Синдром "совка" или как вылечиться от выученной беспомощности. Синдром "выученной беспомощности"

Термин «синдром вы­учен­ной беспомощности» придумал в 1964 году психолог Мартин Селигман. Занимался Мартин тем, что мучил животных в лаборатории Пенсиль­ванского университета. В клетках у него сидели собаки, и Мартин в научных целях бил их током. Правда, он указывал во всех работах, что заряд был хотя и продолжительным, но слабым, поэтому не вызывал у животных боли, а только дискомфорт. (Так что, возможно, на том свете Мартина и не будут бесконечно разрывать на много маленьких мартинов адские гончие с рыжими бровями. Зато ему придется бесконечно чесать пузико адским болонкам.)

Собаки делились на две группы: «счастливчики» и «лузеры». «Лузеры» ничего не могли поделать с разрядами, которые два раза в день подавались на пол клетки. Сперва они бросались на решетку, пытались ее выломать. Но потом привыкли и только сворачивались клубком и выли, когда подавался разряд.

У «счастливчиков» же в клетках была панель, нажав на которую, можно было прекратить разряд. Все животные научились ею пользоваться и без малейшей паники бежали к панели по-хозяйски наводить порядок при первых же симптомах электрической атаки. При этом отметим (это очень важно), что «счастливчики» и «лузеры» получали примерно одну и ту же порцию разряда, поскольку до панели еще нужно было добраться и иногда она не нажималась с первого раза.

Но в один прекрасный день Мартин убрал панели из клеток «счастливчиков» и заменил двери в клетках у всех собак, поставив вместо них довольно хлипкие барьерчики. А потом дал ток.

«Счастливчики» же, увидев отсутствие любимой панели и почувствовав первые разряды, долго не раздумывали: они снесли к чертям все барьерчики, моментально выбравшись из клеток. А «лузеры»? Они, как всегда, лежали в клетках, закрыв уши лапами и скуля.

Так возник термин «синдром выученной беспомощности», означающий ситуацию, при которой «индивид не предпринимает попыток к улучшению своего состояния (не пытается избежать негативных стимулов или получить позитивные), хотя имеет такую возможность. Появляется этот синдром, как правило, после нескольких неудачных попыток воздействовать на негативные обстоятельства среды (или избежать их) и характеризуется пассивностью, отказом от действия, нежеланием менять враждебную среду или избегать ее, даже когда появляется такая возможность».

Зачем этот синдром нужен?

Представим себе мир, в котором ни одно животное не просто ничему не учится, а готово на любое препятствие отвечать лишь усилением стараний. Представил? Вот всех этих носорогов, методично прошибающих головой стоящие у них на дороге деревья; львов, пытающихся поймать и съесть собственную тень; зайцев, грызущих камни; волков с пастями, набитыми дикобразами?

Эволюция давала зеленый свет только тем особям, которые, сообразив, что каменный цветок не выходит, крокодил не ловится и нельзя объять баобаб, быстро прекращали заниматься ерундой. Смирялись, так сказать, духом. Как в той притче о двух лягушках, упавших в крынки с молоком. Одна не бросала попыток выбраться и работала лапками, пока не сбила масло, не выбралась из кувшина и не упала замертво от усталости в ближайших лопухах. А вторая быстро смирилась, вспомнила, что она животное как-никак водоплавающее, и продолжала сидеть в молоке, спать в молоке, пить молоко. И неплохо себя чувствовала, пока не пришла хозяйка и с гневным возгласом не выбросила изрядно потолстевшее и счастливое земноводное в те же лопухи*.

«В притче на самом деле все по-другому - ты же помнишь? Там смирившаяся лягушка утонула назло всем законам биологии. Но дело в том, что в оригинальной латинской версии этой притчи речь шла все-таки о двух мышах. А уж почему в многочисленных переводах и пересказах, принадлежащих, в том числе, перу Леонида Пантелеева и Сергея Михалкова, мыши превратились в лягушек, я не знаю».

Сам по себе отказ от действий в безнадежной ситуации выглядит настолько естественным, что вряд ли бы он заинтересовал психологов, если бы не одно обстоятельство. Собака - умное животное. «Лузеры» видели, что двери клеток поменяли. Они понимали, что могут избегнуть неприятного тока, как это моментально сообразили «счастливчики». Но они и не шелохнулись!

Потом были серии других опытов, довольно нудных, и описывать мы их тут не будем. В конце концов лаборатория Селигмана вынесла вердикт: «Животное, испытывающее постоянный дискомфорт и не имеющее возможности повлиять на ситуацию, впадает в депрессию и становится вялым и пассивным. Животное же, которое испытывает, возможно, даже больший дискомфорт, но может как-то контролировать его причины или пребывает в иллюзии такого контроля, - это животное остается деятельным и энергичным». И вот тут мир психологии ахнул и стал плотоядно облизываться.

Старички вместо собачек

Арден-хаус в Коннектикуте - это очень известный дом престарелых. Мировую известность он приобрел в середине 1970-х годов, когда там провели эксперимент, построенный на выводах Селигмана. Эксперимент проводился над обитателями второго этажа и четвертого: и там и там был примерно одинаковый контингент по половому и возрастному составу, а также по состоянию здоровья.

