Зубовы. Зубовы Свадьба петра i и екатерины i

(1682-† 1743?) - сын известного иконописца Федора Евтихиева Зубова, сначала (до 1699 года) был иконописцем в Оружейной палате; с этого времени начал учиться гравированию, для чего был отдан в ученики выписанному в Россию граверу Шхонебеку - "грыдоровать гербы", т. е. гербы для гербовой бумаги.

Ученик оказался очень толковым, иноземец-учитель оставался им доволен и неоднократно представлял его к награде; очевидно, и начальство ружейной палаты ценило этого первого русского гравера и, по представлению Шхонебека, увеличивало ему жалованье.

До 1711 года, по словам Ровинского, З. работал в Москве, с этого же времени был переведен в Петербург в типографию, где состоял старшим мастером при иноземном гравере Пикаре и получал 195 руб. и 35 четвертей хлеба; при роспуске в 1727 г. санкт-петербургской типографии был уволен в отставку и З., причем ему не было выдано жалованье, и он просил выдать ему вместо денег хотя бы книги. Эти сведения Ровинского, взятые из Пекарского, находятся в противоречии с подлинным прошением Алексея З., поданным им 2 сентября 1728 года императору Петру II. Во-первых, в этом прошении З. несколько иначе объясняет свое появление у Шхонебека - не для "грыдорования гербов", а для более важной работы попал он в ученики к иноземцу: "Всемилостивейшим повелением деда Вашего Императорского Величества работаю я с 1700 году тушеванною работою персоны Вашего Императорского Высочества Всевысочайшей фамилии и грыдорованные всякия нужныя дела и рисунки". Далее, в своем прошении З. указывает, что он взят из Москвы в Петербург в 1721 году, а не в 1711 году, как было указано выше. Чем объяснить это противоречие, мы не знаем, может быть, первый раз З. был взят в 1711 году, затем вернулся в Москву и снова в 1721 году приехал в Петербург; хотя, конечно, возможны еще два предположения: или в приводимом нами прошении описка, и вместо 1721 года надо читать 1711, или сведения Ровинского не вполне точны. После 1727 г. З. работал при Академии Наук, когда он и подал вышеприведенное нами прошение Петру II, в котором, указывая, что "в прошлом 1727 году призван из Франции в Санктпитербургскую академию грыдорованнаго дела мастер иноземец Вортман, а денежнаго жалованья определено оному 800 рублей, да квартира и дрова, и свечи", просил, чтобы ему, Зубову, выдавали жалованье "против выше означенного иноземца Вортмана в-пол", т. е. половину.

Это обстоятельство указывает, что З. в это время чувствовал себя очень сильным.

Эта просьба З., кажется, осталась неудовлетворенной, и ему вскоре, несмотря на сильное желание Академии Наук оставить его при гравировальной палате, пришлось уехать в Москву, где его ожидала работа, гравюра портрета Петра II. Окончив эту работу, З. уже больше не возвращался в Петербург, и звезда его стала закатываться.

Лишившись жалованья, З. стал искать себе пропитание частною работою, посвящая свои доски "суконной мануфактуры фабриканту Прокофию Прохоровичу Докучаеву в день торжества ангела его", баронессе Строгановой, Анне Яковлевне Шереметевой и ряду других лиц. Работы З. многочисленны.

Мы даем список их, систематизируя доски по сюжетам. I. Духовные: A) Ветхий Завет: 1) Песня песней, 6 листов, копия Библии 1674 года (1740 г.); B) Новый Завет: 2) Троица, с картин Рубенса (1738 г.); C) Иисус Христос: 3) Дьявол искушает Христа в пустыне (1736 г.), 4) Иисус Христос с агнцем на раменах (1741 г.), 5) Преображение, 6) Притча о 5 девах, 7) Распятие, 8) Распятие, копия из Библии 1674 года, 9) Распятие с надписью "Вознесыся на крест", 10) Сошествие св. Духа (1701 г.), 11) Умерший Спаситель на коленях Господа Саваофа; D) Пресвятая Богородица: 12) Аллегорическое изображение Богородицы со светильником; E) Святые: 13) св. Алексей митрополит (1738 г.), 14) св. Анна Пророчица (1738 г.), 15) св. Антипий (1733 г.), 16) св. Варвара (1739 г.), 17) св. Илларион, 18) св. равн. Константин и Елена (1740 г.), 19) Пр. Марон, Антипа, Антоний, Варлаам (1733 г.), 20) св. Мария Магдалина (1740 г.), 21) св. Павел Фивейский (1732 г.), 22) св. Пахомий Великий (1733 г.), 23) св. Прокофий Устюжский, 24) Sanctus Marcus, 25) Ioannes Baptista, 26) S. Hilarion, 27) S. Paulus Thibeicus, 28) Символ православной веры, на 12 досках, 29) Святцы, на 12 досках (1734 г.), 30) Богословский тезис (1743 г.). II. Портреты. A) Царствующие лица: 31) Имп. Анна Иоанновна (1732 г.), 32) Имп. Анна Иоанновна (1734 г.), 33) Анна Петровна, чер. ман., 34) Екатерина І, в рост, кругом 56 медальонов русских государей (1725 г.), 35) Екатерина I, в рост, с арапчонком, чер. ман. (1726 г.), 36) Екатерина I, в рост, с арапом (1727 г.), 37) Екатерина Императрица и Самодержица... (1735 г.), 38) Петр Великий, из Марсовой книги (1711 г.), 39) Петр Великий... (1712 г.), 40) Петр I Император, второй лист Марсовой книги (1712 г.), 41) Петр Великий с семейством, на лист, посвящение Екатерине I от служителей петербургской типографии (1717 г.), 42) Петр I в медальоне, в книге "Куншты корабельные" (1718 г.), 43) Петр I в порфире (1734 г.), 44) Петр І на картуше карты Европы, 45) Петр І на коне, 46) Петр I в облаках, 47) Петр I, поясной, чер. ман., 48) Петр І, поясной, чер. ман., 49) Петр II с портрета Каравака (1727 г.), 50) Петр II, чер. ман. (1729 г.), 51) Петр II, в рост в порфире (1734 г.). B. Частные лица: 52) Обор-Сарваир господин Головин, 53) Маленькая персонка. чер. ман. (1703 г.), 54) Княгиня Д. М. Меньшикова, чер. ман. (1726 г.), 55) Княжна M. А. Меньшикова, чер. ман. (1726 г.), 56) Стефан Яворский (1729 г.). IIІ. Фейерверки: 57) Фейерверк по случаю победы при острове Грейгаме (1720 г.), 58) Фейерверк в январе и апреле 1736 года, 3 лист. чер. ман. IV. Изображения и планы битв: 59) Акция... 1713 г., октября 6 день, 60) Баталия близ Ангута (1717 г.), 61) Баталия... у деревни Лапола (1714 г.), 62) Баталия при Грейнгаме (1721 г.), 63) Изображение морского сражения, 64) Карта предпринятых в 1736 году... военных действий (1737 г.). V. С.-Петербург: 65) Васильевский остров (1714 г.), 66) Вид дворца и каскада в Петергофе, 67) Дворец князя Меньшикова, 68) Зимний дворец, 69) Летний дворец, 70) Летний сад (1717 г.), 71) Монастырь св. Александра Невского, 72) Санкт-Питер-Бурх, 4 листа (1716 г.), 73) С.-Петербург, вид на крепость (1727 г.), 74) Торжественный ввод в С.-Петербург взятых шведских фрегатов (1720 г.). VI. Виды местностей: 75) Изображение обителей Терновской метрополии, 76) План Константинополя (1720 г.), 77) Соловецкий монастырь (1744 г.). VII. Географические: 78) Глобус (1724 г.), 79) Карта Бежецкого уезда, 80) Карта Олонецкого уезда, 81) Карта Перми, 82) Карта Соликамской области (1731 г.), 83) Ландкарта Каргопольского уезда (1730 г.), 84) План города Иркутска (1730 г.), 85) Четыре части света в виде четырех женщин. VIII. Бытовые: 86) Брак и веселье е. и. в. Карла (1716 г.), 87) Брак императора Петра І с Екатериной I (1712 г.), 88) Прогулка Петра І по Неве. IX. Рисунки в книгах: 89) Колоннада, сзади фонтан (1718 г.), 90) Сигналы (1701 г.), 91) Три беседки в книге кунсты садов (1718 г.). X. Заглавные листы: 92) К географии, 93) К книге "Правила о 5 чинех архитектуры" (1709 г.), 94) К уставу морскому (1720 г.). Таким образом, из данного списка работ мы видим, что один из первых русских граверов Алексей З. не мог специализироваться, а должен был от царского портрета переходить к гравировке изображения какого-нибудь фейерверка или баталии, а от этого последнего к заглавному листу той книги, издание которой великий преобразователь России находил нужным и полезным.

Проявлять индивидуальность художник не мог, он должен был быть готовым на все, что от него потребуют.

