Ратный труд рф. Выставка «Ратный труд России. Деятельность и труд. Труд как собственно «работа» и труд универсальный
1) Дипломатия великих держав накануне войны
Итак, как уже было сказано, накануне войны в Европе сложились две противостоящие друг другу коалиции - Антанта и Центральные державы . При этом положение этих двух коалиций было весьма различным.
К 1914 г. Центральные державы, возглавляемые Германией , достигли, по всей видимости, пика своего могущества. Ось Берлин-Вена сохраняла военно-экономическое преобладание над своими континентальными соперниками, Россией и Францией. Отдавая себе отчет в мощи германского колосса, Париж и Петербург были готовы идти на уступки Берлину - и на Ближнем Востоке, и в Марокко. Однако был и предел, дальше которого русские и французы отступать были не готовы, и в Берлине и в Вене поняли это слишком поздно.
Германские и (особенно) австро-венгерские правящие круги отдавали себе отчет в том, что время работает против Центральных держав. Но в Берлине далеко не все были в восторге от той авантюры, в которую Германия оказалась втянутой благодаря политике своего младшего партнера, который к тому же (в Берлине на сей счет не было особых сомнений) разваливался на части. Однако верх взяли соображения о том, что если уж дело дойдет до войны, то, по словам Бетмана-Гольвега, пусть уж она разразиться сейчас, чем через год или два, когда Антанта будет сильнее.
Отсюда - безоглядная поддержка Австро-Венгрии со стороны Германии после сараевского инцидента. 28 июня 1914 г. сербский националист Гаврило Принцип несколькими выстрелами из револьвера убил наследника австро-венгерского престола, эрцгерцога Франца-Фердинанда и его супругу. Разумеется, Принцип не был террористом-одиночкой - он был активистом сербской националистической организации "Млада Босна", выступавшей за образование т.н. "Великой Сербии", которая должна была включать не только собственно Королевство Сербии, но и ряд других югославянских земель. Большую помощь эта организация получала от высокопоставленных офицеров сербской военной разведки. Есть сведения, что и тогдашний сербский премьер Пашич был проинформирован об этом заговоре. Во всяком случае, австро-венгерская политика на Балканах напрямую сталкивалась с великосербскими притязаниями и, более того, эта политика угрожала независимости Королевства Сербии.
Но не только в Белграде с тревогой следили за агрессивной политикой Вены. Ведь аннексия Сербии (или ее превращение в покорного вассала "лоскутной империи") означала бы, что Центральные державы (через территорию союзной Болгарии и полувассальной Турции) получают возможность установить прямое железнодорожное сообщение Берлин - Багдад (а оттуда уже было недалеко и до Британской Индии, и до Русского Туркестана). Таким образом, утрата Сербией независимости означала бы резкое изменение геостратегической ситуации в мире не в пользу Антанты.
23 июля последовал австрийский ультиматум Сербии. От Белграда фактически требовали согласиться с проведением австрийской карательной акции на сербской территории. Разумеется, это требование, несовместимое с независимостью и суверенитетом Королевства Сербии, было отклонено, хотя ответ Белграда на демарш Вены был выдержан в целом в примирительных тонах. 25 июля Австро-Венгрия объявила войну Сербии и начала мобилизацию. Никто не сомневался в том, что маленькая Сербия в одиночку не устоит против великой державы, и только поддержка России может спасти сербов.
Таким образом, великая держава - Австрия - начала мобилизацию. И здесь уже решающую роль начали играть не соображения политиков и дипломатов, а совсем иные факторы: темпы мобилизации, пропускная способность железных дорог, военные планы генеральных штабов . В ответ на действия Австрии Россия объявила 28 июля о мобилизации Одесского, Киевского, Московского и Казанского военных округов. Проблема, однако, состояла в том, у России не было планов частичной мобилизации, только против Австро-Венгрии. Был лишь план всеобщей мобилизации - и в Берлине это хорошо знали. А русская мобилизация, проведенная до начала германской мобилизации, означала срыв плана Шлиффена - единственного немецкого плана на случай большой войны в Европе.
Отсюда - ультимативное требование Германии о немедленном прекращении военных приготовлений России. В своей телеграмме на имя Николая II от 29 июля Вильгельм II писал: "Действия Австрии должны рассматриваться как преследующие цель добиться полной гарантии, что сербские обещания претворятся в реальные факты. Это мое мнение основывается на заявлении австрийского кабинета, что Австрия не стремится к каким-либо территориальным авоеваниям за счет Сербии. Поэтому я считаю вполне возможным для России остаться зрителем австро-сербского конфликта, не вовлекая Европу в самую ужасную войну, какую ей когда-либо приходилось видеть Конечно, военные приготовления со стороны России, которые могли бы рассматриваться Австрией как угроза, ускорили бы катастрофу" (Мировые войны ХХ века. В четырех книгах. Книга 2. Первая мировая война. Документы и материалы. - М.: Наука, 2002. - С. 69).
В Берлине были уверены, что Россия уступит. Эта уверенность была основана на убеждении в том, что Англия предпочтет не вмешиваться в разгорающийся на континенте конфликт - а Россия и Франция сами по себе, без британской помощи, как уже было сказано, были намного слабее Центральных держав.
30 июля 1914 г. в России была объявлена всеобщая мобилизация. Николай II колебался и даже отменил было это решение, но под давлением со стороны начальника генерального штаба Янушкевича и министра иностранных дел Сазонова был вынужден уступить. На другой день Вильгельм послал Николаю телеграмму с просьбой приостановить мобилизацию, обещая свое посредничество в конфликте между Россией и Австрией, угрожая в противном случае объявить всеобщую мобилизацию в Германии. В ответной телеграмме Николай II выразил надежду на то, что мобилизация в России и Германии "не означают войны". Увы, это было не так! Военные планы Берлина (т.е. "план Шлиффена") требовали немедленного нападения на Францию, прежде чем будет завершена мобилизация в России. 1 августа Германия объявила, в свою очередь, всеобщую мобилизацию, а вечером того же дня немецкий посол в Петербурге вручил Сазонову ноту об объявлении Германией войны России.
И только в конце июля - начале августа Вильгельм и его окружение начали с ужасом понимать, у края какой пропасти они все оказались. 29 июля министр иностранных дел Великобритании Э. Грей заявил германскому послу в Лондоне князю Лихновски, что, если в конфликт будет втянута и Франция, то британское правительство, "может быть, вынуждено будет принять немедленные решения", и "если война вспыхнет, то это будет величайшая катастрофа, которую когда-либо видел мир".
Вильгельм II был вне себя от ярости; телеграмма от Лихновски с изложением его беседы с Греем испещрена его пометками, вроде "Совершенно неслыханный образчик английского лицемерия!", "Гнусный обманщик!" (это - о Грее), "Какая мефистофельская гнусность! Чисто по-английски!". А на что, собственно, рассчитывал германский кайзер? На то, что Лондон спокойно позволит Германии раздавить Францию и Россию?
Между тем в тот же день, когда Германия объявила войну России, т.е. 1 августа 1914 г., из Лондона начали приходить, казалось, весьма успокоительные известия: посол Лихновски сообщил, со ссылкой на личного секретаря Э. Грея В. Тирреля, будто Англия готова сохранить нейтралитет в предстоящей войне и даже обеспечить нейтралитет Франции - если только Германия не нападет на Францию. Эта депеша из Лондона вызвала радостное возбуждение у германской правящей верхушки: вместо войны на два фронта с неясными перспективами - война против одной России, которая, конечно же, не устоит против германского натиска! Начальник генерального штаба Мольтке-мл. получил приказ - всеми войсками двинуться на Восток. И тут племянник великого Мольтке четко дал понять "Его Императорскому Величеству", что с началом войны реальная власть в стране принадлежит уже не Гогенцоллернам, а военным. Он отказался выполнять этот приказ Вильгельма на том основании, что он противоречит планам генштаба (т.е. все тому же самому "плану Шлиффена"), а изменить эти планы в короткий срок не представляется возможным. В конечном счете кайзер был вынужден уступить, и германские войска получили приказ выдвигаться к французской границе.
3 августа германские войска - в точном соответствии с "планом Шлиффена" - без объявления войны вторглись в Бельгию (под смехотворным предлогом о том, будто Франция собирается-де ввести свои войска на территорию королевства). В тот же день война была объявлена Франции (опять же под надуманным предлогом, будто французы вторглись на немецкую территорию). Германский статс-секретарь по иностранным делам фон Ягов 4 августа поручил князю Лихновски "развеять недоверие, которое может существовать у британского правительства относительно наших намерений" в Бельгии, пообещав, будто немцы не будут аннексировать бельгийской территории. Разумеется, в этих условиях не приходилось рассчитывать всерьез на сохранение британского нейтралитета в начавшейся войне. В тот же день, 4 августа, князь Лихновски был вызван в британский Форин Оффис. Там с ним беседовали в совершенно другом тоне - уже без дипломатических недомолвок. Грей заявил Лихновски, что если до 24.00 4 августа германские войска не будут выведены из Бельгии, Великобритания будет считать себя в состоянии войны с Германией.
Что касается Англии и Франции, то эти державы не имели никакого желания вступать в схватку из-за совершенно чуждых им Балкан. Проблема, однако, в том, что конфликт на Балканах, как уже было сказано, был лишь предлогом, и ничем иным. Достаточно сказать, что военные действия на русско-австрийском фронте начались лишь 12 августа, когда в Бельгии уже шли ожесточенные бои между немецкими и бельгийскими войсками...
Англию и Францию втянули в войну, потому что этого требовал план Шлиффена, предусматривавший оккупацию Бельгии и разгром Франции. Тем самым Германия обрекла себя на завоевательную войну против западных держав, в которой она не могла не потерпеть поражения.
Вот что пишет об этом Тейлор: Немцы жаловались, что в 1914 году войну не удалось локализовать; но этому помешала стратегия Шлиффена. Он не желал довольствоваться ничем, кроме полной победы, и тем самым обрек Германию на полное поражение (Тэйлор А.Дж.П. Борьба за господство в Европе. 1848-1918. М.: Издательство иностранной литературы, 1958. - С. 530).
- Отношения в лагере Антанты
Война приобрела тотальный характер, который был совершенно немыслим в предшествовавшие эпохи. Для европейского концерта была присуща тенденция к ограничению политический целей великих держав во время войны: державы могли стремиться к улучшению своего положения, но не к полному уничтожению своих противников - именно в этом видели отцы-основатели Венской системы, наученные горьким опытом наполеоновских войн, залог политической стабильности в Европе. Вот почему в период после 1815 г. европейский концерт сохранял стабильный состав, несмотря на все войны и революции.
И только в ходе первой мировой войны - впервые со времен Наполеона - враждебные коалиции начали ставить решительные цели, предусматривавшие уничтожение своих соперников в качестве великих держав. А там, где решительные цели - там и решительные средства. Десятки миллионов были поставлены под ружье, экономика была переведена на военные рельсы, вся жизнь воюющих стран была подчинена одной цели - победе. Впервые - со времен войн французской революции - значительную роль в вооруженной борьбе начал играть идеологический фактор . Так, например, Антанта провозгласила своей целью борьбу за цивилизацию , против прусского милитаризма ; в свою очередь, Германия объявила о борьбе за культуру . В любом случае, однако, наличие идеологического фактора вело к повышению ожесточенности борьбы; сторонам было трудно согласиться на что-либо меньшее, чем на полную победу.
Не менее решительные цели ставила перед собой и дипломатия Антанты и Центральных держав.
Три великие европейские державы - Англия, Россия, Франция, - вступившие в июле-августе 1914 г. в борьбу против общего врага, не имели на момент начала военных действий даже союзного договора. Союзными обязательствами, как известно, были связаны лишь Россия и Франция (с 1890-х гг.); что касается Англии, то у последней не было ровным счетом никакого письменного договора, обязывающего ее вступить в войну совместно с Россией и Францией - и именно это последнее обстоятельство, как представляется, во многом и ввело Берлин в заблуждение относительно намерений "туманного Альбиона".
5 сентября было подписано англо-франко-российское соглашение, в соответствии с которым три державы брали на себя обязательство вести войну до победного конца и не заключать сепаратного мира. Тем не менее, несмотря на соглашение от 5 сентября 1914 г., Англия, Россия и Франция не раскрывали друг другу своей стратегии и не пытались координировать свои действия. Между союзниками сохранялись серьезные разногласия и взаимные подозрения. Так, например, Париж и Петербург подозревали друг друга в тайных намерениях заключить сепаратный мир. Основания для таких подозрений были - царская камарилья была настроена исключительно германофильски; что касается французского и британского общественного мнения, то там были традиционно сильны русофобские настроения.
Неудивительно, что серьезные разногласия между союзниками вызывали планы послевоенного устройства Европы. Так, например, требования Петербурга о разделе Оттоманской Порты (нота Сазонова от 4 марта 1915 г.) вызвали в Париже призрак Николая I. Во Франции полагали, что, в то время как Франция выносит главную тяжесть борьбы с Германией, Россия и Англия будут делить Турцию - а Франция останется ни с чем. И только 10 апреля французы неохотно согласились с тем, что Проливы вместе с прилегающей к ним территорией будут включены в состав Российской Империи - "при условии (как говорилось во французской ноте), что война будет доведена до победного конца и что Франция и Англия осуществят свои цели на Востоке, равно как и в других местах".
Что же это были за "цели"? В январе 1916 г. было заключено соглашение Сайкс-Пико , по которому Сирия после окончания войны должна была стать французской, а Месопотамия - британской колонией. Для того чтобы добиться согласия Петербурга на это соглашение, Петербургу пообещали Армению и Курдистан. Разумеется, все эти грязные циничные сделки заключались в тайне; в своих публичных заявлениях лидеры Антанты рассуждали о "демократии", "борьбе против милитаризма", "праве народов" и тому подобной чепухе.
Наряду с планами новых территориальных захватов, Антанта была озабочена расширением круга союзников. 1914 год показал, что война будет долгой, и уже к декабрю 1914 г. Россия уведомила своих союзников об истощении запасов, подготовленных к войне. Особенно тревожным было истощение предвоенных запасов снарядов : расход снарядов оказался в 10 раз большим, чем полагали военные перед войной. Слабая и плохо организованная российская промышленность оказалась не в состоянии снабдить армию снарядами, а царская бюрократия показала полную неспособность обеспечить мобилизацию сил страны для обороны.
Отсюда - стремление союзников по Антанте привлечь к своей коалиции возможно большее число стран, с тем чтобы компенсировать слабость русского союзника. Важнейшим дипломатическим успехом Антанты в 1915 г. было вступление в войну с Центральными державами Италии (никто тогда не знал, что дипломатические триумфы, вроде вступления в войну Италии и Румынии на стороне Антанты чреваты военными неудачами).
Ведь у всех этих малых европейских держав реальные военные возможности находились в обратной пропорции к их аннексионистским притязаниям. В частности, Италия требовала Трентино (Тироль), Триест, Валону, острова Сасено, Далматинское побережье с его островами, колониальные уступки в Африке, образование в центральной Албании автономного княжества со столицей в Дураццо ну и, наконец, заем в сумме 50 млн. ф. ст. И все это при условии того, что Россия не ослабит своего нажима на галицийском фронте, а англо-французский флот поможет в борьбе против австрийского флота!
Проблема заключалась даже не столько в необъятности итальянских аппетитов (при весьма умеренных военных возможностях Италии, которые ни для кого не были секретом). Претензии Италии на земли, заселенные южными славянами, были неприемлемы для России союзницы Сербии.
Этот торг вокруг вступления Италии в войну не был, разумеется, секретом для Берлина и Вены, и там постарались пойти на уступки Италии, чтобы избежать ее перехода на сторону Антанты. 8 марта 1915 г. в Вене на коронном совете было принято решение о предоставлении Италии территориальных уступок даже за счет собственных владений Габсбургов. В этих условиях Россия была вынуждена согласиться на передачу Италии значительной части населенной славянами Далмации. Таким образом, Антанта удовлетворила все претензии итальянского империализма, и 26 апреля 1915 г. был, наконец, подписан в Лондоне договор между Римом и державами Антанты, а 3 мая Италия расторгла договор о Тройственном союзе.
Бюлов заставил (9 мая) австрийского посла подписать заявление, в котором говорилось, что Австро-Венгрия готова уступить Италии Тироль, Градиску, западный берег Изонцо, сделать Триест вольным городом, признать суверенитет Италии над Валоной и заявить о своей незаинтересованности в Албании. Однако было поздно Антанта сумела развернуть в Италии шовинистическую кампанию за вступление Италии в войну, возглавленную дАннунцио и Муссолини, в результате чего итальянский парламент предоставил правительству чрезвычайные полномочия (20 мая 1915 г.), а 23 мая Италия объявила войну Австро-Венгрии.
Как показали, однако, дальнейшие события, участие Италии в войне не принесло особого облегчения Антанте напротив, возник новый фронт, который также надо было удерживать любой ценой особенно после катастрофы под Капоретто (ноябрь 1917 г.). В то же время при сложившемся соотношении сил выступление Италии на стороне Центральных держав было маловероятно, ввиду господства в Средиземном море англо-французского флота и экономической зависимости Италии от Антанты. Видимо, наиболее выгодным решением для Лондона и Парижа был бы нейтралитет Италии , но понять это в напряженной атмосфере 1915 г. было трудно.
Точно так же правительствам Антанты было трудно понять, что Румыния принесет гораздо больше пользы, оставаясь нейтральной. Увы, за вступлением Румынии в войну (28 августа 1916 г., т.е. после Брусиловского прорыва , когда, казалось, дни Австро-Венгрии сочтены) последовал ее молниеносный разгром (ноябрь-декабрь 1916 г.), после чего России пришлось выделить войска еще и для румынского фронта.
По мнению Тейлора, Союз с Румынией был последней попыткой государственных деятелей Антанты вовлечь в войну малую державу. События все еще ничему их не научили. Они по-прежнему стремились лишь к случайному пополнению людских резервов и не понимали, что война превратилась в конфликт исключительно между великими державами. Всякий союз с малой страной означал для них дополнительное бремя, а отнюдь не приобретение Секрет успеха Германии пока он длился состоял в том, что у нее было меньше союзников и обращалась она с ними, как с подчиненными (Тэйлор А.Дж.П. Борьба за господство в Европе. 1848-1918. М.: Издательство иностранной литературы, 1958. - С. 552).
Но не только привлечением союзников занимались державы Антанты: важнейшей проблемой для них оставалась координация усилий. Ведь Англия, Франция и Россия были разделены не только неприступным барьером Центральных держав; совершенно различным было их экономическое, общественно-политическое и военно-стратегическое положение. Соответственно, различным был и подход этих трех держав к союзной стратегии.
На территорию Англии не вторгались германские войска, поэтому Лондон мог спокойно придерживаться своей стратегии изнурения Германии за счет морской блокады, привлечения новых союзников, постепенного наращивания мощи союзных армий и флотов. И вообще, Лондон крайне осторожно относился к планам радикального ослабления Германии после победы. Там хотели бы уничтожить германский флот и разделить немецкие колонии, однако передавать левый берег Рейна французам англичане не хотели; скорее, они были готовы присоединить прирейнские области Германии к Бельгии и Люксембургу.
Иная ситуация была у Франции, значительная часть экономического потенциала которой была утрачена в результате германской оккупации. Отсюда стремление добиться скорейшего сокрушения немецкой мощи. При этом Париж хотел бы нанести Германии такой удар, чтобы она никогда уже не оправилась. Вот почему французы требовали создания на левом берегу Рейна буферной зоны под своим неограниченным влиянием (возврат Эльзаса и Лотарингии Франции считался делом решенным).
