отступать нельзя.

Сколько их осталось после обеда — неизвестно. К этому времени прибыл политрук Василий Клочков с ординарцем Даниилом Кожубергеновым. Он знал, что везде шел бой, помощи не будет, надо держаться. И тогда он принял решение остаться с этой горсткой бойцов до конца. Его задачей было ободрить солдат, поддержать их словом и пойти в другое подразделение. Таким образом увидеть всю дивизию. Но здесь картина была самой тяжелой.

Он остался с бойцами и сказал: «Видно, помирать нам придется, ребята…» — и далее всем известные слова. Фраза «Отступать некуда — позади Москва» взята из приказа командующего фронтом Георгия Жукова. Политрук Василий Клочков просто обязан был говорить ее всем бойцам и офицерам.

В начале декабря 1941 года практически те же слова сказал Бауыржан Момыш-улы, готовясь к бою у деревни Крюково. А ведь к тому времени еще не были известны слова «Велика Россия, а отступать некуда — позади Москва!». И это тоже общеизвестный факт. Просто была разная интерпретация. Публикация с этими словами появилась позже.

СПРАВКА

Сражение состоялось 16 ноября 1941 года, когда немецкая армия предприняла еще одну попытку штурма Москвы. У разъезда Дубосеково бойцы второго батальона 1075-го стрелкового полка встретили отряд из пятидесяти вражеских танков. Они смогли отстоять свои позиции, уничтожив около восемнадцати танков, в результате чего противнику пришлось отступить. Однако большая часть советских солдат погибла.

О подвиге панфиловцев страна узнала из заметки в газете «Красная звезда», вышедшей буквально через несколько дней после боя.

В самом начале статьи я обещал выписку-доклад Государственного архива России, который официально развенчал миф о подвиге «героев-панфиловцев».

«В связи с многочисленными обращениями граждан, учреждений и организаций размещаем справку-доклад главного военного прокурора Н. Афанасьева «О 28 панфиловцах» от 10 мая 1948 года по результатам расследования Главной военной прокуратуры, хранящуюся в фонде Прокуратуры СССР (ГА РФ. Ф. Р-8131)»