Сравнительно значительное количество гравюр духовного содержания, именно около трети всех работ, объясняется теми условиями, в которых пришлось жить З. в последние годы своей жизни. Лишившись государственного жалованья, З. должен был каким-нибудь образом добывать средства; а русские люди того времени, если не открыто, то в глубине души считали снятие портрета делом бесовских рук; вот почему З. подносил не портреты этих лиц, а изображения святых, имена которых они носили.

Интересно было бы сравнить, насколько гравюры З. сходны с изображением святых в "Подлинниках", и не внесены ли художником в эти изображения некоторые сходственные черты с теми лицами, которым подносились изображения; фамильные портреты-иконы у нас известны.

Но, к сожалению, портрет, а в частности гравюрный портрет у нас вполне еще не изучен, так как для этого не собраны нужные материалы, поэтому делать какие-нибудь выводы по этому вопросу можно лишь предположительно.

Портреты царских лиц, сделанные З., интересны потому, что они были "аппробованы", т. е. это были официальные портреты, какими подданные всероссийского императора или императрицы должны были представлять себе своих монархов; небезынтересно отметить, что императрица Екатерина I является с арапом - арап делается постоянной принадлежностью портретов, с тою целью, что, с одной стороны, своим черным цветом лица он оттенял белизну лица монархини, с другой - свидетельствовал о пышности и богатстве двора, могущего приобретать этих арапов.

Среди произведений З. имеется ряд гравюр, посвященных Петербургу.

Из них, как вполне справедливо указывает Ровинский, выделяется огромный эстамп из 4 листов и 4 полулистов; 4 листа склеены в длину и составляют вид Петербурга; 4 полулиста составляют верхнюю часть (полосу) эстампа; на этой полосе на ленте, поддерживаемой купидонами, надпись: "Санкт-Питер-Бурх" (то же по-латыни).

Эстамп подписной с годом - "грыдоровал Алексей Зубов 1716 года". На гравюре изображены вид крепости, части Васильевского острова и Петербургской стороны.

На Неве множество лодок и судов, в числе их на яхте Петр І и Екатерина I. - Пекарский, говоря об этой гравюре, замечает, что она чрезвычайно любопытна для изучения старинных зданий и вообще расположения Петербурга петровских времен.

И. Грабарь это более или менее правдоподобное замечание такого осторожного историка, как П. Пекарский, превратил в следующее безапелляционное утверждение: "Благодаря гравюре Зубова, изображающей панораму Петербурга 1716 года, мы можем составить себе довольно точное представление о тогдашней набережной Петербургской стороны и о палатах Петровских вельмож". Правда, в подстрочном примечании к этому утверждению Грабарь вносит опровергающие его оговорки, но это еще более затемняет вопрос.

Сравнивая гравюру З. с архивными делами того времени, мы должны прийти к заключению, что гравюра З. вовсе не дает "довольно точного представления о Петербурге Петровского времени", и можно думать, что художник, делавший эту гравюру, никогда не видал Петербурга того времени.

Составлялась эта гравюра, видимо, таким образом: был взять проектный план Петербурга, были вытребованы от архитекторов чертежи зданий, которые предполагалось построить и, приняв проекты за действительность, сочинена панорама.

Таким образом, по этой панораме можно судить лишь о том, как рисовался Петру Великому в его мечтах его будущий "парадиз". Так же надо относиться и к другим видам Петербурга, исполненным З. З. гравировал не только резцом, но и черной манерой, последние его работы очень редки. Если предъявить к работам З. те требования, которые мы предъявляем современной гравюре, то работы его покажутся наивными, малограмотными, не выдерживающими строгой критики; но, конечно, так относиться к этим работам нельзя, их нужно рассматривать с исторической точки зрения, сравнивая их с одноименными работами русских граверов того времени.

Принимая во внимание сравнительно большое количество отпечатков и не меньшую редкость нахождения оттисков в настоящее время, мы должны прийти к заключению, что гравюра З. была очень распространена и, безусловно, сыграла значительную роль в деле развития художественного вкуса у его современников.

Сравнивая эту гравюру с рядом гравюр других русских мастеров, работавших одновременно с З., как, напр., А. Ростовцев, или даже позже, как Качалов, Челноков и др., мы должны отдать предпочтение гравюре З.; в ней, несмотря на всю ее условность, примитивность, чувствуется большой художник, а не ремесленник, каковыми были выше помянутые граверы; работы же черной манерой, особенно в портретах матери и дочери Меньшиковых, могут быть названы, для того времени, образцовыми произведениями.

И если З. не сравнялся со своим учителем Шхонебеком или с работавшими в то время иноземцами Пикаром и Вортманом, то, конечно, виноваты в этом обстоятельства и условия русской действительности - вспомним, что З. получал 195 рублей и 35 четвертей хлеба жалованья, тогда как менее талантливый, но более искусный гравер Вортман ценился в 800 рублей.

Ровинский, "Подробный словарь русских граверов", стр. 363-380. - "Материалы к Истории Академии Наук", т. I, стр. 49, 168, 386, 398-399, 453, 473, 537, 604. - А. Успенский, "Царские иконописцы", т. I, стр. 95. - Грабарь, "История русского искусства", вып. 13. - "Художественные сокровища России" 1903 г., стр. 26, 37, 106, 108, 110-113. - "Русская Старина", т. LXXIII, стр. 799. - "Исторический Вестник", т. VIII, стр. 144; т. XCII, стр. 597, 601, 605. П. Столпянский. {Половцов} Зубов, Алексей Федорович русский гравер, времен Петра I, ученик Шхонебека; р. 1682 г., † 174? г. {Половцов}

Петровская гравюра — оригинальное и самобытное явление в истории русского изобразительного искусства. Познавательная ценность ее сочетается со значительными художественными достоинствами, а традиции русского искусства органично переплелись в ней с достижениями западноевропейской гравюры.

Среди русских граверов XVIII века ведущая роль принадлежит мастеру Алексею Федоровичу Зубову. Многие его работы стали шедеврами искусства петровского времени, и без них сейчас невозможно представить себе русскую культуру первой четверти XVIII века,— это «Свадьба Петра I», «Васильевский остров», «Панорама Петербурга», «Баталия при Грейнгаме» и многие другие.

Творчество Алексея Зубова в первую очередь дорого нам тем, что лучшие его произведения созвучны самой сути, самому духу эпохи петровских преобразований России. Его гравюры сохранили нам первые виды Петербурга и окрестностей со стройными зданиями, дворцами и парками, полные красоты и торжественности изображения кораблей молодого русского флота, прославлявшие его победы в морских сражениях, образы Петра I и его знаменитых сподвижников, многие очень живые зарисовки быта и нравов того времени.

Пропагандистско-просветительный характер гравюры на металле, внимание к ней самого Петра I определили быстрое развитие и небывалый расцвет этого вида изобразительного искусства.

Ненасытная любознательность Петра I привела и к знакомству с западноевропейской гравюрой на металле. В Голландии Петр I оценил культурные достоинства и возможности этого вида искусства. В те времена в Россию приглашаются мастера-иностранцы для работы и для обучения русских граверному мастерству.

Адриан Шхонебек, Питер Пикарт, Иоганн Бликлант, Гендрик Девит — эти голландские граверы работали в России. Вокруг них, и в первую очередь у Адриана Шхонебека, складывается первая в России школа гравюры на металле, в которую вошли братья Алексей и Иван Зубовы, Алексей Ростовцев, Василий Томилов, Петр Бунин и другие. В этой среде Алексей Зубов быстро, в сравнении с другими, становится самостоятельным мастером.

До наших дней дошло немало различных произведений искусства первой четверти XVIII века. Но изучение этих работ связано с целым рядом трудностей. Многие из них плохо сохранились. Картины пожухли, гравюры выцвели или стерлись. Многие не имеют подписи сделавших их мастеров, и атрибуция бывает чрезвычайно затруднена. Случается, что с течением времени атрибуция одной и той же работы меняется несколько раз.

В настоящее время мы знаем свыше ста произведений безусловно принадлежащих Зубову. Это значительно больше, чем сделал любой другой гравер Петровской эпохи. Такое обширное художественное наследие, созданное за сорок с лишним лет работы, является хорошим материалом для воссоздания и анализа творчества крупнейшего русского гравера. Значительно меньшим фактическим материалом мы располагаем для того, чтобы восстановить жизненный путь Зубова. Многое в его биографии остается неясным, о многих событиях его жизни мы можем высказывать только предположения и догадки. Его имя упоминается в архивных бумагах и записках Оружейной палаты и Санкт-Петербургской типографии, в материалах Академии наук, в церковных исповедных книгах.

Алексей Зубов родился в 1682 году в семье известного иконописца и знаменщика Московской Оружейной палаты.

Отец гравера, Федор Евтихиев Зубов, был выходцем из Великого Устюга, из семьи потомственных иконописцев. В Верхоспасском соборе Теремного дворца Московского Кремля есть два замечательных произведения Ф. Зубова, написанных им в 1680 году, — иконы «Логин Сотник» и «Федор Стратилат». По манере исполнения они очень близки работам Симона Ушакова, только в них меньше «божественной световидной гармонии», как говорили о произведениях С. Ушакова современники, а больше живой человеческой страстности и душевного волнения.

