Феноменологический подход. Феноменологическая психотерапия: основные идеи, концепции, методы

phenomenology) Изучение опыта. Феноменологические исследования

а) ограничиваются пределами опыта, рассматриваемого в границах сознания, не учитывая, что он является следствием лежащих в его основе процесса, не объясняя этот опыт как проявление ноуменов, сущностей, принципов и т.д., о которых сознание не осведомлено;

б) формулируют свои данные с точки зрения СУБЪЕКТА.

Психотерапевты и философы, придерживающиеся феноменологической точки зрения, обычно отвергают идею БЕССОЗНАТЕЛЬНОГО и те разделы психоаналитической теории, в частности, МЕТАПСИХОЛОГИЮ, которые сформулированы так, будто субъект можно наблюдать извне, когда наблюдатель не идентифицируется с субъектом (см. ИДЕНТИФИКАЦИЯ).См. также ЭКЗИСТЕНЦИАЛИЗМ, ЭССЕНЦИАЛИЗМ, ОНТОЛОГИЯ, ПЕРСОНОЛОГИЯ.

Феноменология

Phenomenology). Подход в персонологии, подчеркивающий важность понимания субъективных переживаний человека, его чувств и личных концепций, а также его личной точки зрения на мир и себя.

Феноменология

Психологический подход, основная предпосылка которого заключается в том, что субъективное и непосредственное восприятие события является важным фактором поведения человека. Нам бывает трудно понять, почему кому-то хочется пересечь Атлантику или просидеть три дня на верхушке дерева, - просто потому, что мы не способны к восприятию мира из их перспективы. Лишь взглянув на окружающее глазами другого человека, мы можем понять, почему он поступает так, а не иначе.

Феноменология

Словообразование. Происходит от греч. phainomenon - являющееся + logos - учение.

Специфика. Описывает формы психологической структуры без ее разрушения и без экспериментального анализа. Мир существует в форме индивидуального знания. Здесь находит соединение экзистенциальная психология, с одной стороны, и гештальтпсихология, с другой. В диагностике личности этот подход реализуется прежде всего при использовании проективных методик, в которых должно быть зафиксировано индивидуальное своеобразие видения мира.

ФЕНОМЕНОЛОГИЯ

В самых простых понятиях – философская доктрина, согласно которой научное исследование непосредственного опыта является основой психологии. В концепции, разработанной Эдмундом Гуссерлем, основное значение придается событиям, проявлениям, случаям и т.д., как они переживаются человеком, почти безотносительно к внешней, физической действительности и так называемым научным предубеждениям естественных наук. Обратите внимание, что здесь нет попытки отрицать объективную реальность событий; скорее, основной проблемой феноменологического анализа является задача избегать сосредоточения на самих физических событиях и вместо этого заниматься тем, как они воспринимаются и переживаются. Реальный смысл для феноменологистов представляет исследование отношений индивида с событиями реального мира и его реакций на эти события. Ср. с феноменализмом (1).

Феноменология

философское направление, основанное Э. Гуссерлем и настаивающее на необходимости исследовать явления такими, какими они представлены в сознании. В своей практике гештальт-терапия использует феноменологический метод исследования. Это означает следующее: 1) Гештальт-терапевт относится с уважением к личному субъективному опыту индивида, не навязывает своего видения, а исследует переживания клиента такими, какими они представлены в личностном субъективном поле последнего. 2) Гештальт-терапевт старается отбросить свои предвзятые установки и просто наблюдать, и описывать феномены поведения, которые появляются на границе контакта 3) Гештальт-терапевт чувствителен к переживаниям, которые возникают в его собственном субъективном поле во время контакта с клиентом. Терапевт может делать умозаключения по поводу того, что происходит с клиентом, только после того как исследованы все наблюдаемые феномены. Дж. Энрайт пишет по этому поводу: «Если у меня есть гипотеза, хорошо бы, чтобы ее не было. ...Я слежу за концентрацией энергии, за тем, что кажется ее фокусами, и привлекаю к ним внимание. ...Если я следую гипотезе, я не иду за тем, что значимо для вас» [Энрайт (34), с. 28]. Ф. Перлз так говорит о значимости наблюдения феноменов контакта между терапевтом и клиентом: «Проницательный терапевт может найти уйму материала прямо у себя под носом; нужно только смотреть. К сожалению, это не легко; чтобы смотреть и видеть, терапевт должен быть совершенно «пустым» и непредвзятым. Поскольку контакт всегда происходит на поверхности, именно поверхность терапевту следует видеть. Но пусть это не вводит вас в заблуждение; поверхность более обширна и более значима, чем полагает ортодоксальный терапевт. Во-первых, большую ее часть мешают видеть предубеждения и предвзятость. Во-вторых, ортодоксальный терапевт многое принимает за само собой разумеющееся и презрительно называет «очевидным». Именно в этом состоит самая большая ошибка. Пока мы принимаем что-то за само собой разумеющееся и пропускаем как очевидное, у нас нет ни малейшего намерения менять что-то, и мы не имеем средств для этого» [Перлз (17), с. 96-97]. Гештальт-терапевт не только наблюдает за феноменами, которые возникают на контактной границе (см. граница контакта), но может сообщать о них клиенту (о фактах поведения, которые он заметил, о своих личных субъективных переживаниях), т. е. включать свою феноменологию в феноменологию клиента. «Польза от переживаний самого терапевта превосходит любые эффекты терапевтической интервенции. Когда терапевт прислушивается к себе, он не только оживляет для пациента что-то уже существующее, но и вызывает новые впечатления, которые исходят как от него самого, так и от пациента» [Польстер, Польстер (22), с. 27]. Литература:

Феноменология

от греч. phainomenon - являющееся и logos - учение),

1) философская дисциплина, по-разному трактуемая в истории философии: как наука, выполняющая функцию критики чувственного познания (И. Г. Ламберт, И. Кант), как учение о становлении философии, историческом исследовании форм сознания ("Феноменология духа" Гегеля), как часть психологии, описывающая психические феномены (Ф. Брентано, А. Мейнонг);

2) идеалистическое философское направление, принципы которого в нач. XX в. сформулировал Э. Гуссерль; задача феноменологии - обнаружение изначального опыта сознания путем феноменологической редукции, состоящей в исключении каких-либо утверждений о бытии и достижении последнего неразложимого единства сознания интенциональности (т.е. направленности на предмет). Феноменология явилась одним из истоков экзистенциализма и других течений современной философии.

За последние 20-30 лет в психологии на волне критики «естественнонаучного разума» все большую популярность стали приобретать качественные исследования, представляемые их сторонниками как реформаторское движение и альтернатива традиционным позитивистским исследованиям.

Обычно качественные исследования определяют через противопоставление их количественным исследованиям. Причем дихотомия качественного/количественного может иметь как методический (в соответствии с используемыми в исследованиях методами), так и методологический смысл. В последнем случае качественные и количественные исследования понимаются как своеобразные исследовательские традиции, «мировоззрения» или даже «культуры», которые основаны на различных допущениях о природе объекта исследования, отношениях между исследователем и исследуемым и о характере исследования, и именно специфика этих допущений и определяет, что в качественных исследованиях предпочтение отдается качественным, а в количественных - количественным методам, хотя возможны и варианты их различных соединений.