16 ноября 1941г. у разъезда Дубосеково 1075 полк 316 дивизии принял бой с превосходящими силами противника. 316 дивизия, которой командовал генерал-майор Панфилов, находились на направлении главного удара в продолжение всего октября. Героизм панфиловцев сразу стал известен советскому народу, а дивизия и её командир после боёв на Волоколамском направлении стали легендарными. Неудивительно, что к героической дивизии было привлечено повышенное внимание прессы. 16 ноября 1075 полк был атакован превосходящими силами немцев. Полк отбил атаку, подбив несколько танков. Немцы подтянули резервы и к вечеру прорвали оборону. Героически сопротивляясь, советские солдаты были вынуждены отступить, понеся огромные потери. Участь полка постигла и остальные соединения дивизии. Почти разгромленная в ходе ноябрьских боёв, она вынуждена была отойти на Истринский рубеж. 18 ноября в бою погиб и сам генерал Панфилов. В дальнейшем 316 дивизия была преобразована в 8 гвардейскую стрелковую дивизию и принимала участие в боях у знаменитой деревни Крюково на Ленинградском шоссе. И лишь в конце декабря 1941г. она отошла на переформирование в тыл. Командир 1075 полка Капров вспоминал: "К 16 ноября 1941 г., полк, которым я командовал, был на левом фланге дивизии и прикрывал выходы из г. Волоколамска на Москву и железную дорогу. 2-й батальон занимал оборону: пос. Ново-Никольское - пос. Петелино и разъезд Дубосеково. ... > Четвертой ротой командовал капитан Гундилович, политрук Клочков... В роте к 16 ноября 1941 г. было 120 - 140 человек. ... >. Всего было на участке батальона 10 - 12 танков противника. Сколько танков шло на участок 4-й роты, я не знаю, вернее, не могу определить. Средствами полка и усилиями 2-го батальона эта танковая атака немцев была отбита. В бою полк уничтожил 5 - 6 немецких танков, и немцы отошли... Около 14.00 - 15.00 немцы открыли сильный артиллерийский огонь по всем позициям полка, и вновь пошли в атаку немецкие танки. ... >На участок полка наступало свыше 50 танков, причем главный удар был направлен на позиции 2-го батальона, т. к. этот участок был наиболее доступен танкам противника. В течение примерно 40 - 45 мин танки противника смяли расположение 2-го батальона, в том числе и участок 4-й роты. ... > Когда я перебрался за железнодорожную насыпь, около меня стали собираться люди, уцелевшие после атаки немецких танков. Больше всего пострадала от атаки 4-я рота; во главе с командиром роты Гундиловичем уцелело человек 20 - 25, остальные все погибли. Остальные роты пострадали меньше." О героизме Дивизии советские люди узнали из газеты "Известия" уже через 3 дня. 19 ноября 1941г. в ней вышла заметка Г. Иванова "8-я Гвардейская дивизия в боях", где описан бой одной из рот. Окружённая рота оказала героическое сопротивление, подбив 9 танков (3 из них сгорело), а остальные заставила отступить. О том, откуда Иванов получил информацию, данных нет, но информация, во-первых, правдоподобна, во-вторых, оперативна, из чего можно сделать вывод, что Иванов получил её из источников близких к передовой. В-третьих, информация не вызвала вопросов в Органах. Но об этом ниже. Коротеев Приблизительно спустя неделю в штабе 16 армии (в которую входила панфиловская дивизия) побывал корреспондент "Красной звезды" Коротеев. Вот как сам он описывает в 1948г. на допросе у следователя способ, которым получил информацию. " Примерно 23- 24 ноября 1941 года я вместе с военным корреспондентом газеты "Комсомольская правда" Чернышевым был в штабе 16 армии... При выходе из штаба армии мы встретили комиссара 8-й панфиловской дивизии Егорова, который рассказал о чрезвычайно тяжелой обстановке на фронте и сообщил, что наши люди геройски дерутся на всех участках. В частности, Егоров привел пример геройского боя одной роты с немецкими танками, на рубеж роты наступало 54 танка, и рота их задержала, часть уничтожив. Егоров сам не был участником боя, а рассказывал со слов комиссара полка, который также не участвовал в бою с немецкими танками... Егоров порекомендовал написать в газете о героическом бое роты с танками противника, предварительно познакомившись с политдонесением, поступившим из полка... В политдонесении говорилось о бое пятой роты с танками противника и о том, что рота стояла "насмерть" - погибла, но не отошла, и только два человека оказались предателями, подняли руки, чтобы сдаться немцам, но они были уничтожены нашими бойцами. В донесении не говорилось о количестве бойцов роты, погибших в этом бою, и не упоминалось их фамилий. Этого мы не установили и из разговоров с командиром полка. Пробраться в полк было невозможно, и Егоров не советовал нам пытаться проникнуть в полк. По приезде в Москву я доложил редактору газеты "Красная звезда" Ортенбергу обстановку, рассказал о бое роты с танками противника. Ортенберг меня спросил, сколько же людей было в роте. Я ему ответил, что состав роты, видимо, был неполный, примерно человек 30-40; я сказал также, что из этих людей двое оказались предателями... Я не знал, что готовилась передовая на эту тему, но Ортенберг меня еще раз вызывал и спрашивал, сколько людей было в роте. Я ему ответил, что примерно 30 человек. Таким образом, и появилось количество сражавшихся 28 человек, так как из 30 двое оказались предателями. Ортенберг говорил, что о двух предателях писать нельзя, и, видимо, посоветовавшись с кем-то, решил в передовой написать только об одном предателе. 27 ноября 1941 года в газете была напечатана моя короткая корреспонденция, а 28 ноября в "Красной звезде" была напечатана передовая "Завещание 28 павших героев", написанная Кривицким " .
То ли не доверяя литературным способностям Коротеева, то ли руководствуясь соображениями субординации в журналистской табели о рангах, то ли ещё по каким-то причинами, главный редактор "Красной звезды" Ортенберг поручает писать передовицу не "добытчику" информации, а лит. секретарю газеты А.Ю. Кривицкому. Который с жаром принимается за дело, и уже 28 ноября в "Красной звезде" появляется наполненная пафосом передовица под названием "Завещание
28 павших героев ". " Сопротивление могло показаться безумием. Пятьдесят бронированных чудовищ против двадцати девяти человек! В какой войне, в какие времена происходил подобный неравный бой! Но советские бойцы приняли его, не дрогнув. Они не попятились, не отступили. "Назад у нас нет пути", - сказали они себе. Смалодушничал только один из двадцати девяти. Когда немцы, уверенные в своей легкой победе, закричали гвардейцам - "Сдавайс!", - только один поднял руки вверх. Немедленно прогремел залп. Несколько гвардейцев одновременно, не сговариваясь, без команды выстрелили в труса и предателя. Это родина покарала отступника. Уже восемнадцать исковерканных танков недвижно застыли на поле боя. Бой длился более четырех часов, и бронированный кулак фашистов не мог прорваться через рубеж, обороняемый гвардейцами. Но вот кончились боеприпасы, иссякли патроны в магазинах противотанковых ружей. Не было больше и гранат. Фашистские машины приблизились к окопу. Немцы выскочили из люков, желая взять живьем уцелевших храбрецов и расправиться с ними. Но и один в поле воин, если он советский воин! Политрук Диев сгруппировал вокруг себя оставшихся товарищей и снова завязалась кровавая схватка. Наши люди бились, помня старый девиз: "Гвардия умирает, но не сдается". И они сложили свои головы - все двадцать восемь. Погибли, но не пропустили врага! " - пишет Кривицкий, являя пример того, как журналист не имеет права работать. Проверить информацию поленились. Или испугались - ведь для этого надо выехать ближе к передовой и поставить драгоценную журналистскую жизнь под угрозу. А это недопустимо: это солдат бабы нарожают, а журналистов мало, и их надо беречь. Сколько бойцов билось неизвестно? Ну пусть будет человек тридцать. Двух предателей на тридцать человек много? Ну, пусть будет один. Как фамилия политрука? Там, вроде какого-то героя по фамилии Диев упоминали, вот пусть и будет Диев! Сколько танков уничтожили? Ну, пусть будет 18. 50 танков на участке полка? Недостаточно героично, пусть будет 50 на 28 человек. О том, что это число совершенно неправдоподобно, тыловые журналисты, видимо, даже не подумали. Ни Коротеев, ни Кривицкий - профессиональные военные журналисты, носящие погоны! - даже не подумали о том, каким образом физически 54 танка могут наступать на участке, обороняемом 28 людьми. При условии, что около 50 танков это много даже для участка, защищаемого полком, что ясно показывает цитированное выше свидетельство Капрова. Журналист Чернышёв из "Комсомолки", вместе с Коротеевым "получивший информацию" в штабе 16 армии, тоже написал статью под названием "Слава бесстрашным патриотам ". Где описал бой, описанный ему не участвовавшим в нём комиссаром дивизии со слов не участвовавшего в нём комиссара полка. Даже добавил для достоверности фамилии лейтенанта Безвременного и старшего политрука Калачёва, не известно, от себя или со слов кого-то из штабистов 16 армии. Так появились не самые удачные литературные произведения, обобщавшее и "творчески" перерабатывающее реальные события середины ноября. Ну и, казалось бы, бог с этим. В конце концов, почему не считать статьи Чернышёва и Кривицкого литературным вымыслом, основанным на реальных фактах массового героизма, и не закрыть эту тему? Но, увы не получается. Ведь если Чернышёву хватило совести и здравого смысла остановиться на "достигнутом", то Кривицкий с Ортенбергом решили выжать из героической темы как можно больше. В январе 42-го Кривицкий публикует очерк "О 28 павших героях ", в котором уже поимённо перечисляет погибших в выдуманном им же самим бою. И Ортенберг, лично высосавший из пальца число 28, его печатает! Ортенберг "Когда в бою умирают гвардейцы, крылатая слава слетает с воинского знамени и незримо становится в почетный и бессменный караул у изголовья погибших. Далеко по советской земле разнеслась весть о подвиге двадцати восьми гвардейцев-панфиловцев, сложивших свои головы на поле брани. Мы еще не знали всех подробностей их гибели, еще не были названы имена героев, тела их еще покоились на земле, захваченной врагом, по уже обходила фронты молва о сказочной доблести двадцати восьми советских богатырей. Только теперь нам удалось восстановить полную картину гибели горстки храбрецов-гвардейцев" - с гордостью пишет Кривицкий. Кривицкий А. Ю. Метод "установления полной картины боя" мы уже видели. А вот откуда взялись фамилии. Весь ноябрь и половину декабря 1075 полк (как и вся дивизия) вёл кровопролитные упорные бои, многократно меняя места дислокации. В некоторых ротах в живых осталось по 20% личного состава. И едва полк отводится в тыл для переформирования, в него (как в наиболее отличившийся и пострадавший именно в боях 16 ноября) прибывает московский журналист вместе с комиссаром дивизии. И требуют назвать фамилии 28 человек, отбивавших атаку немецких танков 16 ноября. Что, естественно, ставит командира и комиссара полка в тупик. Из показаний командира полка И.В. Капрова следователю Главной военной прокуратуры: " В конце декабря 1941 года, когда дивизия была отведена на формирование, ко мне в полк приехал корреспондент "Красной звезды" Кривицкий вместе с представителями политотдела дивизии Глушко и Егоровым. Тут я впервые услыхал о 28 гвардейцах-панфиловцах. В разговоре со мной Кривицкий заявил, что нужно, чтобы было 28 гвардейцев-панфиловцев, которые вели бой с немецкими танками. Я ему заявил, что с немецкими танками дрался весь полк и в особенности 4-я рота 2-го батальона, но о бое 28 гвардейцев мне ничего не известно... Фамилии Кривицкому по памяти давал капитан Гундилович, который вел с ним разговоры на эту тему, никаких документов о бое 28 панфиловцев в полку не было и не могло быть. Меня о фамилиях никто не спрашивал " . На настоятельную просьбу, а вернее приказ, назвать 28 фамилий тех, кто бился с танками 16 ноября, комполка Капров называет 4 роту 2 батальона, и направляет журналиста к командиру роты Гундиловичу. Тот на вопрос "где именно вы сражались 16 ноября" отвечает, что сражался в районе Дубосеково. А требование назвать поимённо 28 фамилией бойцов, удовлетворяет следующим образом. Из показаний Кривицкого следователю ГВП: "Капров мне не назвал фамилий, а поручил это сделать Мухамедьярову и Гундиловичу, которые составили список, взяв сведения с какой-то ведомости или списка. Таким образом, у меня появился список фамилий 28 панфиловцев, павших в бою с немецкими танками у разъезда Дубосеково. Приехав в Москву, я написал в газету подвал под заголовком "О 28 павших героях"; подвал был послан на визу в ПУР. При разговоре в ПУРе с т.Крапивиным он интересовался, откуда я взял слова политрука Клочкова, написанные в моем подвале: "Россия велика, а отступать некуда - позади Москва", - я ему ответил, что это выдумал я сам. Подвал был помещен в "Красной звезде" от 22 января 1942 года. Здесь я использовал рассказы Гундиловича, Капрова, Мухамедьярова, Егорова. В части же ощущений и действий 28 героев - это мой литературный домысел. Я ни с кем из раненых или оставшихся в живых гвардейцев не разговаривал. Из местного населения я гово рил только с мальчиком лет 14- 15, который показал могилу, где похоронен Клочков. ...В 1943 году мне из дивизии, где были и сражались 28 героев-панфиловцев, прислали грамоту о присвоении мне звания гвардейца. В дивизии я был всего три или четыре раза". Гундилович П.М. Командир 4 роты. Таким образом, миф о 28 уже обретает плоть. Теперь есть место боя и 28 фамилий, отобранных, правда, совершенно случайным образом. Последнее и едва не сгубило журналиста Кривицкого. После полутора месяцев тяжелейших боёв (напомню, что только 16 ноября рота потеряла свыше 100 человек), когда состав роты постоянно менялся, даже самый лучший командир не сможет точно учесть потери убитыми и раненными. Поэтому в числе "28 героически павших" оказались: - сержант Добробабин, дезертировавший и в последствии работавший полицаем (о нём ниже). - связной Кужебергенов, не участвовавший в бою и попавший в плен к немцам. - ряд. Нотаров, как выяснилось позже, павший ещё за два дня до боя 16 ноября. - ряд. Тимофеев, попавший в немецкий плен раненым. - старшина Шемякин и ряд. Шадрин, тяжело раненные и попавшие в тыловые госпиталя. Последним троим были в последствии присвоены звания Героя Советского Союза. Нестыковка произошла и с фамилией политрука, уже названного в первой публикации Диевым, а в списках роты носившим фамилию Клочков. По-видимому, фамилия Диев принадлежит какому-то другому человеку. И о некоторых изысканиях в этом направлении я скажу в конце статьи. Фамилия героя по каким-то причинам запала в голову работнику штаба, и он назвал её журналистам ещё 23-24 ноября. Так Диев оказался упомянут в ноябрьских заметке Коротеева и передовице Кривицкого. А когда Кривицкий получил 28 фамилий бойцов и увидел, что погибший политрук 4 роты 2 батальона носил фамилию Клочков, то журналист, не моргнув глазом, выдумал ещё одну байку. Путаницу с фамилиями политрука он объяснил тем, что Клочковым политрук был по паспорту, а Диевым его в шутку окрестил один из бойцов-украинцев. Очень уже деятельный (діяльний) был человек. Кривицкий развил бурную деятельность. Одними статьями дело не ограничилось, к концу войны в печати уже были книги о 28 панфиловцах. Подвиг был взят на вооружение советской пропагандой в качестве образцово-показательного. Кривицкий писал без устали, бой у Дубосеково обретал совершенно невероятные, по истине сказочные подробности. Кривицкий подробно живописал, кто что сказал, и кто что подумал, его книги издавались большими тиражами и переводились на иностранные языки. 28 панфиловцев были самым сильным бизнес-проектом своего времени в сфере пиара. Всё едва не закончилось вскоре после войны. В 1947г. был арестован "павший герой" Добробабин, успевший дезертировать, поработать полицаем, удрать в другую местность при наступлении Красной армии, и заново призваться в армию с освобождённой территории, скрыв службу в полицаях. Сгубила его (как и едва не сгубила Кривицкого) собственная наглость. Другой бы с такой биографией затаился, но Добробабин, вооружившись книжкой Кривицкого о своём героизме, пошёл требовать звезду героя. И после проверки был арестован. Во время проверки прокуратура выяснил, что живы ещё четверо "павших героев", и решила расследовать дело. Результаты работы сталинской прокуратуры известны и опубликованы: http://statearchive.ru/607 Вывод людей в погонах однозначен. Таким образом, материалами расследования установлено, что подвиг 28 гвардейцев-панфиловцев, освещенный в печати, является вымыслом корреспондента Коротеева, редактора "Красной звезды" Ортенберга и в особенности литературного секретаря газеты Кривицкого. Этот вымысел был повторен в произведениях писателей Н.Тихонова, В.Ставского, А.Бека, Н.Кузнецова, В.Липко, М.Светлова и других и широко популяризировался среди населения Советского Союза. Память 28 панфиловцев увековечена установкой памятника в дер. Нелидово, Московской области. В Алма-Атинском парке культуры и отдыха установлен мраморный обелиск с мемориальной доской; их именем назван парк Федерации и несколько улиц столицы республики. Имена 28 панфиловцев присвоены многим школам, предприятиям и колхозам Советского Союза.

Главный военный прокурор ВС СССР

генерал-лейтенант юстиции

Н. Афанасьев.