Ф. Зубов был не только талантливым иконописцем, но и замечательным рисовальщиком и миниатюристом своего времени. Несомненно, что, начиная учить своих сыновей иконописи, он старался в первую очередь передать им свое мастерство рисовальщика. В отделе древнерусской живописи Государственного Исторического музея хранятся «прориси», подписанные: «Сей образец Федора Евтихиева». Каждая прорись — это рисунок, переведенный с икон на бумагу с помощью сажи, разведенной на чесночном соке. Прориси Федора Евтихиева отличает мастерство в построении композиции, уверенные линии рисунка, точно обозначающие контуры формы. Не случайно поэтому прориси Федора Евтихиева в течение долгих лет и после его смерти служили образцами для иконописцев.

В 1678 году Ф. Зубов принимает участие в создании рукописного лицевого евангелия, на страницах которого было тысяча двести цветных миниатюр, большое количество орнаментальных рамок, заставок, концовок и узорчатых заглавных букв.

Ф. Зубов находится в центре русской художественной жизни, которая в 60—80-е годы XVII века была сосредоточена в Московской Оружейной палате. Многочисленные художественные работы, сделанные в ее мастерских в это время, показывают высокий уровень исполнения, разнообразие композиционных приемов, богатство декоративных решений, чуткое отношение к использованию цвета. Это мастерство передавалось из поколения в поколение, и оно естественно было воспринято с самого раннего детства Алексеем Зубовым у отца и его товарищей.

Непосредственно русская гравюра на металле, в которой так преуспел А. Зубов, начала развиваться на Руси только в конце XVII века.

Вокруг царского изографа и иконописца Оружейной палаты Симона Ушакова собираются лучшие художники того времени. Вместе с ним «с товарищи» работают Иосиф Владимиров, Степан Резанец, Федор Козлов, Никита Павловец, Афанасий Трухменский и другие мастера, в том числе и Федор Зубов, Именно С. Ушаков сделал первые гравюры на металле: «Семь смертных грехов» (1665) и «Отечество» (1666). В 1680-е годы он выполняет рисунки для книг писателя Симеона Полоцкого, наставника царя Алексея Михайловича. По этим работам мы можем оценить выдающееся мастерство С. Ушакова рисовальщика, который намного опередил искусство своего времени. Рисунки для гравюр в книгах С. Полоцкого запоминаются продуманностью композиционных решений, реалистическим изображением человеческой фигуры, великолепно и тонко нарисованным архитектурным пейзажем.

Соавтором С. Ушакова и автором самостоятельных листов был мастер-серебряник Оружейной палаты Афанасий Трухменский. До нас дошло довольно много его работ, выполненных в большинстве случаев резцом. Одним из лучших его листов, очень редким, можно считать подписанную гравюру «Архангел Михаил».

Афанасий Трухменский обучил своему мастерству серебряника Оружейной палаты Василия Андреева. В отделе изобразительных материалов Государственного Исторического музея есть уникальный и интересный во многих отношениях лист Василия Андреева «Зосима и Савватий» (1699).

В этой гравюре, которая своей темой, композицией, изобразительными мотивами тесно связана с иконописью, уже начинают чувствоваться черты нового искусства. Это заметно и в технике исполнения, и в легкости владения офортной иглой, и в изображении местности как бы с птичьего полета — так, что мы ощущаем и ее планы, и пространственную глубину,— и в интересе к бытовым деталям и подробностям. Все эти особенности получат свое дальнейшееразвитие уже в гравюре Петровской эпохи.

При отдельных удачах в искусстве гравюры на металле, которые есть в работах С. Ушакова, А. Трухменского, В. Андреева, Л. Бунина, надо отметить, что гравюры они делали по единичным, порой случайным заказам.

Расхождение в художественной направленности между работами Трухменского, Андреева, близкими западноевропейской гравюре, и Бунина, тяготеющего к лубочным картинкам, только намечается в гравюре конца XVII века. Особенно заметно оно проявится позже. И даже в творчестве одного мастера, в первую очередь Алексея Зубова, эта двойственность будет ощутимо видна.

В XVII веке гравюра на меди не являлась еще самостоятельным искусством, заказов на нее было мало, поэтому не было и людей, которые бы профессионально занимались только гравированием. Но в гравюрах этих мастеров Оружейной палаты уже ясно видны попытки нарушить традиционные иконописные формы. Именно в гравюре, новом для них искусстве, черты реализма стали заметны особенно отчетливо.

Их произведения подготовили почву для работы гравера Петровской эпохи, многие из которых были выходцами из семей иконописцев, знаменщиков, резчиков и серебряных дел мастеров Оружейной палаты и первые профессиональные навыки получили в ее многочисленных мастерских.

3 ноября 1689 года Федор Евтихиев Зубов скончался. Через три дня после его смерти на имя царей Иоанна и Петра Алексеевичей была подана челобитная от сыновей Ф. Зубова Ивана и Алексея с просьбой, велеть им «быть в Оружейныя Палаты в учениках». Алексея, как и его старшего брата Ивана, принимают учеником в иконописную мастерскую Московской Оружейной палаты.

Сначала братьев Зубовых отдали в иконописные ученики Тихону Иванову Филатьеву. Но вскоре они подают другую челобитную, где пишут, что за дальностью расстояния ходить к Тихону Иванову Филатьеву не могут и просят: «Велите нам быть в научении у иконного мастера у Егора Зиновьева, потому что и отец наш, отходя сего света, о нас приказывал и бил челом ему Егору; а живет он Егор с нами в ближнем соседстве».

Просьбу их удовлетворили и отдали их «в учение иконнаго художества» Георгию Зиновьеву, которому при этом вменено было в обязанность «учить их прилежно». Георгий Терентьев Зиновьев был жалованным иконописцем, учеником Симона Ушакова, о котором тот говорил: «Ученик Георгейка иконное художество святых икон воображение писать искусен и пишет добрым мастерством». Он работал вместе с С. Ушаковым, Ф. Зубовым и другими художниками этого круга и скоро отличился своим мастерством, прилежанием и добросовестностью в работе.

С 1690 по 1699 год Алексей Зубов официально числился учеником иконописной мастерской, где его учителями были лучшие русские мастера того времени. В 1699 году, по распоряжению боярина Ш. А. Головина, известного дипломата, второго посла в «Великом посольстве», голландскому граверу Адриану Шхонебеку были отданы для учения: 7 августа Петр Бунин (сын Леонтия Бунина) и 14 августа иконописец, состоявший при печатании гербовой бумаги, Алексей Федоров Зубов.

В начале царствования Петр I внимательно следил за развитием книгопечатания и тесно связанного с ним искусства гравюры на меди. Стараясь увеличить количество русских печатных книг, Петр I предлагает голландскому негоцианту Яну Тессингу открыть в Амстердаме типографию.

В грамоте, данной Тессингу в 1700 году, царь пишет, чтоб Тессинг завел типографию и печатал в ней «земныя и морския картины, и чертежи, и листы, и персоны, и математическия, и архитектурныя, и городостроительные, и всякие ратныя и художественныякниги на славянском и латинском языках... от чего б русские подданые много службы и прибытка могли получити и обучатися во всяких художествах и ведениях».

И далее: «Чтоб в те чертежи и книги напечатаны были к славе нашему, великого государя, нашего царского величества превысокому имени и всему нашему российскому царствию меж европейскими монархи к цветущей наивящей похвале... а пониженья б нашего царского величества превысокой чести и государства наших в славе в тех чертежах и книгах не было».

В приведенных словах Петра I содержится целая программа, которая определила развитие книгопечатания, а вместе с ним и гравировального искусства в России в начале века. По беглым подсчетам за первые двадцать пять лет XVIII столетия книг с гравюрами, картами, планами и рисунками к ним было издано приблизительно в сто раз больше, чем их было сделано за все XVII столетие.

Возможности гравировального искусства Петр I оценил во время своего первого заграничного путешествия.

В Амстердаме, в музее редкостей Я. де Вильде, Петр I познакомился с голландским гравером Адрианом Шхонебеком, который написал ему на голландском языке специальное руководство для обучения мастерству гравирования. При участии Шхонебека Петра I практически освоил технику офорта.

Петр I пригласил Шхонебека в Россию, где со дня своего приезда, 10 октября 1698 года, и до своей смерти в 1705 году А. Шхонебек выполнил ряд различных работ. Большинство станковых гравюр он сделал в технике офорта и обучил ей всех своих русских учеников. Относительная легкость и быстрота исполнения гравюры в этой технике определили преобладающее развитие офорта в Петровскую эпоху.

Первые годы учения Зубова у Шхонебека можно представить себе по нескольким ученическим работам, подписанным Зубовым, да по «росписям жалованья» мастерам Оружейной палаты, в том числе и ученикам Шхонебека.