Но особенно трудным было, однако, положение России . Если Англия и Франция могли прийти на помощь друг другу (и, что может быть, было еще более существенным, воспользоваться колоссальным американским экономическим потенциалом), то в случае с Россией это исключалось. С началом войны невозможным стало морское сообщение по Балтийскому морю, а с вступлением Турции в войну на стороне Центральных держав (1 ноября 1914 г.) и по Черному. Тем самым исключалось регулярное и надежное снабжение России военными материалами, а без этого российская армия оказывалась в отчаянном положении российская промышленность была явно не в состоянии обеспечить снабжение войск, особенно снарядами. Вот почему Тейлор, например, считает вступление Турции в войну таким же решающим событием в европейской истории, что и битва на Марне: если поражение на Марне означало срыв блицкрига и затяжную войну, в которой Германия не могла не проиграть, то присоединение Турции к Четверному союзу (октябрь - ноябрь 1914 г.) исключало нормальное снабжение русской армии. Снарядный голод начал сказываться уже в конце 1914 г.; а в 1915 г. русские потерпели ряд тяжелых поражений из-за нехватки снарядов и тяжелой артиллерии. Правда, определенное количество военных материалов союзники поставляли через Мурманск и Архангельск, но из-за трудностей с транспортом многие из этих материалов так там и застряли, не дойдя до фронта. Так, например, в 1915 г. союзники поставили России лишь 1,2 млн. снарядов - меньше 1/6 ежемесячного производства снарядов Германией. Не меньшее значение имела и финансовая зависимость России от ее западных союзников. Уже 5 февраля 1915 г. союзники открыли России кредит на сумму в 50 млн. ф. ст. 30 сентября 1915 г. Россия получила новый заем от своего английского союзника на сумму в 300 млн. ф. ст. (3 млрд. руб.). 4 октября 1915 г. было подписано соглашение о предоставлении России кредита Францией на сумму в 562 млн. руб. 27 октября 1916 г. было подписано новое англо-русское соглашение о кредитах, по которому Россия получала еще 150 млн. ф. ст. Наконец, США предоставили России кредитов на сумму в 250 млн. руб. Таким образом, всего за время первой мировой войны внешний долг России вырос примерно на 6 млрд. руб. Фактически это означало утрату не только финансово-экономической, но и военно-политической независимости страны.
Каковы же были последствия относительного ослабления позиций России в рамках Антанты? Во-первых, Россия (как, впрочем, и Франция) была вынуждена согласиться с тем, что российские закупки в США должны идти под британским контролем и через британское посредничество.
Во-вторых, России приходилось расплачиваться за западные кредиты кровью своих солдат. Так было в ходе неподготовленного русского наступления в Восточной Пруссии в августе 1914 г.; так было и в дальнейшем - когда брусиловский прорыв помог ослабить германский натиск на Верден; да и необходимость посылки русских бригад на западный фронт также обуславливалась экономической зависимостью России.
Союзнические конференции (Шантильи, ноябрь 1916 г. и Петроград, январь-февраль 1917 г.) не дали царскому правительству ничего конкретного, кроме посулов на будущее; в обмен на эти посулы от измученной России требовали уже весной 1917 г. перехода в решительное наступление.
Правда, в феврале-марте 1917 г. наметилось сближение позиций Петрограда и Парижа по вопросу о разделе шкуры неубитого медведя. Россия выразила готовность поддержать Францию в ее претензиях на Эльзас-Лотарингию и Саарский угольный бассейн; остальные же германские земли на левом берегу Рейна должны были составить "автономное и нейтрализованное государство", которое должно будет занято французскими войсками вплоть до выполнения Германией и ее союзниками всех требований будущего мирного договора. В ответ на это Париж признавал англо-русское соглашение о Константинополе и проливах, а также "свободу" России в определении ее западных границ (т.е. образование "целокупной Польши" под скипетром русского царя). Разумеется, эта сделка вызвала недовольство Лондона, который не желал столь значительного усиления Франции и ослабления Германии.
Революция в России вызвала прогрессирующее ослабление России и, следовательно, ослабление ее позиций в Антанте. Резко сократился объем кредитов Временному правительству; целый ряд дипломатических вопросов (итальянские притязания на Смирну; греческий вопрос) решались без консультации с Петроградом. Фактически осенью 1917 г. начался раздел России на сферы влияния ее союзников по Антанте: так, США на себя брали реорганизацию железных дорог, Англия - морской транспорт, а Франция - армию. 23 декабря 1917 г., т.е. уже после большевистского переворота, было заключено секретное франко-британское соглашение о разделе "зон действия" (т.е. сфер влияния) в России на случай ее выхода из войны. В соответствии с соглашением к французской "зоне ответственности" были отнесены Бессарабия, Украина и Крым, а к британской - Кавказ, Кубань и Дон.
На всем протяжении войны Англия и Франция опасались, что Россия может заключить сепаратный мир с немцами. Активная поддержка февральского переворота со стороны английского и французского послов в Петрограде и объяснялась, кстати, опасениями по поводу германофильских настроений в камарилье (Штюрмер, Распутин, Протопопов). Но сепаратный мир все же был заключен - большевиками в Брест-Литовске .
Победившая в октябре 1917 г. в России большевистская партия исходила, как известно, из того, что октябрьский переворот - это всего лишь первая фаза мировой пролетарской революции, которая в итоге должна образовать "Земношарую Республику Советов". Победа же мировой пролетарской революции, как считали марксисты, приведет к прекращению всех войн и вообще всякого угнетения народов.
Отсюда - "Декрет о мире", принятый II Всероссийским съездом советов в ночь с 25 на 26 октября, и содержащиеся в нем предложения "всем воюющим народам и их правительствам" немедленно установить "демократический мир без аннексий и контрибуций".
Увы, надежды на "сознательность" "пролетариев всех стран" оказались несостоятельными, и Совету Народных Комиссаров пришлось вести сепаратные переговоры в Брест-Литовске с Германией и Австрией в крайне неблагоприятных обстоятельствах: в условиях уже фактически начавшейся в России гражданской войны, распада страны (и, в частности, отделения Украины) и нежелания Антанты иметь дело с большевистским режимом.
Характеристика того режима, который установился в России после 25 октября (7 ноября) 1917 г., не является предметом данной лекции. Тем не менее следует подчеркнуть: при всей тоталитарности и репрессивности данного режима его руководители всегда считались с массовыми настроениями, в ряде случаев просто идя на поводу у масс (и в этом смысле представляется удачным определение российского историка, академика Н.А. Сахарова - "народный тоталитаризм" ). Особенно приходилось считаться с настроениями массы на начальном этапе функционирования коммунистического режима в России, когда сам этот режим был еще крайне слаб и неустойчив. В этом смысле Брестский мир - это следствие совершенно трезвого и объективного признания того простого факта, что народ воевать не желает, и в России в конце 1917 - начале 1918 г. не было такой силы, которая могла бы заставить его воевать - "за Бога, Царя и Отечество" или "за Мировую Революцию" (и уж тем более - "за выполнение наших обязательств перед союзниками", "за Босфор и Дарданеллы" и т.п.).
Армия разваливалась на глазах; к концу 1917 г. русская армия перестала быть сколь бы то ни было боеспособной силой ("боеспособность" т.н. красногвардейцев и "революционных матросов" ярко проявилась в феврале 1918 г., когда вся эта сволочь бежала от одного вида наступавших немецких и австрийских войск). Фактически на момент заключения брестского мира, если верить красноречивому признанию Л.Д. Троцкого, у советского правительства "не было ни одного боеспособного батальона". В этих условиях любое (а не только большевистское) российское правительство было бы вынуждено пойти на сепаратный мир с немцами.
Эта крайне неблагоприятная ситуация была усугублена расколом в советском руководстве и в большевистской партии: верхушка партии левых эсеров и многие большевики выступали за "революционную войну" с "германским империализмом". Все эти обстоятельства предопределили крайне тяжелые условия брестского мира и, кроме того, разрыв с Антантой после его заключения.
- Отношения в Четверном союзе
Поскольку соотношение сил между Германией и ее союзниками (даже Австро-Венгрией!) было совершенно несопоставимым, все они находились в очень высокой степени зависимости от Берлина, о чем свидетельствует, в частности, вышеупомянутый инцидент с попыткой канцлера Бетман-Гольвега не допустить вступления Италии в войну за счет территориальных уступок со стороны Австрии. Тем не менее, по мере осложнения положения Центральных держав, нарастали противоречия и в Четверном союзе.
По мере усиления британской морской блокады нарастали экономические трудности Германии и ее союзников. Списки товаров, объявленных Антантой "военной контрабандой", постоянно росли. Особенно осложнилось положение Германии после вступления в войну Италии. Экономические же ресурсы Центральных держав и оккупированных ими территорий были быстро истощены.
Первыми взбунтовались австрийцы. Уже 14 августа 1918 г. император Карл заявил Вильгельму о необходимости начала переговоров с Антантой, поскольку новой военной зимы Австро-Венгрия не выдержит. Ровно месяц спустя министр иностранных дел Австро-Венгрии граф Буриан выступил с нотой о созыве конференции для обсуждения вопроса о мире. Это предложение, как известно, было отвергнуто Антантой.
А уже на следующий день началось наступление войск Антанты на Салоникском фронте. Это наступление привело к полному развалу болгарской армии и краху режима Фердинанда Кобургского. По условиям подписанного 29 сентября в Салониках перемирия болгарские части должны были немедленно покинуть греческие и сербские территории. Болгарская армия подлежала демобилизации, а союзники по Антанте могли занять любые болгарские стратегические пункты.
Это был страшный удар по Четверному союзу. Правда, в военном отношении болгарская армия не представляла особой ценности, однако высвободившиеся войска могли нанести удар в тыл разваливавшейся на части Австро-Венгрии. Прекрасно отдавая себе отчет в том, что "игра проиграна", германское верховное правительство настаивало на немедленном начале переговоров о мире. Это предложение последовало 4 октября от нового правительства, которое возглавил принц Макс Баденский, слывший либералом и англофилом.
Однако это предложение пало на весьма неподготовленную почву. Союзники не торопились начинать переговоры, предпочитая наблюдать прогрессирующий развал Четверного союза. В октябре перестала существовать "лоскутная монархия": Чехословакия и Венгрия объявили о своей полной независимости. Австрийская армия покидала фронт. 3 ноября окончательно сдались Австрия и Венгрия. Армия империи расформировывалась. Южная граница Германии становилась совершенно открытой, а ее положение - совершенно безнадежным.
Как известно, Антанта в полной мере (в Компьене и Версале) воспользовалась этим безнадежным положением поверженного врага. В этой связи следует подчеркнуть, что германская дипломатия несет немалую долю ответственности за крайнее ожесточение ее врагов, которые фактически принудили немцев к полной капитуляции.
Ведь на протяжении всей войны немцы выдвигали совершенно неприемлемые для Антанты предложения о послевоенном мире. Чего стоили, например, условия мира предложенные Германией от 31 января 1917 г.! Германия требовала такие колониальные владения, которые соответствовали бы численности ее населения и ее экономическим интересам. Оккупированные области Бельгии и Франции Германия соглашалась освободить, но при условии "исправления границ" (с учетом немецких интересов), а также денежной компенсации. А 5 ноября 1916 г. Германия и Австро-Венгрия издали декларацию о создании "независимой" Польши, но только из польских губерний, отвоеванных у России.
На самом деле захватнические планы Центральных держав шли еще дальше; предполагалось радикально ослабить Францию, превратить Бельгию в зависимое государство, оттеснить Россию на восток.
Вообще-то главной целью немцев в войне было создание т.н. "Срединной Европы", которая охватывала бы Австро-Венгрию, Францию, Бельгию, Голландию, Данию, Польшу а, возможно, также Италию, Швецию и Норвегию, и являлась бы фактически экономическим союзом под немецким господством. Таким образом, это был своего рода прообраз современного Европейского союза! И если бы немцы действовали в начале ХХ в. так же, как и в конце, т.е. методами экономической экспансии, а не "железом и кровью", очень может быть, что Евросоюз стал бы реальностью столетие тому назад! Увы, история не знает сослагательного наклонения
В любом случае, непомерные немецкие аппетиты свидетельствовали о том, что Берлин не собирается идти на какие-либо компромиссы. Ведь еще 1 августа 1918 г. (!) канцлер Вильгельм публично объявил, что самое страшное уже позади, и победа - не за горами. И поэтому внезапная просьба германского правительства о мире (5 октября 1918 г.), да еще на основе 14 пунктов Вильсона, произвела в Германии ошеломляющее впечатление. Можно себе представить степень доверия немцев к собственному правительству после этого заявления Но еще меньше доверяли Берлину союзники по Антанте, которые в каждой мирном зондаже Центральных держав видели провокацию и подвох.
4) США вступают в войну
Итак, начало 1917 г. характеризовалось (а) взаимным истощением воюющих сторон и (b) ростом экономической зависимости Антанты от Америки. Мы уже приводили данные о степени зависимости Англии, Франции и (в меньшей степени) России от американских поставок, составивших на начало 1917 г. от 3 до 5 миллиардов долларов. Вряд ли без американского продовольствия, хлопка, металлов, транспортных средств, оборудования, снарядов Англия и Франция смогли бы выстоять на протяжении этих двух с половиной лет и даже добиться к началу 1917 г. некоторого военно-экономического превосходства над Германией и ее союзниками.
А поскольку политика это концентрированное выражение экономики (Ленин), то роль Соединенных Штатов в воюющем мире становилась все более весомой и все более проантантовской. В самом деле, могло ли быть иначе, если английская морская блокада переориентировала американские торгово-экономические связи с Европой исключительно на Антанту? А вложив в Антанту миллиарды долларов, Соединенные Штаты не были готовы допустить ее гибели.
Постепенный дрейф США в сторону Антанты стал заметен еще в 1915 г. Правда, еще в 1914 г. настроения в Соединенных Штатах начали постепенно меняться не в пользу Германии; и этому изрядно помогли не только успехи британской пропаганды, но и зверства германской военщины в Бельгии (в частности, разрушение немцами старинного университетского города Лувена).
Однако серьезные сдвиги на политическом уровне начали проявляться лишь в 1915 г. В этом году, с одной стороны, Вашингтон фактически смирился (после нескольких вялых протестов) с британской морской блокадой Германии и Центральных держав, а с другой выступил решительно против германской подводной войны. Этот сдвиг в пользу Антанты был неслучаен; еще до войны объем торговли США с Антантой в 10 раз превышал аналогичный показатель для Центральных держав.
Поэтому для официального Вашингтона потопление английского лайнера Лузитания с 128 американцами на борту было удобным предлогом для дальнейшего охлаждения американо-германских настроений. Истинной же причиной поворота во внешней политике США, по-видимому, была неудача посреднических усилий Вашингтона в январе-марте 1915 г., направленных на поиск мирного решения мирового кризиса. Поездка полковника Хауза, личного представителя президента Вильсона, в Европу закончилась безрезультатно и во многом ввиду позиции Берлина, который выдвинул совершенно неприемлемые условия своего участия в международной конференции под американским председательством (так, немцы требовали от Франции уплаты репараций, сохранения под своим контролем важнейших объектов в Бельгии, передачи части Бельгийского Конго, и т.д.).
Через год, однако, полковник Хауз возобновил свой дипломатический зондаж, но ни о каком "беспристрастном посредничестве" США не было и речи. В течение января-февраля Хауз апробировал в столицах Антанты свой "план мира", который сводился к выдвижению Вашингтоном предложения о созыве мирной конференции на условиях, одобренных Антантой и неприемлемых для Германии. Если Берлин отвергнет эту инициативу, то тогда США вступят в войну на стороне Антанты. 22 февраля 1916 г. Грей и Хауз даже подписали секретный меморандум о возможном вступлении Соединенных Штатов в войну по просьбе Англии и Франции. Однако этот меморандум не означал, разумеется, что США присоединились к Антанте: Америка должна была вступить в войну и послать свои войска в Европу, чтобы с ней начали считаться как с союзной великой державой. А в 1916 г. об этом не могло быть и речи: в Соединенных Штатах шла предвыборная кампания, и президент Вильсон, учитывая общественные настроения, выступал под антивоенными лозунгами. Да и вообще в США всегда были достаточно сильны прогерманские и антианглийские настроения. Более того, постепенное сближение США с Антантой не исключало наличие серьезных разногласий между сторонами по таким, например, проблемам, как свобода морей или будущее Германии.
После завершения предвыборной кампании, однако, когда о миролюбивой риторике можно было забыть, Вильсон резко активизировал американскую политику на европейском направлении. 18 декабря Вашингтон обратился с нотой к воюющим сторонам с предложением определить свои конкретные цели для будущей мирной конференции. Ответы как с той, так и с другой стороны разрезавших Европу окопов был совершенно безрадостным: и Центральные державы, и Антанта, будучи уверенными в победе, выдвинули совершенно неприемлемые для противоположной стороны предложения. Более того, Берлин заявил, что он готов вести лишь прямые переговоры, без американского посредничества.
Этот дипломатический демарш Вильсона, несомненно, имел преимущественно внутреннего адресата: нужно было продемонстрировать американскому обывателю (он же избиратель) миролюбие официального Вашингтона и совершенную неспособность германского руководства к какому-либо компромиссу. Нужно сказать, что Берлин в конце 1916 - начале 1917 гг. сделал все от него зависящее для того чтобы настроить и американскую элиту, и рядового американца против т.н. прусского милитаризма.
Во-первых, 8 января 1917 г. германское правительство приняло решение начать неограниченную подводную войну.
Во-вторых, германское правительство попыталось создать на территории США разведывательно-диверсионную сеть, целью которой был срыв американских поставок Антанте. Был организован ряд диверсий на американских военных заводах и пароходах. Эти диверсии, разумеется, не могли даже в отдаленной степени повлиять на масштабы американского производства и торговли, но зато они настроили значительную часть американского населения против Германии.
В-третьих, последней каплей, переполнившей чашу терпения американцев, была знаменитая телеграмма Циммермана . В этой телеграмме от 16 января 1917 г. А. Циммерман, статс-секретарь германского МИДа, предлагал германскому послу в Мексике вступить в переговоры с мексиканским правительством с целью побудить последнее напасть на Соединенные Штаты и отторгнуть у них Техас, Нью-Мексико и Аризону. Мексиканскому правительству предлагалось также вовлечь в этот альянс и Японию. По общему мнению историков дипломатии, из всех глупостей, совершенных германской внешней политикой на протяжении первой мировой войны, глупость Циммермана была, бесспорно, самой выдающейся. Последствия перехвата британской радиоразведкой этой телеграммы были во всех отношениях гораздо более тяжелыми, чем перехват немцами русских радиограмм во время сражений за Восточную Пруссию в августе 1914 г.
Теперь даже самые закоренелые англофобы и германофилы в Америке были вынуждены замолчать - вступление Америки в войну на стороне Антанты было предрешено.
Нужно сказать, что в Берлине роковым образом недооценили мощь Соединенных Штатов - и именно этим объясняется неописуемое легкомыслие германской правящей верхушки в ее политике на американском направлении. Так, глава германского военно-морского штаба адмирал фон Хольцендорф писал Гинденбургу: "Если правительство Соединенных Штатов вступит в войну, оно одним махом потеряет источник торгового процветания, который дал Соединенным Штатам нынешнюю растущую политическую значимость. Они стоят лицом к лицу с японской угрозой; они не могут ни причинить нам материального ущерба, ни предоставить материальных преимуществ нашим врагам С другой стороны, я даю гарантию, что подводные лодки приведут нас к победе". (Цит. по: А.И. Уткин. Дипломатия Вудро Вильсона. - М.: Международные отношения, 1989. - С. 130).
Революционные события в России (март 1917 г.) до основания потрясли восточный фронт и поставили под вопрос победу Антанты. В этих условиях развал России, казалось, делал победу Четверного союза более чем вероятным. Между тем победа Германии и ее союзников совершенно не отвечала интересам США, ибо в этом случае решающим образом было бы нарушено не только европейское, но и мировое равновесие. Вступление США в войну становилось, таким образом, неизбежным. Это была величайшая дипломатическая победа Антанты - и, одновременно, величайшее поражение Центральных держав, которое и предопределило их поражение в войне.
5) Выводы.
Итак, первая мировая война завершалась совсем не так, как думали политики, военные и дипломаты. Посрамлены были не только генералы, которые, как всегда, готовились к прошлой войне; посрамлены были и те руководители дипломатий великих держав, которые рассчитывали, как всегда, решить все проблемы в привычном формате "европейского концерта".
Не вышло! Войну не удалось локализовать во времени и пространстве: она стала не только мировой, но и затяжной. На протяжении 4 лет и трех месяцев бойни силы ведущих европейских держав были истощены до предела, и одна из военно-политических группировок, на которые была расколота Европа, а именно Антанта, была вынуждена апеллировать за (сначала) экономической, а (впоследствии) и военно-политической поддержкой к внеевропейской силе - Соединенным Штатам Америки .
Таким образом, именно в ходе первой мировой войны Британия была вынуждена уступить некоторые из своих функций мирового гегемона заокеанской республике. Правда, как мы увидим, в то время США сами не были готовы играть эту роль; после первой мировой войны они предпочтут вернуться к привычной политике изоляционизма. Но уже следующее потрясение Европы, в ходе второй мировой войны, окончательно покончило с американским изоляционизмом: Америка раз и навсегда взяла на себя бремя руководства миром.