В отличие от ориентированных на естественнонаучное познание и идею «единой науки» количественных исследований, качественные исследования в целом базируются на философской традиции обоснования специфики гуманитарных наук . Если позитивистская количественная методология принимает позицию эмпирического реализма, т. е. допускает возможность непосредственных отношений между миром и познанием, то качественные исследования интерпретативны (если понимать интерпретацию в широком смысле, о чем будет сказано ниже), иными словами, в них отрицается возможность постижения объектов, событий и действий вне практик репрезентации. Можно сказать, что этот пункт принимают все качественные подходы: на наш взгляд, даже наиболее фундаменталистское классическое феноменологическое исследование, в ряде вопросов оппонирующее собственно интерпретативным герменевтическим и дискурсивным (социоконструкционистским) подходам, сегодня не может мыслиться вне рефлексии над языковой опосредованностью переживания и его описания.

Традиционные критерии оценки эмпирической работы, принятые в количественных исследованиях, - валидность, надежность, репрезентативность, - оказываются не совсем подходящими для оценки «качества» качественных исследований, по крайней мере они нуждаются в переосмыслении. Будучи интерпретативным предприятием, качественные исследования не претендуют на то, чтобы нивелировать зазор между объектами и их репрезентациями, - вместо этого качественная исследовательская методология работает «с» этим зазором и «внутри» него. Однако формы такой работы, как и способы контроля ее качества, значительно отличаются в зависимости от концептуального подхода, на который ориентировано исследование, что мы и постараемся показать далее на примере феноменологического и герменевтического подходов.

Качественные исследования - это в целом гуманистическая и критическая исследовательская практика, сторонники которой культивируют особый этос . Если количественные исследования базируются на идеях контроля над объективными процессами, повторяемости и предсказания, т. е. на этосе манипуляции и инструментальности, то для качественных исследований важна сама практика понимания, основанная на идеях взаимности, диалога и соавторства. Кроме того, история развития качественных исследований в психологии связана с эмансипаторным интересом: качественные исследования нередко направлены на поддержку социальных изменений.

Наконец, качественные исследования отличаются своеобразием самого исследовательского процесса. По сравнению с количественными (как правило, гипотетико-дедуктивными) исследованиями, качественным исследованиям свойственны гораздо более открытый характер и индуктивная логика исследования, что выражается в особенностях определения рабочих понятий, характере и стратегиях формирования выборки (как правило, целевой , а не случайной (см., к примеру, ), формулировании гипотез (в качественных исследованиях они зачастую носят характер лишь очень общей направленности исследовательского поиска либо не формулируются вообще) и т. п. В качественных исследованиях нет такого четкого разграничения этапов исследования, как это принято в количественных исследованиях; напротив, для них характерна «связанность» друг с другом этапов исследования и циклический характер анализа, когда исследователь одновременно собирает данные и анализирует их, чтобы вновь обращаться к данным и т. д., пока не наступит так называемая точка насыщения - относительная полнота и исчерпанность индуктивно выводимых описаний и теорий .

Дав общую характеристику качественных исследований как некого «единства в многообразии», мы тем самым присоединились к весьма характерной для методологии качественных исследований традиции рассматривать данный тип исследовательской практики обобщенно - с точки зрения некоторого «семейного сходства», т. е. общих черт, которые несут в себе различные качественные подходы. В целом обобщенный взгляд на качественные исследования важен потому, что он дает возможность наиболее явственно определить методологическую перспективу, альтернативную традиционному для эмпирической психологии позитивизму. Кроме того, обобщенный взгляд на качественные исследования как некое целое позволяет подчеркнуть гибкость используемых в них технических процедур (к примеру, способов анализа и интерпретации полученных текстовых данных), тем самым содействуя преодолению довольно прочно укоренившегося в психологии (благодаря все тому же позитивизму) методического редукционизма (позиции «метод ради метода») и фокусируя внимание исследователя на необходимости подчинения метода исследовательскому вопросу.

Вместе с тем обобщенный взгляд на качественные исследования подчас становится причиной «методической невнятности», за которую нередко критикуют их сторонников. Вряд ли можно отрицать, что качество любого исследования во многом зависит от того, насколько систематично и последовательно реализуется избранный методологический подход. Качественные исследования могут выполняться с опорой на весьма отличные друг от друга концептуальные подходы к пониманию того, каким должно быть исследование. Одно из наиболее значимых отличий подходов задается отношением к интерпретации. Мы позволили себе сделать акцент на интерпретативной природе качественных исследований, однако это утверждение требует серьезного пояснения, поскольку существуют такие подходы в качественных исследованиях (прежде всего речь идет о феноменологическом подходе), которые позиционируются их сторонниками как описательные и тем самым противопоставляются подходам, основанным собственно на интерпретации. В настоящей статье мы предполагаем дать сравнение феноменологического подхода с интерпретативными подходами (главным образом герменевтическим подходом или, по-другому, подходом герменевтической феноменологии ). Мы намереваемся показать, что при указанном выше «фамильном» сходстве данные подходы имеют, тем не менее, отличные друг от друга философские основания, несколько по-разному отвечают на вопрос о природе изучаемого объекта и формах его познания, чем и обусловлены, в конечном счете, различия в применяемых в рамках данных подходов техниках анализа и способах контроля качества исследования. На наш взгляд, действительно есть смысл в том, чтобы разделять описание и собственно интерпретацию , однако это разделение носит лишь процедурно-методический характер. Необходимо различать интерпретацию в узком смысле (как конкретный метод, отличный от метода описания) и интерпретацию в широком смысле (как общий философско-методологический принцип познания).

Следует заметить, что, рефлексируя над разделением подходов внутри качественной исследовательской методологии, мы отнюдь не солидаризируемся с позицией методического редукционизма. Можно согласиться с такими авторами, как И. Холлоуэй и Л. Тодрес , что необходима позиция, уделяющая достаточное внимание как свойственной качественным исследованиям методической гибкости, так и последовательности и связности методологического подхода, при которой методические процедуры когерентны философским основаниям подхода. Поэтому, описав различия в исследовательских стилях феноменологического и герменевтического подходов, мы попытаемся показать также и те моменты в исследовательских процедурах, которые вполне можно гибко сочетать друг с другом, например, в качестве различных модусов понимания (как, впрочем, покажем и те особенности подходов, которые, по нашему мнению, сочетать нельзя).