Расследование прокуратуры было направлено по назначению - т.е. Андрею Александровичу Жданову, секретарю ЦК, курировавшему идеологическое и агитационное направление. Но ход делу дан не был. Как сказал по этому поводу историк Алексей Исаев, автор книги "антисуворов", подробно занимавшейся историей "28 панфиловцев": "На мой взгляд, было бы разумнее, если бы за это Кривицкого "закатали" в Верхоянск. Тогда история была бы крайне поучительной и осталась бы в учебниках по журналистике как пример того, как не надо делать. Но советская власть в лице такого человека, как А.А. Жданов, проявила мягкотелость". Исаев обратил внимание и на то, что данные о потерях такого количества танков несомненно должны были отразиться в немецких архивах. И всегда отражались. Но ничего похожего на уничтожение двух десятков танков 16 ноября у Дубосеково обнаружено не было. Важно отметить и то, что за всё военное и послевоенное время это был единственный случай, когда прокуратура занималась подобным расследованием. Уж очень далеко идущими могли оказаться последствия журналистской и человеческой низости. 28 ничем особым не отличившихся человек получили звёзды Героев, чем дезавуировался само понятие подвига. Массовый героизм сотен людей забыт и заменён подвигом 28, к тому же выдуманным в карьерных целях. Партийное руководство поставлено в положение заложников, когда вынуждено идти на поводу безответсвенного и бессовестного писаки. Да ещё к тому же один из панфиловцев оказался полицаем. Отпускать его теперь? Или сажать "героя"? Оба решения плохи. А если эта история просочиться за границу? С каким смакованием набросятся на неё в условиях Холодной войны противник! В одном невозможно согласиться с Исаевым: в том, что Жданов проявил мягкотелость. Жданов разослал полученный документ членам политбюро и лично Сталину. Таким образом, тот факт, что делу не был дан ход, не на совести Андрея Александровича. Более того, коль скоро Жданов сообщил об обстоятельствах дела другим высшим партийным руководителям, можно предположить, что он хотел дать делу законных ход. Думается, что лишь прогрессирующая болезнь и скорая смерть помешали Жданову расставить все точки над ё в этом вопросе. Но как бы то ни было, Кривицкий отделался лёгким испугом. Кто-то, возможно, спросит, разве так важно, изобличён подлог, или нет? Обязательно ли "сказать до конца, кто сволочь", как говорил Маяковский? Время, показало, что тогда, в 48-м году, безусловно, необходимо было это сделать. Есть среди нас (и их, увы, всё больше) такие патриоты, которые искренне полагают, что любую ложь можно и нужно использовать, если она направлена на "благое патриотическое" дело. Попробуем встать на их позиции. Забудем, что всю оставшуюся жизнь 28 панфиловцев кормили Кривицкого и кормили куда сытнее, чем рядового советского человека. Что всю жизнь он (как и его шеф по "Красной звезде" Ортенберг) писал о войне и живописал подвиги, воспитывая детей на опусах, степень добросовестности коих нам уже известна. Что Кривицкий, бывший за всю войну по собственному утверждению в дивизии 3-4 раза, получил звание гвардейца наравне с подлинными героями войны. Что мифический подвиг 28-и заслонил реальный массовый героизм. Что звёзды героев получили люди, ничем не отличавшиеся от любого из сотен тысяч других рядовых участников битвы за Москву. Что из ста погибших солдат 4 роты, "удостоились" быть причисленными к героям лишь 28, а о солдатах соседних рот, каждая из которых потеряла до 4/5 своего состава, никто не вспомнил. Что среди героев оказался полицай и дезертир... Одним словом, забудем о моральной стороне дела и станем руководствоваться соображениями "прагматического патриотизма" а-ля современные российские профессиональные патриоты. Но и с этой позиции миф о 28 было необходимо разоблачить. Ибо не разоблачённый вовремя подлог Кривицкого аукнулся в Перестройку.

Перестройка

Путинские нулевые

Создается впечатление, что авторы как этого, так и других подобных эмоциональных писем склонны поддерживать, не разобравшись глубоко в существе вопроса, любую кампанию, раздуваемую в прессе. На этот раз они горячо откликнулись на призыв Куманёва и Добробабы. Катусев Ф. А. Чужая слава Ивана Добробабы

-- Убрать из названия "28". Назвать "Панфиловцы", "герои-панфиловцы", "4 рота", "Дубасеково"... В меру фантазии, вариантов масса. -- Убрать из фильма полицая Добробабу.

С П Р А В К А

5/II -- 1948 г.

Настоящий Диев?

По-видимому, фамилия "Диев", услышанная Чернышовым и Коротеевым в штабе 16-й армии, является искажением фамилии Георгиев. Мл. политрук Андрей Николаевич Георгиев, бывший комиссаром отряда истребителей танков, действительно погиб в неравном бою с немецкими танками, оставшись во главе небольшого отряда прикрывать выход из окружения наших частей. Представленный к званию Героя Советского Союза политрук Георгиев в воспоминаниях коменданта штаба полка Мельникова фигурирует как Егордиев. Очевидно, от путаницы фамилий Георгиев-Егордиев и произошла ошибка. При передаче информации о подвиге по цепочке от полка до штаба дивизии, а затем к корреспондентам, - он превратился в Егора Диева. Так фамилия Диев оказалась в статьях Чернышёва и Коротеева, написанных по не остывшим ещё следам. Когда Кривицкий искал настоящие фамилии, чтобы подверстать их под свою брехню, концов этой истории он не нашёл. Да и вряд ли искал. Объявил первого попавшегося под руку убитого политрука тем самым Диевым (им оказался Клочков), а из 100 с лишним фамилий погибших бойцов его роты наугад выбрал остальные 27. Вот так выглядел в те ноябрьские дни 41-го года подлинный героизм. Даже в те дни совершённое подразделением истребителей танков под руководством командира Угрюмова и комиссара Георгиева заслужило того, чтобы стать известным в штабе армии. Предоставим слово наградному листу. Георгиев Андрей Николаевич. мл. политрук. Комиссар истребительного отряда 1073 стрелкового полка 8 гв. Дивизии Панфилова. 1916 г. р. Русский. Член ВКП(б). ... 17 бойцов во главе с комиссаром Георгиевым в неравном бою бились ожесточённо, упорно под ураганным огнём танков, пулемётов, автоматчиков. Комиссар Георгиев лично сам воодушевляя бойцов, во весь рост со связкой гранат с лозунгом "За Родину, за Сталина!" бросился к танку и уничтожил его. Из первых 4-х танков 2 танка уничтожены, 2 подбиты и повернули назад.... ... В результате героической борьбы истребителей во главе с т. Георгиевым, враг сутки не мог двинуть танки на этот участок, за это время батальоны 1073 стрелкового полка и 690 стрелкового полка вышли из окружения.... Из 17 смельчаков 13 погибли в этом бою. В момент броска гранаты для полного врзырва подбитых танков снарядом в грудь был убит и комиссар Георгиев.

Помимо отождествления фамилий (Диевых в списках панфиловской дивизии нет) и описания подвига, есть и ещё одно обстоятельство, которое позволяет думать, что именно Андрей Николаевич Георгиев и есть тот политрук Диев. Это место из книги "Волоколамское шоссе" Александра Бека. Повествование в книге ведётся от первого лица - от лица командира батальона Момыш-Улы. И в ней красный командир и его биограф никогда не откланяются в сторону от того, что Момыш-Улы видел лично, собственным глазами. За исключением одного короткого эпизода. Положив карту на колени, он продолжал слушать. - И Угрюмов? - Лицо Панфилова сразу стало будто старше, резче обозначились складки вокруг рта. - И Георгиев? У моста? Вижу. В живых кто-нибудь остался? Погодите-ка, помечу. ... Панфилов мягко, без стука, положил трубку, вернул Дорфману карту. - Помните, товарищ Момыш-Улы, лейтенанта Угрюмова? Я кратко ответил: - Да. Конечно, еще бы мне не помнить курносого веснушчатого лейтенанта, которого повар Вахитов однажды обнес кашей, на вид деревенского парнишку - парнишку с рассудительной речью и крепкой рукой. - Погиб... А политрука Георгиева знавали? Тоже погиб. Почти весь этот маленький отрядец сложил головы. Но не пропустил танков. Девять машин подорваны, остальные ушли. Видите, товарищ Дорфман, дело просветляется. Но и загадок еще много. - Панфилов почесал свой подстриженный затылок. - Вроде бы книга с вырванными страницами. Надо, чтобы эти страницы не пропали. Надо их восстановить. Прочесть эту книгу. Обратим внимание и на то, что ещё в самой первой заметке корреспондента Иванова, написанной по горячим следам 19 ноября, упомянуто именно это число танков: 9. Ясно, что речь идёт об одном и том же подвиге, слухи о котором были услышаны Кривицким и превращены им в коммерческих целях в бессовестную лживую стряпню. Нет, совсем не случайно попал в эту книгу такой нехарактерный для неё эпизод. Знали Баурджан Момыш-Улы и его биограф Александр Бек о том, кто на самом деле был героем. И дали в книге тонкий намёк устами генерала Панфилова. "...книга с вырванными страницами. Надо, чтобы эти страницы не пропали. Надо их восстановить. Прочесть эту книгу". - завещает нам генерал Панфилов. И мы выполняем приказ мёртвого генерала.

В России никак не прекратятся попытки растоптать своих героев, отдавших жизни во имя Отечества.

По просьбам граждан

Государственный архив Российской Федерации, возглавляемый доктором исторических наук Сергеем Мироненко, дал новый повод для дискуссии о подвиге 28 героев-панфиловцев.

«В связи с многочисленными обращениями граждан, учреждений и организаций размещаем справку-доклад главного военного прокурора Н. Афанасьева «О 28 панфиловцах» от 10 мая 1948 года по результатам расследования Главной военной прокуратуры, хранящуюся в фонде Прокуратуры СССР» , - говорится в сообщении на сайте Государственного архива Российской Федерации.

Публикация этой справки-доклада не является сенсацией - о её существовании известно всем, кто интересовался историей подвига.

На её основании и сам глава Государственного архива РФ гражданин Мироненко делал заявления о том, что «не было 28 героев-панфиловцев - это один из мифов, насаждавшихся государством».

Но прежде, чем говорить о мифе и правде, давайте вспомним классическую историю героев-панфиловцев.

Классическая версия подвига

Согласно ей, 16 ноября 1941 года 28 человек из личного состава 4-й роты 2-го батальона 1075-го стрелкового полка во главе с политруком 4-й роты Василием Клочковым держали оборону против наступающих гитлеровцев в районе разъезда Дубосеково в 7 километрах к юго-востоку от Волоколамска.

В течение 4-часового боя ими были уничтожены 18 танков противника, и продвижение немцев к Москве было приостановлено. В бою погибли все 28 бойцов.

В апреле 1942 года, когда о подвиге 28 панфиловцев стало широко известно в стране, командование Западного фронта вышло с ходатайством о присвоении всем 28 бойцам звания Героев Советского Союза. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 июля 1942 года всем 28 гвардейцам, перечисленным в очерке Кривицкого, было присвоено посмертно звание Героя Советского Союза.