Libmonster ID: RU-8174
Со времени поражения Франции в войне 1870 - 1871 годов французская буржуазия никогда не мирилась с потерей промышленных областей - Эльзаса и Лотарингии.
Едва закончилась колониальная горячка 80-х и 90-х голов и раздел земного шара между империалистами, как снова помыслы французской дипломатии обратились европейский континент.
Франко-русский союз, оформленный в 1891 - 1893 годах, англо-французское соглашение 1904 года, наконец Тройственное согласие (Антанта) 1907 года - этапы на пути активной французской политики окружения Германии.
Французская дипломатия упорно уклонялась от всякого серьезного политического соглашения с Германией. Еще в 1898 году, в период Фашоды 1 , Теофиль Делькассе, один из будущих творцов Антанты, вступив в министерство иностранных дел, нашел в сейфе министерства запись разговора своего предшественника, Габриэля Ганото, с немецким послом Мюнстером, в котором последний делал дружественные предложения. Новый министр не колеблясь оставил эти предложения без ответа.
Антанта была не только оборонительным союзом, но и наступательным. В основу англо-французского соглашения, как известно, был положен захват Марокко, а англо-русского соглашений - раздел Персии.
Жорж Клемансо, тогдашний председатель совета министров, уже через гон после образования Антанты, 28 июля 1908 года, прямо заявил будущему французскому послу в Петербурге Жоржу Луи:
"Я думаю о войне и нахожу, что она неизбежна. Я об этом даже, писал, хотя, может быть, это и не было нужно, но думаю я о ней всегда... нам надо держаться наготове, и при поддержке, которую мы получим со стороны Англии и России... и, может быть, также при поддержке Италии, где общественное мнение может обязать правительство об"явить себя на нашей стороне, мы можем победить. Во всех случаях это будет война за существование. Если мы будем побеждены, нас раздавят" (см. Жорж Луи "Записки посла", стр. 15).
Следующими вехами на пути подготовки войны были январь 1912 года и январь 1913 года. Сенатор Пуанкаре, один из наиболее упорных реваншистов, был призван" к власти сперва в качестве главы правительства, а затем и президента республики. С его приходом французская дипломатия значительно активизировала подготовку войны.
Новый президент всегда считал, как и Клемансо, что война с Германией неизбежна. Для этого он поспешил заменить в 1913 году посла в Петербурге Жоржа Луи бывшим министром Делькассе, тем самим Делькассе, который в первые же дни войны с гордостью заявлял: "Это моя политика торжествует сегодня. Сколько раз меня обвиняли в окружении Германии! Это я подписал соглашение с Англией, соглашение" с Италией, первое соглашение с Испанией. Это я самым действительным образом культивировал союз с Россией" (Р. Пуанкаре "Па службе Франции". Т. I, стр. 99).
Личные визиты Пуанкаре Николаю II и английскому королю Георгу укрепили Антанту и помогли выработке единого плана войны. Недаром газета "Таймс" после поездки Пуанкаре в Лондон писала о значении этого посещения, как "о самом важном; по своим последствиям из всех официальных визитов, бывших в последнее время" (Тарле "Европа, в эпоху империализма", стр. 232).
В июльские дни 1914 года французское правительство в особенности всячески поощряло агрессивные намерения царской России. Поль Дешанель, председатель палаты депутатов, говорил: "Большая часть тех, кто были в июле министрами, открыто называют Пуанкаре виновником войны. Во время смотра он сказал мне (то есть Дешанелю. - Я. Г. ): "Мне будет очень трудно
1 Фашода - селение на Верхнем Ниле (Англо-Египетский Судан), по имени которого получил название инцидент между Англией и Францией. В 1893 году Фашода была занята французским отрядом, что привело к серьезному конфликту между Англией и Францией. Под нажимом Англии Франция пошла на уступки и очистила занятую ею территорию.
стр. 65
убедить русских". Он хотел сказать: "...убедить их, что нужно выступить" (см. Жорж Луи "Записки посла", стр. 57).
С момента об"явления войны главной целью французской дипломатии: было обеспечение победы. О мире между воюющими буржуазными правительствами без победы, без разгрома врага, о мире без аннексий и контрибуций не могло быть и речи.
"Нестерпимо слушать сладенького Каутского и К°, толкующих о демократическом мире так, как будто его могли заключить теперешние и вообще буржуазные правительства. Ибо на деле эти правительства опутаны сетью тайных договоров между собой, со своими союзниками и против своих союзников" (Ленин. Сот. Т. XIX, стр. 282).
В годы первой мировой империалистической войны усилия французской дипломатии сводились в основном к вербовке новых союзников в борьбе с врагом, к втягиванию в войну нейтральных стран и к обеспечению условий будущего грабительского мира, наиболее выгодного французскому империализму.
В архиве французского морского министерства среди прочих документов, "не подлежащих оглашению", имеется следующая телеграмма, составленная 3 августа 1914 года: "Тулон, Морское министерство. Атакуйте каждый немецкий военный корабль. Подтвердите получение. Начальник морского генерального штаба, вице-адмирал Ж. Пиве".
На этой телеграмме имеется надпись карандашом: "Не была отправлена. Смотри письмо президента республики". Текст письма президента гласит: "Дорогой министр. Я считаю, что по вопросу о Средиземном море вам надо выждать завтрашнего заседания совета министров. Преданный вам Р. Пуанкаре".
Когда впоследствии, через 1 1/2 года, морская комиссии сената потребовала от морского министра адмирала Лаказа выдать ей эти документы, она получила категорический отказ. В своем об"яснении совету министров президент Пуанкаре заявил, что если бы "я не принял этой меры предосторожности, меня могли бы обвинить в том, что я толкал к войне" (??). И он записал: в своем дневнике: "Все министры согласились со мною" (Пуанкаре. Цит. соч. Т. II, стр. 271).
Возможно даже, что совет министров нашел доводы уважаемого президента достаточно вескими, но при ближайшем рассмотрении вопроса миролюбие Пуанкаре оказалось больше, чем сомнительным.
На письме Пуанкаре министру сделана, надпись: "Получено 3 августа 12 ч. 50 м. ночи в ответ на письмо министра от 3 августа в 12 ч. 15 м. ночи, в котором министр запрашивал, должен ли он отдать флоту приказ искать крейсеры "Гебен" и "Бреслау" и атаковать их" (там же, стр. 274). А ноту с об"явлением вовны германский посол Шен вручил французскому правительству 3 августа в 7 часов 30 минут. Таким образом, записку в морское министерство с предложением воздержаться от потопления "Гебена" и "Бреслау" Пуанкаре написал через 5 часов после начала войны. Вполне понятно, что тогда речь ужо шла не о "развязывании войны", которая уже развязалась. Дело заключалось в другом.
Турция всегда служила для французского империализма рынком вывоза капитала. Французские инвестиции в Турции до войны достигали 3 миллиардов франков. В Восточной Анатолии французские компании имели концессии на постройку железных дорог. Под французским контролем к значительной степени находились турецкие финансы. Вот почему французских дипломатов так усиленно беспокоили агрессивные планы царской России относительно Турции. Палеолог - французский посол в Петрограде - в начале войны (17 августа; 1914 года) добивался от русского министр иностранных дел Сазонова известных заверений по поводу Турции. "Вам небезызвестно, - говорил он министру, - что территориальная неприкосновенность и политическая независимость Турции остаются одним из руководящих принципов французской дипломатии" (Пуанкаре. Цит. соч. Т. I, стр. 64).
Однако французская дипломатия не делана никаких усилии для того, чтобы привлечь Турцию к Тройственному согласию. Один из турецких деятелей, Джавид Бей, говорил французскому послу в Турции, что "противники французской ориентации в турецком правительстве являются с великолепными обещаниями со стороны Германии и упрекают его, Джавида, равно как Джемал-пашу и великого визиря, в том, что они находятся в оппозиции им, но никогда, ничего не предлагают от имени держав Тройственного согласия. Джавид Бей желал бы получить полномочие ответить им в свою очередь каким-нибудь положительным обещанием, например относительно отмены капитуляции" (там же, стр. 78).
По Франция совсем не собиралась отказываться от капитуляций и других льгот, которыми она располагала в султанской Турции. Дело в том, что более тесное сближение с Турцией могло привести к тому, что балканские страны бросились бы в об"ятия противника; кроме того это поста-
стр. 66
вино бы под угрозу военную помощь России, относительно которой нельзя было быть уверенным, станет ли она активно воевать, если ей не будет гарантирована нейтрализация проливов. Поэтому Бомпар, французский посол в Константинополе, в своих беседах с Джавидом отделывался туманными и расплывчатыми обещаниями. Делькассе в Париже, будучи уже министром иностранных дел, прямо говорил Извольскому, что он против привлечения Турции в коалицию. Больше того, он предлагал образовать на Балканах антитурецкий блок, нейтральных стран (см. "Международные отношения" (в дальнейшем "М. О."). Т. VI. Ч. 1-я, стр. 116 - 117).
Предшественник Делькассе на Кэ д"Орсей (т. е. французское министерство иностранных дел) Думерг усиленно предлагал России гарантировать целостность турецких владений и в то же время давал понять Извольскому, что "это не помешало бы нам (то есть России. - Я. Г. ) при ликвидации войны разрешить согласно нашим видам вопрос о Проливах" ("М. О." Т. VI. Ч. 1-я, стр. 57).
Для того чтобы Россия в случае начала военных операций на юге да могла собственными силами занять Константинополь и проливы, французское правительство, так же как и английское, отдало распоряжение не препятствовать крейсерам германского флота "Гебену" и "Бреслау" пройти в восточную часть Средиземного моря, к берегам Турции. Как и предполагал Пуанкаре, оба крейсера вошли в Дарданеллы и были "куплены" Турцией у Германии. "Дело... сделано", - удовлетворенно заметил французский президент (Пуанкаре. Цит. соч. Т. I, стр. 46).
Теперь уже французская дипломатия считала более полезным иметь Турцию не союзником, а противником. "Было бы выгоднее втянуть Турцию в число наших противников, дабы таким образом покончить с ней", - откровенно заявлял видный чиновник министерства иностранных дел Понсо ("М. О.". Т. VI, N 259).
Поэтому 30 октября, после нападения германо-турецких кораблей на русские порты и корабли в Черном море, Бомпар вместе с русским и английским послами поспешил потребовать паспорта.
В первые 7 месяцев войны торг союзников с Италией и между собой по поводу Италии то разгорается, то затихает, в зависимости от хода военных действий. Не только чрезмерные аппетиты итальянской буржуазии, но и разногласия среди союзников препятствовали переходу Италии на сторону Антанты. Позицию Италии с наибольшей прямотой охарактеризовал итальянский посланник в Бухаресте Фашиоти.
"...чем дольше тянется война, - говорил он своему русскому коллеге Трубецкому, - тем слабее в качественном и количественном отношении становятся армии противников. Следовательно, голос Италии и Румынии приобретает тем более значения, чем позднее они положат свои силы на чашу весов" ("М. О.". Т. VI. Ч. 2-я, стр. 197).
4 августа 1914 года, в день об"явления Англией ультиматума Германии, Пуанкаре сделал следующую запись в своем дневнике: "Думерг и Вивиани сообщили мне сегодня одно довольно неудачное русское предложению: обещать уже теперь Италии Трентино и Валлону, если она примет участие в войне против Австрии" (Пуанкаре. Цит. соч. Т. I, стр. 10).
"Возможно, стало быть, что это (т. е. война. - Я. Г. ) положит конец искусственному дуализму Австро-венгерской империи. У Италии свои национальные устремления. Настоящий момент имеет для нее решающее значение" (там же, стр. 45). Его намеки становятся еще более конкретными когда он начинает заверять собеседника, что французский флот будет бомбардировать Триест и Полу только в самом крайнем случае (там же).
Особенно большое значение французские империалисты придавали выступлению Италии на стороне Антанты в первые месяцы 1915 года, когда русская армия, не имея снарядов, отступала под ураганным огнем немецкой артиллерии, а все попытки генерала Жоффра прорвать фронт в Северной Франции оканчивались неудачей. Французской дипломатии было также известно, что выступление Италии на стороне союзников благотворно подействует на колеблющуюся Румынию. Пуан-
стр. 67
каре не раз передавали слова румынских деятелей, что "если Италия выступит, Румыния несомненно тоже выступит" (Пуанкаре. Цит. соч. Т. I, стр. 154). Еще 3 октября 1914 года на Кэ д"Орсей узнали "из секретного и надежного источника", что между Румынией и Италией заключено соглашение и что ни одна из лих не выйдет из нейтралитета без согласия другой.
Французские дипломаты никогда не сомневались в том, что на будущей мирной конференция руководящая роль будет принадлежать не Италии, а Франции. И потому они не остановились перед обещаниями удовлетворения в будущем далеко идущих требований Италии.
Еще 21 сентября 1914 года французская адриатическая эскадра высадила в Антавари две батареи, чтобы держать под обстрелом бухту Каттаро. Этим мероприятием французы как бы приглашали итальянский флот присоединиться к совместному выступлению. По этому поводу Пуанкаре писал, что действия эскадры "не могут ей (то есть Италии. - Я. Г. ) не понравиться" (там же, стр. 172). 9 марта 1915 года совет министров принял решение послать отряд Риччиоти Гарибальди, сряжавшийся во французской армии, в Трентино для партизанской войны в тылу у австрийцев. Эта авантюра, как были убеждены все гарибальдийцы и некоторые министры, должна была заставить Италию вступить в воину.
Чтобы добиться быстрейшего принятия итальянских требований, Палеолог оказывал постоянное давление на царское правительство. Побережье Адриатики с Далмацией было еще раньте обещано Сербии. Сазонов долго не соглашался на изменение этого решения, тем более что помощь Италии была для России сомнительной, в то время как небольшая сербская армия с величайшим мужеством и храбростью отражала натиск австрийцев, облегчая тем самым положение русских на юго-западном фронте. Сазонов полагал, что обещания, которые давалась Италии за счет интересов Сербии, отрицательно повлияют на стойкость сербского правительства и сербской армии.
Только неоднократные заявления Палеолога и телеграммы Извольского, в которых последний сообщал, что во Франции придают огромное моральное и военное значение вступлению в войну Италии, и просил не сопротивляться итальянским требованиям, вынудили русское правительство Припять итальянские требования.
В связи с неуступчивостью России Пуанкаре пришлось даже послать Николаю II 19 апреля 1915 года довольно резкую телеграмму, в которой говорится:
"Мой дорогой и высокий друг! Позвольте мне сказать вашему величеству, как опасна, на мой взгляд, задержка принятия союзниками итальянского меморандума. Генерал Жоффр, как и его высочество великий князь Николай Николаевич, желает, чтобы выступление Италии последовало как, можно скорее, но единственный способ ускорить его - это немедленно подписать соглашение. Пока оно не подписано, можно опасаться, что переговоры внезапно будут сорваны непредвиденными обстоятельствами... Ваше величество, обладая столь высоким и просвещенным пониманием интересов союзных стран, несомненно, не преминет предотвратить разрыв, который мог бы повести к самым серьезные последствиям" (там же, стр. 382 - 383).
Через неделю после посылки этого письма, 26 апреля 1915 года, в Лондоне было, наконец, подписано соглашение с Италией, а через месяц Италия об"явила войну Австрии.
Но и после этого акта дипломатия Италии пыталась лавировать и в течение 15 месяцев, несмотря на все настояния французов, не вручала паспорта германскому послу.
Выступление Италии усилило рознь в ставе союзников. Сербию с тех пор не оставляло беспокойство. Она не знала, что именно было обещано Италии, но не без оснований полагала, что эти обещания были сделаны за ее счет. Русский париям не мог примириться с внедрением Италии на Балканах. Греция, которая сама метила на Албанию, стала относиться к союзникам с большой подозрительностью. "Чем больше расширяется коалиция союзников, тем труднее... руководить ею", - писал с горечью французский президент (там же, стр. 431).
Англо-французские империалисты придавали особенное, значение вовлечению в войну на стороне Антанты балканских государств: Болгарии, Греции и Румынии, ибо этим достигалось раз"единение сил противника, прекращался интенсивный обмен немецких вооружений га инструкторов на турецкое сырье и продовольствие. В целях осуществления этих планов и была предпринята дарданелльская экспедиция.
Значение дарданелльской операции и занятия Константинополя, предложенных Черчиллем, морским министрам Англии, вполне полно и достаточно цинично определил другой англичанин, посол в Париже лорд Френсис Берти. "Если это случится, - писал он, - то произойдут большие изменения. Болгария, Греция и Румыния, как голодные волки, бросятся на умирающего турка, чтобы отхватить себе кло-
стр. 68
чок, а турки повернут фронт и предадут своих друзей-гуннов. Я надеюсь, что общественное многие в Англии и заграницей "заставит державы отвергнуть в принципе русскую точку зрения о правах москвичей в отношении Константинополя и проливов" (Берти "За кулисами Антанты", залгись от 22 февраля 1915 года).
Дарданелльская кампания выявила англо-французские противоречия.
Англия взятием Дарданелл надеялась оградить Египет от немцев, а также захватить такие территории в Малой Азии или Сирии, которые могли бы послужить веским аргументом во время будущих мирных переговоров. Вначале англичане пытались устранить Францию от участил в дарданелльской экспедиции, несмотря на то что по морской конвенции, заключенной между союзниками, командование об"единенной эскадрой в Средиземном море должно было принадлежать Франции. Лишь после соответствующего протеста и поездки в Лондон морского министра Франция Оганьера в последних числах января 1915 года были выработаны условия, по которым командование флотом у берегов Сирии возлагалось на французов. Черчилль обязался после долгих споров не высаживать отдельно от Франции войска в Александретте, в которой Франция была особенно заинтересована.
Дарданелльская экспедиция должна была начаться 15 февраля. Неудача экспедиции грозила сильно подорвать влияние союзников не только на Балканах, но также в Египте, Марокко и Индии, где мусульмане составляли большую часть населения. Поэтому было решено держать экспедицию в строгой тайне, а в случае провала заявить, что союзный флот вовсе не имел намерения брать проливы, а получил задание лишь бомбардировать форты.
Как известно, произведенная 18 марта попытка прорыва через проливы окончилась неудачно, причем англо-французский флот понес большие потери. Высадка десанта на Галлипольском полуострове также ничего, кроме жертв, не принесла. Однако до конца года, до снятия последнего отряда десанта, союзная дипломатия продолжала возлагать на нее надежды. Французский посол в Лондоне Поль Камбон, с мнением которого считались в Елисейском дворце, писал в Париж:
"Я не перестану утверждать, что Болгария выступит только в том случае, когда мы перейдем через Дарданеллы. Наивно думать, что можно увлечь ее обязательствами, осуществления которых ей придется ждать в дальнейшем" (см. Пуанкаре. Цит. соч. Т. I, сир. 438).
Неудачные действия в Дарданеллах усиливали колебания и в правительствах других нейтральных балканских государств. Союзники теряли надежды на скорое вступление их в войне. "Ни Румыния, ни Греция, - записывает лорд Берти 1 июня 1915 года, - как видно, не намерены выступить сейчас; мы не одержали еще достаточно успеха у Дарданелл, чтобы подбодрить их, аотступления и поражения русских было достаточно, чтобы их обескуражить" (Берти "За кулисами Антанты", запись от 1 июня 1915 года).
Чем яснее становилось, что дарданелльская кампания обречена на поражение, тем больше выступали наружу англо-французские противоречия. Китченер, английский военный министр, махнув рукой на Балканы, предложил направить британский экспедиционный корпус в Александрию и Порт-Саид. Он потребовал, чтобы туда же отправилось и французское войско. Но в планы французского империализма вовсе не входило защищать английский Египет. Францию продолжали больше всего интересовать и тревожить Балканы. Болгария, которой Антанта фактически ничего не могла предложить, кроме турецкой территории до линии Энос-Мидия, выступила на стороне Германия. Началось большое наступление австро-германских войск на Сербию. В интересах Франции надо было сохранить балканский фронт и тем самым оттягивать войска противников от западного фронта. Так родилась идея нового "восточного фронта", непосредственно на Балканском полуострове.