Между 21 февраля и 17 марта 1703 года в делах Оружейной палаты записано: «О прибавке кормовых денег ученику Шхонебека, Алексею Зубову, за его тщательное в работе грыдоровального дела учение», с отзывом Шхонебека, что «вышеписанные листы печатаны,— Распятие Господне грудорованнога доскою, а персонка тушеванною,— работы ученика его Ал. Зубова, а грыдоровал де он и тушевал те доски с образцовых данных от него Андреяна и во учение тщание имеет против прежней работы искуснее».

Ученическая работа А. Зубова «Распятие Господне» является копией с гравюры Жана Лепорта 1667 года, поэтому говорить о какой-либо творческой работе здесь не приходится. Для нас важно другое — как русский ученик усваивал стиль западноевропейской гравюры.

В этих работах нет пока еще никаких признаков оригинального мышления или фантазии, только старательное копирование западноевропейских образцов.

Значительно больший интерес для истории русской гравюры на металле представляет упомянутая в отзыве Шхонебека «Персонка тушеванная». Эта гравюра была сделана Зубовым техникой меццо-тинто или черной манерой, как стали называть эту технику в России, и явилась первой русской гравюрой меццо-тинто, так как в России в XVII веке такую технику гравирования не знали. Этот лист в единственном экземпляре хранится в собрании отдела гравюры Государственного музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина. На нем изображен мальчик с шапкой на голове, из-под которой падают крупные локоны. Образ мальчика на этой небольшой гравюре передан с необычайной для русского искусства того времени легкостью и свободой.

Гравюра не подписана. В музей она попала вместе с коллекцией Д. А. Ровинского, который считал именно эту гравюру названной в отзыве Шхонебека «Персонкой тушеванной».

Эти две работы, «Распятие господне» и «Персонка тушеванная», и отзыв о них Шхонебека показывают, что Зубов успешнее своих товарищей овладевал мастерством гравера, причем учился разным техникам: офорту и меццо-тинто.

Мы не располагаем документальными сведениями, но все-таки можно предположить, что в период между 1703—1706 годами он становится вполне самостоятельным мастером.

В 1704 году он еще числится учеником Шхонебека, но затем, после смерти Шхонебека в 1705 году, когда большинство его учеников стало работать под руководством голландского гравера Питера Пикарта, приехавшего в Москву в 1702 году, Зубов среди учеников Пикарта нигде не упоминается.

За весь период с 1703 по 1711 год, когда Зубов вместе с другими мастерами Оружейной палаты переезжает в Петербург, о нем сохранилось лишь несколько сведений, относящихся к 1705 и к 1710 годам.

В 1705 году Зубов был рисовальщиком карт в «турецкой комиссии» на юге России. Эта комиссия под руководством известного дипломата Емельяна Украинцева уточняла русско-турецкую границу после мира в 1700 году. К 1705 году относится запись о выдаче жалованья для посылки «на турецкую комиссию к чертежному справлению грыдоровального дела ученику Алексею Зубову».

Традиция посылать мастеров Оружейной палаты для выполнения работ на местах существовала давно. Но эти поездки в то время имели случайный характер. В начале XVIII века они становятся обычаем. Петр I, сам постоянно находясь в разъездах, часто вызывал к себе граверов Оружейной палаты для выполнения работ на месте. Сохранились сведения о походной гравировальной мастерской Петра I в 1703—1704 годах.

В первое десятилетие XVIII века в благоприятных условиях гравюра на металле в России активно развивается, становится самостоятельным видом искусства, а мастера Оружейной палаты, занимающиеся гравюрой, превращаются в профессиональных граверов.

Но количество заказов было так велико, времени на их выполнение давалось так мало, что спешка и небрежность в работе заметны на многих листах. В это время в работах русских граверов наблюдается удивительное соединение самых различных стилей и технических приемов. Здесь мы можем встретить и старые иконописные приемы композиции, и стилистические особенности гравюры украинских и львовских мастеров, и влияние западноевропейских образцов.

При всем огромном сравнительно с XVII веком размахе печатного дела книг и гравюр от первого десятилетия XVIII века осталось очень немного. По этому поводу П. Пекарский пишет: «Главнейшею причиною трудности доставать ныне петровския книги должно считать тогдашнее состояние русского общества: во времена Петра Великого круг читателей был так незначителен, потребность в чтении так ничтожна, что даже немногия, печатавшиеся тогда книги не находили почти сбыта и, с течением времени, по необходимости, как ненужные, предавались уничтожению».

И уж если книг сохранилось мало, то подписанных гравюр почти совсем нет, поэтому проследить за развитием творчества Зубова в этот период очень трудно.

Есть сведения, что в 1710 году гравировальная мастерская Зубова находилась в Новомещанской слободе. В это время он уже работал вполне самостоятельно. Сохранилось несколько неподписанных гравюр 1710 года, которые можно было бы отнести к работам Зубова. Но и они не смогли бы объяснить нам, как Зубов после «Сошествия святого духа» и «Распятия господня», его подписанных гравюр начала века, подошел к созданию одного из своих лучших листов — «Триумфального шествия после Полтавы».

К встрече русских войск, победителей под Полтавой, в Москве готовились очень долго и старательно. Этот триумф должен был затмить все, что до этого было в древней столице. Сам Петр I приехал в Москву заранее, остановился в Коломенском и непосредственно участвовал в приготовлении торжеств.

В Москве построили семь триумфальных ворот в разных концах города, через которые должны были пройти войска. Эти ворота были украшены живописными панно, скульптурой и гирляндами. Торжественное прохождение войск и пленных шведов длилось почти полные сутки. Такого красочного, пышного и яркого зрелища Москва еще никогда не видела.

Из сделанных в то время на эту тему гравюр до нас дошли две: одну (в двух вариантах) выполнил Зубов и другую — Питер Пикарт.

На гравюре Зубова изображено четверо ворот из семи. Ворота Меншикова и «именитого человека» Строганова были награвированы по чертежам архитектора И. П. Зарудного. Зубов размещает ворота в шахматном порядке и под ними извилистой лентой проводит всю торжественную процессию.

Особенный интерес представляет рисунок движущейся колонны войск. На гравюре Пикарта «Вход в Москву Петра I после побед под Полтавой» нарисована лента в восемь рядов, проходящая сквозь трое ворот. И ближние и дальние колонны награвированы мелко, с почти одинаковой силой штриха. Все сливается в однообразную движущуюся массу, которая плоско нарисована на гравюре. На переднем плане изображен каменный парапет, на нем награвирована диспозиция боя, а в центре, поддерживаемый аллегорическими фигурами, помещен портрет молодого Петра.

Совсем по-иному нарисовал торжественную процессию Зубов. Колонна на его гравюре занимает шесть рядов, и ясно показана линия ее движения. Каждый ряд по мере удаления от первого плана гравирован с меньшей силой и цветовой насыщенностью, и тем самым достигнуто впечатление пространственной глубины. В первом ряду движется конный Преображенский полк; во втором — пленные шведские фельдмаршалы и генералы, за ними на конях едут Петр I, Меншиков и Долгорукий; в третьем ряду — пленные шведские офицеры, и за ними на двух лошадях везут носилки Карла XII, на которых он, раненый, лежал во время Полтавской баталии. Далее несут шведские знамена, везут трофейные пушки и движутся пленные шведские солдаты.

Принцип лентообразного движения известен в русском искусстве. Этот прием встречается не только в древнерусской миниатюре, но и в древнерусской живописи. Зубов использовал этот прием по-новому, для того чтобы и силой тона и масштабным сокращением фигур подчеркнуть движение торжественного шествия. Всю процессию на гравюре Зубова мы видим с высокой точки зрения. Процессия естественно разворачивается перед нами в пространстве и предстает величественным зрелищем.

Свою гравюру Зубов подписывает так: «В Санкт-Петерзбурхе рисовал и гридировал на меди Алексий Зубов 1711 г.». Он подчеркивает, что не только гравировал, но и рисовал картину шествия. Очевидно, он воочию видел всю процессию, может быть, даже сделал рисунок с натуры, а потом все увиденное перенес на гравюру. Таким образом, его лист мы можем считать и одним из первых, если не самым первым, реалистическим изображением современного художнику события в русском изобразительном искусстве.

При сравнении гравюр Зубова и Пикарта хочется отдать предпочтение гравюре русского мастера, где он создал ясную композицию движения колонны, целым рядом приемов показал глубину пространства, передал праздничную эмоциональность происходящего и тем самым достиг большей выразительности художественного образа.

Первый вариант «Триумфального шествия после Полтавы» Зубов сделал, вероятнее всего, еще будучи в Москве, в 1710 году. Второй вариант он закончил уже в новой столице — Санкт-Петербурге.

