«У вашего ребенка рак». Трогательная история Инны Курс. Благотворительность: разная и удивительная Как мой ребенок умирал от рака

В этой колонке мы не будем рассказывать, сколько сил, терпения и денег было потрачено на лечение маленькой Наташи, очевидно, что литовские врачи испробовали все возможные варианты, но болезнь возвращалась, брала вверх, отбирала последнюю надежду… Однажды медики сказали Татьяне и Юрию Ященко, что шансов на выздоровление больше нет. Родители собрали все чувства в кулак, в том числе боль и желание бороться до конца, и приняли сложное решение - вернуться умирать (как бы это больно не звучало) в родной дом, в родную страну и в родной город.

«Я вам обещала писать дальше, так вот я начинаю рассказывать о всем, что мы прошли. Думаю, что начну рассказ с темы паллиативной помощи для умирающего ребенка. Если захотите узнать или задать вопрос - будем рады ответить, а так же я мечтаю пригласить в Кременчуг детского онкогематолога, который лечил Натульку и если бы у нас в Кременчуге был такой доктор, все было бы намного легче для наших детей с гематологическими и онко заболеваниями, но это немного позже, а сейчас о самом тяжелом.

Самое страшное - слышать, как тебе говорят, что твой ребенок умирает и ему остается мало времени. После этого только мы, родители, выбираем как жить дальше - принять это или биться (если это можно так назвать) дальше. Все родители деток с онко в какой-то степени становятся медиками и мы иногда, а в нашем случае я не боюсь сказать, что мы знаем больше всех наших докторов вместе взятых. Мы могли остаться в Литве, мы могли вернуться в Полтаву, как делают все родители, и ждать самого страшного момента, но мы выбрали ДОМ.

Мы делали, как лучше для Натульки, она хотела домой и мы ни разу не пожалели, да нам пришлось видеть самое страшное, мы сами ставили капельницы и набирали анализы из катетера, мы сами обрабатывали вылезший катетор, который начал гнить из-за пониженных лейкоцитов, мы сами приняли решение о том, чтобы не капать дальше тромбоконцентрат и эрмассу, потому что это только продлило бы мучения, а транспортировка Натульки в больницу могла бы закончиться летально еще в машине скорой помощи. Но если бы мы на все это не пошли, наша доченька не увидела бы родных, а мы не увидели эти самые дорогие для нас улыбки.

Популярные статьи сейчас

Многие родители считают, что если они до последних минут сражаются и находятся в больнице, то они делают лучше своим детям, никто не спрашивает детей, чего им хочется. Очень тяжело принимать то, что твой ребенок уйдет от тебя, но разве не лучше, чтобы облегчить хотя бы морально своему малышу последние месяца, недели или дни. Ведь вернувшись домой, у ребенка есть возможность расслабиться и не бояться докторов, покушать любимые блюда, выйти на улицу и поиграть своими любимыми игрушками.

Нам, родителям, может и тяжело, но для нас было бы тяжелее ходить в реанимацию и сидеть думать, как там твой ребенок - плачет или нет. А дома ты можешь лечь рядышком или сесть в любое время суток и обнимать. И целовать, а также знать, что тебе никто не скажет «Вам пора уходить».

Мы первые в нашем городе, кто вернулся домой и только благодаря Надежде Ивановне Боровик смогли это все пройти. Низкий поклон и огромные обнимашки, Человек с Большой Буквы, ведь у нас в городе доктора не знают что с такими делать. Я не хочу кого-то обидеть, но когда доктор приходит без маски и заходит в уличной обуви к ребенку с диагнозом лейкоз, ты понимаешь, что он даже не читал ничего об этом.

От осознания подобного становится противно и обидно, ведь вы, доктора, сами выбрали для себя профессию врача и вы должны быть фанатом медицины. А значит надо читать в интернете и на сайтах для медиков все новое, вы должны обучаться новому, вы должны идти впереди болезни и мечтать о том, чтобы спасти или как минимум помочь больному, а не отсидеть свои часы на стуле.

Простите, это эмоции, но это правда. Когда мы ехали домой из Литвы, нам доктора выписали рецепты на наркотики (так их называют в Украине). Итак, пришло время рассказать, как обезболивают детей с раком в Литве. Во время химиотерапии, когда у деток появились боли либо от мукозида, то есть, когда лезет слизистая или желудок, детям начинают капать морфин - 1 или 2 ампулы на 50 шприц, капают со скоростью 0,5 или 1, могут увеличить до 2 ампул на шприц и капать со скоростью 2- 3 мл в час. И никто не привыкает и не кричит, что это наркотики, это цивилизованная страна. Детки, как Наташа. для которых необходимо паллиативное лечение, получают в начале не морфин а пластырь с морфином, приклеили на 3 суток пластырь с определенной дозировкой и все, так же есть трамадол в каплях, набрали в шприц нужное количество и в ротик, это цивилизованный ПОДХОД. Нам выписали на все это рецепты по показаниям, у них в Литве тоже эти препараты по розовым рецептам и строго контролируется, но все можно по назначению купить в аптеке.

Стоимость пластыря за 5 штук - 4,95 евро, на наши деньги приблизительно 30 гривен 1 штучка.

Когда мы прилетели домой, мы предупредили, что Наташа на морфине и что пока у нас есть морфин литовский, но нам потом нужен будет морфин украинский, но… В нашей стране в детской практике даже в реанимациях его так не применяют, как в Литве, не говоря уже о том, чтобы обезболить во время химиотерапии, по закону нам розовый рецепт на морфин может выписать участковый… Но не в нашей стране, ведь это НАРКОТИК И НЕВАЖНО, ЧТО НА ЧЕРНОМ РЫНКЕ ВСЕ ЕСТЬ, НЕВАЖНО, ЧТО РЕБЕНКУ ЕСТЬ НАЗНАЧЕНИЕ И ЕГО ДОЛЖНЫ ВЫДАТЬ БЕСПЛАТНО!!!

Нам его все-таки выдали и Слава Богу все вовремя, благодаря только докторам, в которых еще остались человечность и желание помочь и менять эту устаревшую систему.

Редакция Clutch приносит свои самые искренние соболезнования семье Ященко.

Владимир Сагин, папа Артема, Донбасс

Мой сын Артем умер, когда ему было четыре года, это случилось в 2013-м. Почти всю свою жизнь он боролся с гранулоцитарной саркомой и прошел около 20-ти химиотерапий.

Мы жили в маленьком городе Первомайск на Донбассе, который сейчас остался в так называемой ЛНР. Когда ребенку стало плохо, педиатры сказали, что это режутся зубы. Мы пришли в больницу и оказалось, что у Артема работает 25% одного легкого. Позже его забрали в реанимацию, а на следующий день об этом узнал почти весь город - все друг друга знали. Мне позвонил кум и запустилась огромная машина: нам помогали тогдашние депутаты Верховной Рады, Министр здравоохранения и даже жена экс-президента Януковича.