Китченер скептически относился к этой французской идее. Во время поездки в Мудрос у него появился новый проект нападения на Турцию. Он предложил захватить порт Александретту, недалеко от которой проходит Багдадская железная дорога. Но англичане в Сирии! Есть от чего волноваться французскому президенту. Ведь этот же проект давно вырабатывался французским генштабом и был положен под сукно из-за молчаливого противодействия Делькассе. "А теперь англичане опередят нас, - замечает Пуанкаре, - и, опасаясь осложнений в Египте и Индии, возьмут себе залог за наш счет" (Пуанкаре. Цат, соч. Т. II. стр. 139).
Ввиду твердого противодействия Франции план захвата Александретты был отставлен.
В 1915 году на западном фронте ничто не предвещало обещанной скорой победы Франции. Оптимистическим уверениям главнокомандующего о возможности прорыва фронта верили все меньше. Ударом на Бал-
стр. 69
канах можно было поднять общественное мнение, перейти от позиционной войны к маневренной и, наконец, с помощью военного нажима и интервенции принудить воевать нейтральные страны.
"Свой взгляд, - записывает Берти, - Бриан (вице-председатель кабинета. - Я. Г. ) изложил следующим образом чтобы улучшить положение в Бельгии и на севере Франции, следует распространить кампанию на Балканы. Экспедиция британских и французских войск в Салоники с участием греческой армии и при давлении со стороны России, несомненно, втянула бы в войну Румынию и определила бы позицию Болгарии, у которой, может быть, есть обязательство по отношению к Австрии и Германии... Если бы русские войска высадилась в Варне или вступили бы в Румынию, то королю и правительству Болгарии пришлось бы выбирать тещу совместными действиями с Антантой и падением" (Берти "За кулисами Антанты", запись от 4 февраля 1915 года).
Союзническая дипломатия для достижения своих целей не стеснялась в средствах, не останавливаясь даже перед свержением правительств нейтральных государств.
В другом месте тот же Берти откровенно писал, что экспедиция должна быть создана "с целью скомпрометировать Грецию и убедить Румынию помочь Сербии" (там же, запись от 3 Февраля 1915 года).
По поводу балканской экспедиции были разногласия не только у Парижа с Лондоном, но и внутри совета министров и комитета национальной обороны в самой Франции. Генерал Жоффр и Делькассе, сторонники развития решающих военных действий на территории Франции, были против экспедиции. Это противодействие послужило одной из причин ухода Делькассе и последующей отставки кабинета Вивший. На его место 30 октября 1915 года пришло "большое министерство" Аристила Бриана в составе 24 министров.
Жоффр после своего назначения генералиссимусом всех французских армий дал свое согласие на салоникскую экспедицию. Об"ектом деятельности была избрана Горения, что вытекало как из военно-стратегических, так и из дипломатических кланов союзников. Однако Греция не хотела выходить из своего нейтралитета. И это "вызвало нажим на Грецию со стороны Англии и Франции.
"Демократические ", "цивилизованные" державы применили при этом такие методы, как обещание компенсаций, подкуп, шантаж, провокационные нападения и т. д. Интервенция и свержение короля Константина, противника вступления Греции в шишу, были последними средствами "убеждения", пущенными в ход англо-французской дипломатией.
Еще в начале марта 1915 года Антанта, казалось, могла торжествовать: 7 марта греческий посланник, в Нише (Сербия) по поручению Венизелоса, председателя совета министров Греции, сообщил Пашичу, что правительство Греции приняло решение выйти из нейтралитета и предоставить в распоряжение союзников свой флот и сухопутную дивизию. Но вдруг в 11 часов вечера из Афин получилось известив об отставке англо-французского ставленника, Венизелоса. Король Константин осудил политику вмешательства в войну.
31 августа 1915 года совет министров Франции принял решение потребовать от Греции пропуска войск для оккупации Македонии. 3 октября Франция примяла предложение лорда Берги о гарантии в случае вступления Греции в воину территории ее владений и передачи ей после войны Смирны с хинтерландом. Бывший греческий премьер Венизелос находился в тесном контакте с французским посланником Гильменом. По настоянию их обоих французское правительство 17 октября 1915 гота приняло решение отдать Греции болгарское побережье Эгейского моря. Англия согласилась уступить Греции остров Кипр при условии, если Греция откроет военные действия против вступившей в войну Болгарии.
В октябре 1915 года в Салониках был высажен экспедиционный корпус союзников. Началась оккупация города и железной дороги на Ниш. Бесцеремонность союзников глубоко возмутит даже такого преданного сторонника Антанты, как Венизелоса. "Союзники, - воскликнул он, - поступают с Грецией, как с завоеванной страной!" (см Пуанкаре. Цит. соч. Т. II, стр. 86).
Франция потребовала от России присылки войск для "охраны дороги Салоники-Ниш" и для давления на Румынию. Но Сазонов заявил Палеологу, что Россия "после страшных потерь, понесенных ею за последние 5 месяцев", не в состоянии послать солдат. "Есть предел человеческим силам. Наши войска, измучены, наши контингенты из рук вот плохи. Не требуйте от нас новых усилий" (там же, стр. 87).
Несмотря на эти действительные затруднения России французское правительство настаивало на присылке пушечного мяса. Пуанкаре собственноручно составил грозную инструкцию французскому послу в Петрограде: "Ипотека на Константинополь, которой добилась Россия, вот уже несколько месяцев играет роковую роль в балканском вопросе. Несомненно, она не осталась без влияния на нерешительность Румынии, на враждебность короля Фердинан-
стр. 70
да, на успех Германии у короля Константина. Когда Англия предприняла дарданелльскую экспедицию, Франция примкнула к ней только в надежде завоевать Константинополь для своей союзницы (?? - Я. Г. )... Сегодня... императорское правительство взваливает на Францию и Англию все бремя помощи Сербии, А между том, согласно всем сведениям, получаемым нами из Софии, значительная часть болгарской армии заявляет, что не будет сражаться против России. Стало быть, присутствие русских войск в Македонии и морская демонстрация перед Бургасом и Варной имели бы величайшее значение... Благоволите передать в дружественном и твердом тоне эти серьезные соображения императорскому правительству" (Пуанкаре. Цит. соч. Т. II, стр. 93).
Но даже это послание не смогло заставить Россию отправить на Балканы войска. Лишь осенью 1916 года в Салоники был отправлен первый контингент русских войск.
Салоникская экспедиция первоначально не оправдала возлагавшихся на нее надежд. Она не сумела оказать никакой военной помощи Сербии, не сумела даже соединиться с остатками сербской армии, которая вынуждена была искать убежища на Адриатическом побережье Албании. "Сербия, - пишет Ллойд-Джордж, - была покинута союзниками, вопреки торжественному обещанию своевременной поддержки. Греки, понятно, опасались, что их оставят на произвол судьбы. События войны на восточном фронте, естественно, произвели впечатление на все юго-восточные государства, в гораздо - большей степени, чем захват нескольких километров во Франции" (Ллойд-Джордж "Военные мемуары". Т. I - II, стр. 348).
В дальнейшем французские империалисты с помощью своих английских союзников прибегали ко все более грубым, но зато и более действенным средствам для вовлечения в войну нейтральных балканских государств.
Гильмен, как неоднократно доносил русский представитель Демидов, держал себя в Афинах вызывающе и сознательно шел на провокационные действия. В Парше стали готовиться к решительным действиям - к уничтожению греческого флота я бомбардировке греческих городов. 11 ноября 1915 года Пуанкаре записывает: "Правительство решило отправить морские силы и потребовать, чтобы Лондон сделал то же самое. Кроме того мы предложили Англии пристановить все платежи по ссудам для Греции, все льготы по снабжению я все поставки для Греции впредь до выяснения положения" (Пуанкаре. Цит. соч. Т. II, стр. 137). Военная комиссия парламента также настаивала на применении решительных мер против Греции: "...только мощная демонстрация нашей военной силы мажет предупредить большую опасность на Балканах" (там же, стр. 138).
28 ноября, ночью, на рейде в Милосе появилась эскадра из французских, английских, русских и итальянских кораблей. На вопрос испуганного греческого премьера Скулудиса Гильмен откровенно ответил: "Пришла пора, когда греческое правительство должно отказаться от двусмысленной позиции".
Но Греция продолжала всеми силами сохранять нейтралитет.
Через несколько дней Гильмен со своими коллегами снова нанес визит Скулудису и (вручил ему очередной меморандум, в котором греческому правительству предлагалось увести свои войска из города Салоник и его окрестностей. Он требовал разрешения на поиски и уничтожение неприятельских, подводных лодок и на осмотр кораблей в греческих территориальных водах. Греция уступила силе и согласилась на эти требования, что фактически означало ликвидацию нейтралитета.
Однако союзникам этого было мало. 30 декабря французский генерал Саррайль, командующий экспедиционными силами, после отказа Скулудиса удалить из Салоник консулов враждебных Франции государств арестовал их и отправил в Марсель. Это "было вопиющим нарушением международного права и провокационным вызовом Германии на объявление войны Греции.
12 января 1916 года французы оккупировали, не считаясь с греческим протестом, остров Корфу, который стал базой новой сербской армии.
Когда весной 1916 года оборона Вердена настоятельно диктовала необходимость активизации остальных фронтов, французское правительство еще больше усилило нажим на Грецию и Румынию. Воспользовавшись просьбой Греции о займе, Бриан в начале марта потребовал пропуска сербских войск через греческую территорию в Салоники. Когда Греция отказалась дать свое согласие, французский кабинет был чрезвычайно возмущен этой "изменой" и решил принять принудительный меры - блокаду и прямую аннексию. Французские правительство задавило Греции: "Вы нарушаете свои обязательства благожелательного нейтралитета; мы в таком случае отказываемся от наших обязательств в отношении возвращения оккупированной территории" (там же, стр. 350).
стр. 71
та, - были разногласия по вопросу о том, как поступить с королем Константином. Пуанкаре - сторонник железного кулака, Бриан надеется на, ораторское искусство".
Для пропаганды и подготовки переворота Венизелос получил через английского капиталиста-трека по национальности - Базиля Захарова несколько миллионов франков.
1 сентября 1916 года французское правительство обсуждало вопрос о создании "революционного комитета", то есть интервенционного правительства Вензелоса, в Салониках. Но Бриан и министр финансов Рибо были тогда против этого плана, так как не были уверены в поддержке Англии, опасавшейся, как бы действия против короля не привели к установлению республики в Греции. "Грей встревожен возможностью революция в Афинах и падения короля, - отмечает Берти 2 сентября 1916 года. - Если он падет, то здесь отнюдь не захотят установить в Греция республику?"
9 сентября в Париже была получена телеграмма о нападении "на французскую миссию в Афинах. Мало кто сомневался в том, что это была очередная провокация французского посланника. Даже французский премьер и министр иностранных дел Бриан в совете министров "высказывает подозрение, что они (инциденты. - Я. Г. ), возможно, подстроены Гильменом и военным и морским атташе" (Пуанкаре. Цит. соч. Т. II, стр. 401). Однако инциденты послужили хорошим поводом, и французский адмирал с молчаливого одобрения правительства высадил десант для "охраны французской миссии в Афинах". Только разногласия среди союзников- опасения Англии и прямое противодействие русского царя - дали королю Константину возможность еще несколько месяцев продержаться на престоле.
В июне 1917 года Франция силой заставила короля Константина отречься от престола. У власти был снова поставлен Вензелос, который 2 июля 1917 года порвал дипломатические отношения с Германией. Англо-французские империалисты добились своего: Греция вступила в войну на стороне Антанты.
Истинные цели войны значительно отличались от официальных версий, во имя которых французская буржуазия, так же как и буржуазия ее союзников и противников, посылала на убой миллионы трудящихся. За широковещательными об"явлениями о сокрушении германского милитаризма, упразднении вильгельмовского режима, о защите цивилизация и демократии, о создании Лиги наций и пр. и пр. скрывались действительные цели войны: отторжение территорий, расчленение побежденных стран, требования контрибуций.
Одновременно с первыми выстрелами союзники начинают создавать планы империалистической перекройки карты мира. Уже на второй день войны, 4 августа, в своем послании палатам и населению французский президент писал: "В течение более сорока лет французы, в своей искренней любви к миру, затаили в глубине своих сердец свое желание получить законное возмещение" (Пуанкаре. Цит. соч. Т. I, стр. 491). В более интимных разговорах Пуанкаре не замедлил расшифровать, что это за "возмещение". 5 августа он записал о своей беседе с Клемансо: "Был момент - он (Клемансо. - Я. Г. ) произнес слово "Эльзас", и в памяти его встали картины 1870 года, - когда от волнения он прослезился. Я сам почувствовал у себя на глазах слезы" (там же, стр. 13). Стариковские слезы, как выясняется из дальнейших событий, относились не к Эльзасу 1870 года, а к Эльзасу и Лотарингии, завоеванным Францией в 90-х годах XVIII века, куда входила вся Саарская область с угольным бассейном.
Тотчас после первого германского поражения 5 - 9 сентября начинается интенсивная деятельность дипломатических канцелярий. "Победа на Марне, - замечает Берти, - оживила дух французов, и они уже готовы делить шкуру неубитого медведя".
Начались деятельные переговоры о переделе мира.
В своем "приблизительном наброске" Грей выставил следующие требования: 1) приобретение германских колоний; 2) нейтрализация Кильского канала; 3) сдача и потопление германского военного флота; 4) разрешение вопроса о Шельде; 5) передача Бельгии Люксембурга (немецкого); 6) компенсация Голландии за счет Германии; 7) военные контрибуции, 8) сведения на нет доминирующего положения Пруссии (см. "М. О.". Т. VI. Ч. 2-я, стр. 329).
Извольский прислал Сазонову следующие дополнительные условия, выдвинутые Францией (13 октября 1914 года): 1) исправление африканских границ; 2) сокрушение Пруссии; 3) отделение Ганновера; 4) передача Шлезвига Дании; 5) сохранение Австро-Венгрии.
Особенно активизировались переговоры вокруг дележа будущих завоеваний после вступления в войну Турции. Англия, терявшая в войне меньше чем другие союз-
стр. 72
вики, как всегда, пыталась больше всех получить. Уже 30 октября 1914 года, в день потопления русской канонерки, английский посол записал в своем интимном дневника: "Если дело дойдет до войны с турками, то мы должны выступить за создан но арабского халифата".
Франция, в свою очередь, предприняла решительные, шаги, чтобы определить свою долю добычи. Делькассе посетил Берти, с которым имел откровенный разговор. Вот как сам Берти рассказывает о нем; "Я давно подозревал поползновение Франции на Рейн, как, границу с Германией, а также вожделения ее на части Сирии. Все это было подтверждено Делькассе в академической беседе сегодня вечером. Франция займет Майнц, Кобленц, Кельн, Бельгия - Аахен... Он высказал предположение, что мы, как всегда, захотим все взять себе, и спросил, что я готов предоставить Франции. Я ответил - Эльзас-Лотарингию и все, что не понадобится нам самим!" (Берти "За кулисами Антанты", запись от 24 февраля 1915 года).
О том, каковы были планы Франции на Востоке, мы узнаем из письма Пуанкаре к Палеологу, написанного в разгар переговоров о будущей судьбе Константинополя.
Президент писал 9 марта 1915 года по поводу передачи Константинополя:
"Первой, безусловно необходимой предосторожностью я считаю: не обсуждать публично будущей судьбы Константинополя и оставлять Румынию, Италию и все другие нейтральные государства в неведении относительно желаний России, ибо открыть им эти желания значило бы отпугивать их от поддержки, которую Сазонов, на мой взгляд, надеется купить слишком дешево... Отдача России Константинополя, Фракии, проливов и берегов Мраморного моря означает раздел Оттоманской империи. Мы не имеем никаких "разумных оснований желать этого раздела. Если он неизбежен, мы не желаем, чтобы он произошел за наш счет. Поэтому надо будет, с одной стороны, найти такую комбинацию, которая позволит нам успокоить наших мусульманских подданных в Алжире и Тунисе относительно дальнейшей независимости повелителя правоверных, и, с другой стороны, помимо сохранения наших институтов на Ближнем Востоке и соблюдения наших экономических интересов в Малой Азии, добиться признания ваших прав на Сирию, Александретту и вилайет Адану" (Пуанкаре. Цит. соч. Т. I, стр. 343, 344).
Англо-французские империалисты были уверены, что в ходе военных действий Константинополь попадет им в руки и тогда они сумеют заставить истощенную войной Россию отказаться от своих поползновений. "Считают целесообразным (во Франция. - Я. Г. ), - откровенно записывал Берти, - чтобы Англия и Франция заняли Константинополь раньше России, дабы московит не имел возможности совершенно самостоятельно решать вопрос о будущем этого города и проливов" (Берти, запись от 26 февраля 1915 года).
Английская дипломатия после свержения египетского хедива и об"явления протектората над Египтом (18 декабря 1914 года) начала предпринимать энергичные шаги по созданию арабского халифата под английским покровительством. С шерифом Мекки были завязаны переговоры "довольно странные" и "не совсем своевременные", как замечает Пуанкаре (Пуанкаре. Цит. соч. Т. II, стр. 116 - 118). Ему был обещан халифат, взамен чего шериф Гуссейн должен был помочь англичанам против Турции.
Эти интриги английской дипломатии в арабских странах не могли не вызвать подозрения Франции. Для того чтобы успокоить свою союзницу, Англия предложила 27 октября 1915 года обсудить совместно план окончательного раздела Азиатской Турции и попутно добиться согласия на создание арабской империи.
Для переговоров в Лондон был послан генеральный консул в Бейруте Жорж Пико. Английское правительство не возражало против признания французской власти в Александретте, Адане и Киликии. За это Никольсон, помощник Грея, потребовал установления в Сирии и Ливане верховной власти меккского султана. Кроме того англичане настаивали на постройке железной дорога из Хайфы, что означало конкуренцию с Александретте кой железной дорогой. Английские предложения не могли быть по душе французскому правительству. В январе 1916 года Франции удалось вырвать согласие Англии на распространение французского влияния на Диван с Триполи и Бейрутом и на хинтерланд до Моссула. Взамен этого Англия потребовала Палестину Бриан не соглашался. Он добивался по меньшей мере раздела Палестины между Англией и Францией, а также кондоминиумы (совместного управления) Хайфской железной дорогой. Обращая внимание на английские предложения, Пуанкаре предостерегал правительство от коварства и хитрости, столь свойственных английской дипломатии. Англия предоставляла Франции как раз те области, которые, согласно франко-германскому соглашению от 15 февраля 1914 го-
Что касается Моссула, то Англия добивалась оставления его за собой, и только с помощью России Франции удалось его отстоять.
В феврале 1916 года Пико совместно с Сайксом, бывшим английским военным агентом в Константинополе, составили проект договора о разделе Турции. 9 марта Сайке и Пико лично представили его в российское министерство иностранных дел. По этому проекту Азиатская Турция делилась на пять зон влияния. В статье 1-й было сказано, что Франция и Англия "готовы признать и взять под свое покровительство независимое арабское государство". Но для этого "в зоне "А" Франция и в зоне "В" Великобритания будут иметь право приоритета в предприятиях и местных займах, право назначать советников и чиновников". Из приложенной к проекту договора карте явствовало, что линия раздела сфер влияния начинается от Средиземного моря и идет по границе Палестины и Сирии, а затем на северо-восток, вплоть до персидской границы. Английская зона лежала южнее этой линия, а французская - севернее.
В статье 2-й говорилось, что в Киликии, Сирии и во всей полосе от Александреттского залива до Урмийского озера в Персии Франция, а в Месопотамии Англия устанавливают "такое управление или такой контроль, который они пожелают".
Палестина должна была находиться под международным управлением (статья 3-я). Ее порты Хайфа и Акра предоставлялись Англии (статья 4-я). Александретта становилась свободным портом для Англии, а Хайфа - для Франции (статья 5-я). Остальные пункты проекта договора устанавливали экономические привилегии для обоих государств и оговаривали недопущение в арабскую империю третьих стран.
Территория к северу от французской зоны предоставлялась России (см. "М. О.", Т. X, стр. 332).
Но Сазонов остался недоволен тем, что французские владения будут внедряться клином в русско-персидскую границу. Англичане тоже не были, очевидно, вполне довольны столь близким соприкосновением французов с Персией. Об этом наглядно свидетельствует разговор, зафиксированный в записи русского министерства иностранных дел за 10 марта. "Во время своего обычного посещения французский посол заявил, что между французским и английским правительствами уже состоялось окончательное соглашение и что поэтому он (проект) должен рассматриваться как дело решенное. Великобританский посол поспешил заявить, что полученные им от своего правительства указания во все не придают означенному проекту такого характера, а, наоборот, предписывают ему (послу) лишь представить выработанные предположения на одобрение русского правительства, нисколько не вменяя в обязанность настаивать на принятии их целиком" ("М. О.". Т. X, стр. 372).