«Воскресший» Добробабин успел послужить немцам и взять Вену

Расследование, справку-доклад об итогах которого опубликовал ГАРФ, началось в ноябре 1947 года, когда военной прокуратурой Харьковского гарнизона был арестован и привлечён к уголовной ответственности за измену Родине Иван Добробабин.

Согласно материалам дела, будучи на фронте, Добробабин добровольно сдался в плен немцам и весной 1942 года поступил к ним на службу. Служил начальником полиции временно оккупированного немцами села Перекоп Валковского района Харьковской области.

В марте 1943 года при освобождении этого района от немцев Добробабин как изменник был арестован советскими органами, но из-под стражи бежал, вновь перешёл к немцам и опять устроился на работу в немецкой полиции, продолжая активную предательскую деятельность, аресты советских граждан и непосредственное осуществление принудительной отправки рабочей силы в Германию.

Когда уже после войны Добробабина арестовали вновь, при обыске у него нашли и книгу о 28 героях-панфиловцах, в которой чёрным по белому было написано, что он… является одним из погибших героев и ему, соответственно, присвоено звание Героя Советского Союза.

Добробабин, понимая, в каком положении оказался, честно рассказал, как было дело. Он действительно участвовал в бою у разъезда Дубосеково, но не был убит, а получил контузию и попал в плен.

Бежав из лагеря для военнопленных, Добробабин не стал пробираться к своим, а отправился в находившееся в оккупации родное село, где вскоре и принял предложение старосты поступить на службу в полицию.

Но и это ещё не все перипетии его судьбы. Когда в 1943 году Красная армия вновь перешла в наступление, Добробабин бежал к родственникам в Одесскую область, где никто не знал о его работе на немцев, дождался прихода советских войск, вновь был призван на военную службу, участвовал в Ясско-Кишинёвской операции, взятии Будапешта и Вены, войну окончил в Австрии.

Приговором военного трибунала Киевского военного округа от 8 июня 1948 года Иван Добробабин был приговорён к 15 годам лишения свободы с поражением в правах сроком на пять лет, конфискацией имущества и лишением медалей «За оборону Москвы», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», «За взятие Вены» и «За взятие Будапешта»; указом Президиума ВС СССР от 11 февраля 1949 года лишён звания Героя Советского Союза.

Во время амнистии 1955 года срок наказания ему был снижен до 7 лет, после чего он был освобождён.

Иван Добробабин переехал к брату, жил обычной жизнь и умер в декабре 1996 года в возрасте 83 лет.

Список Кривицкого

Но вернёмся в 1947 год, когда выяснилось, что один из 28 панфиловцев, мало того что оказался жив, так ещё и замарался службой у немцев. Прокуратуре был отдан приказ проверить все обстоятельства боя у разъезда Дубосеково, чтобы узнать, как всё было на самом деле.

Согласно материалам прокуратуры, первое описание боя гвардейцев-панфиловцев, остановивших немецкие танки, появилось в газете «Красная звезда» в очерке фронтового корреспондента Василия Коротеева. В этой заметке не назывались имена героев, но говорилось, что «погибли все до одного, но врага не пропустили».

На следующий день в «Красной звезде» появилась передовица «Завещание 28 павших героев», в которой говорилось о том, что 28 бойцов остановили наступление 50 вражеских танков, уничтожив 18 из них. Заметку подписал литературный секретарь «Красной звезды» Александр Кривицкий.

И наконец, 22 января 1942 года за подписью Александра Кривицкого появился материал «О 28 павших героях», который и стал основой классической версии подвига.

Там впервые и были названы поимённо все 28 героев - Клочков Василий Георгиевич, Добробабин Иван Евстафьевич, Шепетков Иван Алексеевич, Крючков Абрам Иванович, Митин Гавриил Степанович, Касаев Аликбай, Петренко Григорий Алексеевич, Есибулатов Нарсутбай, Калейников Дмитрий Митрофанович, Натаров Иван Моисеевич, Шемякин Григорий Михайлович, Дутов Пётр Данилович,

Митченко Никита, Шопоков Дуйшенкул, Конкин Григорий Ефимович, Шадрин Иван Демидович, Москаленко Николай, Емцов Пётр Кузьмич, Кужебергенов Даниил Александрович, Тимофеев Дмитрий Фомич, Трофимов Николай Игнатьевич, Бондаренко Яков Александрович, Васильев Ларион Романович, Белашев Николай Никонорович, Безродный Григорий, Сенгирбаев Мусабек, Максимов Николай, Ананьев Николай.

Выжившие у Дубосеково

В 1947 году прокуроры, проводившие проверку обстоятельств боя у разъезда Дубосеково, выяснили, что в живых остался не только Иван Добробабин. «Воскресли» Даниил Кужебергенов, Григорий Шемякин, Илларион Васильев, Иван Шадрин. Позднее стало известно, что жив и Дмитрий Тимофеев.

Все они в бою у Дубосеково были ранены, Кужебергенов, Шадрин и Тимофеев прошли через немецкий плен.

Особенно сложно пришлось Даниилу Кужебергенову. Он всего несколько часов провёл в плену, но этого хватило, чтобы обвинить его в добровольной сдаче немцам.

В результате в представлении на награждение его имя было заменено на однофамильца, который даже теоретически не мог участвовать в том бою. И если остальных выживших, кроме Добробабина, признали героями, то Даниил Кужебергенов вплоть до самой своей смерти в 1976 году оставался лишь частично признанным участником легендарного боя.

Между тем работники прокуратуры, изучив все материалы и заслушав показания свидетелей, пришли к выводу - «подвиг 28 гвардейцев-панфиловцев, освещённый в печати, является вымыслом корреспондента Коротеева, редактора «Красной звезды» Ортенберга и в особенности литературного секретаря газеты Кривицкого».

Герои-панфиловцы, ветераны Великой Отечественной войны 1941–1945 годов Илларион Романович Васильев (слева) и Григорий Мелентьевич Шемякин на торжественном собрании, посвящённом 25-летию разгрома немецко-фашистских войск под Москвой, в Кремлёвском дворце

Показания командира полка

Такой вывод основывается на допросах Кривицкого, Коротеева и командира 1075-го стрелкового полка Ильи Капрова. В полку Карпова служили все 28 героев-панфиловцев.

На допросе в прокуратуре в 1948 году Капров показал: «Никакого боя 28 панфиловцев с немецкими танками у разъезда Дубосеково 16 ноября 1941 года не было - это сплошной вымысел. В этот день у разъезда Дубосеково в составе 2-го батальона с немецкими танками дралась 4-я рота, и действительно дралась геройски.

Из роты погибло свыше 100 человек, а не 28, как об этом писали в газетах. Никто из корреспондентов ко мне не обращался в этот период; никому никогда не говорил о бое 28 панфиловцев, да и не мог говорить, так как такого боя не было. Никакого политдонесения по этому поводу я не писал.

Я не знаю, на основании каких материалов писали в газетах, в частности в «Красной звезде», о бое 28 гвардейцев из дивизии им. Панфилова. В конце декабря 1941 года, когда дивизия была отведена на формирование, ко мне в полк приехал корреспондент «Красной звезды» Кривицкий вместе с представителями политотдела дивизии Глушко и Егоровым.

Тут я впервые услыхал о 28 гвардейцах-панфиловцах. В разговоре со мной Кривицкий заявил, что нужно, чтобы было 28 гвардейцев-панфиловцев, которые вели бой с немецкими танками. Я ему заявил, что с немецкими танками дрался весь полк, и в особенности 4-я рота 2-го батальона, но о бое 28 гвардейцев мне ничего не известно…

Фамилии Кривицкому по памяти давал капитан Гундилович, который вёл с ним разговоры на эту тему, никаких документов о бое 28 панфиловцев в полку не было и не могло быть».

Допросы журналистов

Александр Кривицкий на допросе показал: «При разговоре в ПУРе с т. Крапивиным он интересовался, откуда я взял слова политрука Клочкова, написанные в моём подвале: «Россия велика, а отступать некуда - позади Москва», - я ему ответил, что это выдумал я сам…

…В части же ощущений и действий 28 героев - это мой литературный домысел. Я ни с кем из раненых или оставшихся в живых гвардейцев не разговаривал. Из местного населения я говорил только с мальчиком лет 14–15, который показал могилу, где похоронен Клочков».

Гвардии старший сержант Н­иколай Богдашко. Казаки против танков. 45 кавалеристов повторили подвиг панфиловцев А вот что сказал Василий Коротеев: «Примерно 23–24 ноября 1941 года я вместе с военным корреспондентом газеты «Комсомольская правда» Чернышёвым был в штабе 16-й армии…

При выходе из штаба армии мы встретили комиссара 8-й панфиловской дивизии Егорова, который рассказал о чрезвычайно тяжёлой обстановке на фронте и сообщил, что наши люди геройски дерутся на всех участках. В частности, Егоров привёл пример геройского боя одной роты с немецкими танками, на рубеж роты наступало 54 танка, и рота их задержала, часть уничтожив.

Егоров сам не был участником боя, а рассказывал со слов комиссара полка, который также не участвовал в бою с немецкими танками… Егоров порекомендовал написать в газете о героическом бое роты с танками противника, предварительно познакомившись с политдонесением, поступившим из полка…

В политдонесении говорилось о бое пятой роты с танками противника и о том, что рота стояла «насмерть» - погибла, но не отошла, и только два человека оказались предателями, подняли руки, чтобы сдаться немцам, но они были уничтожены нашими бойцами.

В донесении не говорилось о количестве бойцов роты, погибших в этом бою, и не упоминалось их фамилий. Этого мы не установили и из разговоров с командиром полка. Пробраться в полк было невозможно, и Егоров не советовал нам пытаться проникнуть в полк…

По приезде в Москву я доложил редактору газеты «Красная звезда» Ортенбергу обстановку, рассказал о бое роты с танками противника. Ортенберг меня спросил, сколько же людей было в роте. Я ему ответил, что состав роты, видимо, был неполный, примерно человек 30–40; я сказал также, что из этих людей двое оказались предателями…

Я не знал, что готовилась передовая на эту тему, но Ортенберг меня ещё раз вызывал и спрашивал, сколько людей было в роте. Я ему ответил, что примерно 30 человек. Таким образом и появилось количество сражавшихся 28 человек, так как из 30 двое оказались предателями.