Не волнуйся, током никого не били. Обитателям второго этажа по регламенту представлялись все услуги первоклассного отеля-­санатория. Простыни менялись, номера убирались, таблетки раздавались, обеды разносились строго по часам, отдых сменялся прогулками, лекциями и физическими упражнениями по расписанию, номера-палаты были увешаны картинами и уставлены цветами, за которыми ухаживали санитарки. Старички были избавлены от всех хлопот и проб­лем - в общем, жили как в раю.

А вот обитателям четвертого этажа приходилось самим звонить по субботам с требованием поменять белье, самим записываться на процедуры, самим выбирать себе цветы в палату и ухаживать за растениями. А еще ползать туда-сюда целый день по коридору в разнообразных хлопотах: то нужно заказать обед, то не опоздать на физкультуру, которую опять перенесли, то вызвать ремонтника починить кран в умывальнике, то поймать сестру-хозяйку и договориться, чтобы пропылесосили наконец занавески...

При этом реальный уровень сервиса на всех этажах Арден-хауса был совершенно одинаковым, только на четвертом приходилось его добиваться.

Поэтому, когда пациентов четвертого этажа навещали родственники, то их ждало множество рассказов о том, как удалось раздобыть матрас поудобнее, победить жадную экономку и добиться, чтобы оливковое мыло опять заменили лавандовым, как удачно группа мисс Бетти отбила атаки группировки мистера Причетта, так что теперь на Рождество пригласят хороший джаз, а не этих ужасных виолончелистов, и как тут в целом неплохо, хотя такой бардак кругом...

А когда родственники навещали пациентов второго этажа, то те, умытые и нарядные, мирно лежали в шезлонгах и пусто смотрели выцветшими глазами в никуда.

Уровень довольства жизнью по опросам был намного выше у обитателей четвертого этажа. К тому же их состояние здоровья - как психического, так и физического - было значительно лучше. И жили они дольше. И еще один интересный момент: на четвертом этаже крайне редки были случаи отказа от таблеток и пищи, что было нормой для этажа второго. Потому что у обитателей второго это был чуть ли не единственный случай, когда они могли сами сделать хоть какой-то выбор.

Эксперимент в Арден-хаусе решительно изменил основы геронтологии - науки о старении. В большинстве домов престарелых в США, Европе и развитых странах иных регионов метод «сохранения контроля над жизнью» стал священной коровой. Все, что подопечный пансионата может решать и выбирать самостоятельно, нужно оставлять за ним: цвет стен, постельное белье, меню, расписание процедур и мероприятий.

И если пожилой человек может и хочет жить один, то не надо тащить его на веревке в самый замечательный дом престарелых, где не надо доить коров, гонять вилами волков и рубить дрова, а только надо кушать кашку и не плакать, когда меняют памперс. Отказ старика от самостоятельности без достаточных на то оснований может стать причиной очень быстрой смерти в связи с полной потерей интереса к жизни.

После геронтологов принцип переняли и физиотерапевты, занимающиеся реабилитацией тяжелобольных. В пособиях по сестринскому уходу стали умолять родственников тех, кто восстанавливался после тяжелой болезни, не пытаться делать вообще все за своих родных. Если человек может сам дотянуться до стакана с водой, то не нужно по часам поить его с ложечки; если он может без риска вставать, пусть и с болью, то не надо приносить ему судно; если он может приготовить завтрак, то не надо тащить ему поднос с едой.

Заботливый уход - это прекрасно, но излишне заботливый уход значительно увеличивает срок восстановления. После долгих наблюдений мировое медицинское сообщество готово это утверждать.

Только для взрослых

Нет, все это не значит, что человеку вообще лучше жить в хлопотах и проблемах. Синдром выученной беспомощности требует очень важного условия: объект должен страдать. Или, по крайней мере, оценивать свое состояние в целом очень негативно. Здоровый и довольный жизнью человек может вполне безмятежно существовать в максимально комфортной среде практически неограниченное время. Поэтому и сели в лужу детские психологи, которые тоже стали связывать этот синдром с разными детскими проблемами.

Если ребенок боится нового, не уверен в своих силах, готов сдаться еще до начала любого состязания, это часто объясняют синдромом вы­ученной беспомощности. Дескать, мамы лишают детей самостоятельности, да еще и ругают за любые ее попытки, а ребенок потом всю жизнь лежит на полу, закрыв уши лапами.

Поэтому продвинутые родители сейчас хвалят детей вообще за все. Им дают медали за почищенные зубы и грамоты за сухие штанишки, им запрещено ставить оценки, их нужно бесконечно подбадривать, вдохновлять и всегда уточнять, что они хотят на завтрак - апельсин или грейпфрут.

В реальности же дети крайне редко являются жертвой этого синдрома, кроме редких случаев, когда ребенок тяжело болен или растет в условиях жестокого насилия.

Ведь обычный ребенок - это здоровое, отлично чувствующее себя существо, довольное собой и миром, оптимистичное и веселое. У него не болят кости, не трясется голова, и он не забыл, как звали его первую любовь, которая, как и почти все дорогие ему люди, уже умерла. Он не встречает каждый день мыслью «возможно, это последний».