Сайкс выступил посредником в переговорах между Францией и Россией. В ответ на русское беспокойство по поводу слишком большого проникновения европейской державы в Малую Азию Сайке успокоил Сазонова тем, что французы "обычно чересчур эксплуатируют местное население и не умеют возбуждать его симпатии к себе, как к нации" (там же, стр. 380).
После многочисленных препирательств этот договор о разделе Турции был принят 26 апреля - 30 мая 1916 года. Правда, Англия и в дальнейшем никогда не отказывалась от более широких притязаний в Палестине. Палестина являлась подступом (как к Суэцу, так в к Египту. Когда в апреле 1917 года Берти заявил Ллойд-Джорджу, что французы будут недовольны назревающим протекторатом над Палестиной, премьер прямо заявил: "Французам придется примириться с нашим протекторатом: мы явимся в Палестину как завоеватели и останемся там, так как не исповедуем никакой особой веры и являемся единственной державой, способной управлять магометанами, евреями, римскими католиками и вообще людьми, каких угодно религий". "В таком случае, - сказал Берти, - вы предлагаете, чтобы мы стали на место, которое занимали турий...?" "Да, - сказал Ллойд-Джордж" (Берти, запись от 20 апреля 1917 года).
Если Англия надеялась одурачить свою "союзницу и захватить Палестину, то и Франция не оставалась в долгу. Составив план раздела Оттоманской империи, французские империалистические круги, воз-
стр. 74
главляемые Пуанкаре, Думергом и другими, не оставляли идеи о расчленении Германии, о перенесении своей границы на Рейн и о захвате крупнейших немецких городов и богатейших территорий.
В этом пункте империалистические чаяния политиков третьей республики наталкивались на сильное противодействие британской дипломатии. Препятствия, чинимые" Лондоном, об"яснялись отнюдь не гуманными соображениями. Английская политика, как об этом свидетельствует вея ее история, никогда не была склонна, к подобным сентиментальностям. Она всегда оставалась на твердой, реальной почве наживы и выгоды. Одной из основных целей войны было для Англии сведение на нет экономической и политической роли Германии не только в Азии и Африке, но и в Европе. Это позволяло бы Великобритании играть первую скрипку в оркестре держав послевоенной Европы. Она отнюдь не намерена была уступать дирижерского пульта какой-либо другой стране. Занятие же Францией богатейших рейнских провинций, безусловно, означало закрепление за ней доминирующего положения на континенте и оттеснение британского флата на второстепенные позиции.
Вот почему Франции пришлось искать поддержки против Лондона в Петрограде, играя на агрессивных планах царской России и на англо-русских противоречиях на Ближнем Востоке. Однако к 1917 году из России стали приходить все более тревожные для империалистов вести. Назревала революция, которая грозила смести самодержавие. В начале 1917 года в Петроград был послан в качестве чрезвычайного посла министр колоний, бывший премьер и будущий президент, Гастон Думерг. Его миссия была тем более щекотливой, что он должен был добиться заключения договора о передаче Франции рейнских провинций втайне от английского и итальянского министров, вместе с которыми он прибыл в Россию.
14 февраля 1917 года, то есть за несколько дней до своего крушения, царское правительство подписало выработанное Думергом окончательное соглашение, в котором, кроме пунктов, относящихся к Эльзасу и Лотарингии и пунктов, где предусматривалась французская поддержка русских территориальных, притязаний, были следующие две статьи:
Франция имела согласованнее со всеми своими союзниками, а с некоторыми из них вполне точные и подробные империалистические, грабительские планы, направленные к отторжению территорий у Германии, Австрии и Турции и даже к полному их расчленению.
Приемы англо-французской дипломатии времен первой мировой империалистической войны очень мало изменились. Сейчас, когда англо-французские империалисты разожгли в Европе пожар второй империалистической войны, за высокопарными декларациями о спасении демократии и цивилизации, за кликушескими воплями буржуазных писак о великой миссии Франции и Англии, о "демократическом" союзе европейских стран и пр. и пр. империалистические правительства Франции и Англии снова тщательно скрывают от своих народов истинные цели войны, и лишь в тиши министерских кабинетов и посольских особняков снова под покровом непроницаемой тайны идет оживленная торговля за счет нейтральных стран, вербуются новые союзники, вырабатываются грабительские планы дележа еще не завоеванных территорий, снова и снова перекраивается карта Европы и всего мира. . Yandex
Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):
Я. ГОЛЬДБЕРГ, ФРАНЦУЗСКАЯ ДИПЛОМАТИЯ В ПЕРВЫЕ ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКОЙ ВОЙНЫ // Москва: Русский Либмонстр (сайт). Дата обновления: 30.08.2015. URL: https://сайт/m/articles/view/ФРАНЦУЗСКАЯ-ДИПЛОМАТИЯ-В-ПЕРВЫЕ-ГОДЫ-ПЕРВОЙ-МИРОВОЙ-ИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКОЙ-ВОЙНЫ (дата обращения: 21.04.2019).1. Выступление Румынии
С самого начала войны в Бухаресте происходила дипломатическая борьба, сходная с той, которая велась в Константинополе, Риме, Софии и Афинах. Обе воюющие группировки старались привлечь Румынию на свою сторону, предлагая ей разнообразные приманки за счёт своих врагов. Союзный договор 1883 г., связывавший Румынию с Тройственным союзом, к началу войны успел потерять почти всякое реальное значение. Он был расшатан румыно-венгерской борьбой в Трансильвании и румынскими притязаниями на эту область Венгрии. Попытки как Вены, так и Берлина воздействовать на Будапешт, чтобы добиться от венгров уступок трансильванским румынам, имели мало успеха. Однако германская дипломатия с самых дней июльского кризиса 1914 г. попыталась помочь делу, подкупив Румынию обещанием отдать ей Бессарабию. Ответ румынского премьера Братиану гласил, что Бессарабию Румынии можно взять лишь в одном случае — если Россия будет серьёзно разбита, так что и Австрия захватит русские земли. В этом случае Румыния могла рассчитывать, что Австро-Венгрия и Германия будут охранять и румынские захваты. В Бухаресте знали, что население Бессарабии отнесётся враждебно к румынским захватчикам, а Россия никогда не примирится с потерей этой территории. Одновременно с Германией и Россия начала соблазнять Румынию: она предлагала ей Трансильванию. Но румынское правительство предпочитало выждать дальнейшего хода военных событий. Воздерживаясь пока от вступления в войну, оно решило на ближайшее время удовольствоваться возможно более выгодной продажей своего нейтралитета. Братиану стремился получить Бессарабию от самой России в качестве платы за этот нейтралитет. Он встретил поддержку в Париже и в Лондоне. Союзники России находили вполне естественным заплатить Румынии за русский счёт. Однако русское правительство отклонило эти домогательства. Больше успеха имел Братиану, запрашивая у Антанты компенсации за счёт Австро-Венгрии. 1 октября 1914 г. было заключено русско-румынское соглашение, по которому Россия гарантировала территориальную целостность Румынии и признавала за ней право на австро-венгерские территории с румынским населением. Румыния могла взять эти территории «в момент, который она сочтёт удобным», Иначе говоря, она могла соблюдать нейтралитет, пока победа русского оружия не доставит ей лёгкой добычи. Румынскому правительству удалось добиться займа на лондонском рынке; это тоже было платой за нейтралитет. Характерно для румынской дипломатки, что Германии также приходилось платить Румынии: и за нейтралитет и за пропуск снаряжения в Турцию.
Весной 1915 г. румыны потребовали у Антанты признания их притязаний на австро-венгерские территории до Прута и Тиссы. Россия и Сербия не соглашались отдать румынам украинские и сербские области. Как раз в это время русское командование просило западных союзников отвлечь немецкие силы с востока, предприняв наступление на Западном фронте. В ответ Англия и Франция советовали России добиться военной помощи Румынии. Для этого они настойчиво рекомендовали пойти ей навстречу. Царское правительство вынуждено было согласиться. Но пока шли русско-румынские переговоры, отступление русской армии побудило Братиану снова уклониться от участия в войне. Он требовал возобновления русского наступления в Галиции ж Буковине. Однако летом и осенью 1915 г. русская армия об этом не могла и думать.
С поворотом военного счастья вновь изменилась и позиция румынского правительства. Неудача немцев под Верденом и грандиозное наступление Брусилова подняли в 1916 г. шансы Антанты.
17 августа 1916 г. был заключён договор между Румынией и четырьмя державами Антанты. Румыния брала обязательство объявить войну Австро-Венгрии. За это ей обещали Трансильванию, часть Буковины и Банат. 28 августа Румыния объявила Австрии войну. Но уже 10 октября в русскую ставку прибыли уполномоченные румынского короля, буквально молившие о помощи. России пришлось взять на себя румынский фронт. Зато союзная Салоникская армия так и не шелохнулась, не оказав румынам какой-либо помощи. Таким образом, полностью оправдалось мнение русского верховного командования, что участие Румынии в войне принесёт России один ущерб.
2. Советская дипломатия
В ночь на 9 ноября (27 октября) 1917 г. II Всероссийский съезд Советов создал Совет Народных Комиссаров. В Петрограде только что закончилось победоносное восстание; в городе слышны были ещё отголоски недавнего сражения, но рабоче-крестьянское правительство уже начало свою деятельность. Приступил к работе и Народный комиссариат иностранных дел. Новая власть сразу же встретилась с резким сопротивлением старого мира: в день образования Совета Народных Комиссаров враги советской власти призвали всех чиновников старого аппарата власти к саботажу. Когда представители Наркоминдела явились в здание Министерства иностранных дел, они застали там только курьеров. Чиновники, предварительно выкрав шифры, бежали из министерства. Здание Министерства иностранных дел на Дворцовой площади было занято красногвардейцами. Они охраняли входы в бронированные комнаты, где в несгораемых шкафах хранились секретные договоры, копии депеш и другие документы. С трудом удалось собрать некоторых сотрудников министерства. Бывший товарищ министра иностранных дел Петряев заявил, что служащие и чиновники министерства не признают нового правительства и работать с ним не желают. Они согласны только охранять министерство и вести текущие дела — о военнопленных, о переводе денег за границу и т. д.
Контрреволюционеры рассчитывали, что большевики, наткнувшись на саботаж чиновников, потерпят крушение. Лидер меньшевиков Церетели цинично заявлял большевикам: «Мы всё же, худо ли, хорошо ли, дернулись 6 месяцев. Если вы продержитесь хотя бы 6 недель, я признаю, что вы были правы».
Но расчёты саботирующих чиновников были построены на песке. Они надеялись, что большевики отнесутся к аппарату власти так же, как все деятели прошлых буржуазно-демократических революций: кое-что уберут, подновят состав чиновников, но оставят в целом старый аппарат. На самом деле советское правительство приступило к слому старой государственной машины. Сопротивление чиновников только ускорило её разрушение.
Приказом, опубликованным 29 (16) ноября, советское правительство уволило чиновников министерства. На следующий день, 30 (17) ноября, был лишён полномочий посол Временного правительства во Франции Маклаков; 9 декабря (26 ноября) были освобождены от своих обязанностей все остальные дипломатические представители свергнутого правительства. Иностранные державы отказались, однако, признать это распоряжение советского правительства; ещё долгое время они продолжали сноситься со старыми посланниками и консулами, предоставляя в их распоряжение значительные суммы.
Советское правительство стало спешно создавать свой собственный аппарат.
Во вновь организуемых народных комиссариатах появились новые люди из сознательных рабочих и солдат. В Наркоминдел явились старые большевики, прошедшие хорошую политическую школу, передовые рабочие завода «Сименс и Шуккерт», революционные моряки. Рабочие и красногвардейцы составили первую группу сотрудников Наркоминдела.
К концу января 1918 г. общее число сотрудников комиссариата достигло 200 человек. Они были полны революционного энтузиазма, но ещё неопытны и мало осведомлены в вопросах дипломатии.
Много трудностей представляли в эти первые дни революции сношения с иностранцами. Европейские правительства отказались признать советскую власть. Официальная связь с дипломатическими представителями Антанты и нейтральных государств прекратилась, но неофициальные сношения продолжались. Прежде всего приходилось выдавать разрешения и визы иностранцам, желающим выехать из Советской России. В это время английское правительство арестовало в Лондоне ряд русских большевиков, желавших выехать в Россию. Советское правительство потребовало их освобождения, а пока прекратило выдачу разрешений на выезд из России английским подданным.
3. Советская дипломатия / Опубликование тайных империалистических договоров
Одной из важнейших задач вновь созданного Наркоминдела являлось опубликование тайных империалистических договоров, согласно решению II съезда Советов. В первом же своём декрете от 8 ноября (26 октября) 1917 г. — о мире — советское правительство, по-новому формулируя свои принципы международных отношений, отказывалось от империалистической тайной дипломатии. «Тайную дипломатию, — гласил декрет, — правительство отменяет, со своей стороны выражая твёрдое намерение вести все переговоры совершенно открыто перед всем народом, приступая немедленно к полному опубликованию тайных договоров, подтверждённых или заключённых правительством помещиков и капиталистов с февраля по 7 ноября (25 октября) 1917 года. Всё содержание этих тайных договоров, поскольку оно направлено, как это в большинстве случаев бывало, к доставлению выгод и привилегий русским помещикам и капиталистам, к удержанию или увеличению аннексий великороссов, правительство объявляет безусловно и немедленно отменённым».
Выполняя это решение съезда, сотрудник Наркоминдела матрос Маркин, погибший впоследствии, в 1918 г., смертью героя на Восточном фронте, приступил к изданию секретных документов. Он вскрыл шкафы в министерстве и нашёл зашифрованную корреспонденцию. Вместе с другими красногвардейцами, сотрудниками Наркоминдела, Маркин просиживал целые ночи, добиваясь расшифрования документов.
В какие-нибудь 5 — 6 недель в свет вышло семь сборников тайных документов. Первоначально они печатались в газетах. Было опубликовано, между прочим, тайное соглашение, заключённое Японией и царской Россией 3 июля (20 июня) 1916 г. По нему договаривающиеся стороны обязывались выступить против всякой третьей державы, пытающейся укрепиться в Китае. Договор имел силу до 1921 г.
В другом сборнике были опубликованы: соглашение, заключённое весной 1916 г. между Великобританией, Фракцией и царским правительством о разделе Турции; тайная конвенция 1916 г., в которой Россия, Франция, Англия и Италия устанавливали плату, подлежащую выдаче Румынии за участие в войне против Германии; документы о балканских войнах; военная конвенция между Францией и Россией 1892 г.; русско-английский секретный договор и конвенция 1907 г. и т. д. В третьем сборнике был опубликован русско-германский договор, подписанный Николаем II и Вильгельмом II в июле 1905 г. при встрече в Финляндии, — так называемый Бьёркский договор, согласно которому обе стороны вступали в оборонительный союз. Немало документов было опубликовано о деятельности в России в 1917 г. послов США, Англии, Франции. Всего было издано свыше 100 договоров и много других дипломатических материалов.
Опубликование тайных документов произвело сильнейшее впечатление во всём мире. Нейтральная пресса их перепечатала. Затем они стали появляться и в прессе воюющих стран. Французская Палата депутатов заслушала специальное сообщение по этому вопросу министра иностранных дел. Рабочие западных стран радостно встретили советские разоблачения. Даже орган австрийской социал-демократии, как известно, занимавшей предательскую позицию во время войны, вынужден был приветствовать опубликование советским правительством тайных договоров царской России, признавая, что они срывают демократическую маску как с империалистов Антанты, так и с австро-германского империализма.
В декабре состоялась конференция пацифистской французской Всеобщей конфедерации труда в Клермон-Ферране; она также приняла резолюцию с требованием отмены тайной дипломатии. В начале января 1918 г. был опубликован манифест британской социалистической партии к лейбористской конференции в Ноттингеме; в нём указывалось, что опубликование советским правительством тайных договоров разоблачает империалистов, а советское требование открытого ведения мирных переговоров заставляет германских империалистов выдать свои замыслы.
Оставшиеся на свободе отдельные члены Временного правительства пытались было опорочить советскую публикацию дипломатических документов. Бывшему товарищу министра иностранных дел А. А. Нератову поручили выступить в буржуазной печати с заявлением, что документы являются фальсифицированными. Нератов писал, что среди опубликованных материалов «некоторые документы озаглавлены „справка”, „записка” и т. д. Само собой разумеется, что они никакого официального характера не носят, и за содержание их ни министры, ни ведомство иностранных дел не ответственно». Но и Нератов вынужден был признать, что большевики могли располагать и подлинными текстами.
В. И. Ленин высоко ценил публикацию тайных документов. Выступая с речью на I Всероссийском съезде военного флота, Ленин говорил:
«Мы опубликовали и впредь будем опубликовывать тайные договоры. Никакая злоба и никакая клевета нас не остановит на этом пути. Господа буржуа злобствуют оттого, что народ видит, из-за чего его гнали на бойню. Они пугают страну перспективой новой войны, в которой Россия оказалась бы изолированной. Но нас не остановит та бешеная ненависть, которую буржуазия проявляет к нам, к нашему движению к миру...
Можно и должно работать рука об руку с революционным классом трудящихся всех стран. И на этот путь встало Советcкое правительство, когда опубликовало тайные договоры и показало, что правители всех стран — разбойники. Это есть пропаганда не словом, а делом».
Сборники документов раскупались нарасхват. Работники иностранных посольств и саботажники старого Министерства иностранных дел пытались их скупить и уничтожить. Как ни противодействовали противники советской власти, но опубликованные ею документы стали достоянием широких масс. Народ узнал, какую политику вело царское правительство, а. вслед за ним Временное правительство, какие губительные договоры заключались за спиной трудящихся.
Далее советское правительство объявило аннулированными все неравноправные договоры, заключённые в тайниках царской дипломатии и направленные к захвату чужих земель, в том числе договоры о разделе Персии, Турции и т. д.
Эта важная декларация от 7 декабря (24 ноября) 1917 г. о внешней политике советской власти была вскоре подтверждена актом вывода русских войск из Персии и Турции.
За разоблачением неравноправных грабительских договоров свергнутого правительства следовали и другие акты. Среди них первое место принадлежит тем, которые имели целью выход Советской России из империалистической войны.
4. Советская дипломатия / Декрет о мире
Советская власть предлагала всем народам и правительствам воюющих наций немедленно приступить к заключению демократического мира без аннексий и контрибуций, т. е. без захватов чужих территорий и без насильственного взыскания с побеждённых материальных или денежных возмещений.
«Продолжать эту войну, — гласил декрет, — из-за того, как разделить между сильными и богатыми нациями захваченные ими слабые народности, правительство считает величайшим преступлением против человечества и торжественно заявляет свою решимость немедленно подписать условия мира, прекращающего эту войну на указанных, равно справедливых для всех без изъятия народностей условиях».
Прекрасно понимая, что империалистические правительства не пойдут на демократический мир, Ленин подчёркивал, что советская власть не считает своих условий ультимативными; она согласна рассмотреть любые условия мира, настаивая только на немедленном начале переговоров о мире и безусловном исключении тайны. Этим предложением Ленин лишал империалистов возможности отказаться от переговоров под предлогом непримиримости советской власти.
Глухое молчание в ответ на советское предложение мира было проявлением той ненависти, с какой встретили все буржуазные правительства только что созданное советское правительство.
Особенно агрессивно вело себя французское правительство. Образование вскоре после Октябрьской революции (16 ноября 1917 г.) кабинета Клемансо и назначение в нём Шпиона министром иностранных дел вся французская печать расценивала как «ответ на русскую революцию».
Не отвечая официально на обращение советского правительства, французское правительство поручило начальнику военной миссии в России генералу Вертело предупредить военное командование России о том, что Франция не признаёт советского правительства и надеется, что русское командование не допустит переговоров с Германией.
Балканские войны еще больше обострили международную обстановку в Европе. Несмотря на то что турецкому владычеству над Балканскими странами был положен конец, обстановка в регионе, как в целом в Европе, была напряженной.
Между странами, воевавшими с Турцией, развернулась борьба.
Австро-Венгрия на северо-западе и Турция на востоке региона ждали удобного момента, чтобы решить свои далеко идущие планы. Австрия хотела нанести удар по Сербии, а Турция - вернуть себе Эгейские острова. За всем этим внимательно следили в Берлине и Петербурге. Германия выбирала время, когда можно будет начать войну за передел мира. Россия не могла и не хотела бросить на произвол судьбы Сербию, в которой видела свою союзницу против Австро-Венгрии.