Переезд Зубова в Петербург подводит итог годам его ученичества как у мастеров Оружейной палаты, так и у Шхонебека. Его отъезд совпадает с завершением первого десятилетия XVIII века, насыщенного многими событиями, среди которых важнейшее — победа в Полтавской баталии. Дальнейшее развитие петровских преобразований приобретает особую энергичность, внутреннюю силу и размах. Ощущение победы русской армии с этих пор распространяется в самую суть дальнейшей жизни России, придает всем новым делам и начинаниям жизнеутверждающую, оптимистическую окраску. Этот мажорный акцент проникает в произведения наиболее чутких и талантливых художников, где он становится не просто требуемым официальным признаком, но воспринимается нами как пережитый и прочувствованный самими мастерами внутренний компонент искусства.

Среди петровских граверов Зубов улавливает эти изменения в атмосфере общественной жизни России и вдохновенно передает их в своих лучших произведениях, начиная с «Триумфального шествия после Полтавы».

В 1710 году Петр I пишет из Петербурга И. А. Мусину-Пушкину, начальнику Монастырского приказа, в чье ведение входил и Московский Печатный двор: «Станок друкарный с новыми литерами извольте сюда прислать по первому зимнему пути со всем, что к нему принадлежит, также и с людьми». По этому приказу в Петербург отправили один печатный и один гравировальный станы, и вместе с ними послали четырех мастеров, трех учеников, одного литерщика, одного литерного ученика и восемь печатников. В числе четырех мастеров был и Зубов.

В 1711 году в Петербурге начала работу первая в городе типография. Ее начальником назначили служившего раньше подьячим Посольского приказа и дьячком Оружейной палаты Михаила Петровича Аврамова, активного сторонника реформ Петра I. Он бессменно руководил типографией с 1711 по 1721 год и затем с 1724 года по день ее закрытия — 4 октября 1727 года. Все это время он и Зубов работали вместе, и Аврамов, отмечая талант Зубова, поручал ему выполнение многих ответственных заказов. Первоначально, до 1714 года, типография размещалась в доме Аврамова.

В Санкт-Петербурге Зубов создает лучшие свои гравюры. Здесь с 1711 по 1728 год он награвировал огромное количество листов: отдельные станковые гравюры, портреты, иллюстрации для книг, карты, чертежи для учебников. Вместе с другими граверами он принимал участие в создании знаменитой «Книги Марсовой» (1713) и альбомов рисунков и чертежей «Куншты корабельные» (1718), и «Куншты садов» (1718). Все свои гравюры он выполнял в технике офорта, обычно подправляя их резцом, некоторые портреты — в более сложной технике меццо-тинто.

К 1711 году относится небольшая подписная гравюра Зубова «Свадьба карлика Петра I Якима Волкова». На ней изображен парадный зал в доме светлейшего князя А. Д. Меншикова. За столами, вдоль стен, сидят приглашенные гости, а в центре, за семью маленькими столами, пируют карлики, изображая шутовской свадебный обряд. Эта работа предшествует известной гравюре Зубова «Свадьба Петра I».

Петр I обвенчался с Екатериной в начале 1712 года в Петербурге. На гравюре — большой зал первого Зимнего дворца, стены которого украшены коврами, гобеленами и зеркалами. Столы поставлены замкнутой буквой «о».

На первом плане, спиной к зрителям, сидят дамы, между которыми, в центре, вполоборота — Екатерина. На противоположной стороне стола, на втором плане, сидят мужчины. В центре — Петр, около него стоит Меншиков, который был церемониймейстером на свадьбе. Все одеты по западноевропейской моде: дамы в открытых платьях-робах, с высокими башнеобразными прическами, мужчины — в кафтанах и париках. Через открытые боковые двери видны еще столы, за которыми сидят приглашенные гости. Вся картина свадьбы представлена торжественно и парадно. На гравюре внизу во всю длину листа поставлена надпись: «Изображение Брака его Царского Величества Петра Первого Самодержца Всероссийского».

Гравюра не имеет подписи мастера, но, несмотря на это, она несомненно является гравюрой Зубова. В то время в России было всего два гравера, которые по своему мастерству могли сделать этот лист, — Зубов и Пикарт. Последний в это время был в Москве, в Петербург он переезжает только в 1714 году. Гравюра исполнена с натуры, с передачей многих мелких деталей обстановки, которые мог заметить только присутствовавший на торжестве. Этот лист сделан вскоре после свадьбы, в том же 1712 году, и отпечатан в Санкт-Петербургской типографии, где единственным мастером-гравером в то время был Зубов. Причем в своей работе он опирался в качестве образца на гравюру Шхонебека «Свадьба Ф. Шанского» (1702). Сравнение их дает возможность увидеть, как возросло мастерство Зубова, поднявшегося вровень со своим учителем, способного вносить в разработку каждой темы самостоятельные решения.

Гравюра Шхонебека сделана на двух досках: на одной награвирована женская половина свадьбы, на другой — мужская. Рисунок, передача световых эффектов на этих двух досках различны. Возможно, что первую доску делал непосредственно сам Шхонебек, а вторую по его рисунку и первоначальным наброскам сделали его ученики.

Работа Зубова ни в чем не уступает работе голландского мастера. Зубов свободно компонует все элементы изображения, тщательно прорабатывая каждую деталь. Поэтому целостность впечатления от гравюры согласуется с желанием подробно рассмотреть отдельные ее части. Перспективное построение зала, симметрия окон, зеркал, светильников, четкая ритмичность и уравновешенность композиции придают всей сцене торжественность и парадность. Зубов умело и расчетливо строит светотеневые отношения, так что изображение получает пространственную глубину и объемность. Гравер удачно рисует интерьер, человеческие фигуры, портретные изображения Екатерины и Петра I. Замкнутый круг стола с расположившимися гостями, движение слуг между ними наполняют парадный зал живым ощущением праздника. Лист «Свадьба Петра I» ставит Зубова в один ряд с граверами-иностранцами, работавшими в России в это время. Видимо, тогда же ему присваивают и звание «старший мастер», потому что, когда в 1714 году в Петербурге появляется Питер Пикарт, Зубова, так же как и Пикарта, уже называют старшим мастером.

Активное участие принимает Зубов в создании «Книги Марсовой». В апреле 1712 года Петр писал И. А. Мусину-Пушкину, чтобы он велел «вырезать планы и фигуры» к Книге Марсовой. К этому времени восточная Балтика по берегам Финского залива, Эстляндии и Курляндии была уже в руках русских. У Петра I зародилась мысль издать ранее опубликованные материалы и реляции о победах русского войска отдельной книгой, дополнив ее гравюрами с изображением планов и диспозиций сражений.

Для этой книги Зубов гравирует портрет Петра I, два плана сражений русских войск со шведами у деревни Лапола и при реке Пелкиной и уменьшенные варианты гравюры Шхонебека «Слюсельбург» («Взятие Нотебурга») и своей — «Баталия близ Гангута». Все они создавались в разное время и для различных изданий «Книги Марсовой»; портрет Петра I мы встречаем уже в самом первом издании, другие гравюры — в последующих.

В первое издание «Книги Марсовой» вошли восемнадцать гравюр: портрет Петра I, тринадцать планов городов и крепостей, взятых русскими войсками (Слюсельбург, Ниеншанц, Юрьев, Нарва, Митава, Эльбинг, Выборг, Рига, Дюнемонде, Пернов, Кексгольм, Аренсбург, Ревель), и четыре диспозиции сражений, включая и Полтавскую баталию. Все гравюры выполнены в одном стиле, хотя исполняли их разные мастера. На каждом листе награвирована карта местности вокруг данного города или место сражения с топографическим обозначением возвышенностей, лесов, рек. Город или крепость даны как точный чертеж, подчеркивающий все особенности фортификационных укреплений. На планах сражений войска обозначены строго геометрически, прямоугольниками, квадратами, ромбами. Сухость чертежа иногда нарушается пунктирными траекториями летящих ядер, силуэтами кораблей или схематичным, почти условным изображением человеческой фигуры или отдельно стоящего дерева. Простота и утилитарный характер петровской гравюры выступают здесь в наиболее законченном и чистом виде.

Лист Зубова «Битва у реки Пелкиной» был сделан для второго варианта «Книги Марсовой». В основе изображения также лежит карта, но Зубов старается каждый топографический знак превратить в художественный образ. Деревушку он показывает не кружком, как она выглядит в плане, а рисует отдельные дома, деревянные частоколы, возвышающуюся над ними церковь. Река обозначена не только двумя линиями берегов, но тонкими штрихами показаны и набегающие на берег волны. Рота солдат — в виде прямоугольника, но мы различаем отдельные человеческие фигуры и ясно видим перед ней конного командира. Чертеж оживает, наполняется движением. Эта работа привлекает особое внимание как попытка превратить ландкарту в видовое изображение.

«Книга Марсова»— этот интереснейший памятник Петровской эпохи — на протяжении всей первой четверти XVIII века разрасталась, и в конце концов под этим названием было объединено большое количество ранее напечатанных сообщений и гравюр, связанных с победами русских войск в Северной войне. «Книга Марсова» представляет богатый материал для изучения батального жанра в гравюре. Она создавалась не по заранее составленному плану, а постепенно, годами, на основе накопленных печатных и изобразительных документов военной практики.