Феноменологический подход. Феноменологический подход в качественных исследованиях базируется на философских идеях Э. Гуссерля. Напомним, что Гуссерль предложил способ достоверного познания психического в его собственных координатах - науку о «чисто психическом как таковом» . Собственно, этот интерес к «чисто психическому» вместе с методологическими ориентирами его достоверного познания и стал отправным пунктом продумывания идей Гуссерля в плоскости разработки феноменологического подхода как качественной исследовательской методологии стратегии . В области качественных исследований под феноменологией стали понимать «изучение структуры (и ее вариаций) сознания, которому явлены любая вещь, событие или человек» (А. Джорджи, цит. по: ). Феноменология концентрируется на описании проживаемого опыта, описании таких феноменов, как опыт «обучения игре в шахматы», опыт «становления матерью», чувство, что «тебя понимают», и т. п. Заметим, что для сторонников феноменологического подхода очень важно выявить сущностную структуру переживания или опыта, т. е. артикулировать те инвариантные темы, которые появляются в переживании от ситуации к ситуации и от одной личности к другой.

Для исследования психического в его собственной сущности Гуссерль предложил феноменологический метод - своеобразный тип опыта, ядро которого составляет так называемая феноменологическая редукция , т. е. попытки «вынести за скобки» (другая используемая метафора - «заключить в скобки») все, что несет с собой естественная установка - любые обыденные и научные знания о феномене, - для того чтобы успешно войти в контакт с сущностями. Исследователь, практикующий феноменологическую редукцию, временно отказывается от любых суждений относительно опыта (Гуссерль использовал греческое слово эпохе, означающее воздержание от предпосылаемых мнений), «выносит за скобки» свои предварительные представления о феноменах, чтобы достичь их ясного видения.

Когда сторонники феноменологического подхода настаивают на описательном характере их исследований, они имеют в виду, что исследователь-феноменолог работает лишь на уровне очевидных смыслов, на уровне самопонимания исследуемых и вычитывает из текста лишь то, что сказано прямо. Как видим, описательный характер феноменологического исследования непосредственно вытекает из эпистемологических представлений феноменологии о возможности и необходимости достижения состояния относительно «чистого» сознания, не замутненного набором предпосылаемых опыту суждений. Процедурно это достигается не только за счет рефлексивных действий исследователя, но и благодаря применению особых способов анализа данных.

Наиболее часто в феноменологических исследованиях используется техника последовательной конденсации смысла (описание варианта данной техники см., к примеру, в: ), для осуществления которой нередко привлекаются эксперты. В описание конденсированного смысла исследователь включает только те мнения экспертов, которые получили интерсубъективное согласие. Само описание в целях валидизации может быть предложено респондентам, которые подтверждают его верность либо вносят в него поправки. После конденсации смыслов каждого значимого утверждения эти смыслы собираются в более крупные тематические кластеры, и здесь также можно привлекать экспертов. Собранные кластеры снова даются отдельным респондентам для валидизации и т. д. В конечном счете мы получаем описание структуры интересующего нас переживания. Как можно видеть, феноменологическая методология анализа данных представляет собой движение к смыслу через структурированный процесс, предполагающий постоянную опору на данные. Цель анализа - интегрированное описание переживания, не зависящее от теоретической, политической или какой-либо иной позиции исследователя.

Впрочем, нужно оговориться, что сегодня практикуются два типа феноменологических исследований - классическая , или интуитивная (classical or intuiting ) феноменология и новая , или эмпатическая (new or empathetic ) феноменология . До сих пор речь шла преимущественно о первом типе - классической феноменологии; именно ее цель - раскрыть инвариантную структуру того или иного переживания, иными словами, ответить на вопрос, что собой представляет тот или иной феномен («чувство, что тебя понимают», эстетическое переживание, опыт насилия или что-либо еще). Новая эмпатическая феноменология пытается ответить на другой вопрос, а именно: как те или иные люди переживают определенный опыт (понимания, восприятия прекрасного, насилия и т. п.) Если классическая феноменология, обращаясь к субъективному опыту, пытается через него найти путь к пониманию, что собой представляет тот или иной феномен, какова его сущность, то эмпатическая феноменология открыто и рефлексивно обращается к субъективным смыслам и значениям, которые вкладывают в свое переживание сами переживающие: что означает ухаживать за умирающими для самих медицинских сестер хосписа? что значит жить с больным сердцем для самих больных? и т. п. В социальном смысле подобные исследования имеют огромное значение, поскольку они демонстрируют разнообразие жизненных миров людей и позволяют «схватывать» опыт тех, чей взгляд в силу тех или иных социальных причин отличается от взгляда представителей доминирующих в данной области групп. Эмпатическая феноменология, как можно видеть, исходит из идеи социальной неоднородности человеческого сознания и сама вносит свой вклад в развитие подобных представлений. Тем самым эмпатическая феноменология близко примыкает к критическому модусу качественных исследований, хотя при этом и не использует свойственные самим критическим исследованиям «вскрывающие» интерпретативные техники. Наконец, следует сказать, что в отличие от интуитивной феноменологии, базирующейся на философских идеях Э. Гуссерля, эмпатическая феноменология многое берет из герменевтической традиции, соответственно на шкале, полюсами которой являются описание, с одной стороны, и интерпретация, с другой, она окажется хотя и на полюсе описания, но будет несколько сдвинута в сторону интерпретации.

Интерпретативные подходы: традиционная и «глубинная» герменевтика. Данное направление качественных исследований основано на идеях философской герменевтики (В. Дильтей, М. Хайдеггер, Х.Г. Гадамер и др.) Как и феноменология, герменевтика заинтересована в раскрытии смыслов. Однако «схватывание» смыслов в герменевтике имеет иную природу: понимание смысла здесь никогда не является простым воспроизведением понимаемого в его изначальной самобытности, но всегда совершается в процессе толкования .

Одной из самых важных идей философской герменевтики является идея герменевтического круга как неотъемлемого условия понимания . В контексте работ М. Хайдеггера и Х.Г. Гадамера герменевтический круг нужно понимать не только в методологическом (как непрерывное движение познания между целым и частями текста), но и в онтологическом смысле. Как пишет М. Хайдеггер, «всякое толкование, призванное доставить понятность, должно уже иметь толкуемое понятым» . Иными словами, понимание смысла всегда предполагает жизненное отношение интерпретатора к тексту, его предварительную связь с тем, что сообщается в тексте. Эту герменевтическую предпосылку называют пред-пониманием, поскольку она не достигается в процессе понимания, но предполагается уже заранее данной. Мы входим в исследование с собственными пред-мнениями и пред-суждениями. И самоуничтожение исследователя (в смысле полного очищения его сознания от любых форм пред-суждений) не только недостижимо, но и повлекло бы за собой устранение самой возможности понимания. Другое дело, что в процессе понимания исследователь всегда должен быть готов поставить собственные пред-суждения под вопрос, принимая во внимание то, что говорит другой человек (или текст).

Основываясь на этой философской платформе, герменевтический подход как качественная исследовательская методология прямо позиционируется его сторонниками как интерпретативное предприятие: смыслы всегда рождаются в процессе взаимодействия читателя и текста, и как бы ни был исследователь близок к тексту, обращающемуся к нему в своей «истине», процесс понимания всегда будет напоминать перевод с одного языка на другой, что неизбежно включает в себя переосвещение смысла, осознание интерпретатором своей отделенности от текста и поиск компромисса.