Все происходящее самым непосредственным образом касалось Франции и Англии. В Париже понимали, что поражение России не только ослабит ее, но и лишит возможности бороться с угрозой германского вторжения. Англия, связанная договором с Францией, не могла в условиях надвигающейся войны допустить ослабления своей союзницы и Антанты.
Однако Английская дипломатия до самого начала войны, т.е. до конца июля 1914 г., скрывала свои цели, более того, она или вела переговоры с Германией, или занимала второстепенную позицию по ряду вопросов, таких как финансирование строительства Багдадской дороги, судьба португальских колоний, определение границ Албании и др. Одновременно Англия демонстрировала дружбу с Францией, о чем свидетельствовал визит английского короля Георга V весной 1914 г. в Париж.
Обострение противоречий накануне войны. В конце 1913 - начале 1914 г. резко обострились отношения между Россией и Германией. В ноябре
1913 г. Германия направила очередную военную миссию в Турцию во главе с Лиманом фон Сандерсом. Вскоре стало известно, что последний будет командовать армейским корпусом в Стамбуле, что даст ему возможность держать под контролем Босфор. Хотя после острых переговоров Лиман фон Сандерс отказался от командного поста в турецкой столице, все же Германия сохранила в Турции определенные возможности повлиять на режим проливов. События вокруг миссии Лимана фон Сандерса перешли в 1914 г. и сыграли немаловажную роль в ухудшении русско-германских отношений, поскольку Россия всегда была очень чувствительна к проблемам Черноморских проливов и видела в немецкой военной миссии шаг на пути к установлению контроля Германии над ними.
В это же время по инициативе Франции происходили переговоры между Англией и Россией о заключении военно-морской секретной конвенции. Дела продвигались медленно. Англичане, понимая слабость русского флота, требовали больших уступок, а Россия не соглашалась. Хотя обе страны в связи с усиливающейся напряженностью были заинтересованы в скорейшем заключении конвенции, до начала войны ее так и не удалось подписать.
Начало войны. Летом 1914 г. и Тройственный союз, и Антанта были готовы начать войну. Непосредственным поводом к ней послужило убийство наследника австрийского престола эрцгерцога Франца Фердинанда 28 июня 1914 г. в Сараеве. Немедленного начала войны против Сербии требовали военные круги Австрии. Их поддерживало Министерство иностранных дел. Против выступил премьер граф Тисса, венгр по национальности.
Все зависело от позиции Берлина. Если раньше Германия не раз сдерживала Австро-Венгрию, то на сей раз Берлин проявил твердость. Германское руководство считало, что Россия займет враждебную позицию, но на войну не пойдет. Вильгельм II, приняв австрийского посла Сеге-ни, указал на необходимость действовать быстро и энергично. Такая позиция кайзера поощрила сторонников военных действий в Вене. Тем не менее прошло еще немало дней, прежде чем был подготовлен ультиматум, который вручили австрийскому посланнику в Белграде 23 июля. Он был составлен так, чтобы ни одно уважающее себе государство не могло его принять. Сербское правительство, говорилось в ультиматуме, должно взять обязательства: «не допускать никаких публикаций, возбуждающих ненависть и презрение» к австро-венгерской монархии; немедленно закрыть и конфисковать все средства тех обществ, которые занимаются пропагандой против Австро-Венгрии; уволить с военной и административной службы всех офицеров и должностных лиц, виновных в пропаганде против Австро-Венгрии; допустить на территорию Сербии представителей органов венского правительства для подавления революционного движения, направленного против территориаль
ной независимости Австро-Венгрии. В расследовании убийства эрцгерцога также должны были принять участие представители Австро-Венгрии. Срок ультиматума истекал в 6 часов вечера в субботу 25 июля, т.е. Сербии предоставлялось для ответа 48 часов. На следующий день Австро-венгерское правительство направило сообщение об ультиматуме в Лондон, Париж и Петербург.
Политическая обстановка в Европе. На следующий день после вручения австрийского ультиматума Сербии на заседании Совета министров России выявилось стремление российского правительства избежать военного столкновения. Сербскому посланнику было рекомендовано в ответ на австрийскую ноту проявить максимум уступчивости. В опубликованном правительственном сообщении отмечалось, что правительство внимательно следит «за развитием сербско-австрийского столкновения, к которому Россия не может остаться равнодушной». Таким образом, с одной стороны, налицо была нерешительность правящих кругов, с другой - большинство в правительстве и окружении царя считали, что Россия не может бросить Сербию на произвол судьбы.
Что касается Николая II, то он колебался и надеялся, что ему удастся договориться с Вильгельмом II, к которому он направил несколько писем. Однако в ответах Вильгельма II просматривалась решимость Германии поддержать Австро-Венгрию. В Петрограде одни, считая, что война все равно неминуемо будет, выступали за мобилизацию с тем, чтобы не отстать от Германии с развертыванием армии. Другие выступали против мобилизации, надеясь, что этим удастся успокоить Берлин и избежать войны. Россия ни в экономическом, ни в военном отношении не была готова к войне. Но в правительстве понимали, что война неизбежна, и считали необходимым немедленно провести общую мобилизацию.
В Париже, наоборот, ждали войны и оказывали на Россию большое влияние. Для того чтобы укрепить союз с Россией, подтолкнуть ее к более решительным действиям и продемонстрировать перед Европой дружбу двух государств, 20 июля в Петербург прибыл президент Франции Р. Пуанкаре. За его визитом внимательно следили в Берлине и Вене. Не случайно австро-венгерский ультиматум был предъявлен Белграду сразу после отъезда Пуанкаре из России.
Что касается Англии, то, несмотря на наличие пацифистской группы, правительство и особенно министр иностранных дел Э. Грей делали все для подготовки к войне. В то же время ни Грей, ни другие члены кабинета ни словом, ни каким-либо действием не раскрыли своих планов. Все старания и ухищрения немецкого посла в Лондоне Лихновско-го оказались тщетными: Грей держал его в неведении об истинных намерениях Англии до самого последнего дня.
В правительстве и в парламенте у Грея была значительная оппозиция. К 3 августа и Англия приняла решение вступить в войну. В этот же
день Грей выступил в парламенте с объяснением причин, побудивших страну вступить в войну с Германией. Он обосновал необходимость выступить в защиту Франции, с которой Англия будет вести войну совместно. Грею помогла сама Германия, вступив в Бельгию и нарушив тем самым нейтралитет страны, который гарантировала Англия. На следующий день Англия потребовала в ультимативной форме от Германии безоговорочного соблюдения бельгийского нейтралитета.
Немецкое командование летом 1914 г. считало необходимым ускорить начало войны ввиду того, что германская армия была лучше подготовлена, чем армии других стран. В Берлине полагали, что Россия будет боеспособна через несколько лет. Поэтому считалось, что для Германии настало самое подходящее время. Но нужно было еще знать, как поведет себя Англия. Грей же продолжал темнить. По получении австрийского ультиматума Сербией он предлагал Германии оказать влияние на Вену, с тем чтобы не доводить дело до войны. О позиции же Англии опять не было сказано, и это беспокоило правительство не только в Берлине, но и в Париже и Петербурге.
В сложившейся обстановке в условиях противостояния двух военно-политических блоков война Австро-Венгрии и Сербии неминуемо превратилась в войну Германии и Австро-Венгрии с Францией и Россией. Поэтому локальный конфликт на Балканах неминуемо должен был перерасти и перерос в мировую войну.
Вступление в войну стран Антанты и Германии. Хотя глобальные интересы воюющих стран выходили далеко за пределы Европы, все-таки основные военные действия начались и происходили на европейских полях.
События развивались стремительно. 28 июля Австро-Венгрия объявила войну Сербии и начала военные действия. 29 июля стало известно, что британский флот ночью направился на свою военно-морскую базу Скапа-Флоу. В тот же день Грей сказал Лихновскому, что британское правительство желает и дальше поддерживать дружбу с Германией. Англия может остаться в стороне, если в военном конфликте будут участвовать только Австралия и Россия. Но если в войну втянутся Франция и Германия, то Англия должна будет принять срочные меры. Лихновский все понял и поспешил телеграфировать в Берлин. Сообщение посла произвело в Берлине потрясающее впечатление. Вильгельм II запишет: «Англия открывает свои карты в момент, когда она сочла, что мы загнаны в тупик и находимся в безвыходном положении!»
К этому следует добавить, что 1 августа, в день объявления Германией войны России, Грей сообщил в Берлин, что нейтралитет Англии возможен при условии, если Германия не нападет на Францию и не нарушит нейтралитет Бельгии. Для Германии это было неприемлемо, так
как означало отмену плана Шлиффена и лишение Германии главной цели - разгрома Франции. Чего хотел добиться своим предложением Грей: осуществить коварные замысли в отношении своих союзников, и прежде всего России, потянуть время или иметь лишний козырь в парламенте для участия в войне? Может быть, прав был Вильгельм II, заявив, что Грей не хотел открыто выступить против Германии, а стремился, чтобы его вынудили к этому.
Если бы Англия не готовила войну тайно, а прямо заявила о своей позиции, то война не началась бы в августе 1914 г. или, во всяком случае, не приняла бы таких больших размеров.
Берлин ждали другие разочарования. О том, что Румыния примкнула к Антанте, было известно. Но то, что и Италия не собиралась участвовать в войне на стороне Тройственного союза, в Берлине узнали в последний момент. Берлин попытался остановить Вену, но было уже поздно: австрийская армия воевала в Сербии.
Чтобы опередить противников, в Берлине решили действовать очень быстро. Немецкое командование рассчитывало на медлительность России и надеялось, что пока там будет проведена мобилизация, на которую уйдет около полутора месяцев, Германия сумеет разгромить французские войска. Чтобы задержать развертывание российских армий, немецкий министр иностранных дел Бетман-Гольвег потребовал от Петербурга приостановить всякие военные приготовления, заявляя, что в противном случае Германия объявит мобилизацию.
Николай II колебался. Начальнику Генерального штаба Янушкевичу удалось подписать у него 29 июля указ о всеобщей мобилизации, но царь, получив новое послание от Вильгельма И, отменил свое решение. На следующий день министр иностранных дел С. Д. Сазонов смог убедить Николая II в необходимости всеобщей мобилизации, так как война все равно неизбежна и отсрочка военных приготовлений России была бы только на руку Германии. В 5 часов вечера 30 июля указ о всеобщей мобилизации был передан по телеграфу во все районы страны.
В полночь 31 июля к Сазонову прибыл посол Германии Пурталес и заявил, что если Россия на следующий день не демобилизуется, то Германия тоже объявит мобилизацию. 1 августа всеобщая мобилизация в Германии была объявлена, а вечером того же дня Пурталес вручил Сазонову ноту об объявлении войны.
Германия стремилась как можно быстрее начать военные действия против Франции и любыми средствами задержать развертывание русских армий. В целях предупреждения пограничных инцидентов Франция 30 июля отвела свои войска на 10 километров от границы. На следующий День немецкий посол в Париже Шен вручил французскому министру иностранных дел почту, в которой сообщалось о предъявленных России требованиях остановить мобилизацию и ставился вопрос о соблюдении Фран
цией нейтралитета. Французы, отказавшись дать ответ, заявили о сохранении за собой свободы действий, и 1 августа Франция начала мобилизацию. Вечером 3 августа Германия объявила войну Франции.
В Англии Э. Грею в течение нескольких дней пришлось вести борьбу с пацифистами. Возражая против участия Англии в войне, видные члены правительства, такие как лорд Марлей и Дж. Бене, вместе с некоторыми другими коллегами ушли в отставку. Грею помогли сами немцы, войска которых вторглись в Бельгию. 4 августа Лондон предъявил Геомании ультиматум о безоговорочном соблюдении бельгийского нейтралитета. С 24 часов 4 августа Англия и Германия стали находиться в состоянии войны. Вступление Англии в войну означало вступление в войну всей Британской империи. Война, начавшаяся в августе 1914 г. в Европе, быстро приобрела характер мировой. Одни страны становились на сторону Германии и ее союзников, а другие - на сторону Антанты.
Переломный процесс во время войны. Война не только не ослабила дипломатическую деятельность, а, наоборот, усилила ее. Переговоры на протяжении всей войны велись между участниками как Тройственного союза, так и Антанты, и на Балканах, и на Ближнем и Дальнем Востоке.
Воюющие страны стремились договориться между собой о будущем мире, о том, кто что получит. Упорная война развернулась вокруг Балканских стран, в которой каждая из группировок стремилась привлечь на свою сторону новых союзников. Германия еще накануне войны усилила свое влияние в Турции, и уже 2 августа 1914 г. был подписан союзный турецко-германский договор, в соответствии с которым турецкая армия попала в полное подчинение Германии, а немецкая военная миссия постоянно находилась в Турции.
Оттоманское правительство обязалось обеспечить «осуществление действительного влияния и действительной власти в общих операциях турецкой армии». В договоре указывалось, что если Россия вкешается в конфликт Австро-Венгрии и Сербии, то Германия выполнит свой долг в отношении союзницы. Турция в этом случае тоже должна была объявить войну России. После подписания этого договора, остававшегося секретным, Турция объявила мобилизацию.
В целях защиты турецких берегов и постоянной угрозы Черноморскому побережью России Дарданеллы прошли два германских военных керабля - «Гербен» и «Бреслау». Постепенно турецкая армия и военно-морской флот оказались под командованием немецких офицеров.
После обстрела турецким флотом Севастополя, Одессы, Новороссийска и Феодосии Россия разорвала отношение с Турцией и 2 ноября объявила ей войну. Англия и Франция сделали это тремя днями позже.
В это же время происходила дипломатическая борьба за Италию. Дело в том, что активные действия немцев в Бельгии, их успехи в нача
ле войны во Франции подействовали на итальянское правительство. Чтобы склонить Италию на свою сторону, Антанта предлагала ей Триест, Трентино и Волону, а Германия - земли за счет Франции, в Северной Африке и на Средиземноморском побережье. После долгих торгов, продолжавшихся до весны 1915 г., Италия все же примкнула к Антанте, подписав 26 апреля в Лондоне секретное соглашение с Россией, Великобританией и Францией.
Италия обязалась использовать все средства для проведении войны совместно с союзниками против всех их врагов. Французский и английский флоты должны были оказывать ей активную и постоянную помощь вплоть до уничтожения австрийского флота или до заключения мира.
Союзные державы обещали передать Италии по мирному договору Трентино, Цизальпийский Тироль с его географической и естественной границей Бреннером, а также Триест, графство Горицу и Градиску, всю Истрию с Квариеро, включая Волоску и Истрийские острова, а также ряд мелких островов (ст. 4). В соответствии с 5-й статьей к ней должна была быть присоединена провинция Далмация. Италии также был обещан ряд прав и льгот на Средиземноморском побережье.
23 мая 1915 г. Италия объявила войну Австрии; война же Германии была объявлена лишь в августе 1916 г.
Когда Италия вышла из Тройственного союза и вступила в Антанту, участники обоих блоков продолжали борьбу за Болгарию. После Сербии, которая воевала с Австро-Венгрией, Болгария имела на Балканах как с военной, так и с географической точки зрения наиболее важное значение. Из Балканских стран самой заинтересованной в позиции Болгарии была Сербия. Эти две страны находились по разные стороны борьбы. Переговоры стран Антанты с Болгарией шли долго и безрезультатно. Болгария присоединилась к Тройственному блоку. В октябре 1915 г. она подписала с Турцией соглашение; в том же месяце был заключен союзный договор между Турцией, Болгарией и Австрией. Таким образом, Германия получила через болгарскую территорию прямую связь с Турцией. 14 октября Болгария напала на Сербию.
Если в Болгарии Антанта проиграла, то с Румынией дело обстояло иначе. 17 августа 1916 г. между Румынией, с одной стороны, и Россией, Францией и Италией - с другой, был подписан договор, по которому Румыния обязана была начать войну с Австро-Венгрией, что и произошло 28 августа. Румынам была обещана Трансильвания, часть Буковины и Банат; за ними признавалось право аннексировать территории австро-венгерской монархии в соответствии с описанием границ.
С первых дней войны Россия и Франция беспокоились о том, чтобы члены Антанты оставались верными друг другу до конца. 5 сентября 1915 г. между Россией, Великобританией и Францией было подписано соглашение о незаключении сепаратного мира в течение настоящей вой
ны. Три страны обязались, когда придет время, не ставить мирных условий без предварительного соглашения друг с другом.
План будущего мира. С самого начала войны державы сформулировали те цели, которые они ставили перед собой. 1 сентября 1914 г. во время встречи с английским и французским послами русский министр иностранных дел Сазонов изложил видение основ будущего мира. Его проект предусматривал включение в состав России нижнего течения Немана и Галиции, восстановление в качестве зависимого от Российской империи автономного государства Польши, в состав которой должны быть включены Познань, Силезия и Западная Галиция.
Франции, заявил Сазонов, должны быть возвращены Эльзас и Лотарингия и по ее собственному решению присоединена часть Рейнской провинции. Бельгия должна быть увеличена за счет Германии. Дании предполагалось возвратить Шлезвиг и Голыптейн. Восстанавливалось Ганноверское королевство. Австрия и два королевства - Венгрия и Чехия - должны были составить триединую монархию. К Сербии присоединялись Босния, Герцеговина, Далмация и северная часть Албании. Болгария должна была получить компенсацию в Македонии, а Греция - южную часть Албании.
Для России большое значение имела проблема Черноморских проливов. Сазонов вел упорную борьбу с Англией и Францией за то, чтобы Россия получила Черноморские проливы. Однако ни Англия, ни Франция не торопились удовлетворять требования своего союзника. И тем более не хотели связывать себя договорными обязательствами. В этих условиях Сазонов заявил о необходимости получения формальных обязательств. В случае отказа он пригрозил своей отставкой, причем недвусмысленно намекнул, что на его место может прийти один из тех людей, которые являются сторонниками Союза трех императоров. В Лондоне и Париже забеспокоились. Англия 12 апреля 1915 г. в официальной ноте заявила, что город Константинополь с небольшим участком земли на побережье Босфора и Мраморного моря и ряд островов Мраморного моря после окончания войны станут русскими. Вскоре Франция тоже присоединилась к англо-русской договоренности.
Пока шли сражения на полях Европы, дипломаты усиленно занимались подготовкой к будущему миру. После долгих дебатов и бесед страны Антанты приняли решение о разделе азиатской Турции. Был подписан ряд соглашений между англичанами и французами. Англия должна была получить Месопотамию, Франция - Сирию, малую Армению, значительную часть Курдистана, Россия - области Трапезунда, Эрзе-рума, Баязета, часть Курдистана и полосу вдоль Черноморского побережья. Италии после вступления в войну на стороне Антанты выделялась значительная часть Анатолии. Над Палестиной планировалось устано
вить международный контроль, порты Хайфа и Акраже передать Англии. Самой же Турции оставалась лишь центральная и северо-восточные части Анатолии.
Германский блок тоже имел свои обширные планы. Берлин намеревался создать в центре Европы большой экономический союз, подчиненный Германии, в который помимо ее самой входили бы Австро-Венгрия, Бельгия, Голландия, Дания, Польша и часть Франции. В дальнейшем предполагалось включить в него Италию, Швецию, Норвегию. Таким образом, в случае победы в Европе создавалось бы новое политическое объединение, по сути милитаристская империя. Более того, по мере военных успехов Германии в первые годы войны аппетиты ее разгорелись. В Берлине стали мечтать о присоединении Финляндии, прибалтийских областей и даже Украины, Белоруссии, Крыма и Кавказа.
О планах Германии в войне можно судить из меморандума прусского министра иностранных дел Ф. В. фон Лебеля от 29 октября 1914 г., который так и назывался - «О целях войны». Германия, говорилось в нем, должна отказаться от того, что хотя бы ей пригодилось, но чего она «не могла бы переварить». В то же время она должна взять все, что даже ей непосредственно не нужно, с тем чтобы противник в будущем был слабее по сравнению с Германией.
Германии, считал фон Лебель, в будущем «могут пригодиться лучшие порты и более широкое побережье с более свободным выходом в Мировой океан, более сильная континентальная позиция по отношению к английскому сопернику»; она «нуждается в безусловной свободе морей, в колониях с удобными гаванями, которые можно защитить, а также в колониях, снабжающих нас сырьем и способных стать рынком для сбыта».