Радостный дух и какой-то особый, ликующий пафос искусства петровского времени объясняется в первую очередь победами русской армии и флота.

Лучшие гравюры Зубова непосредственно связаны с главными событиями эпохи. Его листы «Васильевский остров» (1714), «Баталия при мысе Гангут» (1715), «Панорама Петербурга» (1716), «Баталия при Грейнгаме» (1721) составляют золотой фонд петровской гравюры. Искусство Зубова в этих произведениях достигает своих вершин. Он наиболее талантливо, полнозвучно и ясно отразил лучшие стороны Петровской эпохи.

«Баталия при мысе Гангут», награвированная Зубовым в 1715 году, была первым изображением морского сражения в русском искусстве.

Учитель Зубова Шхонебек гравировал в России виды морских кораблей. Его лучшей работой в этом жанре можно назвать три листа, изображающие первый большой русский корабль «Предестинацию», заложенный самим Петром на Воронежской верфи. Шхонебек передал Зубову свое мастерство в изображении морских видов. Но нужно признать, что богатейший опыт голландского искусства XVII века, для которого тема моря и кораблей являлась одной из главных в пейзажной живописи, остался неизвестен русским художникам. Шхонебек не смог научить русских граверов тем приемам, которыми пользовались знаменитые голландские маринисты Я. Порселлис, Г. Вроом, Симон де Влигер. Сложность композиции, богатство колорита, свойственные их работам, были неизвестны русским мастерам. В своих морских гравюрах Зубов проявил много самостоятельности и оригинальности, и его композиционные решения, рисунок, так же как и техника исполнения, восхищают нас своим мастерством.

Зубов не сразу обращается к изображению баталии. Сначала, в 1714 году, когда и произошло знаменитое Гангутское сражение, он выполняет вид Васильевского острова в Санкт-Петербурге, перед которым проплывает русская эскадра-победительница. Эта работа имеет и еще одно название: «Вход с моря с триумфом царского величества в Санкт Питер Бурх». На первом плане, на Неве, перед дворцом светлейшего князя Меншикова награвированы корабли русской эскадры. В строю находятся и шведские суда, взятые в плен у мыса Гангут. С берега раздаются победные залпы, им отвечают орудия с кораблей. Торжественное шествие эскадры на фоне великолепного меншиковского дворца и специально построенных триумфальных ворот, люди на набережной, любующиеся первым морским парадом,— вся эта картина дышит праздничностью и ликованием.

После этой гравюры, в 1715 году, Зубов создает «Баталию при мысе Гангут». Он полностью отказался от передачи плана сражения. Взгляд Зубова отмечает кульминационный пункт всей битвы — нападение русских галер на флагманский корабль шведов «Элефант». Зубов выделяет и рисует на своей гравюре момент наивысшего напряжения борьбы, когда шведы отчаянно защищаются, а русские яростно нападают. Никаких схем, никаких диспозиций! В правой части гравюры неуклюже развернулся огромный трехмачтовый шведский корабль, вокруг него несколько шведских галер, а с левой стороны, занимая две трети водного пространства, ровным строем несутся остроносые русские скампавеи. На линии их движения стоят шведские корабли. Гравер изображает самый миг столкновения нападающих и обороняющихся, и это придает всей гравюре необычайный динамизм и энергию. Это ощущение рождается от всего композиционного построения гравюры, которое так умело нашел русский мастер. Гравюра Зубова, на которой видны дерущиеся матросы, тонущие люди, пожар, вспыхнувший на шведском корабле, кажется даже, что слышен грохот орудийных залпов и столкнувшихся судов, — значительно глубже выражает дух петровского времени, чем работа граверов-иностранцев на эту тему.

Петр I желал гангутской победе придать значение, равное полтавской. Это была первая серьезная морская победа, одержанная нашим флотом.

ЗУБОВ АЛЕКСЕЙ ФЕДОРОВИЧ (1682/1683, Москва - 1751, Москва) - сын иконописца Федора Евтихиевича Зубова; младший брат Ивана Зубова. Обучался иконописи в Оружейной Палате. В 1699 отдан учиться гравированию к А. Схонебеку (Шхонебеку). Работал в гравировальной мастерской Оружейной палаты. В 1711 переведен в Санкт-Петербург. В 1711-1727 возглявлял гравировальную мастерскую при Санктпетербургской типографии. В 1728-1729 работал сдельно по заказам Академии наук, затем переехал в Москву. С 1744 состоял на службе в Мануфактур-коллегии, где гравировал клейма для гербовой бумаги.

ТОРЖЕСТВЕННОЕ ВСТУПЛЕНИЕ РУССКИХ ВОЙСК В МОСКВУ ПОСЛЕ ПОЛТАВСКОЙ ПОБЕДЫ 21 ДЕКАБРЯ 1709 ГОДА. ВТОРОЙ ВАРИАНТ

По собственному рисунку

Офорт, резец. 526х719 мм. (лист обрезан)

Внизу: ВСАНКТЪПЕТЕРЗБУРХЕ рiсовалъ i Грiдоровалъ Nамѣдi Алеξi Зубовъ. 1711

На пьедестале: Изявленiе трiумфалного входа. его Царского Велiчества въ москву. 1709. Декабря въ 21 день. Вводящего шведскiхъ плѣнныхъ генераловъ, вышнiхъ и нижнiхъ офiцеровъ, купно съ ихъ артiлерiею, знаменами и протчiмъ двухъ баталiи то есть 1708. Сентября въ 28 день. прилѣсномъ съ генераломъ графомъ левенгоуптомъ и 1709 годѣхъ. съ королемъ шведскимъ каломъ 12 прi полтавѣ учiнiвшiхся. А какiмъ порядкомъ оное опредѣлено, указуетъ всемъ чертежъ по нумерамъ.Ниже - список участников церемонии и перечень захваченных трофеев

Инв. ГР-6327

Справочники: Ровинский Д.А. Подробный словарь русских гравированных портретов. СПб., 1886 - 1889. Т. 3, стб. 1681 - 1682, №554; Ровинский Д.А. Подробный словарь русских граверов XVI - XIX веков. СПб., 1895. Т. 1, стб.362 - 363, №29; Морозов А.В. Каталог моего собрания русских гравированных и литографированных портретов. М., 1912. Т. 2, стб. 911 - 912, №377

Зубовым было выполнено два варианта "процессии". Первый с панорамой Москвы на заднем плане, сохранился в единственном экземпляре (РГАДА, ф. 192, оп.1, Московская губерния, д.270). Он создавался в Гравировальной мастерской Оружейной палаты и не получил одобрения Петра I. Второй - начат в Оружейной палате и окончен в Гравировальной мастерской Санктпетербургской типографи.

Во втором ряду снизу - Петр I, А.Д. Меншиков, В.В. Долгорукий на конях и другие

СВАДЬБА КАРЛИКА ЯКИМА ВОЛКОВА

По собственному рисунку

Оттиск второй половины XVIII века

Офорт, резец. 430х533; 300х280 мм.

Бумага голландская с водяным знаком фабрики C&I Honig

По нижнему краю: Грыдоровалъ въ санктъ пiтеръ бурхе Алеѯiй Зубов 1711.

Под изображением слева: Бракъ и Веселiе его Ц~рскаго Величества Карлы бывшее въ санктъ пiтеръбурхе накоторое собрано было множество карлъ въ домѣ его свѣтлости кн~зь Алеѯандра Даниловича Меншикова. ноября въ 14. день. 1710.Справа - пояснения, относительно расположения участников церемонии.

Происхождение: cобрание Д.А. Ровинского (Санкт-Петербург); Румянцевский музей (с 1898); в ГМИИ с 1924

Инв. ГР-6340

Справочники: Ровинский Д.А. Подробный словарь русских гравированных портретов. СПб., 1886 - 1889. Т. 3, стб. 1684, №557; Ровинский Д.А. Подробный словарь русских граверов XVI - XIX веков. СПб., 1895. Т. 1, стб. 362, №28; Морозов А.В. Каталог моего собрания русских гравированных и литографированных портретов. М., 1912. Т. 2, стб. 913, №380 - 381

Свадьба царского карлика Якима Волкова и карлицы царицы Прасковьи Федоровны 14 ноября 1710 года была кульминацией торжественных мероприятий по случаю бракосочетания царевны Анны Иоановны с герцогом Курляндским Фридрихом Вильгельмом, состоявшимся 31 октября. На эту потешную свадьбу, ставившей целью "развести" в России породу карликов, по специальному указу Петра собралсь около 80 карликов.