Как и в случае феноменологии, сторонники герменевтического подхода огромное значение придают рефлексии исследователя. Однако в соответствии с общей герменевтической позицией пред-суждения исследователя не откладываются в сторону, но полагаются существенной частью интерпретативного процесса, а потому «вводятся в игру» и «ставятся на карту» - так, что их всегда можно изменить в свете данных опыта. Исследователь пытается, по возможности, эксплицировать свою позицию и отследить, как она связана с изучаемой проблемой. И потому конечный отчет в интерпретативных исследованиях, как правило, включает в себя описание личной позиции исследователя и философско-теоретических оснований, в рамках которых проводилось исследование .

Методология герменевтического анализа данных гораздо менее определенная, чем в случае феноменологических исследований. Т. Кох, например, пишет, что «герменевтика приглашает участников в постоянно свершающийся разговор, но не дает окончательной методологии. Понимание достигается благодаря слиянию горизонтов, которое есть не что иное как диалектическое движение между пред-пониманием исследовательского процесса, интерпретативным каркасом и источниками информации» . Д. Аллен тоже подчеркивает, что не может быть конечного набора процедур, структурирующих интерпретативный процесс, поскольку интерпретация рождается из пред-понимания и диалектического движения между целым и частями текста. Интерпретативный процесс продолжается до тех пор, пока не будет достигнут ощутимый смысл интерпретируемого, отвечающий на исследовательским вопрос, согласующийся с теоретической и ценностной позицией исследователя и, безусловно, подтверждаемый данными. Каким образом возникла именно эта интерпретация - ключевой вопрос, ответ на который интерпретатор должен представить читателю, чтобы последний мог оценить достоинства и недостатки интерпретации .

Еще раз подчеркнем, что в отличие от описательного феноменологического исследования, фокусирующегося на очевидных смыслах сказанного или написанного, в интерпретативном герменевтическом исследовании текст помещается в более широкий контекст (в том числе теоретический), благодаря чему высвечиваются такие его смыслы, которые не даны в тексте с очевидностью. И если феноменологическое исследование тяготеет к однозначности описания, то герменевтический подход предполагает гораздо большую свободу интерпретации. Однако теперь мы должны заметить, что как бы мы ни старались в случае феноменологической конденсации смысла работать лишь на уровне очевидных значений языковых выражений, получаемые нами смысловые единицы тоже будут результатом интерпретации, предполагающей «переосвещение» изначально сказанного и его перевод с одного языка на другой. Вообще провести границу между описанием и интерпретацией невозможно: с философской точки зрения, любое повторение сказанного - уже интерпретация, при которой сказанное попадает в новый контекст и обретает иной голос с присущими лишь ему интонационными оттенками (в этом смысле вполне оправдано называние всех качественных исследований, включая описательные феноменологические, интерпретативными, как мы это делали в начале данной статьи). Вместе с тем, несмотря на философскую неопределенность границы между сообщением прямо сказанного в тексте и собственно интерпретацией, на практике мы действительно способны отличать одно от другого: в одном случае мы вычленяем в тексте структуры и отношения, которые можно увидеть сразу, так сказать, «с первого взгляда», во втором случае мы как будто дистанцируемся от текста и, занимая определенную теоретическую позицию (например, позицию, предлагаемую одной из «глубинных герменевтик» - психоанализом, аналитической психологией, экзистенциальным психоанализом), восстанавливаем концептуальный контекст сказанного.

Это различие описательной и герменевтической (интерпретативной) феноменологии можно проиллюстрировать двумя конкретными исследованиями, выполненными, казалось бы, в очень сходной методической манере. Одна из них, работа Ч. А. Уинтерс, посвящена особенностям жизненного мира пациентов, страдающих хроническим заболеванием сердца , другая же, работа Г. Шёфер, представляет собой исследование женского опыта романтической любви . Оба исследования построены на основе метода интервью с последующим применением тематического анализа полученных данных. Однако в первом - собственно феноменологическом - исследовании автор описывает наиболее значимые темы (переживания неопределенности, изменения и некоторые другие) так, как их понимают сами респонденты, она лишь обобщает прямо транслируемые ими смыслы. Во втором исследовании описание тем (центральных тенденций) и их вариаций (например, темы амбивалентности любви) сопровождается достаточно подробным определением перспективы видения, которой придерживается исследователь, и обсуждением этих тем в определенном теоретическом и ценностном (в данном случае феминистском) контексте. Как интерпретативное построение, текст Г. Шёфер открывает такие смыслы женского переживания романтической любви, которые непосредственно нельзя обнаружить в словах респондентов, но с которыми вполне можно согласиться, заняв предлагаемую автором позицию.

Характеристика интерпретативных подходов останется неполной, если мы не коснемся идеи «глубинной герменевтики » и не покажем ее отличия от классической герменевтики . Как можно видеть из нашего предыдущего изложения, классическая герменевтика, раскрывая условия понимания, исходит из предположения, что нечто (текст) обращается к нам в своей истине . В герменевтике понять текст - значит усилить сказанное им, фокусируясь на заключенных в нем смыслах. Герменевтика предполагает наличие смысловых пробелов в тексте, которые она пытается понять посредством реконструкционной гипотезы о смысле целого. Как уже говорилось, герменевтическая интерпретация сродни переводу с одного языка на другой, когда переводчику приходится предпринимать усилие выражения сказанного в тексте на своем языке. Интерпретатор, как и переводчик, оказывается причастен смыслу сказанного. Одни и те же выражения в зависимости от контекста приобретают разное значение, и интерпретатор собирает из этих выражений связное символическое целое. Традиционная герменевтика, если можно так выразиться, работает «по горизонтали»: она пытается реконструировать связность сообщаемого, не подразумевая выхода в «вертикаль» - дискурс бессознательного.

Однако в психологии зарекомендовала себя и иная традиция интерпретации, инициированная психоанализом. Традиция эта базируется на идее, что в тексте всегда есть такие смысловые разрывы, которые недоступны основанному на языковом пред-понимании традиционному герменевтическому прочтению: разрывы смысла обусловлены бессознательной работой шифровки, так что смысл сказанного оказывается скрыт не только от того, кто слушает, но и от того, кто говорит. Можно по-разному понимать природу бессознательного. Например, можно, ориентируясь на критическое понимание с позиций здравого смысла, полагать, что смысловые искажения обусловлены бессознательными стратегиями самообмана, и соответственно прочитывать сообщения в контексте достаточно широкого повседневного знания человеческой психологии. Можно ориентироваться и на определенные теоретические традиции психологии - психоанализ, экзистенциальную психологию, когнитивные теории и т. д., - и интерпретировать смысловые разрывы в свете тех или иных теоретических представлений о природе и содержании бессознательного. Но в любом случае мы будем полагать, что в сообщении есть нечто такое, что «прячется», скрывается за обычными символическими значениями, одновременно открываясь в них. Усмотреть это «нечто» и уже с его учетом реконструировать символический смысл сообщаемого - задача интерпретатора. В философском смысле такое обращение к «вертикали», предполагающее учет бессознательного и постижение происходящего из того, что сокрыто, нередко относят к «глубинной герменевтике». Можно сказать, что именно идея «глубинно-герменевтического» метода является одним из важнейших философских оснований психологических интерпретаций (ср. размышления о психоанализе как «глубинной герменевтике» ).