Причин, почему ребенок вцепляется в мамину юбку и отчаянно ревет, не желая идти на сцену и танцевать там па-де-де из «Щелкунчика», может быть множество, но с синдромом вы­ученной беспомощности они почти наверняка не связаны, во всяком случае - в научном его понимании. Если ты читал этот текст внимательно, то уже понял, что ребенок с синдромом вышел бы и станцевал все, что велено, мысленно закрыв уши лапами. Наоборот, дети и подростки обычно похожи на собак из группы «счастливчиков»: они легко готовы бунтовать, рыдать, выбивать барьерчики и переламывать неприятную им ситуацию. До поры до времени.

Синдром у людей среднего возраста

С конца девяностых годов стали появляться исследования, в которых отмечался рост частоты диагностирования синдрома у людей среднего возраста (35-40 лет и старше). У мужчин он встречался чаще, чем у женщин. Выражался он в апатии, алкоголизме, депрессии и так далее, вплоть до суицидальных настроений без видимых причин.

Часто синдром был причиной стремительной десоциализации личности. Это когда внешне вполне успешный гражданин постепенно прекращает общаться с другими людьми, запирается дома, перестает мыться, бриться и платить по счетам и в конечном счете обнаруживает себя в картонной коробке у помойки.

Во время терапии пациент обычно стоит на том, что все ужасно, он ни на что не годится, он уже старый хлам и сбитый летчик, что все болит, в мире происходит полная задница - ну и гори оно все синим пламенем! Он боится, что его уволят, что он потеряет бизнес, что никому нельзя верить, что сил нет ни на что. От обычной депрессии синдром выученной беспомощности отличается наличием жалоб на физическое самочувствие, готовностью обвинять самого себя во всех грехах и сомнением в своих способностях. Если депрессия - это в основном «я мог бы, но не хочу», то синдром - это всегда «я устал, я не могу».

Психологи слабенькой квалификации обычно начинают лезть в детство пациента и, к всеобщему удовольствию, находят там властную маму, сурового папу или злобную тетушку, многочисленные травмы и страшные испытания типа стояния в углу, после чего назначают терапию в виде сеансов дальнейшего стриптиза подсознания и каких-нибудь не самых мощных таблеток.

Потому что самой популярной первопричиной этого синдрома является довольно серьезное, часто системное заболевание, пока еще, возможно, незамеченное и находящееся на самой ранней стадии: диабет, артрит, остео­пороз, проблемы с щитовидной железой... Кроме того, толчком к развитию синдрома могут стать даже не болезни, а просто набирающие в это время ход процессы деградации, которые когда-нибудь приведут к старости.

Иначе говоря, имеется тот самый разряд тока, который и является основой нашего негативного видения ситуации: постоянное ощущение боли и неудобства, слабости и различных ухудшений, пусть пока и очень легких, даже, может быть, не воспринимаемых сознанием.

И мы, понимая, что бессильны избавить свое тело от этих испытаний, в конце концов оцениваем себя как старый, никчемный хлам, который вообще ни на что не способен повлиять. Даже убрать свой собственный хвост с рельсов.

Человек с синдромом выученной беспомощности ощущает, как падает производительность его труда, и боится оказаться без денег на улице. Он боится разрыва с постоянным партнером, потому что понимает: у него не хватит сил на обзаведение новым. Он остро реагирует на неприятные политические новости, так как чувствует себя уже не участником, а потенциальной жертвой любых событий. И так далее и тому подобное.

Почему этим синдромом реже страдают женщины? А потому, что они чаще ходят по врачам, раньше обнаруживают у себя проблемы со здоровьем и раньше начинают лечиться, в том числе принимая обезболивающее. Кроме того, женщины хотя и острее нас реагируют на то, что теряется внешняя привлекательность, но меньше замечают ослабление физической силы. И самое главное: на женщинах до сих пор традиционно лежат обязанности хозяек дома. Даже если на работе она занимает скромное место человека, которым все командуют, то дома она царь и бог. Она решает, что будет на обед, какого цвета купить занавески и кто не пойдет на день рождения к Мише, если немедленно не сделает уроки. Шопинг как идеальный тренажер выбора, контроль над повседневной жизнью не только своей, но и всей семьи, меньшая склонность оценивать себя по карьерным достижениям и обычно наличие рядом мужчин, источников финансовой и физической поддержки, - вот те педали, благодаря которым у женщин есть иллюзия, что в конечном счете она сможет решить любые проблемы.

Ну а нам остается только не забывать, что, как бы традиционно гнусно все ни обстояло, никогда нельзя терять надежду на то, что в один прекрасный день вместо стальной двери перед нами окажется только хлипкий барьерчик.

Как бороться с синдромом

Методы борьбы с синдромом выученной беспомощности впервые сформулировали психологи Лорен Эллой и Лин Абрамсон, организаторы эксперимента в Арден-хаус.

1 Запиши все проблемы со здоровьем и физическими ощущениями, которые у тебя есть, и отправляйся с ними терапевту - пусть он отправит тебя на полную диспансеризацию. Вылечи все, что можно, а что нельзя - возьми под контроль.