За все время болезни с Артемом несколько раз случались чудеса. Он то «выключался», то «включался». Мы успели перевезти сына в Луганск, после чего он в очередной раз «выключился» на две недели, не был в сознании. Врачи выходили с опущенными глазами, говорили, что ничего не могут сделать. В Луганск самолетом дважды прилетали врачи, которые только подтвердили, что дело худо. Сказали, мол, когда оправитесь, мы ждем вас в Киеве. Привезли три ампулы лекарства. Я забыл их название, но на то время одна стоила 30 тыс грн. Вкололи. Никакого эффекта нет.

Чуть позже Артем опять пришел в себя, мы были готовы приехать в Киев. Никто не ожидал этого. В Киеве сделали томографию, нашли опухоль в 2 кг в районе сердца. Как сейчас помню, выходила врач из ОХМАТДЕТа, в руках держит толстую книгу, медицинский справочник, и говорит: «Вашего заболевания здесь нет. Что мне делать? Как ее лечить, никто не знает».

Сыну выписали курс химиотерапии, хотя на тот момент это было рискованно, он мог не выжить. Но выжил, затем его прооперировали, вытащили кусок размером, наверное, с кулак. Все, казалось бы, стало хорошо. Но позже начался рецидив. Оказалось, что у него другая саркома - миелоидная, и никто не знает толком, как ее лечить. Дальше по опухоли били огромадными химиями, а она росла и росла. В один день врачи просто вышли и сказали, что все бесполезно, что ребенок будет уходить. Я с этим не согласился.

Я никогда не соглашался с приговорами от врачей. Нас всегда ставили в пример. Когда в больнице родители узнавали о страшных диагнозах у своих детей, теряли сознание и впадали в истерики, врачи просили их выглянуть в окно. Говорили он, видите, это Артем, а это его папа, им сказали, что сын уже не жилец, а они играют в футбол.

Дальше был праздник 8 марта, который выпал на четверг. Пятницу сделали выходным днем, потом суббота и воскресенье. То есть, в четверг, перед тем, как разойтись, врачи предложили колоть Артемке палиативную химию. Это укольчик, который не будет давать опухоли стремительно расти, а ребенок будет потихоньку уходить. Я не знаю, что там было внутри, но я видел снаружи на теле маленького ребенка большую опухоль черного цвета. Ужасную.

Нас всегда ставили в пример. Когда в больнице родители узнавали о страшных диагнозах у своих детей, теряли сознание и впадали в истерики, врачи просили их выглянуть в окно. Говорили он, видите, это Артем, а это его папа, им сказали, что сын уже не жилец, а они играют в футбол

Через четыре дня, в понедельник, приходит врач, слушает Артемку, отправляет на томографию - все исчезло, нет этой опухоли, чудо просто. Все отделение плакало, такого никогда не видели. Мы сделали операцию. Но через месяц - новый рецидив, необходимость искать дорогое лечение за границей.

Тогда организовали сбор средств, подключились волонтеры, Артема показывали по телевизору. Я был ошарашен вниманием людей. После этого нам звонили сутками, невозможно было положить трубку, мы насобирали нужную сумму довольно быстро. Я сказал, что меня уже не сломать. В то время мы обращались в несколько заграничных клиник, от Сингапура до Германии, и все как один говорили, что у ребенка такого диагноза быть не может. Позже все таки нашелся один человек в Великобритании, в больнице, которую контролирует королевская семья, специалист именно по этому заболеванию. Он нас ждал. Но уже не дождался.

В один момент к нам просто вышел врач и сказал: «Артем Владимирович уже перед Богом».

Все, что я хочу сказать другим родителям, которые тоже прошли через это: не плачьте. Ни сейчас, ни потом. Не плачьте никогда. Вы знаете, что им, малышам, это бы не понравилось.

Галина, мама Лизы, Киев

Моей дочери Лизе было 13, когда она заболела. Сначала - вирусным гепатитом, а потом поставили диагноз апластическая анемия, она же - малокровие. Это был март 2014-го. Оказалось, что одно дало осложнение для другого. Это заболевание, по сути, почти бессимптомное. Были синяки под глазами.

Я уже потом узнала, что с этим обычно не живут. Есть только один случай, когда ребенок с таким диагнозом выжил после трансплантации, и я все время надеялась, что моя Лиза станет второй в этих рядах.

Мы попали в ОХМАТДЕТ. Там у нас была такая бригада из детей, Лизонька моя была таким передовым ребенком, востребованным у других, со всеми дружила. Хотя к себе близко никого не подпускала, только одну девочку, из наших ближайших родственников. Девочка попала в аварию, и Лиза очень за нее переживала, хотя на тот момент уже болела сама. Другой подружке постоянно давала советы по поводу отношений с мальчиками, хотя у самой их и не было.

Семь месяцев мы боролись, жили на донорских вливаниях крови, но не помогало ни на граммулечку. В ОХМАТДЕТе подцепили инфекцию: там все старое, условия не очень хорошие, сложно.

Нас предупредили, что будем ехать на трансплантацию. Деньги собирать, конечно, было нелегко, но благодаря «Таблеточкам» у нас получилось - они отдавали последнее, что было, чтобы спасти мою доченьку.

Моя дочь всегда хотела брата. После ее смерти я родила сына, сейчас ему 11 месяцев. Мы постоянно думаем о том, как были бы счастливы все вместе, какой прекрасной няней была бы Лиза

Мы улетели в Италию на трансплантацию. Но стабилизировать состояние не удалось, так как еще в ОХМАТДЕТе нашли вирус синегнойной палочки. В Италии ко всему подходят мудро, долго, разборчиво, со всеми выходными днями, а потому весь процесс занял много времени. Заражение пошло в кровь. Месяц мы там не добыли, до трансплантации Лиза не дожила. Буквально за сутки случилась кома, поднялась высокая температура, ну и дальше ничего хорошего. Она умерла 13 января 2015-го. Пару месяцев до этого, в декабре, ей как раз исполнилось 14.

Честно сказать, все это время мы были уверены, что вернемся. Моей дочери очень хотелось побывать во Франции, увидеть Париж. Он был очень рядом, в двух часах езды. В планах была Эйфелева башня, а потом, после выздоровления, хотели поехать на море.

Моя дочь всегда хотела брата. Я родила сына, сейчас ему 11 месяцев. Мы постоянно думаем о том, как были бы счастливы все вместе, какой прекрасной няней была бы Лиза.

Проблема Украины в том, что у нас нет технических, материальных возможностей для того, чтобы лечить таких деток, как моя Лиза, здесь. Мы только теряем время, драгоценное время, пока собираем деньги, ищем врачей, организовываем перелет в ту же Италию или Израиль. Надеюсь, что когда-нибудь мы наконец дорастем до того, чтобы не было нужды затягивать, и все можно было бы делать здесь. Быстро и качественно. Я уверена, что [если бы все было так ] мы бы спасли ребенка.