Феноменологический и интерпретативный модусы понимания. В одной из работ С. Квале говорит о двух модусах понимания - феноменологическом и герменевтическом - не в смысле целостных методологических подходов , как мы это делали до сих пор, а в смысле локальных установок исследователя , которые последний может сочетать в рамках одного исследования. Феноменологический модус понимания заключается в том, что исследователь пытается «ухватить» смыслы на уровне самопонимания исследуемого. В герменевтическом модусе исследователь не останавливается на том, как сам респондент понимает смысл своего высказывания, но предполагает, что высказывание всегда говорит нечто большее, чем подразумевает говорящий. В герменевтическом модусе понимания высказывание обогащается смыслами, привносимыми в него интерпретатором.

В целом принимая идею Квале о двух разных модусах понимания как локальных установках исследователя, мы бы предложили говорить о феноменологическом и интерпретативном модусах, последний, в свою очередь, подразделяется на собственно герменевтический и глубинно-герменевтический варианты. В своих представлениях об исследовательском интервью Квале в основном следует феноменологической исследовательской традиции (хотя при этом он и выделяет такой тип прочтения, как симптоматическая интерпретация , близкая идеям глубинной герменевтики). Работа с содержанием у Квале, как правило, не подразумевает «вертикали» бессознательного: текст, как это принято в эмпатической и герменевтической феноменологии, обращается к нам в своей истине, услышать которую и призван интерпретатор посредством феноменологического и герменевтического модусов понимания (мы сейчас намеренно обходим стороной социо-конструкционистские воззрения С. Квале, поскольку их раскрытие неактуально для прояснения темы, выделенной в названии этой части статьи). Наше предложение говорить об интерпретативном модусе понимания взамен герменевтического связано с попыткой учесть глубинно-герменевтическую традицию, основанную на идее бессознательного, которая, будучи также интерпретативной, тем не менее, значительно отличается от традиционной герменевтики.

На наш взгляд, выделение двух модусов понимания актуально именно для интерпретативных исследований. В ряде исследований такого рода уместно начинать анализ с техник, традиционно применяемых в феноменологическом подходе (конденсации смысла и выделения тем): на первом этапе анализа данных исследователь представляет сжатое изложение наиболее очевидных смыслов, ориентируясь на самопонимание говорящего, и лишь затем приступает к концептуальной интерпретации текста. Можно думать, что такой тип анализа будет содействовать большей эмпирической обоснованности интерпретаций и контролю произвольности интерпретативных конструкций.

Схема интерпретативного анализа может быть примерно следующей:

смысловые единицы → конденсированный смысл → темы → интерпретация исследователя (на основании исследовательских вопросов и определения теоретической перспективы.

Качество описаний и интерпретаций. Контроль качества - важнейшая часть любого исследования. В методологии количественных исследований критерии качества и процедуры его контроля представлены достаточно подробно. Однако ввиду того, что качественные исследования значительно отличаются от количественных в своих философских и методологических основаниях, их сторонники полагают, что каноны «хорошей науки» в качественных подходах должны быть переосмыслены таким образом, чтобы соответствовать реальности качественного исследования и сложности постигаемых с его помощью феноменов.

По сути, мы можем говорить о двух перспективах разработки концепции «качества» качественных исследований. Одна из них исходит из предположения, что в процесс исследования должны быть встроены внешние процедуры проверки выдвигаемых исследователем пропозиций. В качестве подобных процедур может выступить описанная нами в разделе, посвященном феноменологическому исследованию, техника проверок, которую осуществляют сами респонденты - участники исследования, а также техники триангуляции (использование различных источников и методов сбора данных), коллегиальной проверки (оценка результатов другими исследователями), партнерского дебрифинга (своеобразный анализ пред-установок исследователя в отношении исследования, который проводит отстраненный от исследования коллега) и некоторые другие. С использованием всех подобных техник связаны определенные проблемы. К примеру, согласие или несогласие респондентов с результатами исследования далеко не всегда отражает качество проведенного исследователем анализа, поскольку описания, даваемые исследователем, гораздо более высокого уровня абстракции по сравнению с тем, о чем непосредственно говорили респонденты, а потому могут быть для последних неузнаваемы. Точно так же вряд ли можно ожидать однозначности согласия с результатами от коллег, поскольку их видение обусловлено иной системой пред-установок, иной социальной и личностной позицией. И так далее, Описанный контроль качества посредством процедур внешней проверки неплохо согласуется с эпистемологическими допущениями классической феноменологии, а потому часто применяется именно в такого рода исследованиях.

Другая перспектива оценки качества исследования в большей мере ориентирована на рефлексию интерпретативного модуса качественных исследований. Согласно сторонникам этого взгляда , контроль качества - это процесс «переговоров» исследователей с читателями, в котором первые берут на себя ответственность дать последним как можно более полную информацию, касающуюся данных, процесса исследования и перспективы исследователя, с тем чтобы читатели сами могли оценить, насколько качественно проведена интерпретация. С позиции герменевтического подхода, как мы видели, знание всегда есть результат взаимодействия познающего и познаваемого, интерпретация имеет характер герменевтического круга - перспектива и предпонимание исследователя изначально направляют интерпретацию феномена, которая всегда открыта изменениям по мере того, как изменяется в процессе взаимодействия с феноменом изначальное предпонимание исследователя. Как справедливо замечает С. Фиш , интерпретатор, читая текст, не вычитывает некий истинный смысл текста, но истолковывает этот смысл, основываясь на искусстве вопрошания . Однако представление о том, что нет «уже готового» смысла, отнюдь не означает, что мы неизбежно придем к культивированию произвольности и субъективизма, поскольку сами пути создания смысла ограничены теми институтами и сообществами, частью которых интерпретатор является. Как пишет С. Фиш, «смыслы не объективны и не субъективны, по крайней мере, в том значении, которое придают этим терминам сторонники традиционной системы представлений: они не могут быть объективными, поскольку всегда являются продуктом той или иной точки зрения… и они не могут быть субъективными, поскольку точка зрения всегда имеет социальную или институциональную природу» . Если смысл текста в самом деле есть функция интерпретативного сообщества, то достижение интерпретативного согласия внутри этого сообщества и может выступать конечной целью интерпретатора: исследователь, проводящий интерпретативное исследование, подробно эксплицирует процедуру исследования и свою позицию в отношении данных, и если члены интерпретативного сообщества, приняв перспективу исследователя, смогут согласиться с его интерпретацией, то она обретает статус «валидной» или «истинной» - по крайней мере, до тех пор, пока не будет предложена лучшая, с точки зрения этого сообщества, интерпретация.