2 Ну да, спорт, конечно. При улучшении физического самочувствия синдром ослабит свою хватку. Бассейн, массаж, баня, вкусная еда - все, что приносит удовольствие телу и не приносит большого вреда, это очень хорошо.

3 Библиотерапия - великая вещь. Люди очень склонны заимствовать мысли и переживания персонажей. Человеку с синдромом крайне пригодится художественное описание того, как герой, находившийся в тяжелейшей ситуации, с помощью стараний, выдумки, знаний и здравого смысла из нее выбрался. Великолепны в этом плане детективы Дика Фрэнсиса с его вечно изувеченными, но упрямыми, как бульдог, героями. А также хороши книги Стивена Кинга, написанные после тяжелой аварии, в которую он попал, - теперь тема преодоления боли, беспомощности и страданий у него в каждом очередном произведении. Особенно хорошо пойдет «Дьюма Ки» и «История Лизи».

4 Читай новости только самых взвешенных и сдержанных газет и сайтов. Ощущение хаоса в мире ухудшает ситуацию с синдромом.

5 Ходи по магазинам. Да, скучно выбирать, какой из пяти видов зеленого горошка положить в корзину. Но вспомни эксперимент Арден-хауса.

6 Мы бы написали про секс, но при синдроме проблемы эректильной дисфункции и страхи, с ними связанные, сплошь и рядом ухудшают ситуацию. По­этому совет будет оформлен так: если ты можешь регулярно и без стресса заниматься сексом - отлично; если секс связан со стрессом, то, пока не наступит значительного улучшения самочувствия, стоит найти тихую радость в воздержании. Но мастурбацию никто не отменял!

7 Алкоголь тоже неоднозначное решение. Да, возможность иногда забывать о синд­роме, которую алкоголь может дать, - очень важная штука. Но не забудем, что стремительно развивающийся алкоголизм - один из основных симптомов синдрома.

8 Приобретай новые знания. Хоть негидальский язык учи, хоть тренируйся рисовать гусениц в разрезе! Усвоение тобой новой информации подсознание будет оценивать как маленькие победы и достижения.

9 Если есть возможность сменить ритм и образ жизни, то в идеале тебе подошла бы жизнь на небольшую ренту - на природе, в окружении спокойных соседей и приветливых родственников, с частыми прогулками, созидательным физическим и интеллектуальным трудом в небольших дозах и полностью регулируемым тобой самим режимом дня и списком обязанностей. Нет, мы не издеваемся. Мы же пишем: в идеале. Ну, может, самую капельку издеваемся.

Мой знакомый много лет работает за копейки, хотя первоклассный специалист Моя родственница живет с нелюбимым человеком. Моя соседка не подает в суд на другую, затопившую ее квартиру, потому что не верит, что выиграет дело. Когда мы не предпринимаем попыток выпутаться из неприятной ситуации, психологи называют это выученной беспомощностью.

О сути

Если бы у 27-летнего английского боцмана Александра Селькирка был этот «синдром», мы никогда не узнали бы историю Робинзона Крузо. Если бы Менделеев забросил свои попытки систематизировать химические элементы, ему без сомнения не «приснилась» бы таблица. И да, если бы Адольф Шикльгрубер все-таки решил стать художником, кто знает, может, мы знали бы его лишь как живописца. Но на самом деле выученная беспомощность — это даже не синдром, а просто особенность характера (ситуативная или постоянная), которую человек приобретает после нескольких неудачных попыток изменить ситуацию к лучшему. Он начинает верить, что у него все равно ничего не получится, и лишь пассивно взирает на происходящее.

О противоречиях

В 1964 году американский психолог — будущий основатель так называемой позитивной психологии — Мартин Селигман участвовал в экспериментах на собаках в стенах лаборатории Пенсильванского университета. Частично задача экспериментов сводилась к тому, чтобы сформировать у четвероногих условный рефлекс — боязнь высоких звуков. Чтобы добиться своей цели, Селигман бил током несчастных животных (сидевших в клетках, а потому не имевших возможности убежать) сразу после того, как собаки слышали высокий звук.

Через какое-то время клетки открыли и снова включили ненавистный звук. Но, вопреки ожиданиям экспериментаторов, несчастные не пустились в бегство (чтобы избежать последующего удара током), а легли на пол и заскулили.

Такие результаты шли в полном противоречии с господствовавшим тогда бихевиоризмом — направлением психологии, согласно которому поведение человека и животного в целом подчиняются схеме «стимул-реакция». Причем реакции эти, по мнению бихевиористов того времени, довольно однотипны и всегда должны были нести в себе лишь пользу для индивида. Простой пример: у ребенка отобрали яблоко. Он пытается забрать его, да еще и лупит обидчика лопаткой. Ситуация, в которой ребенок молча стоит и не предпринимает попыток забрать яблоко, а может быть, дает обидчику еще одно, не укладывалась в простые схемы бихевиористов. А ведь такие случаи — не редкость.