Ортенберг говорил, что о двух предателях писать нельзя, и, видимо, посоветовавшись с кем-то, решил в передовой написать только об одном предателе».

«Мне было сказано, что я окажусь на Колыме»

Итак, никакого подвига 28 героев-панфиловцев не было, и это литературный вымысел? Так считает глава ГАРФа Мироненко и его сторонники.

Но не стоит спешить с выводами.

Во-первых, секретарь ЦК ВКП (б) Андрей Жданов, которому были доложены выводы прокурорского расследования, не дал м никакого хода. Допустим, партийный деятель решил «оставить вопрос».

Александр Кривицкий в 1970-х годах рассказывал о том, как шло расследование прокуратуры в 1947–1948 годах:

«Мне было сказано, что если я откажусь от показания, что описание боя у Дубосеково полностью выдумал я и что ни с кем из тяжелораненых или оставшихся в живых панфиловцев перед публикацией статьи не разговаривал, то в скором времени окажусь на Печоре или Колыме. В такой обстановке мне пришлось сказать, что бой у Дубосеково - мой литературный вымысел».

Комполка Капров в других своих показаниях тоже не был столь категоричен: «В 14–15 часов немцы открыли сильный артиллерийский огонь… и вновь пошли в атаку танками…

На участках полка наступало свыше 50 танков, причём главный удар был направлен на позиции 2-го батальона, в том числе и участок 4-й роты, и один танк вышел даже в расположение командного пункта полка и зажёг сено и будку, так что я случайно смог выбраться из блиндажа: меня спасла насыпь железной дороги, около меня стали собираться люди, уцелевшие после атаки немецких танков.

Больше всех пострадала 4-я рота: во главе с командиром роты Гундиловичем уцелели 20–25 человек. Остальные роты пострадали меньше».

Бой у Дубосеково был, рота дралась героически

Показания местных жителей свидетельствуют, что 16 ноября 1941 года у разъезда Дубосеково действительно шёл бой советских солдат с наступающими немцами. Шесть бойцов, включая политрука Клочкова, были похоронены жителями окрестных деревень.

Никто не ставит под сомнение то, что бойцы 4-й роты у разъезда Дубосеково дрались героически.

Не вызывает никаких сомнений и то, что 316-я стрелковая дивизия генерала Панфилова в оборонительных боях на Волоколамском направлении в ноябре 1941 сумела сдержать натиск противника, что стало важнейшим фактором, позволившим нанести гитлеровцам поражение под Москвой.

По архивным данным Минобороны СССР, весь 1075-й стрелковый полк 16 ноября 1941 года уничтожил 15 или 16 танков и около 800 человек личного состава противника. То есть можно говорить о том, что 28 бойцов у разъезда Дубосеково не уничтожали 18 танков и не погибли все.

Но нет никаких сомнений, что их стойкость и мужество, их самопожертвование позволили отстоять Москву.

Из 28 человек, попавших в списки героев, 6, считавшихся погибшими, раненные и контуженные, чудом выжили. Малодушным из них оказался один Иван Добробабин. Отменяет ли это подвиг других 27?

300 спартанцев - миф, насаждаемый греческим государством?

Одним из самых известных военных подвигов в истории человечества, о котором слышал каждый, является подвиг 300 спартанцев, в 480 году до нашей эры павших в Фермопильском сражении против 200-тысячной армии персов.

Далеко не все знают о том, что с персами при Фермопилах дрались отнюдь не только 300 спартанцев. Общее число греческого войска, представлявшего не только Спарту, но и другие полисы, по разным оценкам, составляло от 5000 до 12 000 человек.

Из них в сражении погибли около 4000, а около 400 попали в плен. Более того, согласно Геродоту, при Феромопилах погибли не все из 300 воинов царя Леонида. Воин Пантин, посланный Леонидом в качестве гонца и только поэтому не оказавшийся на поле боя, повесился, ибо в Спарте его ожидали позор и презрение.

Аристодем, не оказавшийся на поле боя только из-за болезни, испил чашу позора до конца, прожив остаток лет с прозвищем Аристодем Трус. И это несмотря на то, что он героически дрался в последующих битвах с персами.

Несмотря на все эти обстоятельства, вы вряд ли увидите греческих историков или главу греческого архива, исступлённо бомбардирующих СМИ Греции материалами о том, что «300 спартанцев - это миф, насаждаемый государством».

Так почему, скажите, в России никак не прекратятся попытки растоптать своих героев, отдавших жизни во имя Отечества?

Герои остаются героями

Режиссёр фильма «28 панфиловцев»: «Отступать некуда» Историки сходятся во мнении, что подвиг 28 героев-панфиловцев имел огромное значении, сыграв исключительную мобилизующую роль, став примером стойкости, мужества и самопожертвования. Фраза «Велика Россия, а отступать некуда - позади Москва! » стала символом защитников Родины на десятилетия вперёд.

Осенью 2015 года на экраны России должен выйти фильм «28 панфиловцев» режиссёра Андрея Шальопы. Сбор средств на картину, в которой будет рассказана классическая история подвига защитников Москвы, проходил и проходит методом краудфандинга (народного финансирования).

Герои-панфиловцы, ветераны Великой Отечественной войны 1941–1945 годов Илларион Романович Васильев (слева) и Григорий Мелентьевич Шемякин на торжественном собрании, посвящённом 25-летию разгрома немецко-фашистских войск под Москвой, в Кремлёвском дворце

На проект «28 панфиловцев» был собран 31 миллион рублей, что делает его одним из наиболее удачных краудфандинговых проектов в российском кинематографе.

Пожалуй, это лучший ответ на вопрос о том, чем является подвиг 28 героев-панфиловцев для наших современников.

К монументу, названному в их честь, чтобы возложить цветы к Вечному огню и отдать дань памяти героям. Сегодня мы решили еще раз вспомнить о панфиловцах с помощью Центрального государственного архива кинофотодокументов и звукозаписей РК, располагающего богатым материалом.

Алма-Ата, 1941 год. Так выглядел поезд для отправки бойцов 316-й стрелковой дивизии на фронт.

Газета «Красная звезда» от 28 ноября 1941 года: «Поздняя осень первого года Великой Отечественной. 16 ноября 1941 года утром немецкие войска перешли в наступление в полосе 16-й армии, нанося главный удар силами двух танковых и двух пехотных дивизий по левому флангу армии Рокоссовского южнее Волоколамска... Свыше пятидесяти вражеских танков двинулись на рубежи, занимаемые двадцатью девятью советскими гвардейцами из дивизии им. Панфилова... Смалодушничал только один из двадцати девяти... Только один поднял руки вверх... Несколько гвардейцев одновременно, не сговариваясь, без команды выстрелили в труса и предателя...
...Бой длился более четырех часов. Уже четырнадцать танков недвижно застыли на поле боя. Уже убит сержант Добробабин, убит боец Шемякин... Мертвы Конкин, Шадрин, Тимофеев и Трофимов... Воспаленными глазами Клочков посмотрел на товарищей. «Тридцать танков, друзья, – сказал он бойцам, – придется всем нам умереть, наверное. Велика Россия, а отступать некуда. Позади Москва». Сложили свои головы все двадцать восемь. Погибли, но не пропустили врага».

О подвиге героев впервые сообщила газета «Красная звезда» в номере от 27 ноября 1941 года в очерке фронтового корреспондента Коротеева. В статье говорилось, что все бойцы погибли. На следующий день, 28 ноября 1941-го, в той же газете была напечатана статья «Завещание 28 павших героев», написанная литературным секретарем «Красной звезды» Кривицким. Указом Президиума Верховного совета СССР от 21 июля 1942 года всем 28 гвардейцам, перечисленным в очерке Кривицкого, было присвоено посмертно звание Героя Советского Союза.

Однако впоследствии официальная версия стала вызывать большие сомнения. Вывод главной военной прокуратуры: «Материалами расследования установлено, что подвиг 28 гвардейцев-панфиловцев, освещенный в печати, является вымыслом корреспондента Коротеева, редактора «Красной звезды» Ортенберга и в особенности литературного секретаря газеты Кривицкого». Поэтому версию подвига следует считать легендой, основанной на реальных событиях, поскольку факт тяжелых оборонительных боев Панфиловской дивизии против 2-й и 11-й немецких танковых дивизий на Волоколамском направлении 16 ноября 1941 года несомненен».

В том бою выжили 6 гвардейцев-панфиловцев: Илларион Васильев, Григорий Шемякин, Иван Шадрин, Дмитрий Тимофеев, Даниил Кожабергенов и Иван Добробабин.

Генерал-майор Иван Васильевич Панфилов возглавил в начале ВОВ 316-ю стрелковую дивизию . Она была сформирована в Алма-Ате в июле-августе 1941 года. Основной костяк дивизии составили жители городов Алма-Аты и Фрунзе, станиц Надежденской и Софийской. Дивизия прославилась в боях под Москвой, остановив наступление передовых частей немецкой группы армий «Центр» на Москву в октябре и ноябре 1941 года. Генерал-полковник Эрих Гепнер, командовавший 4-й танковой группой, чьи ударные силы потерпели поражение в боях с 8-й гвардейской дивизией, называет ее в своих донесениях «дикой дивизией, воюющей в нарушение всех уставов и правил ведения боя, солдаты которой не сдаются в плен, чрезвычайно фанатичны и не боятся смерти». 18 ноября 1941 года за мужество и героизм дивизия получила звание гвардейской, а 23 ноября 1941-го ей было присвоено имя командира Ивана Панфилова, погибшего в бою 18 ноября от осколка немецкой мины.

Письмо Героя Советского Союза Ивана Панфилова жене Марии от 13 ноября 1941 г., то есть за 5 дней до гибели:

«Здравствуй, дорогая Мурочка. Во-первых, спешу вместе с тобой разделить радость. Мура, ты, вероятно, не раз слышала по радио и очень много пишут в газетах о героических делах бойцов, командиров и в целом о нашей части. То доверие, которое оказано мне – защита нашей родной столицы, оно оправдывается. Ты, Мурочка, себе представить не можешь, какие у меня хорошие бойцы, командиры, это истинные патриоты, бьются, как львы, в сердце каждого одно – не допускать врага к родной столице, беспощадно уничтожать гадов. Смерть фашизму!