Наталья Трофименко, мама Дианы, Гороховский район Волынской области

Меньше месяца назад мы с мужем похоронили свою трехлетнюю дочь, Дианку.

Все случилось в течение этого года. Был вполне здоровый ребенок. 3 января ей исполнилось три. Тогда же, в январе, у нее припухла левая щечка. Мы думали, это режутся зубы. А в начале февраля поднялась температура.

Так мы попали в больницу, где Диане поставили диагноз «воспаление легких». Лечили воспаление легких, в левой плевральной полости нашли жидкость, около 300-400 мл. Попали в областную больницу в Луцке, были в реанимации, проходили осмотр. Врачи даже не говорили сначала, что именно ищут. А через недели две-три сообщили, что у ребенка онкология.

Мы надеялись на лучшее: бывает же, что все обходится хорошо, онкология тоже может быть излечима, и дети потом живут дальше. Я спрашивала у врачей, почему так произошло, но никто не мог назвать причину, отчего Дианка заболела.

В Луцке прокапали первую химию, не зная окончательного, точного диагноза. Это все происходило с нашего разрешения, с консультациями врача из Киева. Нужно было узнать точный диагноз - название, тип опухоли, тогда было четыре варианта. В ОХМАТДЕТе сдали анализы, но лаборатория не дала точного результата. Потом ездили в Киевский институт рака, где нам сказали, что лечиться лучше не в Луцке, а уже здесь, в Киеве.

Наш старший сын задавал много вопросов, хотел знать, как умерла сестра - я ответила, что Дианка закрыла глаза и просто перестала дышать. Теперь он постоянно об этом говорит. Спрашивает, встретимся ли мы с ней на небе, когда тоже умрем

Позже оказалось, что это нейробластома. Врачи говорили, что основная опухоль была в голове, а вообще больше всего метастаз сконцентрировалось в левой половине тела. Зимой, когда мы делали первое МРТ, опухоль была как поллитровая банка. Сказали, что эта болезнь может быстро прогрессировать - это образование могло вырасти до таких размеров буквально за три-четыре недели.

Потом у Дианы случился эпилептический приступ: я знаю, что это, не понаслышке, потому что у нашего старшего ребенка, у сына, бутоэпилепсия - возникла от того, что он в детсаду ударился головой об батарею. Так вот, оказалось, что у Дианы эпилепсия случилась, потому что ей не дали нужных микроэлементов для нормальной работы сердца, когда капали химию, от этого случился сбой.

9 марта, после праздничного выходного, поступили в Киев, в отделение детской онкологии. С марта по середину июля Диане капали химию, это был курс основной химиотерапии. Потом мы собирались ехать в Италию к местным врачам. Но пришлось сделать паузу - в легких опять начала скапливаться жидкость, только на этот раз ее оказалось более полутора литров. В августе, когда делали еще одно МРТ - уже последнее - опухоль в области груди была приблизительно как литровая банка, и в голове - как поллитровая.

В Италию мы не поехали. Диане поставили дренаж, чтобы откачивать жидкость, и прописали паллиативную химию. Откапали блок и поехали в Польшу, но там нам ничем не смогли помочь.

Старший сын не видел, как умерла сестра — его забрал к себе мой брат буквально за час до ее смерти. Вернули сына домой уже после похорон. Я уже говорила, что у него тоже проблемы со здоровьем, так что мы решили лишний раз не создавать проблемы. Перед этим всем я с ним разговаривала, конечно, на эту тему. Говорила, что Дианка может умереть. Когда он вернулся домой, я ему сказала, что сестры больше нет. Он задавал много вопросов, хотел знать, как она умерла - я ответила, что Дианка закрыла глаза и просто перестала дышать. Теперь он постоянно об этом говорит. Спрашивает, встретимся ли мы с ней на небе, когда тоже умрем.

Врачей часто демонизируют, обвиняя в цинизме, равнодушии. Иногда — за дело, но чаще — по инерции. Наверное, нам известно слишком мало положительных примеров. Сегодня мы рассказываем об одном из них - о детском враче-онкологе, Ольге Григорьевне Желудковой.

Когда я училась в школе, наша семья пережила страшную ситуацию: папе ошибочно поставили онкологический диагноз. И я вспоминаю, как родители переживали, как они рыдали — слово «рак» тогда воспринималось как ужасная трагедия, как конец. Но папа категорически отказывался от лечения, которое ему предлагали. Через полгода оказалось, что диагноз поставили неверный: подозревали саркому, а оказалось, что это было воспаление сустава - артрит! Тогда я еще не понимала, насколько это все серьезно. За эти полгода мы смирились, психологически примирились с тем, что близок конец. А тут не конец, а начало только оказалось!

***
В детстве я несколько раз лежала в больнице и знаю, каково там может быть. Но врачи тоже разные бывают: все зависит от характера человека, а совершенно не от профессии. Цинизм — это не поголовная характеристика, равнодушных врачей очень мало: они же понимают, что если выздоравливает пациент — это в том числе и их заслуга.

***
Мне кажется, что если человек сам, без подсказок решает стать врачом, то уже предрешено, что он будет хорошим врачом. Я и моя сестра — а мы близнецы — обе захотели быть врачами. Это желание было связано с болезнью отца, а когда выяснилось, что его диагноз не подтвердился — стало еще интересней.
Желание изучать медицину было настолько сильное, что мы днями и ночами готовились для поступления в институт! Поступили в первый же год, обе на факультет педиатрии. Сейчас сестра — детский реаниматолог, а я 15 лет работала педиатром, в 1989 году случайно попала в детскую онкологию и так здесь и осталась. И не могу себя представить без своей работы...

***
Моим учителем в онкологии был профессор Аркадий Фроимович Бухны, я во всем брала с него пример. Во-первых, он трудоголик. Он считал, что своим трудом ты можешь добиться, чего хочешь. Во-вторых, он любил экспериментировать с лечением и очень приветствовал интерес к новым разработкам, новым идеям, тактикам. И, наконец, он свою работу очень любил, всегда подолгу задерживался в больнице.

***
Однажды я сама оказалась на месте того врача, который поставит папе ошибочный диагноз. Точнее, диагноз я все-таки не поставила, но ошибку совершила... Я тогда только окончила институт и работала педиатром, ко мне в кабинет привели ребенка с припухлостью в области шеи. Ни о чем не задумываясь, я написала ему направление в онкоцентр на обследование. Онкология не подтвердилась, это был воспалительный процесс, но родители после сказали, что я нанесла им серьезный моральный ущерб — таким ударом для них стало направление в онкоцентр.