То же самое и с собаками Селигмана. По идее, они должны были бежать, как только открыли клетки, но этого не произошло. Тогда психолог выдвинул революционный тезис: собаки остаются в клетках не потому, что не боятся удара током, а потому, что привыкли к неизбежному: в ходе эксперимента они не раз пытались убежать, но у них это не получалось. Поэтому собаки смирились — проще говоря, «научились беспомощности».

О собаках

Через три года — в 1967 году-Селигман решил продолжить свои пытки над собаками, взяв в помощники своего коллегу Стивена Майера. На этот раз в эксперименте приняли участие три группы собак. Четвероногие члены первой группы имели возможность избежать удара током, нажав носом на специальную панель (таким образом животные отключали систему электропитания). Собаки из второй группы зависели от действий первой, то есть их реакция никак не влияла на результат. Животные из третьей — контрольной — группы вообще не получали удара.

Спустя какое-то время все три группы поместили в ящик с перегородкой, через которую могла перепрыгнуть любая из собак, избавившись таким образом от удара током. Неудивительно, что именно так и поступали собаки из первой группы, те самые, что имели возможность, нажав на панель, «отменить» удар током. А вот животные из второй группы, как и ожидалось, ничего не
делали, чтобы избежать удара, а опять-таки ложились на пол и скулили. Мало того, каждый раз они привыкали к ударам все большей силы. Селигман и Майер сделали вывод: чувство беспомощности вызывают не неприятные ощущения, как таковые, а опыт невозможности повлиять на эти события. Это открытие оказалось столь значимым, что за свою теорию выученной беспомощности в 1976 году Селигман получил премию Американской психологической ассоциации.

О людях

В том же году изучение феномена выученной беспомощности продолжили два других американских психолога. На этот раз девушки — Эллен Джейн Лангер и Джудит Роден. Они провели знаменитое исследование в доме престарелых под названием Арден-Хауз (штат Коннектикут, США). Страдать здесь никого не заставляли — беспомощности учили мягко.

В качестве участников случайным образом выбрали обитателей двух этажей дома престарелых. В экспериментальную группу вошли жители четвертого этажа (8 мужчин и 39 женщин), в контрольную — второго этажа (9 мужчин и 35 женщин). Всего — 91 человек.

Контрольная группа вела обычный образ жизни, они были окружены заботой и вниманием персонала. Экспериментальной группе выпала участь нести повышенную ответственность за себя и свои действия.

Администратор дома престарелых созвал собрание в холле каждого этажа. К жителям второго этажа он обратился с сообщением следующего содержания: «Мы хотим, чтобы ваши комнаты выглядели как можно уютнее и постараемся все для этого сделать. Мы хотим, чтобы вы чувствовали себя здесь счастливыми, и считаем себя ответственными за то, чтобы вы могли гордиться нашим домом престарелых и были здесь счастливы… Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы помочь вам… Я хотел бы воспользоваться возможностью и вручить каждому из вас подарок от Арден-Хауза [служащая обошла всех и вручила каждому пациенту по растению]. Теперь это ваши растения, они будут стоять у вас в комнате, медсестры будут поливать их и заботиться о них, вам самим ничего не нужно будет делать».

Обитателям четвертого этажа администратор озвучил похожую инструкцию, но с совершенно другим смыслом: «Вы сами должны решить, как будет выглядеть ваша комната, хотите ли вы оставить там все как есть или желаете, чтобы наши служащие помогли вам переставить мебель… Вы сами должны сообщить нам свои пожелания, рассказать, что именно вы бы хотели изменить в своей жизни. Кроме того, я хотел бы воспользоваться нашей встречей, чтобы вручить каждому из вас подарок от Арден-Хауза. Если вы решите, что вы хотите завести растение, то можете выбрать то, которое вам понравится, из этого ящика. Эти растения ваши, вы должны содержать их и заботиться о них так, как считаете нужным. На следующей неделе два вечера, во вторник и пятницу, мы будем демонстрировать фильм. Вам нужно решить, в какой именно день вы пойдете в кино и хотите ли вы вообще смотреть фильм».

Таким образом, жители четвертого этажа могли контролировать все, что с ними происходит, и участвовать в решении важных для себя вопросов. Вторым оставалось лишь безучастно принимать свое положение, и хотя оно было более чем сносным, повлиять на что-либо они не имели возможности — за них уже все решили.

Эксперимент длился три недели. За это время медперсонал наблюдал за активностью, уровнем общительности, общим тонусом, привычками и питанием участников. По окончании эксперимента среди испытуемых провели опросы, которые показывали удовлетворенность жизнью.

Об ответственности

Жители четвертого этажа, контролирующие свою жизнь, ощущали себя счастливее, чем жители второго, получающие максимум заботы, но не имеющие возможности нести ответственность за свою жизнь (средний «уровень счастья» первых составил +0,28, вторых -0,12). То же самое показал и анализ их состояния. По оценкам медперсонала, жители четвертого этажа демонстрировали явное улучшение показателей (+3,97), а жители второго — ухудшение (-2,39). Даже в плане общения участники экспериментальной группы оказались впереди. Показатель времени, которое было затрачено на разговоры друг с другом и с медсестрами, у обитателей четвертого этажа составил +4,64, у второго -2,14. Кроме того, участники экспериментальной группы были активны и в плане просмотра кинофильма, а также в простой игре, цель которой — угадать число конфет в банке (из 47 человек, проживающих на четвертом этаже, в игре поучаствовали 10, а из 45, обитающих на втором, только один).