Безусловно, описанная форма контроля качества исследования, при которой речь не идет о достижении некого абсолютного знания, но лишь о смелости исследователя «выложить карты на стол» и отдать свое «творение» на суд сообщества, весьма позитивна, поскольку в ней подчеркивается диалогический характер непрерывного производства знания в процессе взаимодействия между людьми и достижения согласия. На наш взгляд, однако, подобная перспектива оценки качества исследования также по-своему проблематична. Действительно, вряд ли верно думать, что качественные данные предоставляют столь уж большие возможности для их произвольной трактовки. Язык, хоть и содержит в себе известную долю свободы понимания и интерпретации (в противном случае гуманитарные науки вообще потеряли бы смысл), всетаки очерчивает достаточно жесткие границы того, куда и как может двигаться интерпретатор. Кроме того, у исследователя всегда есть доступ к смысловым контекстам, в пределах которых он понимает и описывает полученные данные. Интерсубъективность заложена в самих структурах обыденного языка и связана с общностью жизненного мира, который мы делим друг с другом. Вместе с тем правдой остается и то, что чем ближе мы продвигаемся в сторону интерпретативного модуса анализа, тем менее достижимыми становятся интерсубъективно-универсальные высказывания. Тонкость нашего понимания на деле зависит от того, насколько близок понимаемый типу личности, к которому принадлежим мы сами. Существует множество дискурсивных контекстов (не только теоретических, но социальных, политических, ценностных), с которыми исследователь может соотносить (порой бессознательно) свою позицию. Интерпретативное сообщество никогда не бывает однородным, поэтому ориентация на достижение абсолютного консенсуса, пожалуй, выглядит несколько утопично. Кроме того, сообщество часто бывает весьма консервативным и всячески защищается от новизны…

На наш взгляд, для того чтобы можно было говорить о валидном исследовании, внешних процедур контроля качества, как и ориентации на согласие с сообществом, недостаточно. Необходимо разрабатывать внутренние механизмы самокоррекции, встроенные в исследовательский процесс, ответственность за который целиком лежит на самом исследователе. Некоторую ориентацию для понимания таких механизмов, по нашему мнению, дают С. Квале и П. Рикер. С. Квале пишет, что валидизировать - значит задавать вопросы, теоретизировать и проверять . П. Рикер же высказывает идею о полемико-аргументативном характере интерпретации: «Показать, что интерпретация более вероятна в свете того, что нам известно, не то же самое, что показать, что наш вывод истинен. В этом смысле валидизация не есть верификация. Валидизация - это аргументативная дисциплина, сравнимая с юридическими процедурами судебной интерпретации» . И далее: «Процессы валидизации имеют полемический характер... Все интерпретации в области литературной критики и социальных наук могут быть оспорены и вопрос «что может разбить утверждение» - общий для всех аргументативных ситуаций» . Обратим внимание на то, что «испытывание на прочность» интерпретативных конструкций, о котором говорит П. Рикер, очень близко позиции критического рационализма К. Поппера.

В заключение отметим, что интерпретация, при всей своей близости эмпирическому материалу, безусловно, должна иметь «концептуальный вкус». В противном случае описанная исследователем картина либо останется тривиальной, либо рискует быть похожа на случайную зарисовку отдельных эмпирических деталей. Однако для интерпретатора есть и другая опасность - проблема гипер-интерпретации: нередко сторонники интерпретативных типов исследования склонны давать замысловатые интерпретации там, где интерпретации такого уровня вообще не требуются. Проблема гипер-интерпретации остроумно обыгрывается в романе Умберто Эко «Маятник Фуко», герои которого выстраивают накрученные интерпретативные конструкции «тайных знаков», держа в руках, по-видимому, обыкновенный товарный чек. Конструируя такого рода «импрессионистические интерпретации» , исследователи бывают в гораздо большей мере эмоционально захвачены собственными теоретическими установками, чем следуют за эмпирическим материалом, который они, подобно героям упомянутого романа, преобразуют таким образом, что он легко вписывается в построенные ими интерпретативные схемы. Как говорит У. Эко, «фиги в корзине» нередко означают просто фиги в корзине. Сложные и затейливые интеллектуальные построения хороши тогда, когда мы имеем дело со столь же сложным и затейливым материалом. В других случаях, и сторонники феноменологического анализа здесь во многом правы, лучше держаться очевидного. У. Эко полагает, что адекватность интерпретации определяется степенью ее программируемости текстом. Нам представляется, что необходимо ввести понятие масштаба интерпретации как соответствия уровня концептуализаций исследователя характеру и содержанию фактического материала.

Феноменологический метод принято относить сегодня к группе качественных методов исследования, разработка которых очень активно ведется в последние десятилетия в психологии. Вопрос о научном статусе этого метода и валидности данных, получаемых с его помощью, остается, по-прежнему, дискуссионным - как и общий вопрос о статусе и валидности качественных исследований в психологии (Giorgi , 1986; Квале , 2003; и др.). Тем не менее, к феноменологическому методу так или иначе обращаются сегодня представители самых различных направлений в психологии, не говоря уже о традиционном его использовании в гештальт-психологии, экзистенциальной, гуманистической и собственно феноменологической.

Существуют несколько вариантов этого метода, несущественно отличающихся друг от друга (van Kaam , 1969; Collaizzi , 1978; Giorgi, 1975), среди которых наиболее известным является вариант, предложенный А.Джорджи. В целом этот метод естественно представляет собой разновидность феноменологического метода, предложенного .

Целью феноменологически ориентированного исследования в психологии является получение ясных, точных и систематичных описаний тех или иных аспектов переживания человека (Polkinghorne , 1989, p. 44-45). Феноменологическое исследование ориентировано на раскрытие структуры того или иного переживания, связанного с некоторым предметом, ситуацией, событием или каким-то аспектом жизнедеятельности человека.

Среди специфических черт феноменологического исследования в психологии можно выделить: 1) его качественно-описательный характер; 2) ориентацию на переживание как предмет исследования; 3) использование рефлексивных данных; 4) отказ от любых теоретических допущений и выводов; 5) использование обыденного языка описания.

Остановимся на каждом из пунктов более подробно.