Мура, сегодня приказом фронта сотни бойцов, командиров дивизии награждены орденами Союза. Два дня тому назад я награжден третьим орденом Красного Знамени. Это еще, Мура, только начало. Я думаю, скоро моя дивизия должна быть гвардейской, есть уже три героя. Наш девиз – быть всем героями. Мура, пока. Следи за газетами, ты увидишь о делах большевиков.

Теперь, Мурочка, как там вы живете, как дела в Киргизии, как учатся ребята и, наконец, как живет моя Макушечка? Очень по вас соскучился, но, думаю, скоро конец фашизму, тогда опять будем строить великое дело коммунизма. Валя себя чувствует хорошо, я думаю, что скоро и она будет орденоносцем, приняли ее в партию, работой ее очень довольны.

Мурочка, я тебе послал 1000 руб...

Дорогая Мура, ты очень скупа, совершенно не пишешь. За все время от тебя получил одно письмо. Пиши чаще, ты знаешь, как хорошо, когда получишь весточку из дома. Пиши. Целую крепко тебя и детей: Женю, Виву, Галочку и мою дорогую Макочку. Передай привет всем...

Пиши, адрес: действующая армия, штаб дивизии.

Целую, твой И. Панфилов.

Привет от Валюшки».

На фото: герои-панфиловцы и Валентина Ивановна Панфилова среди пионеров школы №94, Алма-Ата, 1966 год.

Валентина Ивановна Панфилова, старшая дочь генерала Ивана Васильевича, была медсестрой на передовой, где воевала дивизия.
– На фронт с отцом уехала я, – рассказывала Валентина Ивановна. – Он недолго противился. Мама тоже. Мне ведь было уже 18! Только один был уговор: никому не показывать родственной связи. Мы и не показывали. Благодаря этому я о папе многое узнала как бы со стороны. Служила в санбате, и раненые, не стесняясь, обсуждали своего комдива. Чувствовалось, любили, Батей звали. 16 ноября 1941 года немцы начали второе генеральное наступление на Москву. А утром 17 ноября санинструкторам был отдан приказ об оказании помощи раненым бойцам минометных войск. Путь пролегал через командный пункт дивизии. Воспользовавшись случаем, я в спешке заглянула к отцу. Ох, как он был рад этой встрече! Спросив про письма из дома, генерал тут же принялся восхвалять солдат своей дивизии: «Представь себе: пятьдесят стальных чудовищ идут на окопы, а горстка наших храбрецов вступает с ними в единоборство. И побеждает!».В глазах отца было столько блеска, но разве могла я тогда предположить, что это была последняя наша встреча.
К утру следующего дня число раненых с каждым часом увеличивалось. Боевые увечья, кровь, стоны разносились со всех сторон перевязочного пункта. Работать приходилось без устали. Во время очередной перевязки, успокаивая тяжелораненого бойца, который рыдал во весь голос, я вдруг узнала о гибели отца. И, как оказалось, плакал боец вовсе не от боевых ранений, а от того, что Батю убили! Хоронили отца в Москве. Из всей нашей большой семьи на похоронах была я одна.
Я сразу же возвратилась в свою часть, чтобы воевать до Победы. А 6 декабря на рассвете началась оглушительная канонада. Временами казалось, что вся земля выворачивается наизнанку. Мы выскочили на улицу и первое, что увидели, – большая партия наших тяжелых бомбардировщиков, сопровождаемых «ястребками», летит в сторону позиций врага. По шоссе подтягивается техника, идут войска. Да ведь это же наступление! Сердце радостно бьется. Мы срываем шапки и подбрасываем их: «Ура! Мы наступаем!». В тот памятный день станция Крюково переходила несколько раз из рук в руки, враг ожесточенно сопротивлялся. Раненых у нас много, но никто не хочет эвакуироваться. При бомбардировке меня ранило мелкими осколками в лицо и голову. Но, наложив повязку, я продолжаю работать. Наконец прорыв! И наши части устремились вперед, освобождая Подмосковье, Тульскую, Рязанскую области. По обочинам дорог валяется изуродованная фашистская техника, лежат трупы в мышино-серых шинелях.Навстречу нам движется колонна пленных фашистов. Удрученно скулят, коверкая русские слова: «Мы уходить... Генераль Панфилоф... Его дивизия ошень дикая...». Даже после смерти отец был страшен фашистам!

После войны Валентина Ивановна жила в Алма-Ате на улице, носящей имя ее отца, генерал-майора Панфилова, работала в окружном Доме офицеров.

Именно политруку Василию Клочкову приписывают те самые легендарные слова: «Велика Россия, а отступать некуда. Позади Москва!». Клочков был родом из Саратовской губернии. В 1940 году переехал в Алма-Ату. В мае 1941-го начал работать заместителем управляющего трестом столовых и ресторанов Алма-Аты. Есть данные, что его подразделение формировалось на пересечении нынешних улиц Сатпаева и Наурызбай батыра. Уже после войны на этом месте было построено здание школы №23, которая до сих пор носит имя Клочкова.

Во время сражения он бросился под танк со связкой гранат и погиб. В июле 1942 года ему присвоили звание Героя Советского Союза.

1943 год. Гвардии подполковник Бауыржан Момышулы на боевом коне.

Бауыржан Момышулы служил с сентября 1941 года в составе дивизии под командованием Панфилова. За проявленные мужество и героизм в битве под Москвой капитан Бауыржан Момышулы в 1942 году был представлен к званию Героя Советского Союза, однако был удостоен его лишь посмертно 11 декабря 1990 года. Вошел в историю военной науки как автор тактических маневров и стратегий, которые изучаются в военных вузах до сих пор. Блестяще осуществил на практике разработанную генерал-майором Панфиловымтактику боя малыми силами против многократно превосходящего по силам противника, получившую впоследствии название «спираль Момышулы». Сам герой говорил о ней так: «Спиралью я это называю потому, что все бои Панфиловской дивизии под Москвой характерны тем, что она перерезала путь, отскакивала в сторону и увлекала за собой противника, отводила его километров на десять, потом рывком снова становилась на его пути, снова уходила. Такими маневрами силы противника распыляются, наши части снова выходят на большак. Это в настоящем смысле слова изматывание противника давало выигрыш во времени».

Калининский фронт, май 1943 года (слева направо): гвардии подполковник Бауыржан Момышулы, гвардии майоры Дмитрий Поцелуев-Снегин, Леонид Матвеев и Павел Кузнецов.

В перерывах между боями, возможно, и рождались у Момышулы высказывания, ставшие потом хрестоматией для защитников Отечества: «Честь за хлеб не продавай», «Самое грозное оружие – это душа солдата, а боеприпасы к нему – это духовная пища», «За Родину в огонь войдя – не сгоришь». А Дмитрий Федорович Поцелуев-Снегин, будучи известным писателем, посвятил солдатам Панфиловской дивизии повести «На дальних подступах» и «В наступлении».

Бауыржан Момышулы со своей падчерицей Шапигой Мусиной . Фото из семейного альбома.

Рассказ сценариста, режиссера, бывшего председателя правления Ассоциации женщин-кинематографистов Казахстана Шапиги Мусиной потомкам передала ее дочь, внучка Бауыржана Момышулы Лейла Танаева. Известная актриса Гайникамал Баубекова вышла замуж за Бауыржана Момышулы в 1961 году. Однако история их любви началась задолго до этого...

– Аташка и моя мама, – рассказывает Шапига Мусина, – познакомились, когда маме было 17 лет, в Алма-Ате. Это было еще до войны, Бауыржан уже тогда был офицером – высоким, подтянутым, с горящими глазами, в военной форме, и очень популярным среди девушек. Моя мама начинала карьеру актрисы, а Бауыржана отправляли на Дальний Восток, и мама не смогла с ним уехать: у нее была дома работа, карьера, она кормила семью – мать, брата. Но они полюбили друг друга и пытались встречаться и во время Великой Отечественной войны. После ВОВ Момышулы был несколько раз женат, но его первой настоящей любовью была моя мама. После войны маму направили работать в Семипалатинский театр, где она попала в окружение молодых поэтов, писателей и актеров, среди которых был мой отец Шахан Мусин. Прошло много лет, и мама все-таки ушла к Бауыржану Момышулы. Развод моих родителей был скандальным, Момышулы объявили выговор по партийной линии с занесением в его личное дело. Его вызывали на партийное собрание в Союзе писателей с требованием объяснений, а он сказал: «Партийный билет мне дали люди, а любовь мне дал Бог». Аташка и мама прожили вместе 12 лет, до самой смерти моей мамы.
Впоследствии мы с Бауыржан-аташкой стали друзьями, но становление нашей дружбы было тяжелым, непростым. У него был довольно сложный характер, он требовал беспрекословного подчинения, а я была подростком, и по сравнению с отцом, который был очень мягким, Момышулы казался даже грубым, жестким каким-то. И конечно, что мне помогло в развитии наших отношений, так это мое уважение к нему. Он был интересным, неординарным человеком. У него был необычный взгляд на обычные, казалось бы, вещи. Он, например, сказал мне: «Дочуля, надо уметь читать газеты между строк». Я тогда не поняла, что это значит, и спросила: «Как это, ведь там нет букв?». Он засмеялся и сказал: «Ладно, ты еще маленькая, не понимаешь этого».
Бауыржан-аташка был максималистом, как и я, и если у меня был максимализм подростковый, то у него это было частью характера.

Иван Добробабин, один из выживших в бою по Дубосеково панфиловцев, боец с тяжелой судьбой.

Попал в плен, бежал, служил у немцев полицейским в родном селе Перекоп. Когда село освободили, снова воевал на стороне Красной армии, участвавал в освобождении Румынии, Австрии и других стран. После войны вернулся в город Токмак (Киргизская ССР), откуда в начале войны и был призван в армию. Там узнал, что его именем названа улица и даже установлен памятник в его честь. В 1948 году он был осужден на 15 лет за сотрудничество с немецко-фашистскими оккупантами, указ о награждении его званием Героя Советского Союза отменили. В середине 1950-х годов Добробабин вышел на свободу, уехал на Украину. В конце 1980-х добивался реабилитации, однако безуспешно. Просьбу о реабилитации он мотивировал тем, что во время службы не причинил никому вреда и даже помог нескольким людям, предупреждая их о вывозе в Германию. Реабилитирован постановлением Верховного суда Украины в 1993 году. Умер Иван Евстафьевич в 1996 году в городе Цимлянске.