«Франция, - говорилось далее в меморандуме, - является историческим врагом Германии», и необходимо присоединить французские территории, богатые углем и рудой. Что касается Англии, которая «не хочет терпеть рядом с собой сильной, дееспособной Германии, играющей роль в мировой политике», то ее враждебность является картой в будущей исторической игре Германии.
От России, считал Лебель, «Германия должна требовать гораздо больше, чтобы получить то, что желают немцы, и чтобы Россия могла с большей легкостью примириться перед лицом всего мира с территориальной жертвой на границе». Сказано более чем откровенно.
Эти планы исходили из того, что Германия добьется быстрой победы, сможет диктовать свои условия и по-своему перекраивать карту Европы. Но им не суждено было сбыться. Война затягивалась, и тем самым рушились мечты не только о скорой победе, но и о победе вообще. Людских, военных и экономических резервов у стран Антанты было гораздо больше, чем у Германии и ее союзников. К тому же за странами Согласия стояли Соединенные Штаты. Хотя США не торопились всту
пать в войну, они все же оказывали большую помощь Англии и Франции. Резервы Антанты постоянно наращивались, в то время как ресурсы Германии истощались.
Захватническая политика Японии. Войной в Европе воспользовалась на Дальнем Востоке Япония, которая уже 23 августа 1914 г. объявила войну Германии. У Токио были большие захватнические планы. Японские войска оккупировали на Тихом океане принадлежавшие Германии острова и продвинулись на китайскую территорию. Захватив Киао-Чао, Япония объяснила это необходимостью возвращения китайских территорий самому Китаю. Циничность такого заявления полностью проявилась в известном 21 требовании, содержащемся в ноте, которая была вручена китайскому правительству 18 января 1915 г. Япония навязывала Китаю тяжелые условия. Китайскому правительству пришлось согласиться с тем, что Япония приняла на себя права, которыми обладала Германия в провинции Шандунь. Восточная и внутренняя Монголия, Южная Маньчжурия попадали в полную зависимость от Японии. Приняв 21 требование, Китай практически оказался под японским протекторатом.
Действия Японцев в Китае вызвали тревогу у стран Антанты. И в Вашингтоне, и в Лондоне, и в Петрограде были недовольны тем, что Япония бесконтрольно укрепляет свои позиции на Дальнем Востоке. Но так как она наносила удары по Германии, то державы Антанты, особенно Россия, не реагировали на ее действия в Китае.
Перелом в войне. В начальный период войны Германия превосходила в военном отношении любую из стран, входящих в военные блоки. Однако ее союзники - Австро-Венгрия и Турция - были слабее, и их армии по техническому уровню вооружения значительно уступали Германии. Военно-экономический потенциал Антанты - Англия, Франция и Россия, не считая вступившие в 1917 г. в войну США, - намного превосходил потенциал Германии и ее союзников.
Быстрому продвижению германской армии через Бельгию в направлении Парижа помешало вступление русской армии в Восточную Пруссию. В 1916 г. стал очевиден перевес Антанты над странами германо-австрийского блока. К весне 1917 г. Германия практически утратила стратегическую инициативу. В стране нарастал острый социально-экономический кризис.
Попытки Германии заключить сепаратный мир. Спустя два года с начала войны в Германии стало усиливаться желание заключить сепаратный мир. Дипломатический зондаж шел по разным направлениям. Во-первых, после взятия Бухареста в декабре 1916 г. Берлин специальной нотой обратился к нейтральным странам с предложением немедленно организовать мирные переговоры. На что же рассчитывало германское правительство? В Берлине полагали, что в случае согласия стран
Антанты на переговоры Германия сможет внести раскол в их ряды и добиться осуществления если не всех, то хотя бы части задуманных ею изменений на карте мира; в случае же отказа Антанты немецкая пропаганда сумеет показать немецкому народу, кто не хочет прекратить кровопролитие и заключить мир. Однако эта затея провалилась. Спустя несколько дней Антанта ответила, что о мире можно говорить только после того, как будут восстановлены нарушенные права и свободы народов, а малые государства смогут существовать, не опасаясь насилия.
Больше всего в Берлине рассчитывали, что удастся заключить сепаратный мир с Россией. После успехов в Карпатах и на Кавказском фронте к апрелю 1915 г. русские армии перешли к обороне, а затем вынуждены были отступать. На русский фронт были подтянуты резервы из тыла и части из Франции. В 1916 г. внутреннее экономическое положение в России ухудшилось. В военном производстве наступил кризис, ширилось революционное движение. В правящей верхушке не было единства - усиливалось влияние тех, кто выступал за сепаратный мир с Германией. Среди них был и назначенный недавно на пост главы правительства Б. В. Штюрмер, которого поддерживал Г. Распутин. Эта группа добилась летом 1916 г. отставки министра иностранных дел Сазонова, место которого занял Штюрмер.
Для зондажа и давления на царское правительство Берлин действовал через родственников русской царицы. Переправлялись письма Николая II о желании заключить мир той группой при дворе, которая считала сепаратную сделку возможной.
Тем временем в Англии также произошли изменения в правительстве. В декабре 1916 г. премьер-министром стал Л. Джордж. С его приходом Англия значительно усилила свое участие в войне. В США В. Вильсон был переизбран на новый 4-летний срок. На призыв Вильсона сформулировать конкретные мирные предложения Германия заявила, что мирные переговоры могут вести только воюющие страны, и возобновила неограниченную подводную войну. 3 февраля 1917 г. США разорвали дипломатические отношения с Германией, а 6 апреля того же года объявили ей войну. К концу 1916 г. на фронтах наметился поворот в пользу стран Антанты. Когда же в войну вступили США, ее исход не вызывал сомнений.
Введение
Заключение
Литература
Введение
Актуальность темы.
В наступившем году исполняется 100 лет со дня начала Первой мировой войны. Первая мировая война считается одной из самых кровопролитных войн в истории человечества, которая отмечена огромным количеством войн.
Говоря о причинах начала Первой мировой войны, необходимо уточнить, что поражение в Русско-японской войне и революция 1905 - 1907 гг. внести сложности, в которых приходилось действовать русской дипломатии, тем более что на мировой арене произошли весьма существенные изменения.
В данный период времени наблюдается усиление соперничества между Англией и Германией, что привело к формированию в Европе двух противостоящих блоков.
Состояние российского общества, раздираемого, прежде всего, социальными противоречиями, подорванными финансами страны ещё с времён Русско-японской войны, деморализованная бесславным концом дальневосточной кампании русская армия, незавершённые её перевооружение и восстановление боеспособности, - всё это усложняло возможности русской дипломатии.
Перед царизмом стояла и общая задача приспособления деятельности государственного аппарата, в том числе его внешнеполитического ведомства, к новым условиям, созданным появлением российского парламента и провозглашением политических свобод.
Перед самодержавием стояла не простая задача в выборе союзников. Не следует забывать, что Германия оставалась одним из важнейших экономических партнёров России: доля германских товаров составляла больше 30 % русского импорта, и, соответственно, почти 50 % экспортируемой сельскохозяйственной продукции шла на немецкий рынок. Однако наступление германских капиталов в страны Ближнего и Среднего Востока неминуемо вело к ослаблению влияния в этих регионах России и, кроме того, серьёзно угрожало её стратегическим интересам, прежде всего на Балканах, в зоне черноморских проливов.
Но Россия отказалась от сближения с Германией, свидетельством чему явился провал попытки Вильгельма II в 1905 г. навязать Николаю II Бьёркское соглашение, предусматривавшее взаимную помощь обеих стран во время военных конфликтов в Европе.
Хотя франко-русский союз уже существовал не один год, но его объединение с англо-французской Антантой было проблематичным. Англия оставалась для России не только традиционно недружественным государством, но и одним из активных сторонников Японии, внесшим свою лепту в маньчжурскую катастрофу России.
Сложность выбора союзников усугублялась обострением противоречий с Австро-Венгрией, экономические и политические позиции которой на Балканах продолжали усиливаться. Не уменьшалась для России ни актуальность, ни сложность задачи сохранения на Дальнем Востоке хотя бы оставшихся позиций. Отсюда вытекала необходимость выработки такого внешнеполитического курса, который позволял бы избежать значительных уступок и в то же время не доводить дело до опасных осложнений.
Обострение борьбы великих держав за передел мира, столкновение старых колониальных империй с новыми претендентами на территориальные захваты, обострение внутренних противоречий в Османской и Австро-Венгерской империях, нарастание внутреннего кризиса в России, оказавшейся в годы Русско-японской войны в состоянии международной изоляции, - всё это стало фоном на котором строились международные российские дипломатические отношения.
Цель данной работы - определить причины поражения Восточно-Прусской операции 1914 года.
рассмотреть внешнюю политику России накануне Первой мировой войны;
исследовать действия русской армии в ходе боевых действий 1914 года.
Структура работы. Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы.
Внешняя политика России накануне первой мировой войны
Большая европейская дипломатия конца XIX - начала XX в. опиралась на систему блоков и противовесов. Неустойчивое мирное равновесие несколько десятилетий поддерживалось невозможностью ни одной из великих держав начать войну против другой один на один, как это было в 1870 г. между Пруссией и Францией. Окончательно состав блоков определился 1907-1908 гг., когда Российская и Британская империи разрешили противоречия, сохранявшиеся в важнейших зонах соприкосновения имперских интересов: в Афганистане, Тибете и Персии.
Так, в 1906 - 1914 гг. на международной арене происходит дальнейшее обострение противоречий между империалистическими державами, что, в конечном счёте, привело к развязыванию в 1914 г. Мировой войны. Основное соперничество было между ведущими европейскими странами - Англией и Германией, возглавлявшими два противостоявшие друг другу военно-политических блока - Тройственный союз и Антанту.
В правящих кругах России по вопросам внешней политики сложились две группировки - проанглийская и прогерманская. Большинство русских помещиков и буржуазия выступала за сближение с Англией против Германии. Особенно настойчиво зазвучал их голос после поражения в войне с Японией и в связи с ростом германских экспансионистских устремлений. Крайне правые, реакционная часть помещиков и придворная знать, ориентировались на Германию. Эта группа была небольшой, но весьма влиятельной. Её поддерживали некоторые министры и дипломаты.
Николай II проявлял присущие ему колебания. В конечном счёте, победила ориентация на сближение с Англией. Эту ориентацию поддерживала и союзница России Франция, заключившая в 1904 г. С Англией "сердечное согласие" (военно-политический союз).
Англия со своей стороны охотно шла на сближение с Россией, видя в ней противовес Германии. К тому же позиции России на Востоке после поражения её в войне с Японией были существенно ослаблены, так что в этом регионе Россия уже не предоставляла для Англии серьёзного соперника. В мае 1906 г. Английское правительство обратилось к российскому, с предложением начать переговоры о заключении соглашения и получило положительный ответ.18 августа 1907 г. в Петербурге Англия и Россия подписали соглашение о разграничении их интересов в Иране, Афганистане и Тибете. Иран был поделён на три зоны: северную - сферу влияния России, юго-восточную - сферу влияния Англии и среднюю - нейтральную, в которой создавались равные возможности каждой из договаривающихся сторон. Устанавливался совместный контроль над источниками доходов Ирана с целью обеспечить исправные платежи иранским правительством по государственным займам. Две державы брали на себя функции "охраны порядка" в Иране на случай каких-либо социальных потрясений. Афганистан был признан сферой влияния Англии, т.е. признавался её протекторат над этой страной, но с условием - не допускать на её территории мер, "угрожающих России". Стороны договорились уважать территориальную целостность Тибета. Данное соглашение о разделе сфер влияния на востоке по сути дела оформило союз между Англией и Россией. Завершилось создание Антанты (Тройственного согласия) - военно-политического блока Франции, Англии и России.
Действительно, теперь война против любой из трех стран почти автоматически означала и войну против двух других. Антанте противостоял Тройственный союз Германии, Австро-Венгрии и Италии, но Италия была относительно слабым союзником. Таким образом, Россия, а не Германия следовала старому правилу Бисмарка: "Держаться втроем, пока сомнительным равновесием распоряжаются пять великих держав". Правило стало особенно актуальным после 1905 г., когда государственные интересы России снова обратили ее в сторону Турции и Балкан. Это было связано с тем, что поражение в русско-японской войне вновь поставило на повестку дня проблему участия в международной торговле через Черное море и связанную с ним систему проливов - в Средиземное. Как заявляли в Министерстве торговли и промышленности России, комиссия которого обследовала балканский и ближневосточный рынки, "Турция и Балканы - это золотой колодец, из которого Западная Европа черпает большими ведрами, а мы сидим около в раздумье: плюнуть или подождать".
Направление, несколько десятилетий бывшее второстепенным, с конца 1900-х гг. вновь приобрело первостепенное значение. Но недаром еще мудрый Бисмарк предупреждал, что "какая-нибудь проклятая глупость на Балканах" явится искрой, которая зажжет пожар большой войны.
При содействии Англии и Франции были нормализованы отношения России с Японией: в июне 1907 г. подписаны русско-японский торговый договор, рыболовная конвенция и соглашение по политическим вопросам. В открытой части соглашения заявлялось о соблюдении обеими странами статус-кво на Дальнем Востоке, а в секретной части определялись сферы влияния. Для Японии таковыми становились Южная Маньчжурия и Корея, а для России - Северная Маньчжурия и Внешняя Монголия. Русско-японские соглашения 1910 и 1012 гг. не только подтвердили это, но и предоставили более широкие права Японии в Корее, а России в Монголии. Опираясь на эти соглашения, Япония аннексировала Корею. Россия по договорённости с Китаем добилась в 1912 г. провозглашения автономии Внешней Монголии под русским протекторатом. В 1913 г. Япония предложила России заключить военно-политический союз, но в то время не встретила положительного отклика. Этот союз был фактически оформлен в 1916 г., в ходе первой мировой войны.
Со стороны Германии ещё летом 1905 г., на завершающем этапе русско-японской войны, была предпринята попытка оторвать Россию от союза с Францией. В июле того же года германский император Вильгельм II нанес визит Николаю II, отдыхавшему на финском острове Бьёрке. Здесь ему удалось уговорить русского царя подписать договор о взаимной помощи России и Германии в случае нападения на одну из договаривающихся сторон какой-либо третьей европейской державы. Договор должен был вступить в силу по окончании русско-японской войны. По своему смыслу он был направлен против Франции, что лишало Россию её основного союзника и кредитора. Вскоре русской дипломатии удалось дезавуировать договор. Вильгельму II было сообщено, что взятые Россией обязательства не распространяются на случай войны Германии с Францией. Это был дипломатический отказ, и договор не вступил в силу.
Накануне мировой войны взрывоопасный характер приняли события, развернувшиеся на Балканах. В этом регионе, имеющем важное экономическое и стратегическое значение, сталкивались интересы ведущих европейских держав. Собственные интересы преследовались и странами этого региона, стремившимися расширить свои территории за счёт слабеющей Турции или же друг друга, что приводило к серии военных конфликтов.
Первая искра взлетела в 1908 г., когда Австрия в нарушение международных договоров присоединила к своей территории Боснию и Герцеговину с 2 млн. сербского населения.
Между австро-венгерским и российским министрами иностранных дел была достигнута устная договорённость о согласии русской стороны на присоединение Боснии и Герцеговины к Австро-Венгрии, при условии, что последняя возьмёт на себя обязательство на специальной международной конференции поддержать требование России об открытии черноморских проливов для всех её судов и о закрытии их для военных судов других стран. Австро-Венгрия согласилась также на предоставление полной независимости Болгарии. Попытка России договориться с Парижем, Лондоном и Берлином о созыве такой конференции успеха не имела. В сентябре 1908 г. Австро-Венгрия воспользовавшись провозглашением Болгарии независимым королевством, объявила об аннексии Боснии и Герцеговины. Россия, Турция и Сербия заявили протест. Но он не был поддержан Англией и Францией, не заинтересованных в изменении режима проливов, чего добивалась Россия. Германия решительно встала на сторону Австро-Венгрии и потребовала от России признать аннексию Боснии и Герцеговины, а также отказаться от попыток созвать европейскую конференцию. Россия, дабы уклониться от военного конфликта, вынуждена была уступить. Твёрдую позицию по этому вопросу занимал Столыпин. Он требовал избежать любыми средствами военного конфликта, считая, что "развязать войну - значит развязать силы революции". К тому же Россия не была готова к войне.
Это позорное поражение российского МИДа, названное "дипломатической Цусимой", повлекло отставку Извольского. Новым министром был назначен С.Д. Сазонов, во многом следовавший прежнему курсу. При нём была предпринята попытка добиться "умиротворения" с Германией за счёт экономических уступок. В 1911 г. было заключено Потсдамское соглашение, в соответствии с которым Германия признавала интересы России в Иране, а Россия обещала не препятствовать строительству стратегической железнодорожной линии Берлин - Багдад и выступить посредником в конфликте Германии и Франции из-за Марокко.
Одновременно в правительстве крепло убеждение, что единственным средством успешной борьбы с проникновением Германии на Балканы может стать сближение России с Турцией, а затем объединение Турции, Болгарии, Сербии и Черногории (по возможности Греции и Румынии) в союз под эгидой России. Правда, теперь специально подчёркивалось, что должен эффективно действовать и союз России с Англией и Францией. Все эти усилия русской дипломатии встречали противодействие со стороны Германии и Австро-Венгрии, желавших создать турецко-болгарско-румынскую коалицию против Сербии и Черногории. Непреодолимым препятствием на пути к балканскому союзу, который планировала Россия, оказались споры между Константинополем, Софией, Белградом и Афинами по вопросу об автономии Македонии. Кроме того Франция добивалась от Турции концессии на железную дорогу в районе, на преимущественные интересы в которой претендовала Россия.
Обнаружились попытки Англии усилить своё влияние в Тегеране, что вызвало дополнительную напряжённость в русско-английских отношениях. Окончились неудачей и русско-турецкие переговоры, на которых Россия, используя конфликт Турции с Италией, добивалась согласия на открытие проливов для кораблей русского военного флота с гарантией неприкосновенности европейских владений Турции. При настойчивом содействие со стороны России в марте 1912 г. был подписан сербско-болгарский союзный договор.
Война против Турции в случае конфликта с ней между Грецией и Болгарией, Грецией и Сербией. Русское правительство надеялось удержать союзников от нежелательных для себя осложнений на Балканах. Однако и здесь русскую дипломатию поджидала неудача - ей не удалось не допустить вооружённого конфликта между Балканским союзом и Турцией.
Балканские войны 1912 и 1913 гг. стали крахом надежд России играть роль великой державы на Балканах, регулируя отношения между малыми государствами региона, их отношения с Турцией и заинтересованными европейскими державами и осуществляя контроль над проливами.
В итоге всех внешнеполитических усилий царского правительства оказывалось, что именно в самом взрывоопасном для Европы Балканском регионе Россия была на грани столкновения с Германией и Австро-Венгрией, на сторону которых явно склонялись Болгария и Турция. При этом к середине 1914 г. Россия со всей очевидностью могла рассчитывать только на поддержку Франции, Сербии и Черногории.
Позиция Англии оставалась неопределённой вплоть до июльского кризиса 1914 г. Положение России в системе международных отношений накануне мировой войны свидетельствуют, что самодержавию не удалось в третьеиюньский период восстановить силу и влияние страны как ведущей державы.
Последние годы перед первой мировой войной были отмечены невиданной гонкой вооружений. Резко возросли военные ассигнования, расширился численный состав армий и увеличился срок службы. Россия в 1910 г. начала реорганизацию армии, а в 1913 г. приняла "Большую программу по усилению армии", восстановлению и расширению военного флота, выполнение которой должно было быть завершено к 1917 г. Однако Германии удалось осуществить свою военную программу на три года раньше. Завершила приготовления к войне и Австро-Венгрия. Весной 1914 г. она разработала план нападения на Сербию, решив воспользоваться для развязывания войны начавшимся объединением Сербии с Черногорией или любым иным предлогом.
Россия в первой мировой войне
Поводом к войне послужили события на Балканах летом 1914 г. Австро-Венгрия назначила на конец июня в оккупированной ею Боснии на границе с Сербией проведение провокационных военных маневров. Приехавший в боснийский город Сараево наследник австрийского престола эрцгерцог Франц-Фердинанд в день открытия маневров 15 (28) июня был убит студентом Г. Принципом, связанным с сербской националистической организацией. В Австро-Венгрии вспыхнула военная истерия. Начальник австро-венгерского штаба заявил, что необходимо немедленно объявить войну Сербии. Усиленно подталкивал Австро-Венгрию к решительным действиям германский кайзер Вильгельм II, который рассматривал данный момент как самый подходящий для развязывания военного конфликта, даже если он приведёт к войне с Россией, Францией и Англией.