Проанализировав результаты, Лангер и Роден пришли к выводу, что некоторые явления, которые обычно способствуют старению, — потеря памяти или снижение тонуса организма, — вероятно, связаны с тем, что люди больше не имеют возможности контролировать свою жизнь. И, чтобы избежать этого, достаточно вернуть пожилым людям веру в собственные силы, право выбирать и принимать решения.

Мало того, через шесть месяцев психологи вернулись в дом престарелых, чтобы еще раз произвести замеры и понять, продолжается ли действие эксперимента. Оказалось, еще как! Медсестры показали, что экс-участники экспериментальной группы продолжают чувствовать себя лучше (средняя общая оценка их составила 352,33, в то время, как в контрольной — 262,00). У жителей четвертого этажа наблюдалось также и улучшение здоровья, а у второго, наоборот, ухудшение. Эксперимент оказал настолько решающее воздействие, что показатели коснулись даже смертности! Так, за прошедший период времени в контрольной группе умерло 30% человек, а в экспериментальной -только 15%. Именно эти наблюдения привели к тому, что руководство дома престарелых приняло решение и в дальнейшем поощрять стремление людей к ответственности и контролю за своей жизнью. На этот раз — абсолютно для всех жителей Арден-Хауза.

Те же результаты показали и другие аналогичные эксперименты. Даже в условиях, когда пожилые люди не имели возможности выбора и контроля над собственной жизнью, в некоторых случаях они начинали совершать саморазрушительные действия (отказываться от еды или лекарств). Ведь это было единственным, что они еще могли выбирать.

Но речь не только о престарелых. Похожие реакции выдавали и вполне молодые люди, причем в разных ситуациях. Скажем в переполненном лифте, который воспринимался как более свободный и вызывал меньшую тревогу, если человек находился рядом с кнопками пульта управления.

О детстве

«Выучиться» беспомощности человек может как будучи взрослым (под влиянием каких-то негативных обстоятельств, с которыми он так и не смог справиться; чаще всего, эта реакция временная и направлена на определенные события), так и в детстве — под действием все тех же обстоятельств, но, как правило, уже в родительской семье. И такой опыт уже формирует личностные качества — замкнутость, эмоциональную неустойчивость, возбудимость, пессимистичность, робость, склонность к чувству вины, низкую самооценку и низкий же уровень притязаний, равнодушие, пассивность и отсутствие креативности.

Вышеупомянутый Мартин Селигман отмечает, что выученная беспомощность в этом случае формируется примерно к восьми годам. А сложиться может из нескольких источников: опыта переживания неблагоприятных для ребенка событий, от которых он не имел возможности защититься (например, обид, нанесенных родителями или учителями); смерти любимого человека или животного; серьезной болезни, развода или скандалов родителей; опыта наблюдения за беспомощными людьми (как по телевизору, так и в жизни) и бесконечную готовность многих родителей все делать за детей (собирать игрушки, убирать постель, одевать, обувать).

Неудивительно, что выученная беспомощность — черта огромного числа людей. Настолько, что от нее страдают целые компании и большие рабочие коллективы (ко всему прочему, это качество весьма заразительно и, как показывают исследования, чаще всего проявляется в коллективах с авторитарным руководством). Метод борьбы с этой напастью один — психотерапия. Правда, она не всегда помогает, да и мотивации обращаться к специалисту у людей с выученной беспомощностью, как правило, нет. Зачем? Ведь они привыкли терпеть.

Я обнаружил, как феномен “совка”, объясняет современная западная наука. Он практически не лечится. Даже уезжая на постоянное место жительства за границу, многие из бывшего СССР остаются “ватниками”. Речь идет о “ВЫУЧЕННОЙ БЕСПОМОЩНОСТИ”. Сначала я скажу очень коротко и своими словами: эксперименты ученых ставились на животных. Если их подвергали даже не большому стрессу, но довольно длительному, при чем животное, ни как не могло избавиться от неприятности, то вскоре оно практически деградировало.

История исследований выученной беспомощности начинается с совершенно безобидного эксперимента, проведенного в 1921 году ученицей Ивана Павлова, Наталией Шенгер-Крестовниковой. Она обучала собаку различать круг и эллипс; правильный ответ вознаграждался пищей, неверный никак не наказывался. В начале эксперимента фигуры сильно отличались друг от друга, но постепенно эллипс делался все более и более округлым. Когда соотношение осей эллипса достигло 8:9, собака больше не могла принять правильное решение. После трех недель бесплодных попыток животное было не узнать: серьезные нарушения возникли и в эмоциональной сфере (“постоянно повизгивала”), и в двигательной (“постоянно беспокоилась”), и в когнитивной (“исчезли все ранее выработанные условные рефлексы”). Но тогда на это исследование не обратили внимания, а обстоятельно изучать выученную беспомощность начал в конце 1960-х американский психолог Мартин Селигман — он и предложил этот термин.