Панфиловец Иван Натаров в июле 1941 года был призван в Красную армию. Согласно мифу, созданному журналистами газеты «Красная Звезда», 16 ноября 1941 года у разъезда Дубосеково в составе группы истребителей танков Иван участвовал в отражении многочисленных атак противника, во время которых было уничтожено 18 вражеских танков.
В военных архивах датой гибели Ивана Моисеевича Натарова значится 14 ноября, то есть за два дня до легендарного сражения. Однако Кривицкий, автор статьи о подвиге панфиловцев, утверждал, что написал все со слов раненого в том бою Натарова. В 1942 году указом Президиума Верховного Совета СССР Натарову Ивану Моисеевичу посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.

А вот как сложилась судьба остальных выживших панфиловцев:
Даниил Александрович Кожабергенов был связным политрука Клочкова. В бою не участвовал, поскольку утром был отправлен с донесением в Дубосеково, где и попал в плен. Вечером 16 ноября бежал из плена в лес. Некоторое время находился на оккупированной территории, после чего был обнаружен конниками генерала Льва Доватора. Затем был допрошен особым отделом, признал, что не участвовал в бою, и был отправлен назад в дивизию Доватора. К этому времени уже было составлено представление на присвоение ему звания Героя, но после расследования его имя было заменено на Аскара Кожабергенова. Даниил Кожабергенов умер в 1976 году.
Илларион Романович Васильев получил тяжелое ранение и попал в госпиталь. После выздоровления вернулся на фронт, но в 1943 году был демобилизован по состоянию здоровья. Получил звезду Героя, умер в 1969 году в городе Кемерове.
Дмитрий Фомич Тимофеев получил в сражении ранение и попал в плен. После окончания войны вернулся на родину. Звезду Героя получил незадолго до смерти, в 1950 году.
Григорий Мелентьевич Шемякин тоже получил ранение, оказался в госпитале. Когда узнал, что ему посмертно присвоили звание Героя, заявил о своем участии в бою. Шемякин вернулся в Алма-Ату и умер в 1973 году.
Иван Демидович Шадрин рассказывал, что сразу после боя попал в плен, будучи в бессознательном состоянии. До 1945 года находился в концлагере, а потом еще 2 года провел в советском фильтрационном лагере для бывших военнопленных. В 1947-м вернулся домой, но жена его уже вышла замуж за другого. Позже ему дали звезду Героя, умер в 1985 году.

Калининский фронт, 1943 год. Ибрагим Сулейменов, снайпер 8-й стрелковой дивизии имени Панфилова.

Награжден двумя орденами Красной Звезды и медалью «За отвагу». В боях за город Великие Луки он уничтожил 239 фашистов.

1942 год. Гвардии генерал-майор Кутузов прикрепляет орден Ленина к знамени 8-й гвардейской стрелковой дивизии имени Панфилова.

1944 год, Каунас. Бой. Казахстанцы стоят насмерть. Погибшего наводчика заменил заместитель командира политчасти артиллерийского полка майор Н. Жетсыбаев.

1942 год. Из таких орудий вели бой гвардейцы-панфиловцы.

1941 год, город Новоникольск под Москвой. Группа медсестер медсанбата дивизии, проживавших до войны в Казахстане. Из восьми человек погибли трое: В. Кириченко (слева направо, первый ряд, первая), Н. Лобызова (слева направо, второй ряд, вторая), Ж. Бойко (слева направо, второй ряд, четвертая). Остальные женщины после войны работали в медицинских учреждениях Тамбова, Алма-Аты, Караганды, Каскелена.

1942 год. Бойцы Панфиловской дивизии получают подарки от земляков-казахстанцев.

1943 год. Работники полевой кухни готовят обед для бойцов на передовой. Фото взято из областного музея Северо-Казахстанской области.

Действующая армия, 1943 год. Редкие минуты досуга бойцов. На снимке: группа воинов батареи старшего лейтенанта Юлина. Читает газету старший сержант Серко А.М.

1965 год. Герои-панфиловцы в Доме культуры Алма-атинского гарнизона.

31 июля 1971 года. Президиум заседания, посвященный 30-летию формирования Панфиловской дивизии.

Алма-Ата, 1975 год. На фото Усенов Абдрасиль Усенович, ветеран 8-й гвардейской стрелковой дивизии имени Панфилова, служил в штабе дивизии.

Его внук Даулет Смагулов в 2009 году писал о своем деде: «Каждый год 9 Мая собираются в парке им. 28 гвардейцев-панфиловцев люди, чтобы почтить память воинов, погибших в Великой Отечественной войне. Стоят ветераны. Ветер треплет их седые волосы. Они шевелят бледными губами, называя имена тех, кого уже нет рядом с ними, кто геройски погиб, защищая свою Родину. Сюда каждый год приходил и мой дедушка – Абдрасиль Усенович Усенов, ветеран, бывший офицер штаба 8-й гвардейской мотострелковой дивизии имени И.В. Панфилова. Он участвовал в боях под Москвой, Ленинградом. Воевал под Старой Руссой, Псковом, в Белоруссии, Латвии, Литве. Четыре года назад его не стало. А когда он был жив, мне было всего семь лет, и я лишь с интересом разглядывал грудь дедушки, полную орденов и медалей. Но только сейчас понял, каким трудом он завоевал их. С осени 1941 по весну 1942 года длилась защита Москвы. Об этом подробно можно узнать из книг моего дедушки «Москву сдавать не собирались» и «Жизнь короткая – слава долгая». В марте 1945 года в боях за Лиепаю в западной части Латвии 8-я гвардейская дивизия попала в окружение. Связь с командным пунктом была прервана. Гитлеровцы бросали сюда все новые и новые силы. Шли восьмые сутки боев. Командование принял Иван Леонтьевич Шапшаев. Земля стонала и содрогалась от взрывов. Убит часовой. Наши окопы и траншеи уничтожены. Главное – ликвидировать танки противника. Гвардейцы мужественно оборонялись, многие из них пали смертью храбрых, другие вышли из строя по ранению. Когда солдаты в панике начали отступать, командир Шапшаев с криком «За Родину!» побежал навстречу врагу. Его тяжело ранило. За командиром прислали самолет, но он остался с солдатами до конца. Лишь ночью пришла боевая поддержка. Панфиловцы пошли в атаку с криком «ура!», две стороны объединились и прорвали окружение. Русский, украинец, белорус, казах, киргиз по-братски обнимали друг друга. Шапшаеву присвоили тогда звание Героя Советского Союза. Так воевала легендарная Панфиловская дивизия, так в огне и в дыму сражалась Красная армия. Благодаря их мужеству мы живем на этой земле. Иногда я чувствую, как дедушка большими сильными руками гладит меня по голове, благословляя: «Будь счастливым, расти настоящим джигитом. Береги Родину!».

Московская область, 1948 год. Траурный митинг у могилы 28 гвардейцев-панфиловцев в селе Дубосеково.

Вместо послесловия. Наследие генерал-майора Ивана Васильевича Панфилова, которое хранится в музее в Алматы, может перекочевать в Кыргызстан. Об этом газете «Мегаполис » заявила внучка легендарного героя войны Айгуль Байкадамова. Она сообщила, что в Казахстане почти безразлично относятся к наследию деда, тогда как в соседней стране все иначе. «На 70-летний юбилей Панфиловской дивизии я побывала в Кыргызстане. Там реформированная дивизия отмечала свою годовщину. Меня это очень тронуло – там отношение генералов ко всей этой теме крайне уважительное. У нас же музей Панфилова в Алматы, расположенный в Доме армии, находится в подвешенном состоянии. Я решила: если его будут закрывать, то все экспонаты семьи Панфиловых передам в Панфиловскую дивизию Кыргызстана», – сказала Байкадамова. По словам исполнительного директора фонда «Информационная инициатива» Михаила Тюнина, музей с уникальной экспозицией действительно находится в забвении, он как будто никому не нужен. «Достаточно сказать, что его хранительница – пожилой человек, и пожелай она выйти на пенсию или даже просто пойти в отпуск, ее некому заменить», – пояснил он.

Но это, как говорится, уже совсем другая история…

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter

Осенью 1941 года район Волоколамска под Москвой стал для трёх десятков солдат Красной армии самым настоящим Фермопильским ущельем трёхсот спартанцев… И хотя подвиг этих людей будет описан отнюдь не Геродотом, менее значимым от этого он не стал. Ведь именно здесь в течение каких-то нескольких часов решалась судьба столицы нашего государства.

Эта гигантская композиция, изображающая воинов разных национальностей, много десятилетий назад защитивших Москву от фашистов, находится в полутора километрах от ничем не примечательной подмосковной железнодорожной станции Дубосеково в районе Волоколамска. Однако не многим жителям этого старинного городка, так же как и дачникам, проезжающим железнодорожную станцию по выходным на электричке и привыкшим к возвышающимся в полях монументальным фигурам, приходит в голову, что здесь происходило 75 лет назад…

Тогда танковые бригады вермахта с огромной скоростью продвигались к Москве. В городе уже давно было объявлено осадное положение, многие члены правительства были эвакуированы, жители – готовы к обороне. Захвачены Малоярославец, Калинин, Калуга, Волоколамск… И для того, чтобы попасть в столицу, немцам оставалось всего лишь преодолеть один рубеж обороны советской армии, находящийся у Волоколамского шоссе возле железнодорожного разъезда Дубосеково. Прорвав его, немецкие танки могли бы просто выехать на шоссе и по нему отправиться в Москву. И в тот момент, когда план кампании 1941 года нацистам кажется почти завершённым, и, согласно воспоминаниям современников тех событий, офицеры вермахта шутят, что позавтракав в Волоколамске, ужинать они будут в Москве, на их пути неожиданно встают несколько десятков советских спартанцев, которые ценой собственной жизни срывают план немцев.

Иван Васильевич Панфилов

Встать на пути нацистов к Волоколамскому шоссе предстояло 316-й стрелковой дивизией генерала Ивана Панфилова, оборонявшей Волоколамское шоссе, и кавалерийскому корпусу генерала Льва Доватора.

Волоколамский фронт в середине ноября 1941 года был растянут почти на 40 километров. Прорвать его предстояло двум дивизиям немецких танков при поддержке пехоты. При этом танкам с одной стороны должны были противостоять кавалеристы с шапками наголо, а с другой – стрелки, даже не имевшие артиллеристских орудий.