"Накануне свадьбы двое статных, одинаковых ростом карлика в маленькой одноколке о трех колесах, запряженной одной маленькой лошадкой, убранной разноцветными лентами, разъезжали по городу в предшествии двух верховых лакеев со своими приглашениями. На следующий день, 13 ноября, когда гости собрались в назначенном доме, молодые, а вслед за ними торжественное шествие отправились к венцу. «Впереди шел нарядно одетый карлик в качестве маршала с жезлом, на котором висела длинная, по соразмерности, кисть из пестрых лент. За ним следовал, тоже в особом наряде, Его Величество с несколькими министрами, князьями, боярами, офицерами и прочими...». Шествие заключали 72 карлика, выступавшие парами: «они были одеты в одежды разнообразных цветов: карлики в светло-голубые или розовые французские кафтаны, с треугольными шляпами на головах и при шпагах, а карлицы в белых платьях с розовыми лентами... Вслед за карликами шло множество сторонних зрителей.
Пара была обвенчана в русской церкви по русскому обряду. Все карлики заняли середину церкви. На вопрос священника к жениху, хочет ли он жениться на своей невесте, тот громко произнес по-русски: „на ней и ни на какой другой". Невеста же на вопрос, хочет ли она выйти за своего жениха и не обещалась ли уже другому, ответила: „вот была бы штука!", но ея „да" чуть можно было расслышать, что возбудило единодушный смех...». Венец над невестой держал сам Царь, в знак своей особой милости. После венчания все поехали «водою» в дом князя Меншикова (на Васильевском острове), где молодоженов и гостей ожидал роскошный стол, накрытый в «той же большой зале, где происходило пиршество по случаю бракосочетания Герцога Курляндского с Анной Иоанновной». Карлы заняли несколько специально изготовленных столов для них посередине залы. Над местами жениха и невесты, которые сидели за разными столами, были сделаны шелковые балдахины, убранные, по тогдашнему обычаю, венками. Маршал и восемь шаферов имели для отличия кокарды из кружев и разноцветные ленты; они важно расхаживали вокруг столов, потчуя гостей, словно кроме них здесь никого не было... Кругом, по четырем сторонам залы, тянулись узкие столы, за которыми сидели Царь, Герцог Курляндский, русские и чужестранные министры, Герцогиня Курляндская со своими сестрами и знатнейшими русскими дамами, князья, бояре, русские и немецкие офицеры, но все спиной к стене, чтобы им «можно было удобнее видеть суетню карликов. Первое здоровье провозгласил маленький маршал, который, подойдя вместе с восьмью дружками к столу Его Величества, поклонился ему до земли; причем все они под звуки труб и литавр к общему удивлению осушили свои кубки до дна, как бы великорослые люди... После стола все карлы очень весело танцевали „русского", часов до одиннадцати. Какие были тут прыжки, кривляния и гримасы, вообразить себе нельзя! Все гости, в особенности же Царь, не могли довольно тем навеселиться и, смотря на коверканье и ужимки этих 72-х уродцев, хохотал до упаду. У иного были коротенькие ножки и высокий горб, у другого - большое брюхо, у третьего-ноги кривые и вывернутые, как у барской собаки, или огромная голова, или кривой рот и длинные уши, или маленькие глазки и расплывшее от жира лицо и так далее...». Петр I усердно подпаивал новобрачных и затем сам отвел их домой (в царские палаты) и при себе велел уложить их в постель..." (Цит. по Белозеровой Д.И. Карлики в России XVII - начала XVIII века // Развлекательная культура России XVIII - XIX вв. Очерки истории и теории. СПб., 2000, с. 147 - 149).

СВАДЬБА ПЕТРА I И ЕКАТЕРИНЫ I

Офорт, резец. 528х658; 497х564 мм.

Под изображением: Иzображенїе Брака его Царскаго Величества Петра Перваго Самодержца Всеросїискаго, Iпрочая, Iпрочая, Iпрочаѧ, которой о¯правленъ всанктъпитербурхе февраля днѧ 1712 г.

Ниже - список основных участников церемонии

Происхождение: cобрание Д.А. Ровинского (Санкт-Петербург); Румянцевский музей (с 1898); в ГМИИ с 1924

Инв. ГР-6352

Справочники: Ровинский Д.А. Подробный словарь русских гравированных портретов. СПб., 1886 - 1889. Т. 3, стб, 1686, №567; Ровинский Д.А. Подробный словарь русских граверов XVI - XIX веков. СПб., 1895. Т. 1, стб. 362, №27; Морозов А.В. Каталог моего собрания русских гравированных и литографированных портретов. М., 1912. Т. 1, стб. 914, №387

Гравюра была изготовлена заранее, до события. Об этом говорит отсутствие точной даты на листе - место для числа оставлено свободным, его должны были вписать при поднесении эстампа во время торжества. Инициатором создания гравюры выступил А.Д. Меншиков, назначенный Петром I главным распорядителем свадьбы (маршалом). Пир подробно описан в "Юрнале Петра I": "Пополудни в 6-м часу встали танцовали до 11 часу; а в 11 пущали ракеты, и бросали бомбы и план был зажжен, на котором были выкладены фитлями литеры латинския "Виват" также и светочи были многие зажжены...".

В гравюре множество исторических неточностей: известно, что празднование проходило в петровском Зимнем дворце. Однако, не известно интерьер какого дворца изображен Зубовым: Меншикова или Зимнего: оба построенны одновременно и по одинаковым проектам. Вполне вероятно, Меншиков надеясь, что свадебный пир, как и многие другие официальные торжества того времени, состоится в его резиденции, повелел изобразить богатое убранство своих покоев. Кроме того, Зубов разместил в одном зале более сотни гостей. В действительности, как описано в "Юрнале Петра I" пирующие разместились в нескольких небольших помещениях на первом втором этажах.

ПЛАН СРАЖЕНИЯ У РЕКИ ПЕЛКИНОЙ (ПЯЛЬКАНЕ)

Оттиск второй половины XVIII века

Офорт, резец. 520х674; 38х460 мм.

Бумага голландская с водяным знаком фабрики C& I Honig

Внизу справа: Грыдоровалъ Алеѯiи Зубовъ.

На пьедестале: Акциѩ котораѧ Была междо Воискъ Его Црскаго Влчства Россiискихъ подкомандою Генерала Адмирала Графа Апраѯина с шведскимъ воискомъ подкомандою Генерала Маеора Армфельта. В н~нѣшнем 1713. Октебрѧ въ 6 де.Ниже - перечень пояснительных надписей к плану

Происхождение: cобрание Д.А. Ровинского (Санкт-Петербург); Румянцевский музей (с 1898); в ГМИИ с 1924

Инв. ГР-6581

Справочники: Ровинский Д.А. Подробный словарь русских граверов XVI - XIX веков. СПб., 1895. Т. 1, стб. 366, №42

Изображен план одного из сражений Северной войны, в котором русскими войсками командовали генерал Ф.М. Апраксин и М.М. Голцицын, шведскими - генерал К. Армфельдт. Это был последний бой кампании 1713 года, который закончился отсуплением шведов. В честь сражения была выбита специальная настольная медаль "В честь сражения при Пелкине. 6 октября 1713 года".

ВИД ВАСИЛЬЕВСКОГО ОСТРОВА И ТРИУМФАЛЬНОГО ВВОДА ШВЕДСКИХ СУДОВ В ПЕТЕРБУРГ ПОСЛЕ ПОБЕДЫ ПРИ ГАНГУТЕ 9 СЕНТЯБРЯ 1714 ГОДА

Оттиск второй половины XVIII века с 2-х досок

Офорт, резец. 488х840 мм. (лист обрезан)

Бумага голландская с водяным знаком фабрики C&I Honig

Внизу справа: Грыдоровалъ в Санкт ПiтерБурхе Алеξiи Зубов Anno Do 1714. Го. декабрѧ въ 6 Ден

Вверху в картуше: васильевской островъ при санктъ питеръ бурхѣ.

Внизу: Входъ съ моря съ триумфомъ црскаго величества въ санктъ питеръ бурх. Поневѣ рекѣ на пристани. Справа список изображенных строений и судов

Происхождение: cобрание Д.А. Ровинского (Санкт-Петербург); Румянцевский музей (с 1898); в ГМИИ с 1924

Инв. ГР-6366

Справочники: Ровинский Д.А. Подробный словарь русских гравированных портретов. СПб., 1886 - 1889. Т. 3, стб. 1691, №575; Ровинский Д.А. Подробный словарь русских граверов XVI - XIX веков. СПб., 1895. Т. 1, стб. 364, №33; Морозов А.В. Каталог моего собрания русских гравированных и литографированных портретов. М., 1912. Т. 2, стб. 916, №397а

В отличие от гравюры Х. Девита - П. Пикарта, где основной задачей было изображение триумфальной процессии, в зубовском листе пленные суда на переднем плане играют второстепенную роль. Главное же - пейзаж города: панорама Васильевского острова с меншиковским дворцом и триумфальной аркой, церковью Вознесения (украшенной флагами), садами, ветряной мельницей. Композицию оживляет множество жанровых сценок - солдаты, салютующие из пушек, зрители на первом плане; карета с лакеем на запятках, человек, играющий с собаками, крестьянин с лошадью, везущей воз сена. Дым от пушек, перекликающийся с дымом из труб петербургских домов, придает изображению дополнительную выразительность. Решая одновременно задачу изображения процессии и создания вида новой столицы, Зубов мастерски нашел ритмический строй: движение кораблей уравновешивается статикой архитектуры, в манере исполнения свободные короткие круглящиеся штрихи соседствуют со строгими длинными линиями.