Заручившись обещанием Германии о поддержке, Австро-Венгрия 10 (23) июля предъявила Сербии жёсткий ультиматум, который содержал требования, нарушавшие её суверенитет: введения на её территорию ограниченного контингента австрийских войск якобы для "защиты" находящихся там австрийских граждан, а также допуска для расследования убийства Франца-Фердинанда следователей из Вены. Россия, стремясь предотвратить военный конфликт, потребовала от Австро-Венгрии продлить срок ультиматума, а Сербии посоветовала принять его, за исключением пункта о вводе на её территории австрийских войск. Николай II направил Вильгельму II телеграмму, предлагая ему "удержать" Австро-Венгрию от военных действий против Сербии. Однако эти шаги русского правительства не увенчались успехом. 28 июля Австро-Венгрия объявила Сербии войну, и в тот же день подвергла обстрелу из тяжёлых орудий Белград.
Австрийский ультиматум нельзя было принять, а это означало войну через 48 часов. Чудо техники - телеграф - позволяло Николаю II быстро обмениваться телеграммами со своим "дядей Вилли" - германским кайзером Вильгельмом II. Однако даже такая оперативная связь не помогла. Кайзер просил Россию "остаться зрителем", но сам поддержал действия австрийцев. В свою очередь австрийцы объявили Сербии войну и начали военную мобилизацию, по которой войска разворачивались и против России. Николай не мог не ответить объявлением мобилизации русской армии. Кайзер не противостоял австрийской мобилизации, но русскую не просто осудил, а объявил враждебной. В свою очередь Франция заверила Россию в том, что выполнит свои союзнические обязательства.
(3) июля Николай II подписал указ о всеобщей мобилизации. Германия потребовала к 12 часам 19 июля (1 августа) приостановить её, а когда срок этого требования истёк, официально заявила о "состоянии войны" с Россией.3 августа Германия объявила войну Франции и немедленно направила свои корпуса против неё через территорию Бельгии. 4 августа под предлогом нарушения нейтралитета Бельгии немецкими войсками Англия объявила войну Германии. 6 августа в войну с Россией вступила Австро-Венгрия, а 23 августа войну Германии объявила Япония, которая решила воспользоваться военным конфликтом в Европе, чтобы захватить германские колонии на Дальнем Востоке. Так военный конфликт на Балканах вылился в мировую войну, в которую были втянуты 33 государства. К австро-германскому военному блоку впоследствии присоединились Турция и Болгария, к Тройственному согласию (Антанте) - ряд других стран.
Россия вступила в войну неподготовленной. Германия, стремясь упредить Россию - наиболее серьёзного её военного противника, предприняла все усилия, чтобы развязать военный конфликт как можно раньше. Для неё важно было избежать одновременного ведения военных действий на два фронта. Ещё на рубеже XIX - XX вв. фельдмаршалы Шлиффен и Мольтке разработали план "молниеносной войны" с Францией. Германские стратеги рассчитывали, разгромив Францию, обратить освободившиеся войска против России. Они принимали во внимание, что договорённостью России с Францией для мобилизации и сосредоточения русской армии на западных границах устанавливался 40 дневный срок.
Следуя этому плану, немецкое командование бросило основные силы против Франции. В течение нескольких дней немецкие войска прошли Бельгию, вошли в пределы Франции и, разгромив стоявшие пред ними соединения, повели стремительное наступление на Париж. Положение Франции оказалось критическим. Немецкие войска находились уже в 120 км от её столицы. Французское правительство обратилось к России с просьбой о скорейшем наступлении русских войск. Россия, чтобы спасти Францию от разгрома и предотвратить выход её из войны, начала военные действия на германском фронте, не завершив ещё мобилизации и развёртывания всех армий. 4 (17) августа 1914 г. силы Северо-Западного фронта начали операцию в Восточной Пруссии. Сначала наступление русских армий шло успешно, хотя разобщено и несогласованно.
Начало военных действий в Восточной Пруссии заставило германское командование направить туда два корпуса с западного фронта, приостановив движение к Парижу. Усилив группировку войск в Восточной Пруссии и пользуясь несогласованностью действий двух русских армий, немецкое командование нанесло им поражение. Потери их составили 170 тыс. человек, а остатки русских армий были вытеснены из Восточной Пруссии. Ценою гибели этих русских армий Париж был спасён.
Одновременно с боями в Восточной Пруссии началось крупное сражение в Галиции. Эта операция, длившаяся более месяца, была проведена русским командованием успешно. В середине 1914 г. был занят г. Львов. Австро-венгерские войска откатились от р. Сан. Русские армии окружили крупную крепость Перемышль (она капитулировала в начале марта 1915 г.) и оказались в 80 км от Кракова, продвинувшись, таким образом, на 300 км. В ходе 33-дневных боёв Австро-Венгрия потеряла 400 тыс. человек. Германия направила крупные соединения для стабилизации фронта. К середине сентября 1914 г. продвижение русских войск здесь было приостановлено.
Галицийское сражение сорвало план германского генштаба, рассчитывавшего на оборону восточного фронта силами Австро-Венгрии. Этот фронт приобрёл для Германии решающее значение. Концентрация немецких войск на нём постепенно увеличивалась.
В октябре-ноябре 1914 г. на территории Польши были проведены две крупные военные операции - Варшавско-Ивангородская, в которой с обеих сторон участвовало свыше 900 тыс. человек и которая продолжалась весь октябрь, и Лодзинская, в которой действовало свыше 600 тыс. человек. В ходе кровопролитных боёв немецкому командованию удалось снять угрозу вторжения в пределы Германии и даже несколько передвинуть линию фронта вглубь польской территории. Однако нанести русским войскам серьёзное поражение, как планировалось, оно не сумело. И русские и Австро-германские армии были обескровлены. Русские потери убитыми, ранеными и пленными превышали 2 млн. человек, австро-германские, по данным немецкого генштаба, - 950 тыс. человек (в том числе свыше 700 тыс. австрийцев). Обе стороны перешли к оборонительной, позиционной войне, длившейся около трёх месяцев. Бои на восточном фронте оказали большую поддержку союзникам России, которые действовали на западном фронте, где потери немцев составили свыше 750 тыс. человек. И здесь немецкая армия перешла к обороне. Был сорван немецкий план в короткий срок разгромить англо-французские войска.
Исходя из итогов кампании 1914 г., немецкое командование принимает решение сосредоточить в ближайшее время усилия на восточном фронте для нанесения серьёзного поражения русской армии, с тем, чтобы впоследствии нанести решающий удар по англо-французской армии на западном фронте.
В ходе кампании 1914 г. к Австро-германскому блоку присоединилась Турция. Ещё в середине августа 1914 г. она заключила с Германией секретный военный союз. Однако некоторое время Турция занимала выжидательную позицию и даже вступала в переговоры с Россией о заключении союза с ней. В течение августа проходила мобилизация турецкой армии.10 августа Турция пропустила в Чёрное море немецкие военные корабли "Гебен" и "Бреслау", а затем формально "приобрела" их вместе с немецким командами.
В ночь на 29 октября без объявления войны турецкий флот напал на Севастополь, Одессу и другие черноморские порты. В ответ на эту акцию Россия объявила войну Турции. Начались военные действия в Закавказье. Здесь Россией была сформирована Кавказская армия численностью 170 тыс. человек. Турция сосредоточила на этом фронте 200-тысячную армию. До декабря 1914 г. проходили упорные бои на батумском и эрзерумском направлениях. Сначала туркам сопутствовал некоторый успех, объяснимый внезапностью нападения на русские, ещё не развернувшиеся по фронту, корпуса.
Но в ходе русского контрнаступления турецкая армия была разбита, потеряв около 80 тыс. человек. Это облегчило положение англо-французских войск, действовавших против Турции в Месопотамии и Сирии, ибо для того, чтобы приостановить дальнейшее наступление русских армий вглубь Турции, её командованию пришлось снять ряд корпусов с этих фронтов и бросить в Закавказье.
В начале января 1915 г. русская Ставка разработала план наступательных действий в двух направлениях: заняв плацдарм в Восточной Пруссии, нанести удар на Берлин, а на Юго-Западном фронте начать Карпатскую операцию для вторжения в Венгрию. К середине января 1915 г. наступательный план был разработан германским командованием. Ограничившись оборонительными действиями на западном фронте, оно решило упредить действия русской Ставки массированным ударом по всему восточному фронту и перебросило большие резервы на восток. Уже в конце января 1915 г. две германские армии начали наступление в районе Мазурских озёр в восточной Польше против стоявшей там одной русской армии, которая, понеся большие потери, отошла к р. Бобр. Лишь общими усилиями трёх русских армий немцы были оттеснены в восточную Пруссию. Попытка Австро-германских армий осуществить наступление в Карпатах не удалась. 8-я русская армия под командованием генерала А.А. Брусилова отбросила наступавшие части, преодолела Карпаты и вступила на территорию Венгрии.
Однако весной - летом 1915 г. ход военных действий сложился неудачно для русских войск. Сказались и большие людские потери в ходе предшествующих кровопролитных боёв и несогласованность действий русского командования, но более всего - острый недостаток в вооружении и боеприпасах. Немецкая армия превосходила русскую в 2,5 раза в пулемётах, в 4,4 раза в лёгкой и в 40 раз в тяжёлой артиллерии, в десятки раз по количеству снарядов в расчёте на одно орудие. В апреле 1915 г. после длительной и мощной артподготовки противник прорвал русский фронт в Галиции. Русские армии не смогли противостоять массированному удару и начали отступление. В начале июня был оставлен Львов, а к концу июня большая часть Галиции.
Почти одновременно началось немецкое наступление в районе Немана. К середине июля немцы овладели морской крепостью Либавой и подошли к Митаве. В течение июля - августа они взяли Ковно, Вильно, Вилкомир, Свенцяны, Митаву, подошли к Риге и Двинску. В начале августа пала Варшава. Таким образом, к исходу кампании 1915 г. немецкие войска оккупировали Галицию, Польшу, Литву, часть Прибалтики и Белоруссии. Фронт стабилизировался по линии Рига - Западная Двина - Двинск - Барановичи - Пинск - Дубно - Тарнополь. Людские потери России составили 3,5 млн. человек убитыми, ранеными и пленными. Практически полностью была выведена из строя кадровая армия. Комплектование отправляемых на фронт маршевых частей происходило за счёт резервистов и плохо обученных новобранцев. Неудачи русских войск в кампании 1915 г. обусловливались и тем, что Англия и Франция, вопреки своим союзническим обязательствам, почти не вели активных действий против немцев, ограничившись обороной. Это позволило австро-германскому блоку держать на западном фронте 90 дивизий, бросив 140 дивизий на восточный фронт. Таким образом, Россия несла главную тяжесть в войне.
Сопротивление русских армий, стоившее им стольких сил и жертв, дало Англии и Франции более чем годовую передышку для подготовки к отражению наступления немецких войск, которое планировалось немецким командованием на 1916 г.
Успехи Австро-германского блока способствовали принятию Болгарией решения о присоединении к нему осенью 1915 г. Это ухудшило позиции стран Антанты на Балканах. В критическом положении оказалась Сербия. В декабре 1915 г. её армия была разбита. Почти весь Балканский полуостров был во власти Австро-германского блока.
Кампания 1916 г. началась в феврале генеральным наступлением германских войск на западном фронте. Главный удар был направлен на крупную французскую крепость Верден, прикрывавшую прямой путь в Париж. Развернулось ожесточённое сражение за этот важный стратегический район, которое длилось до середины декабря 1916 г. и стоило обеим сторонам около миллиона человек потерь.
Французские войска под Верденом спасло массированное русское наступление под командованием генерала Брусилова, предпринятое в начале июня. Фронт был прорван на протяжении 350 км (от Пинска до Черновиц). Глубина прорыва доходила до 80-120 км. В ходе боёв противник потерял около 1,5 млн. человек убитыми, ранеными и пленными.
"Брусиловский прорыв" заставил немецкое командование прекратить атаки на Верден и перебросить на восток 11 дивизий, а австрийцы сняли для закрытия бреши в Галиции с итальянского фронта 6 дивизий. Однако не это исправило положение Австро-Венгрии и Германии на восточном фронте. Наступление Брусилова не было поддержано другими русскими фронтами, а также не получило необходимым резервов, чтобы развить успех. В начале сентября его армии перешли к обороне.
Успехи русских войск летом 1916 г. покончили с колебаниями правящих кругов Румынии и склонили её на сторону Антанты. В конце августа 1916 г. Румыния объявила войну Австро-Венгрии. Немецкое командование создало две сильные группы войск и нанесло сокрушительное поражение румынам в Трансильвании и Добрудже. К декабрю 1916 г. почти вся Румыния была оккупирована, что усугубило и положение русских армий на юго-западном участке фронта, протяжённость которого увеличилась на 500 км. России пришлось выделять для румынской армии из своих скудных арсеналов оружие и боеприпасы. Зато облегчилось положение Англии и Франции, ибо немецкое командование сократило линию западного фронта, перебросив на восточный ещё 20 дивизий.
В октябре 1916 г. военные действия на восточном фронте вновь приняли позиционный характер.
В течение 1915 - 1916 гг. был проведён ряд совещаний министров иностранных дел и начальников генеральных штабов стран Антанты. Была достигнута договорённость о согласованности военных действий, принято взаимное обязательство не заключать сепаратного мира, решался также вопрос о послевоенном изменении границ в Европе и о разделе Турции. В частности, союзники обещали передать России Мемельскую область и решить в её пользу вопрос о черноморских проливах.
В решении геополитических задач России большое значение имела Дарданелльская десантная операция Антанты (февраль 1915 - январь 1916 гг.), проводившаяся для отвлечения турецких войск с Кавказского фронта. Слишком активная подготовка англичан к операции напугала Петроград. Это привело к оформлению в марте - апреле 1915 г. ряда договоров, по которым Англия и Франция соглашались на передачу России Константинополя с прилегающей к нему территорией. Однако и морская часть операции, и высадка на Галлиопольском полуострове оказались неудачными. В итоге войска союзников были переброшены на Салоникский фронт.
мировая война первая россия
Заключение
Основной причиной Первой мировой войны стала борьба за территориальный передел мира. Как было отмечено в работе, главный узел противоречий лежал в отношениях между Великобританией, крупнейшей колониальной империей мира, и Германией, возросшее экономическое могущество которой требовало новых рынков сбыта и сырья.
Кроме того, создалась сложная ситуация на Балканах, в которую были втянуты великие державы и молодые государства, получившие независимость.
Россия была заинтересована в решении экономических (хлебный экспорт через южные порты) и возможных военных проблем. Царское правительство традиционно стремилось укрепить свой авторитет среди балканских, особенно славянских государств, защищая их от посягательства Турции и стран Тройственного союза.
Династические связи Романовых с немецкими Гогенцоллернами позволяла решить спорные вопросы, не выходившие за границы Балкан и проливов, дипломатическим путём. Не завершив военную подготовку, Россия менее других европейских стран желала ускорить наступление войны.
Миллионная Россия вступила в Первую мировую войну наиболее слабой в экономическом отношении среди великих держав Европы, участвовавших в конфликте.
"Россия, - констатировал министр С.Д. Сазонов, вступила в войну при неблагоприятной для себя международной обстановке. Царской дипломатии не удалось заключить морской союз с Англией, без которого Россия не могла чувствовать себя обеспеченной от нападения флотаЦентральной коалиции на Балтийском и Черном морях".
Но в то же время, Россия находилась в финансовой зависимости от Франции и Англии. 80% внешнего долга Российской империи приходилось на долю парижских банков. Кроме того, французским монополиям и финансовым корпорациям принадлежали 32% всех иностранных инвестиций в промышленности и банках России. В свою очередь, Россия 80% всей золотой, наличности - 431 млн. из 540 млн. руб. - держала во Франции.
Англия и Франция применяли финансовый нажим на Россию для ее втягивания в войну. В 1913 г. Париж предоставил Петербургу заем в 400 - 500 млн. фр. на условиях увеличения состава русской армии в мирное время и строительства стратегических железных дорог на подступах к Германии. Россия должна была отвлечь на себя силы Германии и тем спасти Францию и Англию от германского нашествия.
На деле союзники России по Тройственному согласию даже и не собирались выполнять свои обязательства перед Российской империей. Английский и французский флот в Средиземном море не сковал австро-венгерские и итальянские военно-морские силы, позволив им угрожать российскому Черноморскому флоту. Весь юг России вследствие этого находился под угрозой военного вторжения противника.
Это, однако, не предвещало беды, поскольку в августе 1914 г. многие военные были уверены, что война будет не долгой. Рассчитывали, что на несколько месяцев резервов страны будет достаточно, чтобы достойно выполнить союзнические обязательства и участвовать в определении судьбы послевоенного мира в качестве одного из победителей.
Но война затянулась. А отставание военной промышленности от элементарных армейских запросов, её несоответствие требованиям современной войны, неразвитость инфраструктуры (прежде всего, транспортной), неповоротливость бюрократического аппарата самодержавия привели к тому, что расплачиваться за недостатки развития страны пришлось огромными жертвами.
Русская армия понесла наиболее тяжёлые потери, война вызвала чрезвычайное напряжение во всех сферах жизни российского общества.
Несмотря на то, что в 1916 г. в целом удалось наладить снабжение армии и несколько стабилизировать положение на фронте, моральный дух армии был низким: цели войны для большинства оставались не ясными, а жертвы не выглядели оправданными.
Неудачно для России складывалась и ситуация на Балканах. Царская дипломатия так и не смогла восстановить Балканский союз. Болгария - главная его опора - вышла из союза, Греция объявила нейтралитет, румынская монархия вела двойственную политику, выжидая, к какой из коалиций выгоднее присоединиться, Турция попала под влияние Германии, и только Сербия и Черногория были заинтересованы в союзе с Россией. Но оба эти государства сами нуждались в ее поддержке
Еще хуже обстояло дело с готовностью России к тяжелым испытаниям войны. Нельзя сказать, что царское правительство не предпринимало мер к усилению армии и военно-морского флота. В 1913 г. абсолютная сумма расходов на военные нужды составила 869,5 млн. руб., или 23,6% государственного бюджета, а в 1914 г. - 974,5. млн. руб., или 27,49% бюджета. В случае выполнения "Большой военной программы" Россия стала бы одной из самых сильных, а возможно, и самой сильной военной державой.
Однако все это было лишь в перспективе, а в 1914 г. Россия по-прежнему сильно отставала от Германии, особенно по техническому оснащению войск.
Литература
1.Викторов В.В. Россия на грани веков (конец XIX - начало XX в.): Учебное пособие. Ч.1. Россия в период царствования Николая II / Под ред. Г.А. Амона. - М.: Финансовая академия при Правительстве РФ, 1999. - 226 с.
2.Дворниченко А.Ю., Кащенко С.Г., Флоринский М.Ф. Отечественная история (до 1917 г.). - М.: УИЦ Гардарики, 2002. - 445 с.
.История России XX - начала XXI века / Под ред. Милова Л.В. - М.: Эксмо, 2006. - 960 с.
.Кириллов В.В. История России: Учебное пособие. - М.: Юрайт-Издат, 2007. - 661 с.
.Моряков В.И., Федоров В.А., Щетинов Ю.А. История России. М., 1998. - 496 с.
.Мунчаев Ш.М., Устинов В.М. История России. - М.: ИНФРА?М - НОРМА, 2005. - 592 с.
.Олейников Д.И. История России с 1861 - 1917 год. Курс лекций: пособие для вузов / Д.И. Олейников. - М.: Дрофа, 2005. - 414 с.
.Орлов А.С., Георгиев В.А. и др. История России. Учебник. - М.: Проспект, 2006. - 568 с.
.Писарев Ю.А. Великие державы и Балканы накануне первой мировой войны. - М.: Наука, 1985.
.Терещенко Ю.Я. История России XX - XXI вв. /Терещенко Ю.Я. - Ростов н/Д: Издательство Феникс, 2004. - 448 с.
.Фёдоров В.А. История России 1861-1917 г. - М.: Высшая школа, 2000. - 384 с.
Теги: Внешняя политика России накануне Первой мировой войны Реферат История
(1 оценок, в среднем: 5,00 из 5)
Loading...