***
Страх перед онкологией велик. У моего мужа — он тоже врач — руководитель, доктор медицинских наук, в 70 лет заболела раком носоглотки. Когда я вела ее на лучевую терапию, она, профессор, меня спрашивала: “Олечка, все же скажите, пожалуйста, чем я больна?” Мне пришлось сказать ей, что у нее доброкачественная опухоль. Эта женщина прожила еще 15 лет, и так и не знала, что у нее была онкология...
Слово «рак» всегда вызывает страх, что жизнь непременно оборвется. Но, ведь это не так! Сейчас даже такие страшные опухоли, как опухоль головного мозга, лечатся, хотя я застала то время, когда такой диагноз считался приговором. В последние годы энтузиазма еще больше, потому что с каждым годом прогресс в лечении все существеннее.

***
Врачу надо быть тонким психологом, очень аккуратно объяснять, что с человеком происходит, чтобы он не вышел из кабинета и не выбросился тут же из окна. Ты должен объяснять ситуацию так, чтобы людям было не так страшно.
С детьми, особенно с маленькими, проще. Взрослые, когда заболевают, уходят в себя, сильно переживают, у них появляется какая-то внутренняя апатия. А ребенок заходит в кабинет, ты ему говоришь: «Привет!». Он тебе отвечает: «Привет!». Если он ответил, значит, уже есть контакт.

***
О диагнозе родителям своих пациентов я всегда говорю прямо — для того, чтобы они еще больше внимания уделяли ребенку, чтобы он получил все, что возможно и невозможно в этой жизни. Может быть, и только для этого. Понимаете? Ну, и потом, они должны знать всю правду. Ребенку знать правду совершенно не нужно. Это, я считаю, решение родителей: сказать или не сказать.

***
Врач должен сдерживать свои эмоции, как бы ни было тяжело, он обязан быть спокойным и сдержанным. Может быть, это принимают за врачебный цинизм? Не знаю. Но иначе у пациентов и их родителей могут опуститься руки.
Однажды ко мне в кабинет пришла мама с очаровательной девочкой. Просто кукла, такой чудный ребенок, что от нее невозможно глаз оторвать! И она больна серьезнейшим заболеванием... Я отвернулась, потому что слезы навернулись на глаза — я знала, что эта девочка неизлечимо больна...

***
Мое мнение однозначное: поддерживать и вселять надежду всегда нужно, даже если ситуация серьезная. Это очень важно.
Родителям многих моих пациентов врачи прямо говорили: «Ваш ребенок жить не будет, не тратьте силы на лечение». Я считаю, что в любом случае нужно лечить до конца. Хотя есть болезни, которые невозможно остановить. Но даже если лечение не убьет опухоль, оно остановит ее рост и, значит, продлит жизнь ребенку. А это позволит больше общаться родителям со своим ребенком. Для них же это тоже важно.

***
Я никогда не кричу на больных или их родственников — это мое правило. Хотя иногда, наверное, хочется и покричать, врачи — тоже люди, они могут сорваться, но я не позволяю себе повышать голос. Родители больных деток — очень ранимы, они приходят со своей серьезной жизненной ситуацией, как можно с ними конфликтовать? Иногда маму с больным ребенком бросает муж, ее выгоняют с работы — она потеряна, брошена. Так что как бы ты не устал, как бы тебе не было тяжело, все равно ты всегда должен хорошо встретить своих подопечных, подбодрить, помочь. А себя — держать в руках.

***
Наверное, наше главное профессиональное свойство — не верить себе до конца, все подвергать проверке. Ты как врач всегда перепроверяешь свое решение. Как наш директор говорит: «Нужно переспать с этим мнением». Тебе приходится тщательно все обдумать, взвесить, сопоставить, почитать, прежде чем принять решение в каких-то сложных, нестандартных случаях. Бывает, морфологи поставили один диагноз, ты смотришь томограммы и начинаешь сомневаться... Бывает, в каких-то сложных, редких случаях три разных учреждения ставят три разных диагноза! И как быть, как лечить? Ты должен сделать выбор, должен на чем-то остановиться…И не имеешь права ошибиться.

***
Врач — уязвимая профессия. Обидно и горько слышать, как нас называют убийцами, циниками. В СМИ очень мало говорят о положительных случаях, а об отрицательных — сколько угодно! Причем, в совершенно дикой интерпретации.
Не так давно был сюжет по телевидению про мальчика, который болел раком более 5 лет, но точный диагноз поставить не могли. Я в то время написала письмо в различные клиники с просьбой помочь в установлении диагноза — откликнулись немцы. В тяжелом состоянии мальчика отправили в Германию, ему неоднократно проводили биопсию образования спинного мозга и поставили диагноз, назначили химиотерапию. Но он уже так долго и тяжело болел, что химиотерапия привела к осложнениям, и он умер. Органы ребенка, с согласия родителей, были взяты на исследование, чтобы иметь возможность изучить это заболевание глубже — при жизни такое исследование невозможно. А телевидение преподало эту историю так: врачи убили мальчика, отключив его от аппарата искусственного жизнеобеспечения, и забрали все внутренние органы на эксперименты!..
Такое очень обидно слышать.

***
Ни один врач не хотел бы ошибаться — это надо понимать.
Что касается онкологов, у нас существует кооперация врачей. Скажем, недавно мне звонил врач из Пскова, к ним в отделение реанимации поступил 7-месячный ребенок в коме. Сделали томографию, обнаружили множественные образования. И врач сразу звонит в Москву с просьбой проконсультировать ребенка. Он неравнодушен! Врачи серьезно относятся к работе, они готовы учиться — я это вижу.

***
Я не стесняюсь просить прощения у родителей, когда приходится расписаться в собственном бессилии — в случаях, когда излечение невозможно. Но стараюсь говорить им теплые слова, поддерживать их. Бывают такие ситуации, когда у меня тоже слезы на глаза наворачиваются. Нужные слова я всегда нахожу. Наверное, потому, что мы, онкологи, видели много родительского горя и прочувствовали его.

***
Дети, поборовшие онкологическое заболевание, остаются полноценными людьми — об этом надо говорить.
Раньше считалось, что после химиотерапии пациенты стерильны — у них не может быть детей. Недавно моя бывшая пациентка стала матерью. Она получила облучение всего головного и спинного мозга, и эндокринолог ей сказал: “К сожалению, у вас детей не будет”. Гинекологи пугали баснями: тем, что во время беременности обязательно случится рецидив. Но все прошло благополучно, родился здоровый мальчик.

***
Я помню своих маленьких пациентов. Большинство. И тех, кто выздоровел, и тех, кто ушел от нас. Иногда те пациенты, которые умирают, даже в свои последние дни просят меня приехать — я приезжаю к ним на консультацию. Бывали случаи, когда я приезжала домой, чтобы побыть с родителями вместе и если нужна была какая-то помощь ребенку. Вон, на полке, стоит фотография, портретик, видите? Этот мальчик умер от неизлечимой опухоли ствола головного мозга. Мама принесла его портрет уже после его смерти, попросила, чтобы он стоял здесь, в моем кабинете. Потому что этот мальчик с радостью приходил сюда, и как-то сказал: «Мне с этой тетей хорошо»...