1. Качественно-описательный характер исследования. Феноменологическое исследование является, по своей сути, описательным. Оно включает в себя процедуру описания как центральный момент всего исследования. Собственно говоря, феноменологический подход выступает сегодня в качестве основной линии разработки описательного, дескриптивного подхода в психологии. Последний традиционно противопоставляется каузальному , или объяснительному подходу. Специфика описания как метода в том, что оно направлено на раскрытие структурных связей явления и, в отличие от объяснения, не предполагает установления каких-либо причинно-следственных связей. Кроме этого, описательный подход противопоставляется герменевтическому , или интерпретативному (Giorgi , 1992). Различие в данном случае состоит в том, что интерпретация предполагает выход за пределы непосредственно данного и очевидного, тогда как описание устанавливает только то, что дано с очевидностью и непосредственно переживается.
   Феноменологическое исследование является также качественным. В нем используются качественные данные, качественные описания - тексты и высказывания на естественном языке. С позиций качественного подхода богатство и глубина человеческого переживания тесно связана со структурами и смыслами естественного языка (Polkinghorne , 1989, p. 45). В феноменологическом исследовании используется естественный язык описания. В этом плане, феноменологический метод противопоставляется различным количественным , измерительным методам, количественному описанию (описанию посредством цифр, графиков, диаграмм и т. д.).
2. Ориентация на переживание как предмет исследования . Феноменологическое исследование отличается от других «описательных» и «качественных» исследований тем, что фокусируется на описании переживаний субъекта, а не открыто наблюдаемых действий или поведения (Polkinghorne , 1989, p. 44). Под переживанием в данном случае понимается некоторый интенсивный непосредственный опыт взаимодействия человека с миром. Это могут быть какие-либо привычные, повседневные или, напротив, редкие и уникальные переживания (например, переживания при измененном состоянии сознания и т. п.). Феноменологическое описание позволяет получить развернутое представление о структуре и инвариантных характеристиках переживания. Такое представление зачастую невозможно получить никак иначе - именно поэтому феноменологический метод часто используется в психологии как средство получения общего представления об изучаемом феномене.
3. Использование рефлексивных данных . В психологии и других гуманитарных науках мы имеем дело с таким объектом исследования (человек, личность), который можно не только описывать, но который может и сам описывать себя. Феноменологическое описание - это рефлексивное описание, основанное на словесном обозначении собственных переживаний. В качестве источника получения феноменологических данных в психологии используются: (а) самоотчеты испытуемых, (б) самоотчеты исследователя, а также (в) всевозможные литературные произведения, содержащие развернутые описания внутренней жизни человека (художественные, философские тексты, дневниковые и автобиографические записи, мифы и т. п.) (Polkinghorne , 1989).
4. Отказ от теоретических допущений и выводов . Это одно из основных требований, заключающееся в полном отказе от всякого рода предустановленных гипотез и допущений - как при самом описании, так и при дальнейшем анализе данных. Феноменологически исследовать нечто означает оставить без домыслов то, что не дано непосредственно и описать лишь то, что дано и представлено с очевидностью.
   Феноменологическое исследование предполагает помещение в состояние неопределенности всего того, что считается доказанным и безусловным относительно изучаемого феномена (Barrell et al., 1987, p. 449). Это касается даже самых незыблемых представлений исследователя - представлений об объективной реальности и возможном опыте человека, которые могут мешать, к примеру, в описании всевозможных форм психопатологии.
   Феноменологические описания являются максимально нетеоретичными и конкретными. Феноменологическая психология - это, прежде всего, борьба с неочевидностью и произвольностью наших теоретических построений. В этом плане, феноменологический метод призван помочь справиться с огромным количеством абстрактных теорий и всевозможных произвольных моделей, предлагаемых сегодня в психологии.
5. Использование обыденного языка . Любое описание всегда предполагает выбор и использование определенного языка описания. В феноменологических исследованиях отдается предпочтение обыденному языку, в силу того что он позволяет схватить иногда более тонкие различия и аспекты исследуемого феномена, нежели любой терминологический язык какой-либо теории. Чем шире класс имен, входящих в ту или иную систему описания - тем полнее и полноценнее представление объекта. Обыденный язык представляет собой максимально широкий класс имен и описательных понятий. Неопределенность, «текучесть» описательных понятий не считается в феноменологии недостатком, так как в сфере изучения сознания они попросту неизбежны или даже единственно правомерны ( , 1999, с. 154-155). Сознание феноменологически выступает как поток и непрерывная флуктуация, потому здесь не может быть речи о какой-либо понятийно-точной, терминологической фиксации (там же ).
   Кроме того, обыденный язык не отсылает нас к готовым теоретическим схемам интерпретации и противопоставлениям. В этом плане, он в наименьшей мере связывает нас с некоторой традицией объяснения и в наименьшей мере заслоняет нам исследуемый феномен.

Гуссерлем и его последователями были проведены поразительно тонкие и проницательные дескриптивные исследования восприятия, мышления, интуиции, воображения, суждения, символических репрезентаций, смысла, значения, ценности, субъективного времени и других феноменов, интересующих психологию .

Основной упрек Гуссерля в адрес психологии: исходные классы понятий, которыми психология оперирует (восприятие, фантазия, высказывание и т.д.) и которые задают смысл ее предметной области и ее теориям, берутся из обыденного опыта и остаются спутанными, многозначными и слишком грубыми для описания. Каждое из таких слов указывает на целое множество «горизонтов» явления, его составных частей и сторон, которые остаются нераз-личенными и неотрефлексированными.

Цель феноменологии заключалась как раз в интуитивном, непредубежденном, доскональном, дескриптивном, аналитическом установлении различий и в приведении к ясности феноменов сознательной жизни . Речь идет о дисциплине, которая стремится к более полной «инвентаризации сознания», определению типов переживаний как таковых.

М. Вертхаймер, К. Коффка, К. Дункер использовали идеи Гуссерля в своих исследованиях восприятия, продуктивного мышления, исследованиях по решению задач

Есть множество параллелей между концепцией «феноменального поля» К. Левина и феноменологической концепцией «жизненного мира» Гуссерля.

Феноменологический метод трактовался в гештальтпсихологии как один из ключевых методов психологического исследования, наряду с наблюдением, экспериментом и измерением.

Феноменология стала методологическим принципом экзистенциальной психологии и психиатрии позднего Л. Бинсвангера, Р. Мэя, Р. Лэйнга, А. Лэнгле, Э. Спинелли и др. - переориентация с анализа структур сознания на анализ различных способов бытия человека в мире ; беспредпосылочность, наивность и открытость новому опыту, интенциональность, поток, структура переживания и пр.

Среди первых, кто способствовал переориентации феноменологии с чисто исследовательских задач на задачи психологической практики, были Ф. Перлз и К. Роджерс , которые стали использовать феноменологические самоописания клиента в качестве способа работы с переживаниями и удержания необходимого эмоционального контакта в процессе терапии.

Положения феноменологической психологии

2) интерес к анализу смысла, способов видения и понимания человеком мира;

3) признание принципов беспредпосылочности и очевидности в качестве отправных пунктов эмпирических исследований и построения теории;

Принцип беспредпосылочности : отказ от убеждений и предпосылок, которые не были полностью исследованы, отказе от феноменологически непроясненных, непроверенных и непроверяемых предпосылок. М.К. Мамардашвили: «Мы не знаем мира субъекта помимо и через голову того, что о нем сообщает последний»

Принцип очевидности : по Гуссерлю - «принцип всех принципов». Согласно ему, все, что дано нам, нужно принимать и описывать таким, каким оно дает себя, и только в тех рамках, в каких оно дает себя. Это означает отказ говорить о явлении сверх того, что явлено, сверх того, что мы с очевидностью усматриваем в нем.