В целом состояние выученной беспомощности характеризуется тремя признаками. Во-первых, это безынициативность, отсутствие попыток бороться с неприятностями. Во-вторых, торможение когнитивных функций, прежде всего способности к усвоению нового: утрачен какой-либо интерес к поиску причинно-следственных связей, жертва в принципе не верит, что их можно найти. В-третьих, конечно, все это сопровождается эмоциональными расстройствами: любая неприятность кажется совершенно чудовищной, потому что она заведомо непреодолима.

Представьте себе, что вы собака. Вы стоите за загородкой, но стоять больно, потому, что пол бьется током. Естественно, вы ищете способ прекратить эти страдания,

рано или поздно догадываетесь, что нужно перепрыгнуть через барьер, и делаете это. Если вас снова поместить в те же самые экспериментальные условия, вы перепрыгнете уже гораздо быстрее. Но это работает только в том случае, если вы нормальная, не травмированная собака: если вы до этого не были обездвижены в павловской экспериментальной установке, а если и были, то вас не били там током, а если вас и били там током, то вы могли его отключить, нажав носом на кнопку. А вот если у вас есть опыт получения ударов током, пусть и слабых, но таких, с которыми вы совершенно ничего не можете сделать, потому что вы зафиксированы в гамаке, то, попав за загородку, где пол тоже бьется током, вы даже не попытаетесь прекратить свои страдания. Вы ляжете на пол, будете скулить и надеяться, что это мучение когда-то кончится, хотя избавление здесь, совсем рядом, на расстоянии одного небольшого прыжка. Конечно, не все собаки в экспериментах Селигмана реагировали одинаково, но статистическая разница была огромной. В группе животных, не имеющих опыта неконтролируемых ударов током, догадывались перепрыгнуть через загородку 94 % животных. В группе, травмированной предшествующим опытом, две трети животных не справлялись с этой задачей.

Теперь понятно, как полное уничтожение самостоятельности в принятии решений в СССР, создало такой вид людей - зомби. Они практически сразу понимают, что от них ни чего не зависит. В некотором роде, такие люди напоминают “буриданова осла”.

Самое чудовищное в описании Министерства любви в книге Оруэлла “1984” — это абсолютная биологическая грамотность применяемых там методик. Чтобы не просто сломать и уничтожить личность, а переписать ее заново, сделать абсолютно покорной и безупречно лояльной, недостаточно боли, страха и унижения. В первую очередь необходимо тотальное уничтожение причинно-следственных связей и логических цепочек в окружающем мире, а за счет этого и в собственной голове жертвы. Если партия говорит, что Земля плоская, а лед тяжелее воды, значит, так оно и есть, что бы ни говорил тебе непосредственный опыт. Партия непостижима и непредсказуема, она может расстрелять тебя через десять минут или через десять лет, избивать ежеминутно, или кормить сытными обедами в уютной камере, или выпустить на свободу. Твой единственный шанс сохранить подобие психического благополучия — это, прежде всего, отказаться от каких-либо попыток понять логику происходящего, а затем — полюбить партию и научиться принимать любые ее действия с искренней благодарностью, а любые ее утверждения — с истинной верой. Нет никакой проблемы в том, что утверждения партии противоречат одно другому. Напротив. В этом весь смысл.

В заключении капелька оптимизма: Селигман отмечает, что вылечить состояние выученной беспомощности очень трудно, но можно . Для этого необходимо долго и терпеливо показывать животному, что выход все-таки есть: буквально брать его на ручки (ну, на самом деле тянуть за поводок) и пересаживать из одного отсека, где больно, в другой, где тока нет. В этом случае рано или поздно собака все-таки поверит, что избавление возможно, и начнет перепрыгивать через загородку сама.

Но выученную беспомощность гораздо проще предотвратить, чем лечить. Если неопытную собаку прежде всего научить избегать тока и только потом подвергнуть неконтролируемым ударам, то при новом столкновении с током, которого можно избежать, животное все-таки попытается это сделать: у него уже есть опыт победы, и даже последующий опыт поражения не смог полностью уничтожить волю к сопротивлению. Видимо, именно по этой причине в экспериментах Селигмана выученная беспомощность легче развивалась у собак, выращенных в тепличных условиях в лаборатории, чем у выросших на улице дворняжек: у первых не было никакого опыта преодоления неприятных ситуаций, а у вторых он был. Это, по-моему, самый важный вывод во всей истории про выученную беспомощность. Экспериментальная психология говорит нам: опыт победы — это очень важно, ради него даже стоит лезть под ток.

Выработка выученной беспомощности возможна не только у собак. Подобные эксперименты были проведены и на многих других животных, от тараканов до людей. Представителей нашего вида даже не обязательно бить током — достаточно дать заведомо не решаемую головоломку, чтобы резко снизилась вероятность успешного выполнения любых последующих задач . В целом главный принцип для выработки выученной беспомощности — это создание ситуации, в которой испытуемый не может понять логику происходящих событий, предсказать их или повлиять на них. Даже не обязательно, чтобы это были плохие события, принципиально только отсутствие связи между действиями и результатом.