***
Дети умирают иначе, чем взрослые. У них нет подавленности, они уходят легко. Это светлая смерть. Я когда дежурила в онкоцентре на Каширке, старалась быть рядом с теми, у кого был близок конец. Дети не страдают морально. И мы делаем все, чтобы они не мучились физически. Но даже тяжелые живут надеждой, что их вылечат.

***
Чудес в онкологии не бывает. Хотя эта область вообще трудно предсказуема.
Например, у нас сейчас наблюдается мальчик, который болен злокачественной опухолью головного мозга. После окончания лечения через 3 года у него выявили метастазы. Мы проводили все виды терапии, которые применяются в случае рецидива, но никакого эффекта не было! И доктор, лучевой терапевт, сказал маме мальчика: «Не нужно лечить ребенка, он у Вас все равно умрет». Прошло 4 года, а этот ребенок жив! У него сохраняются изменения в спинном мозге, которые невозможно оперировать, но никакого прогрессирования нет, ребенок совершенно стабилен уже на протяжении нескольких лет. Такие случаи бывают. Я не знаю, как это объяснить...

***
Я верующая, и всегда верила. У нас в семье очень верующей была бабушка, это, наверное, наложило свой отпечаток. Знаете, в детстве, когда подрастаешь, начинаешь себя осознавать, что-то понимать, вера, Церковь как бы тебя и не касается — ты совершенно другим увлечен. А вот, наверное, после окончания института, когда я стала работать, стала задумываться.
Хотя вера и не стала ведущим в моей жизни.
Но я приветствую, когда родители моих пациентов ходят в церковь. У нас еще с 1990-х годов есть храм в больнице. На службы ходят многие родители. Они понимают, что в храме получат психологическую помощь, в которой они нуждаются. Но это не означает, что они должны относиться к вере, как к средству от болезни, как к волшебной палочке. Это отношение неправильное, потребительское...

***
Если б у меня была возможность пережить жизнь заново, я думаю, что пошла бы по той же стезе. Потому что это такое счастье — здесь работать. Такое удовлетворение, когда мои пациенты, уже подросшие, повзрослевшие, ко мне приходят, и я могу узнавать, как у них складывается жизнь.
У нас, например, даже пара сложилось: девочка из Вологды и мальчик из Москвы, оба излеченные от злокачественных опухолей. Они познакомились в санатории «Русское поле», поженились, у них уже ребенок есть.
Или, к примеру, всем известная Катя Добрынина. Ей врач в ее родном городе сказал: «Не лечите, она все равно умрет», а сейчас она уже 19-летняя красивая девушка. Три месяца после больницы она жила в монастыре, а сейчас поступила в Университет и учится на 1 курсе.
Лечился у нас также парень из Армении, Мнацаканян, после окончания лечения не ходил, не говорил, у него была серьезная депрессия. Родители отказывались возвращаться в Армению, и его, вместе с родными, отправили на реабилитацию в Московский хоспис. А через год, накануне 8 марта открывается дверь моего кабинета: с букетом тюльпанов стоит Мнацаканян! Сейчас, говорят, он в футбол играет во Франции. Представляете? Вот это - счастье...

***
Моя дочь — врач-гематолог. Она тоже сама выбирала профессию. Закончив школу, сказала: «Я хочу быть врачом» и пошла подавать документы в три медицинских института в Москве. С первой попытки не поступила никуда — я думаю, что тут ее такое «все знаю, все смогу!» (ведь оба родителя врачи) не позволило ей пробиться. А на следующий год поступила — туда, куда хотела. Она, также как и я, любит учиться; у нее есть очень хорошая врачебная черта — не доверять себе, перепроверять. А ее маленькая дочь, моя внучка, уже тоже мечтает стать доктором, и не кем иным!

На фото слева – маленький облысевший мальчик по имени Нолан. Свернулся калачиком на коврике в ванной и ждет, когда мама выйдет из душа. На фото слева никого… Нолана больше нет. Он умер в 4 года от рака.

Спустя два месяца его мать Рут написала послание сыну. Читаешь его – и невозможно сдержать слезы.

«Два месяца. Два месяца с тех пор, как я держала тебя в своих руках, слушала, как ты любишь меня, целовала эти губки-пирожки. Два месяца с тех пор, как ты прижимался ко мне, свернувшись калачиком. Два месяца абсолютного ада».

Год назад у Нолана начались проблемы с дыханием. Родители думали, у ребенка обычный насморк. А потом врачи назвали диагноз – рабдомиосаркома. Тип рака, который поражает мышцы и кости.

Фото @nolanscully

Фото @nolanscully

Малыш страдал от сильных болей, а в последние дни жизни не мог даже есть и пить – его постоянно рвало. Внутри маленького тела выросла огромная опухоль, которая сжимала его сердце и бронхи. Когда врачи сказали, что рак неизлечим, Рут решила честно поговорить с сыном.

Она положила его голову на свое плечо и спросила:

Тебе трудно дышать, мальчик мой?

Да, мама.

Тебе больно, малыш?

Этот рак – отстой. Тебе больше не надо с ним бороться.

Не надо?! Но я буду! Ради тебя, мама!

Ты сражаешься ради мамы?

Нолан, какая у твоей мамы работа?

Защищать меня от опасности.

Дорогой, я не могу больше этого делать. Теперь я смогу защитить тебя только на небесах.

Значит, я улечу на небо и буду играть там, пока ты не придешь. Ты ведь придешь, да?

Конечно! Ты не сможешь так просто избавиться от мамы.

Фото @nolanscully

Последние месяцы Нолан провел в хосписе. Рут приехала к мальчику, чтобы забрать его на ночь домой. Хотела провести с ним еще один вечер вместе.

«Я ждала, когда Нолан проснется. Увидев меня, он нежно положил свою руку на мою и сказал: «Мамочка, все хорошо. Давай останемся здесь». Мой 4-летний герой пытался сделать так, чтобы мне было легче.

Следующие 36 часов в перерывах между сном мы играли, смотрели ролики на Ютубе и веселились как могли.

Потом мы лежали вместе, и он говорил, какие хочет похороны, что должны надеть люди. Сказал, чтобы не забыли взять его любимого плюшевого мишку. После он написал, что оставляет каждому из нас, а еще попросил, чтобы мы запомнили его как… полицейского.

Около 9 вечера я спросила Нолана, не против ли он, если я пойду в душ. Он сказал: «Хорошо, мам, дядя Крис посидит со мной». «Я буду через две секунды», – сказала я. Он улыбнулся, и я закрыла дверь в ванную.

Потом врачи сказали: как только я ушла, он закрыл глаза и глубоко заснул. Жизнь начала покидать его.