4) дескриптивный (т.е. описательный) подход к исследованию психологических явлений;

5) использование субъективных отчетов испытуемых как основного источника данных исследования;

6) использование методов качественного исследования (преимущественно интервью и анализа документации) и процедур анализа качественных данных.

Составные процедуры классического феноменологического метода:

1) феноменологическая редукция - предполагает приостановку (заключение в скобки, выведение из действия, нейтрализацию) всевозможных убеждений, мнений, научных знаний о феномене, включая представление о статусе его реальности, - с целью освободить его от всех трансфеноменальных составляющих и оставить для анализа лишь то, что дано в сознании несомненно и с очевидностью ;

2) феноменологическое интуирование - предполагает восприимчивое проникновение, концентрацию и интуитивное схватывание феномена с целью достижения максимальной ясности и отчетливости его видения. Гуссерль подчеркивал, что данная операция не имеет ничего общего с интуицией в мистическом смысле и представляет собой лишь особою форму обращенности и интеллектуальной проницательности к феноменам. Метафорически она может быть описана с помощью таких нестрогих инструкций, как: «раскрой свои глаза», «смотри и слушай» и т.п.

3) феноменологический анализ - это специальная процедура соотнесения различных сторон и компонентов феномена с целью установления его инвариантной смысловой структуры. Для этого используется техника «свободных воображаемых вариаций», которая заключается в воображаемой смене контекстов и перспектив рассмотрения феномена, подмене и исключении его различных составляющих, в результате чего выделяются наиболее значимые составляющие феномена (например, наличие плоской поверхности и опоры у стола и т.п.). Ориентацией на работу с некоторым исходным предметным содержанием, а не с отсылающими к нему понятиями и суждениями, феноменологический анализ отличается от различных форм анализа языка и логического анализа. Мы оперируем в данном случае не логическими определениями понятий и терминов, допуская или отвергая возможность той или иной структуры, компонентов, динамики, исходя из противоречивости/непротиворечивости этих определений, а соотносим воображаемые феномены и их компоненты. В таком понимании феноменологический анализ - не более эфемерная и субъективная процедура, чем традиционный логический анализ терминов, т.к. и в том, и другом случае имеет место работа исследователя по соотнесению некоторого мыслимого содержания, результаты которого в одинаковой мере могут быть удостоверены другими людьми.

4) феноменологическое описание - это процедура максимально полного и прозрачного обозначения, предикации и языкового выражения первичных данных опыта, усматриваемых в рефлексии.

Варианты феноменологического метода в психологии, психиатрии и психотерапии

2. Способ понимания и вживания в жизненный мир человека . Феноменология, с точки зрения Л. Бинсвангера, должна быть больше, чем просто «описательной психологией» или «описательной психиатрией». Феноменологические описания и анализ должны были стать составной частью более широкого метода - экзистенциального анализа (который предполагает исследование биографии, с опорой на интерпретативные психоаналитические методы - с целью понять мир больного). Схожим образом использовал феноменологию и Рональд Лэйнг, для которого идея понимания и уважения к миру клиента и общения с ним исходя из этого легла в основу разработки целого протестного направления - антипсихиатрии . Ролло Мэй считал задачей терапевта, применяющего в своей работе феноменологию, сделать свои собственные конструкты достаточно гибкими, чтобы быть способным слушать в терминах пациента и слышать на языке пациента.

3. Форма рефлексивных самоотчетов в эмпирических исследованиях . В рамках гештальт-психологии дескриптивный феноменологический метод стал использоваться в исследованиях познавательных процессов и рассматриваться в качестве одного из основных методов психологического исследования, наряду с «объективными методами» (наблюдением, экспериментом и измерением). Курт Коффка различал два класса понятий, которые используются в психологии: функциональные понятия, в которых мы как внешние наблюдатели описываем поведение наблюдаемого объекта, и описательные понятия, в которых наблюдаемый сам комментирует собственные переживания.

Так, наблюдая за процессом колки дров дровосеком и называя его состояние «утомлением» на основании наблюдаемого ослабевания его движений, мы используем функциональные понятия. Понятия же, в которых дровосек сам описывает свое состояние («чувствовал себя усталым», «стало трудно» и т.д.), - суть описательные понятия. В отличие от описания внешнего поведения, при описании переживаний лишь один человек - сам переживающий - может решить, правильно или неправильно применены понятия. Никто кроме дровосека не может сказать, легка или трудна ему работа.

Коффка полагал, что перевод качественных различий в количественные (служащий идеалом в естественных науках) применительно к переживаниям совершенно неприемлем . Он полагал, что переживания являются «чистым качеством» - и «количественное» в том смысле, в каком это понимают в естествознании, им совершенно не присуще. Именно поэтому понятие качество в психологии часто употребляется как синоним понятия переживание.

4. Метод психотерапевтической работы с переживанием :

- гештальт-терапия делает акцент на анализе явного, очевидного, доступного для наблюдения материала (в противовес скрытому, основанному на предположениях и убеждениях, принятому догматически содержанию) и на феноменологи ческих описаниях переживаний человека (а не на интерпретации их с позиции той или иной теории или здравого смысла). В противовес каузальному подходу 3. Фрейда, ориентированному на поиск скрытых причин поведения человека, Ф. Перлз настаивал на важности дескриптивного подхода, ориентированного на раскрытие способа протекания некоторого опыта (предпочтение вопросов «Как?» вопросам «Почему?»).

В клиент-центрированной терапии К. Роджерса терапевт стремится оставаться на дескриптивном уровне и воздерживаться от интерпретативных комментариев, возвращая мысли и чувства клиента и помогая ему самому прояснять собственные переживания.

Психотерапевтический «метод фокусирования» Ю. Джендлина обращает человека к его телесному чувству ситуации, ощущаемому смыслу волнующего события и помогает ему найти наиболее подходящий образ, слово или выражение, что обычно приводит к чувству облегчения у клиента.

Представители экзистенциальной терапии (Р. Мэй, Р. Лэйнг, Дж. Бюджентал, А. Лэнгле, Э. Спинелли и др.) также обращаются к феноменологическому методу в различной форме.

А. ван Каам (1958 г.) на основе клиент-центрированного подхода Роджерса и общих положений феноменологии провел исследование феномена «чувства понятости» (он просил студентов описать в мелких деталях ситуации, в которых они чувствовали себя по-настоящему понятыми, с целью определить «необходимые и достаточные составляющие этих переживаний»).

Феноменологический подход использовался А. Джорджи (в его методе «конденсации смыслов» на основе устных интервью).

Особенности феноменологического исследования

б) рефлексивные самоотчеты исследователя;

в) всевозможные личные документы и общекультурные тексты, содержащие развернутые описания внутренней жизни человека.

Основное требование, которое предъявляется ко всем этим разнородным описаниям, - они должны быть как можно менее теоретичными, содержать минимум допущений и относиться к реальному переживанию (опыту) человека
olderfiles -> Скромность в общении означает сдержанность в оценках, уважение вкусов, привязанностей других людей. Антиподами скромности являются высокомерие, развязность, позерство. Точность