В 6 часов утра 16 ноября вторая танковая дивизия генерал-лейтенанта Рудольфа Файеля атакует центр 316-й стрелковой дивизии. А в это самое время одиннадцатая танковая дивизия генерал-майора Вальтера Шеллера устремляется в самое незащищённое в советской обороне место – линию Петелино-Ширяево-Дубосеково – то есть самый край расположений дивизии Панфилова, где находился второй батальон 1075 стрелкового полка… Но главный и самый страшный удар немцев придётся именно на железнодорожный переезд Дубосеково, который защищала 4-ая рота второго батальона, состоявшая всего из трёх десятков человек. Сдержать им предстояло почти 50 немецких танков и несколько сотен пехотинцев вермахта. И всё это – только представьте – ещё и под бомбардировками люфтваффе. При этом единственное, что защищало советских стрелков от артиллерии и бомбовых ударов противника, это высокая железнодорожная насыпь с рельсами.

Существует стенограмма интервью с одним из участников той мясорубки, рядовым Иваном Васильевым, которому посчастливилось остаться в живых. Она была записана 22 декабря 1942 года и опубликована лишь годы спустя:

«16-го числа часов в 6 утра немец стал бомбить наш правый и левый фланги, и нам доставалось порядочно. Самолётов 35 нас бомбило. Приняли бой с танками. С правого фланга били из противотанкового ружья, а у нас не было… Начали выскакивать из окопов и под танки связки гранат подбрасывать… На экипажи бросали бутылки с горючим».

В этой первой атаке, по словам Васильева, стрелкам 4 роты удалось уничтожить около 80 немецких пехотинцев и 15 танков… И это при том, что в распоряжении бойцов было всего два противотанковых ружья и один пулемёт…

Бой у станции Дубосековово стал первым сражением, в котором советские солдаты использовали ПТРД, то есть противотанковые ружья. И проблема была не только в том, что их производство к тому моменту только началось.

Сами по себе пули Б-32, которыми заряжалось это оружие, броню немецких танков толщиной в 35 миллиметров могли поразить только с близкой дистанции, да и то не в лобовой атаке, а в лучшем случае в корму…

Основным оружием панфиловцев в этом бою стали бутылки с зажигательной смесью и гранаты РПГ-40.

Хотя РПГ-40 и считалась противотанковой гранатой, её эффективность против немецких машин была ещё ниже, чем у ПТРД. Одна такая граната была способна пробить в лучшем случае 20 миллиметров брони, да и то при условии, если её к этой броне прикрепить. Именно поэтому, чтобы подорвать всего один танк, приходилось делать целую связку гранат, а потом, выбегая из окопа под шквальным огнём противника, подбираться к танку и забрасывать эту связку на башню – самое уязвимое место в бронемашине.

После подрыва танка в подобной ситуации атакующий выживал, только если очень повезёт. Как раз совершая такой манёвр, погиб политрук 4 роты панфиловцев Василий Клочков, которому 16 ноября пришлось выполнять обязанности командира роты, так как тот уже был контужен.

Это последний снимок 30-летнего Клочкова, на котором он запечатлён с дочерью перед самой отправкой на фронт…

На фото сохранилась надпись:«За будущее дочки ухожу я на войну».

Вторая атака немцев на Дубосеково началась в два часа дня. После небольшого артобстрела позиций панфиловцев в бой вступила группа из 20 танков и две роты пехотинцев, вооружённых автоматами. Поразительно, но и эта атака немцев была отброшена, несмотря на то, что к тому моменту в 4 роте осталось всего семь тяжело раненых бойцов. Но в итоге немцы так и не смогли выйти к Волоколамскому шоссе, и командующий группой армии «Центр» Федор фон Бок, поняв, что план взять Волоколамку провалился, перебросил танковые дивизии уже на Ленинградское шоссе…

Федор фон Бок

Но почему, несмотря на то, что героям панфиловской дивизии удалось остановить продвижение немцев к Москве, в последнее время их подвиг многими либеральными историками, начавшими появляться в нашей стране во времена перестройки, считается не более чем агитационной легендой?

Некоторые специалисты уверены – благодатной почвой для этого послужила статья под названием «Завещание 28 павших героев», выпущенная редактором газеты "Красная звезда" Александром Кривицким 28 ноября 1941 года, то есть спустя менее двух недель после боя у Дубосеково...

Написана статья от первого лица, причём так, как будто журналист не только сам участвовал в сражении, но и непосредственно руководил его ходом…

«Бойцы безмолвно следили за приближающимися автоматчиками. Точно распределили цели. Немцы шли, как на прогулку, во весь рост».

А вот такими словами подводился итог сражению:

«Сложили свои головы все двадцать восемь. Погибли, но не пропустили врага».

При этом самое любопытное, как выяснялось позднее, сам Кривицкий к полю сражения не подъезжал даже близко, не побывал в Дубосеково и его корреспондент Виктор Коротеев, который решил ограничиться интервью с инструктором-информатором в штабе 316-ой дивизии.

Александр Кривицкий

При этом, что самое поразительное, количество бойцов в 28 человек журналисты взяли, что называется, с потолка. Ведь на самом деле в 4 роте насчитывалось 162 бойца, но накануне боя командование решило создать мобильную группу из самых подготовленных истребителей танков, в которую вошло 30 человек. Остальных просто нечем было вооружать – противотанковых ружей тогда было мало, и те 11, которые имелись в распоряжении дивизии, решили отдать этому спецотряду.

Но тогда почему каноническим количеством панфиловцев стало не 30 человек, а 28? Некоторые историки уверены: уменьшить количество героев на два редактор «Красной звезды» решил из-за директивы Сталина под номером 308, выпущенной 18 сентября 1941 года. А в ней предписывалось – «железной рукой обуздывать трусов и паникёров». Так у старательного литератора, сочетавшего журналистику с художественным вымыслом, а заодно и с воспитательным пиаром, среди героев в статье появилось 2 предателя, которые якобы попытались сдаться в плен, но были расстреляны своими же. Правда, перед сдачей в набор, редактор счёл, что 2 предателя на 30 человек многовато, и их количество сократили до одного, при этом он не изменил число героев.

И эта пропаганда, в которой редактор решил похоронить живых, хотя и раненых бойцов, причём безбожно ошибаясь в их именах и фамилиях, вскоре стала официальной информацией о подвиге панфиловцев, призванной поднять боевой дух армии. А потом вошла и в советские учебники.

Расследовать, что же на самом деле произошло под Дубосеково 16 ноября 1941 года и кто из дивизии Панфилова пал смертью храбрых, а кто остался жив или сдался в плен, военная прокуратура и НКВД решили в 1948 году. Тогда неожиданно для всех выяснилось: один из панфиловцев, Иван Добробабин, который, согласно статье выдумщика Кривицкого, путавшего фамилии бойцов дивизии, отличился в сражении под Волоколамском, на самом деле не только не совершал никаких подвигов, но и с августа 1942 года вполне вольготно работал на нацистов, будучи начальником вспомогательной полиции в одном из оккупированных немцами сёл.

Иван Добробабин

А другой герой опуса из «Красной звезды» – Даниил Кожубергенов, которого в статье по ошибке назвали именем никогда не существовавшего Аскара Кожебергенева, так же как и все остальных панфиловцев, якобы погибших под Дубосеково…

Даниил Кожубергенов

В тот день он не участвовал в сражении в Дубосеково просто потому, что был послан в штаб связным с донесением. Потому и выжил. Однако редактор статьи решил, что выжить не должен никто из панфиловцев… И когда Кожубергенов попытался заявить о том, что слухи о его смерти слишком преувеличены, его как самозванца просто отправили в штрафбат.

Вскоре Кожубергенову, рядовому штрафного батальона, чудом удастся избежать смерти и не меньшей мясорубки, чем та, в которой погибли его товарищи, в сражении под Ржевом. А потом, так и не будучи признанным героем-панфиловцем и получив серьёзное ранение, Даниил Кожубергенов вернётся в родную Алма-Ату, где окончит свои дни, работая истопником.

Но, умаляя подвиг 28 панфиловцев только тем, что в сражении их участвовало не 28, а немногим больше, и тем, что некоторым из них удалось выжить, историки перестроечных времён и либеральных 90-х почему-то не вспоминают подвига других бойцов дивизии генерала Панфилова, который был совершён там же, под Волоколамском, спустя 2 дня после сражения у железнодорожного переезда.

Возможно, не вспоминают потому, что о нём не писались безграмотные агитки с неправильными именами героев, и потому, что в этом героическом бою выживших уж точно не осталось.

В подмосковной деревне Строково находится братская могила тех самых одиннадцати сапёров–панфиловцев, которые погибли, прикрывая отход 316 дивизии Панфилова на другой оборонительный рубеж. Задачей группы прикрытия было задержать танки у Строково, чтобы дать возможность основным силам дивизии перегруппироваться и отступить.

В группу вошло восемь сапёров, младший политрук и помощник командира взвода. Все под руководством младшего лейтенанта Петра Фирстова. Всего 11 человек. И этим одиннадцати бойцам предстояло остановить 10 немецких танков, которые шли в сопровождении многочисленной пехоты. В это трудно поверить, но в этом бою, который продолжался 3 часа, было уничтожено 6 немецких танков и погибло около ста немецких пехотинцев и членов экипажей. Когда немцы отступили, среди бойцов группы прикрытия в живых оставалось всего три человека – сам лейтенант Фирстов и два сапёра – Василий Семенов и Петр Гениевский. Они погибнут уже во время второй танковой атаки, задержав немцев на несколько часов. Похоронили их жительницы села Строкова, ставшие свидетельницами того сражения.

Но, несмотря на неоспоримые факты, а именно то, что ценой жизни осенью 1941 года нашим бойцам удалось остановить на подступах к столице самую сильную на тот момент армию мира, сегодня, как и 20 лет назад во времена перестройки, а потом приватизации и унизительных кредитов от МВФ, о подвигах панфиловцев многие рассуждают как о мифе советской пропаганды. Хотя, чтобы это доказать, цепляться таким псевдоисторикам приходится за неточности в статье журналиста, которую позже сам автор объявит собственным художественным вымыслом. Но, уцепившись за этот вымысел, некоторые историки идут дальше и не только не признают в большинстве погибших в Великую Отечественную войну солдат Красной армии, героев и освободителей Европы от фашизма, но и называют их насильниками этой самой Европы.