Рак – страшное заболевание, с которым очень трудно бороться. Его не останавливает ни на социальное, ни на материальное положение своей жертвы. Деньги могут отсрочить, но не отменить рак. Знаменитости, скончавшиеся от этой смертельной болезни.

Жанна Фриске, 40 лет

15 июня 2015 г. на 41-м году жизни скончалась певица Жанна Фриске. В 2014 году врачи диагностировали у нее опухоль головного мозга. В январе 2014 года семья и близкие сообщили, что опухоль – неоперабельная. Артистка лечилась сначала в США, потом проходила реабилитацию в Прибалтике и продолжила курс лечения в Китае. В последние месяцы певица жила в загородном доме под Москвой.

Стив Джобс, 56 лет

Идеи этого гения всегда опережали своё время. Он свел с ума всё мировое мобильное сообщество и напоследок подарил миру iPhone 4S. После 3-х летней борьбы с недугом Стив скончался из-за рака поджелудочной железы в 2011 году.

Марчелло Мастроянни, 72 года

Последние годы актёр тяжело болел. У него был рак поджелудочной железы. Будучи тяжело больным, Мастроянни продолжал играть. Он, будучи жизнелюбом, работал до самого конца. Перед тем, как выйти вечером на сцену, утром он проходил процедуру химиотерапии.

Линда Беллингем, 66 лет

В 2014 году актриса и телеведущая Линда Беллингем скончалась в возрасте 66 лет. Линда боролась с раком толстой кишки, который впоследствии распространился на легкие и печень. Болезнь диагностировали в июле 2013 года. В начале 2014 года актриса сообщила, что больше не намерена продолжать лечение, и отказалась от курса химиотерапии. Она объяснила свое решение тем, что хочет спокойно прожить оставшееся время, не изнуряя себя тяжелыми процедурами.

Эдит Пиаф, 47 лет

В 1961 году, в возрасте 46 лет Эдит Пиаф узнала, что она неизлечимо больна раком печени. Несмотря на болезнь, она, превозмогая себя, выступала. Последнее её выступление на сцене состоялось 18 марта 1963 года. Зал стоя устроил ей пятиминутную овацию. 10 октября 1963 года Эдит Пиаф скончалась.

Джо Кокер, 70 лет

22 декабря 2014 года в Колорадо, в возрасте 70 лет, от рака легких скончался выдающийся блюзовый певец Джо Кокер, ставший одной из звезд легендарного фестиваля в Вудстоке.

Линда Маккартни, 56 лет

В декабре 1995 жена Пола Маккартни перенесла операцию по удалению злокачественной опухоли груди. Казалось, рак отступил. Но ненадолго. В 1998 году выяснилось, что метастазы затронули даже печень. 17 апреля 1998 года ей стало совсем худо. Убитый горем Пол с детьми не отходил от умирающей жены ни на шаг, но болезнь оказалась сильнее чувств. До «жемчужной свадьбы» - 30-летия своего брака - она не дожила чуть меньше одиннадцати месяцев, оставив мужу четверых талантливых детей.

Джон Уокер, 67 лет

Джон Джозеф Маус родился 12 ноября 1943 года и был известен в музыкальной индустрии как Джон Уокер, основатель группы The Walker Brothers. Вместе с двумя другими членами команды, Скоттом и Гарри Уокерами, он прославился в Соединенном Королевстве в 1960-х годах. 7 мая 2011 года Джон Уокер умер от рака печени в своём доме в Лос-Анджелесе.

Джон Лорд, 71 год

16 июля 2012 года от рака поджелудочной железы скончался Джон Лорд, клавишник легендарной рок-группы Deep Purple.

Патрик Уэйн Суэйзи, 57 лет

В 1991 году Патрик Уэйн Суэйзи был назван «самым сексуальным» мужчиной. Патрик в одиночку боролся с раком поджелудочной железы, заставляя своим позитивным настроем всех поверить, что он почти победил. Тем не менее, 14 сентября 2009 года его не стало.

Лучано Паваротти, 71 год

Знаменитое трио, Лучано Паваротти, Пласидо Доминго и Хосе Каррерас потрясло весь мир классической музыки и оперы. К сожалению, 6 сентября 2007 года трио лишилось Паваротти, который умер от рака поджелудочной железы.

Жаклин Кеннеди, 64 года

В январе 1994 года у Кеннеди-Онассис был диагностирован рак лимфатических желез. Семья и доктора сначала были оптимистичны. Но к апрелю рак дал метастазы. До самой смерти она вообще не подавала виду, что что-то не так. Скончалась 19 мая 1994 года.

Деннис Хоппер, 74 года

29 мая 2010 года рак предстательной железы унес жизнь голливудского актера Денниса Хоппера. Он известен по фильмам «Бунтарь без причины» и «Гигант».

Уолт Дисней, 65 лет

Его мультипликационные фильмы выдержат любое испытание временем. Возможно, он прожил слишком короткую жизнь и умер 15 декабря 1966 года от рака лёгких, но его идеи продолжают жить, а персонажи давно перешагнули границы экранов и воплотились в тематических парках и аттракционах по всему миру.

Жан Габен, 72 года

Причиной смерти известного французского актёра театра и кино стал лейкоз.

Джульетта Мазина, 73 года

Джульетта Мазина, верная спутница гениального Федерико Феллини, сама великая актриса, создала на экране эталонный образ грустной клоунессы, хрупкой, но решительной женщины с кристально чистой душой и открытым сердцем. К концу жизни у заядлой курильщицы Мазины обнаружили рак лёгких. О своей болезни она не сказала никому, даже мужу, отказалась от химиотерапии, лечилась на дому, урывками, тайком. Продолжая до последних дней заботиться о своем муже. Умерла 23 марта 1994-го, пережив Федерико Феллини лишь на пять месяцев.

Чарльз Монро Шульц, 77 лет

Создатель занимательных героев небольших комиксов: Чарли Брауна, Снупи и Вудстока – Чарльз Монро Шульц развлекал в еженедельных газетах не одно поколение детей. Комиксы легендарного художника, переведенны на 21 язык и опубликованны в 75 странах. Он умер 12 февраля 2000 года в то время, когда проходил лечение от рака.

Ив Сен-Лоран, 71 год

В апреле 2007 известному дизайнеру врачи поставили диагноз «рак мозга». Умер Ив Сен-Лоран 1 июня 2008 года в возрасте 71 года в Париже, куда приехал лечиться. Согласно газетным публикациям за два дня до своей кончины, Сен-Лоран вступил в однополый брак с Пьером Берже.

Боб Марли, 36 лет

В июле 1977 у Марли была обнаружена злокачественная меланома на большом пальце ноги (появившаяся там вследствие футбольной травмы) . Он отказался от ампутации, мотивируя это боязнью потерять возможность танцевать. В 1980-ом намеченное американское турне было отменено, когда на одном из первых концертов певец потерял сознание: рак прогрессировал. Несмотря на интенсивное лечение, 11 мая 1981 года Боб Марли скончался в больнице Майами.