Именно это сегодня и взял на вооружение Кремль…

Синдром выученной беспомощности. Что это такое? Привычка бездействовать в любых ситуациях, даже в тех, когда их исход явно можно изменить к лучшему для себя.

Каким образом он возникает?

Синдром развивается у детей, которые, постоянно пребывая в некомфортных условиях, теряют надежду что-либо исправить. Они не пытаются искать выхода из ситуаций, когда к ним относятся несправедливо, когда им хамят одноклассники, унижают. Они привыкают к своей незаметности, незначительности, неудачливости; к тому, что плохо учатся, к их словам никто не прислушивается, они ничего не могут изменить в своей жизни к лучшему.

Если ребенок внимателен на уроках, старательно выполняет все домашние задания, а учитель все равно ставит уже привычные тройки и двойки – желание бороться за лучшее будущее постепенно исчезает. Учи – не учи, а выше «тройки» не получишь. Чтобы в классе ни случилось, виновным назначается, конечно, он, даже если это не так. И ребенок делает вывод, что такова его участь. Так стоит ли прикладывать какие-то усилия, чтобы стать лучше?

Развитию безынициативности у ребенка способствует деспотичное поведение членов семьи, учителей в школе и т.д.

Положение нередко усугубляется чтением книг, просмотром фильмов, передач, главный мотив которых – безысходность, тщетность попыток изменить ситуацию к положительному исходу, даже наказуемость такой инициативы.

Формированию такого синдрома способствует и преувеличенная забота взрослых. Пагубно стремление родителей выполнять за своего ребенка даже небольшую работу по дому просто потому, что чадо все делает удручающе медленно и отнюдь не лучшим образом.

Да, взрослые, конечно же, сделают все быстрее и качественнее. Но ведь дело не в умениях мам и пап, а в ребенке, в формировании его самостоятельности, активной, деятельной позиции. Пусть он купит не то, за чем вы посылали его в магазин, конкурсы на праздник тоже не совсем удачно подберет, шнурок завяжет неправильно и т.д. Но он делает! Он берет на себя ответственность! Он проявляет свое «я», пытается найти свое место в этой сложной загадочной жизни с пока непонятными ему правилами. И это здорово! Со временем придет опыт, и у него все будет получаться отлично. Но для этого нужно пройти этап неуклюжести, медлительности. Как маленький ребенок: сначала учится ползать и только затем – ходить.

Наберитесь терпения, взрослые, не принижайте достижения любимого чада, старайтесь обращать внимание на ситуации успеха, а не поражения. Если все, за что берется ребенок, получается плохо или, как вариант, хуже некуда, будет ли он стремиться к самостоятельности? Зачем ему это, если он привык, что бездействие намного спокойнее и неприятностей меньше.

Такие ребята и с выбором профильного класса определиться не могут из-за своей нерешительности и привычки непротивлению судьбе. Да и профессию, соответствующую их способностям, подобрать проблемно потому, что они эти свои таланты не проявляют.

Побороть синдром столь удобной позиции – выученной беспомощности, позволяющей без угрызений совести ничего не делать для улучшения своей жизни, – очень сложно. Но необходимо.

Окружите ребенка людьми активными, деятельными, которые сами строят свою жизнь.

Подбирайте книги, спектакли, рассказывающие о ситуациях, когда смелость, решительность, активность позволяют стать хозяином своей судьбы.

Нечего чаду сидеть дома. Пусть ходит на курсы в организации дополнительного образования, на разнообразные кружки, спортивные секции.

Предоставьте ребенку больше самостоятельности. Сначала он будет упираться, отказываться что-либо делать, однако со временем (при условии терпеливости родителей) его жизненная позиция изменится.

Делегируйте своим детям больше полномочий. Советуйтесь по всем вопросам, спрашивайте их мнение, просите помочь, заменить вас в чем-то.

Еще более действенным является ситуация, когда подросток в какие-то дни назначается главным в семье и координирует действия всех домочадцев. Например, когда он ответственный за организацию какого-то большого события, праздника. Это получится ненавязчиво, естественно и заинтересует ребенка. А положительный опыт реализации собственных организаторских талантов и общение со взрослыми на равных помогут в дальнейшем выработать активную, ответственную линию поведения.

Вылечить синдром выученной беспомощности поможет и такая многоплановая деятельность, как волонтерство. Пусть ребенок протянет руку помощи людям, нуждающимся в этом, инвалидам, воспитанникам детских домов. Принесет в зоопарк старые игрушки для животных, примет участие в субботнике и прочее.

Слабый и неуверенный в себе, он вдруг становится необходимым кому-то более слабому. Это совершенно иная жизненная позиция, новый созидательный опыт, который учит искать оптимальные решения возникающих проблем и умению радоваться жизни.

И тогда ему будет интересно учиться, участвовать в неурочной жизни школы, наполнять свою жизнь событиями.

Жизнь – это ежеминутный выбор. Ребенок должен быть готов к этому. Иначе его жизнь превратится в однообразное топкое стоячее болото, трясину, из которой с каждым годом выбраться труднее и труднее. Вспомните милого, обаятельного Обломова. Вы хотите, чтобы жизнь вашего ребенка сложилась так же?