Уэйн Мак Ларен, 51 год

Легендарный «человек из рекламы» Мальборо, каскадёр, модель и наездник родео, стал ярым противником пропаганды курения, как только ему поставили диагноз – рак лёгких. Он долго и тяжело боролся со своей болезнью, но она оказалась сильней.

Рэй Чарльз, 73 года

Культовый американский композитор и исполнитель, один из самых известных музыкантов XX века Рэй Чарльз умер в 2004 в возрасте 73 лет. Причиной его смерти стала долгая и тяжелая болезнь, по-видимому, рак печени, начавший проявляться ещё в 2002. По воспоминаниям близких, в последние месяцы Рэй уже не мог ходить и почти не говорил, но каждый день приезжал на собственную студию «RPM» и делал свою работу.

Жерар Филип, 37 лет

Французский актёр театра и кино снялся в 28 фильмах. В мае 1959 года Жерар неожиданно почувствовал острые боли в животе. Рентген показал воспалительный процесс в печени. Филипу сделали операцию. Но болезнь была неизлечимой - рак печени. Об этом знала только его жена - Анн, и до конца она ничем не выдала себя. Жерар Филип умер 25 ноября 1959 года, в возрасте тридцати семи лет.

Одри Хепбёрн, 63 года

В середине октября 1992 года Одри Хепбёрн поставили диагноз - опухоль в толстой кишке. 1 ноября 1992 года прошла операция по удалению опухоли. Диагноз после операции был обнадеживающим; врачи полагали, что операция была сделана вовремя. Однако через три недели актрису вновь госпитализировали с острой болью в животе. Анализы показали, что опухолевые клетки снова захватили толстую кишку и соседние ткани. Это говорило о том, что жить актрисе осталось всего несколько месяцев. Скончалась 20 января 1993 года.

Анна Герман, 46 лет

В начале 80-х у Анны Герман обнаружили рак - опухоль кости. Зная об этом, она отправилась на свои последние гастроли - в Австралию. Вернувшись, легла в больницу, где ей сделали три операции. За два месяца до смерти Анна писала: «Я счастлива. Я приняла крещение. Я приняла веру своей бабушки». Она умерла в августе 1982 года.

Уго Чавес, 58 лет

5 марта 2013 года от осложнений рака скончался президент Венесуэлы Уго Чавес. В 2011 году у него обнаружили раковую опухоль в тазовой области – метастатическую рабдомиосаркому. Причиной смерти Уго Чавеса стали осложнения, вызванные курсом химиотерапии.

Евгений Жариков, 70 лет

Знаменитый советский и российский актер Евгений Жариков, звезда таких бессмертных картин, как «Иваново детство», «Три плюс два», «Рожденная революцией», в последние годы жизни тяжело болел. В 2012 году он умер в Боткинской больнице. Жариков был болен раком.

Анатолий Равикович, 75 лет

Актер, который сыграл бесхребетного Хоботова в «Покровских воротах», в жизни ничем не напоминал этого персонажа. Был рыцарем, острым на слово, настоящим питерским интеллигентом. Анатолий Равикович в последний год сильно изменился: похудел, жизненные силы из него вытягивала болезнь – онкология.

Богдан Ступка, 70 лет

Причиной смерти Богдана Ступки стал сердечный приступ на фоне запущенной стадии рака кости.
- Он не любил жаловаться, поэтому об этом мало кто знал, - сказал сын актера Остап Ступка. – Болезнь быстро прогрессировала.

Святослав Бэлза, 72 года

3 июня 2014 года музыкальный и литературный критик, телеведущий Святослав Бэлза скончался в Мюнхене после кратковременного пребывания в немецкой клинике. У него был обнаружен рак поджелудочной железы.

Любовь Орлова, 72 года

Однажды при возвращении домой с озвучивания ее последнего фильма «Скворец и лира» у Орловой началась рвота. Врачи Кунцевской больницы, куда доставили знаменитую пациентку, решили, что у нее камни в желчном пузыре, и назначили день операции. Однако никаких камней у Орловой не было. Сразу после операции хирург позвонил ее мужу Григорию Александрову и сообщил, что у Любови Петровны рак поджелудочной железы. Диагноз от нее скрывали. Она ничего не знала и чувствовала себя гораздо лучше. В один из дней даже попросила привезти в палату балетный станок, у которого привыкла начинать каждый свой день. Александров привез станок, и его умирающая супруга по полтора часа в день занималась гимнастикой. Стонала от боли, но продолжала. Умерла она в Кремлевской больнице.

Олег Янковский, 65 лет

В 2008 году у Олега Янковского начались проблемы со здоровьем. Актер обратился за помощью в московскую клинику, куда пожаловался на плохое самочувствие. Обследование сначала показало ишемическую болезнь сердца и после курса лечения Олега Ивановича отпустили домой. Но боли вернулись и накануне 2009 года актера госпитализировали. Ему поставили страшный диагноз: рак поджелудочной железы на поздней стадии.
Олег Янковский отправился на лечение в дорогую немецкую клинику, которая славилась своим опытом терапевтического лечения онкологических заболеваний. Но врачи уже ничего поделать не могли. В результате актёр прервал курс лечения и вернулся на родину. 20 мая 2009 года Олега Янковского не стало.

Любовь Полищук, 57 лет

В марте 2006 года актриса закончила сниматься в «Моей прекрасной няне» - своей последней роли. У Любови Григорьевны, которая была буквально прикована к постели из-за травмы позвоночника, обнаружилось онкологическое заболевание - саркома. Актриса испытывала нестерпимую боль. Ее состояние было настолько тяжелым, что врачам поликлиники, которые обследовали пациентку, пришлось выписать наркотические анальгетики. 25 ноября 2006 года родные не смогли разбудить актрису, она впала в кому и была доставлена в больницу. 28 ноября 2006 год она скончалась.

Клара Румянова, 74 года

Её знают абсолютно все, кто рос на добрых советских мультиках. Голосом Клары Румяновой говорят Чебурашка, Заяц из «Ну, погоди!», Малыш, который дружил с Карлсоном, Крошка Енот, Рикки-Тикки-Тави - всех озвученных ею мультфильмов не перечислить. В 2004-ом Румянову признали главным «мультипликационным голосом» всех времен и народов. К 75-летию актрисы планировался небольшой концертный тур по России, однако все планы перечеркнула болезнь - врачи обнаружили рак молочной железы.

Борис Химичев, 81 год

Советский и российский актер театра и кино, народный артист России Борис Химичев скончался 14 сентября 2014 года, в Москве на 82-м году жизни. Причиной смерти стал неоперабельный рак головного мозга. Этот диагноз ему поставили в июне 2014 г. От этой болезни он «сгорел» за два месяца.

Валентина Толкунова, 63 года

Борьбу с раком Толкунова вела несколько лет. В 2009 году ей удалили опухоль в мозгу, ранее была сделана мастэктомия, проведены несколько курсов химиотерапии. Однако в 2010 болезнь начала резко прогрессировать. У певицы диагностировали рак молочной железы в четвертой стадии с метастазами в мозге, печени и легких. Журналисты сообщали, что Валентина Васильевна отказалась от курса химиотерапии и даже не стала переводиться в онкоцентр. Скончалась 22 марта 2010 года.

Надежда Румянцева, 77 лет

Актриса последние годы страдала от серьезного онкологического заболевания - рака мозга. Она очень похудела, у нее безумно болела голова, она стала падать в обмороки. А потом, в самом конце, даже не могла уже самостоятельно ходить, передвигалась только на инвалидной коляске. Надежда Васильевна Румянцева умерла апрельским вечером 2008 года, ей было 77 лет.

Георг Отс, 55 лет

В цветущем возрасте Отс заболел раком мозга. Отс боролся за жизнь, сколько мог: перенес восемь тяжелейших операций, ампутацию глаза, но практически до конца жизни продолжал работать. За полгода до смерти, перед очередной операцией, он стал петь прямо в больничной палате. Не смог отказать женщинам, узнавшим в этом измученном болезнью человеке великого певца. Отс умер 5 сентября 1975 года.

Валерий Золотухин, 71 год

Валерий Золотухин умер в 2013 году от рака мозга. В последние дни своей жизни актер находился в стабильно тяжелом состоянии. Для того, чтобы организм мог справиться с тяжелой болезнью, медики были вынуждены время от времени вводить артиста в медикаментозную кому. Однако накануне кончины состояние Золотухина особенно ухудшилось - органы стали отказывать один за другим. В конце концов, сердце актера остановилось. Врачи оказались бессильны перед буквально «сжирающим» артиста раком мозга.

Oлег Жуков, 28 лет

Участник группы Дискотека Авария летом 2001 года во время гастролей стал жаловаться на головные боли. В августе 2001 года у Олега была диагностирована опухоль головного мозга. 3 сентября ему была сделана операция. Жуков продолжил выступать с группой «Дискотека „Авария“», но в ноябре остановил гастрольную деятельность в связи с резким ухудшением самочувствия. Скончался от опухоли головного мозга 9 февраля 2002 года на 29-м году жизни.

Иван Дыховичный, 61 год

О страшном диагнозе - рак лимфы - Дыховичный знал и последние месяцы готовил к своей смерти ближайших родственников.
«Когда мне поставили диагноз «рак лимфы» и сказали, что жить осталось три или четыре года, я подумал, что, учитывая мой возраст, это довольно много. И еще я подумал, что самое худшее - это начать себя жалеть», - так говорил Дыховичный в интервью за год до своего ухода.

Майя Кристалинская, 53 года

У певицы был лимфогранулематоз - рак лимфатических узлов. Майя заболела, когда ей было 28 лет. Её лечили лучшие врачи. Время от времени она проходила химиютерапию и облучение. Болезнь удалось законсервировать. В 1984 году её болезнь обострилась, и прожить ей удалось ещё только год.

Елена Образцова, 75 лет

Величайшая певица современности - Елена Образцова, скончалась в январе 2015 года в одной из клиник Германии. Сразу после кончины примы никто не мог точно назвать диагноз и причины смерти Елены Васильевны. Только спустя несколько часов была обнародована информация о том, что причиной кончины Образцовой стало тяжелое заболевание - рак крови. Непосредственной причиной смерти стала остановка сердца, которое не выдержало изнурительного лечения.

Николай Гринько, 68 лет

К 60-ти годам у Николая Григорьевича было уже больше сотни ролей. Ему дали звание народного актера. Гринько начал болеть. Странное недомогание на несколько дней укладывало его в постель, а потом отпускало. Врачи не могли поставить диагноз. Позднее определили причину – лейкемия, рак крови. Умер 10 апреля 1989 года.

Александр Абдулов, 54 года

Александр Абдулов умер 3 января 2008 года от рака лёгких. Болезнь обнаружили очень поздно, и после того, как был поставлен диагноз, актёр прожил всего лишь четыре с небольшим месяца.

Михаил Козаков, 76 лет

Прославленный российский актер и режиссер Михаил Козаков страдал от рака легких. Зимой 2010 израильские врачи нашли у Михаила Михайлович рак легких на завершающей стадии. В таком виде эту болезнь современная медицина вылечить не может, но больные проходят через облучение и химиотерапию, чтобы продлить жизнь. Скончался 22 апреля 2011 года.

Анна Самохина, 47 лет

В ноябре 2009 года у Анны стал сильно болеть желудок. Поначалу она не обращала на это внимания, собираясь отдохнуть в жаркой Индии. Но в какой-то момент боль стала нестерпимой, и актриса обратилась к гастроэнтерологу. Сделав ей эндоскопию, доктор ужаснулся. И поставил страшный диагноз: рак желудка IV степени. Российские и зарубежные врачи не могли уже помочь на этой стадии болезни. Не помогла также и назначенная химиотерапия. Актриса скончалась 8 февраля 2010 года.

Олег Ефремов, 72 года

Один из величайших российских актеров и театральных режиссеров, всенародный любимец. Заядлый курильщик. Несколько раз пытался бросить курить, но так и не смог справиться со своей вредной привычкой. В последние месяцы жизни на Ефремов с трудом двигался, сидел на репетициях, подключенный к прибору, который вентилировал его легкие. А в руке была неизменная сигарета. Олег Николаевич Ефремов умер от рака легких.

Анатолий Солоницын, 47 лет

Любимый актер Тарковского. Мы помним его по фильмам «Андрей Рублев», «Солярис», «Зеркало», «Сталкер». Умер от рака легких. Операция не помогла.

Ролан Быков, 68 лет

В 1996 году перенес операцию по поводу рака легкого, а через пару лет болезнь вернулась. Он чувствовал, что не все в жизни сделал, что мог бы. Перед смертью сказал жене Елене Санаевой: «Я не боюсь умирать… У тебя не будет времени горевать. Тебе придется доделывать то, что я не успел».

Илья Олейников, 65 лет

В июле 2012 года у Олейникова был обнаружен рак лёгкого, актёр прошёл курс химиотерапии. В конце октября он был госпитализирован со съёмочной площадки в больницу с диагнозом воспаление лёгких. Спустя некоторое время был введён в состояние искусственного сна, чтобы организм справлялся с септическим шоком, приобретённым после химиотерапии, и подключён к аппарату искусственной вентиляции лёгких. Ситуацию осложняли серьёзные проблемы с сердцем, а также то, что актёр много курил.
Не приходя в сознание, умер 11 ноября 2012 года на 66-м году жизни.