АЛЛЕГОРИЧЕСКАЯ КОМПОЗИЦИЯ, ПРОСЛАВЛЯЮЩАЯ А.Д. МЕНШИКОВА

По собственному рисунку

Офорт, резец. 405х270; 310х205 мм.

На ленте вокруг венка: Вѣнец надежд соплетенныїи славою...

Происхождение: cобрание Д.А. Ровинского (Санкт-Петербург); Румянцевский музей (с 1898); в ГМИИ с 1924

Инв. ГР-6508

Справочники: Ровинский Д.А. Подробный словарь русских гравированных портретов. СПб., 1886 - 1889. Т. 3, стб. 1727, №686

Книга была написана поэтом, переводчиком, типографиским служителем И. Кременецким по заказу Меншикова. Светлейший князь изображен на вернише лестницы славы, по сторонам которой - аллегорические фигуры, держащие щиты с его титулами и должностями. Над Меншиковым в медальоне - портрет Петра I; в облаках - апостол Петр и святой Александр Невский.

ПОЛТАВСКАЯ БАТАЛИЯ

По собственному рисунку

Офорт, резец. 308х427; 160х231 мм.

В картуше: баталия полтавкаѩ. 1709.

Происхождение: cобрание Д.А. Ровинского (Санкт-Петербург); Румянцевский музей (с 1898); в ГМИИ с 1924

Инв. ГР-6308

Справочники: Ровинский Д.А. Подробный словарь русских гравированных портретов. СПб., 1886 - 1889. Т. 3, стб. 1674, №538

Гравюра является своего рода эскизом к большой двухлистовой "Баталии Полтавской" (1715), выполненной А.Ф. Зубовым в соавторстве с П. Пикартом.

БАТАЛИЯ БЛИЗ ГАНГУТА

По собственному рисунку

Оттиск второй половины XVIII века

Офорт, резец. 521х675; 505х650 мм.

Бумага голландская с водяным знаком фабрики C&I Honig

Внизу справа: Грыдоровалъ Алеѯѣй Зубовъ 1715.

Под изображением: баталiа близъ ангута при урочищѣ рилаксъ Ѳiель. 1714. iюлѧ 25.

Происхождение: cобрание Д.А. Ровинского (Санкт-Петербург); Румянцевский музей (с 1898); в ГМИИ с 1924

Инв. ГР-6364

Справочники: Ровинский Д.А. Подробный словарь русских гравированных портретов. СПб., 1886 - 1889. Т. 3, стб. 1691, прим.; Ровинский Д.А. Подробный словарь русских граверов XVI - XIX веков. СПб., 1895. Т. 1, стб. 363, №30

Сражение у полуострова Гангут состоялось 27 июля (7 августа) 1714 года. В 1715 в Гравировальной мастерской Санкт-Петербургской типографии Зубовым была выполнена гравюра с изображением битвы: "Большой трехмачтовый фрегат "Элефант поверну к нам кормой: в прорыве между дымами выстрелов и снастями мы ясно видим его эмблему - слона. Со всех сторон фрегат окружен русскими гребными суднами - галерами и скампавеями, которые ведут активное наступление" (цит. по кн. Алексеева М.А. Гравюра петровского времени. Л., 1990, с. 138).

Питер Пикарт также выполнил гравюру с изображением плана гангутского сражения, Х. Девит (по рисунку Пикарта)и Зубовкомпозиции, посвященные празднованию триумфа.

МОНАСТЫРЬ СВЯТОГО АЛЕКСАНДРА НЕВСКОГО В ПЕТЕРБУРГЕ

Офорт, резец. 313х485; 200х410 мм.

Внизу слева на изображении: Alexii. Zub.

Вверху в картуше: Мнcтырь св~таго Алеѯандра Невскаго.

Вверху справа: 1

Происхождение: cобрание Д.А. Ровинского (Санкт-Петербург); Румянцевский музей (с 1898); в ГМИИ с 1924

Инв. ГР-6379

Справочники: Ровинский Д.А. Подробный словарь русских граверов XVI - XIX веков. СПб., 1895. Т. 1, стб. 364, №36/6

Александро-Невский монастырь основан по приказу Петра I в 1713 году. В 1715 Д. Трезини был разработан план комплекса. К 1716 году сооружение только начинали возводить "в камне", поэтому при создании гравюры Зубов, вероятно, пользовался архитектурными чертежами.

АДМИРАЛТЕЙСТВО

Офорт, резец. 187х211 мм. (поля обрезаны)

Вверху на ленте: Адмиралтеиство

Вверху слева: 5

Происхождение: cобрание Д.А. Ровинского (Санкт-Петербург); Румянцевский музей (с 1898); в ГМИИ с 1924

Инв. ГР-6383

Справочники: Ровинский Д.А. Подробный словарь русских граверов XVI - XIX веков. СПб., 1895. Т. 1, стб. 364, №№35 - 36/3

Изображены Адмиралтейские верфи; на шпиле - кораблик, водруженный во время перестройки здания в 1711 году голландским мастером Х. ван Болосом.

Лист служил одним из приложений к монументальной "Панораме Петербурга" Зубова; на 11 "малых" видах были запечатлены главные сооружения Петербурга и пригородов.

ПОРТРЕТ И.М. ГОЛОВИНА В ОКРУЖЕНИИ КОРАБЛЕСТРОИТЕЛЬНЫХ ИНСТРУМЕНТОВ И ДЕТАЛЕЙ КОРАБЛЯ

После 1717 и до июня 1720

По собственному оригиналу

Офорт, резец, пунктир. 505х663 мм. (лист обрезан)

Внизу овала: Алеѯѣй Зубовъ Грыдор:

Вверху овала: оборъ сарваiръ господiнъ головинъ.

В верхней части справа и у инструментов - пояснительные надписи.

Происхождение: cобрание Д.А. Ровинского (Санкт-Петербург); Румянцевский музей (с 1898); в ГМИИ с 1924

Инв. ГР-2373

Справочники: Ровинский Д.А. Подробный словарь русских гравированных портретов. СПб., 1886 - 1889. Т. 1, стб. 613, №1; Ровинский Д.А. Подробный словарь русских граверов XVI - XIX веков. СПб., 1895. Т. 1, стб. 361, №25

ПОРТРЕТ ПЕТРА I

По собственному рисунку

Оттиск XIX века

Офорт, резец. 270х315; 132х260 мм.

2-е состояние
Внизу слева: Алеѯi Зубовъ.

Вверху: богъ

Происхождение: cобрание Д.А. Ровинского (Санкт-Петербург); Румянцевский музей (с 1898); в ГМИИ с 1924

Инв. ГР-5910

Справочники: Ровинский Д.А. Подробный словарь русских гравированных портретов. СПб., 1886 - 1889. Т. 3, стб. 1579, №166; Ровинский Д.А. Подробный словарь русских граверов XVI - XIX веков. СПб., 1895. Т. 1, стб. 359, №14; Морозов А.В. Каталог моего собрания русских гравированных и литографированных портретов. М., 1912. Т. 2, стб. 866 - 867, №117

КАРТА ЕВРОПЫ

Начало 1720-х

С шести досок на шести листах

Офорт, резец. 1072х1267 мм.

Под портретом Петра I: Грыдоровалъ Алексi Зубовъ. В нижнем картуше: П. Picard

В верхней части: Новая i достоверная всея Европы карта

Происхождение: cобрание Д.А. Ровинского (Санкт-Петербург); Румянцевский музей (с 1898); в ГМИИ с 1924

Инв. ГР-5911

Справочники: Ровинский Д.А. Подробный словарь русских граверов XVI - XIX веков. СПб., 1895. Т. 2, стб. 778, №19

ТОРЖЕСТВЕННЫЙ ВВОД В САНКТ-ПЕТЕРБУРГ ЧЕТЫРЕХ ШВЕДСКИХ ФРЕГАТОВ ПОСЛЕ ПОБЕДЫ ПРИ ГРЕНГАМЕ 8 СЕНТЯБРЯ 1720 ГОДА

Оттиск второй половины XVIII века

Офорт, резец. 513х665; 497х587 мм.

Бумага голландская с водяным знаком фабрики C&I Honig

Внизу слева: Грыдо: Але: Зубовъ. 1720

В верхнем картуше: Санктъ Питеръ Бурхъ.

В нижнем: Торжественной въ водъ въ Санктъ Пiтербурхъ взѩтыхъ швецкихъ өрегатов. Ниже - список судов и участников церемонии

Происхождение: cобрание Д.А. Ровинского (Санкт-Петербург); Румянцевский музей (с 1898); в ГМИИ с 1924

Инв. ГР-6410

Справочники: Ровинский Д.А. Подробный словарь русских граверов XVI - XIX веков. СПб., 1895. Т. 1, стб. 364, №34

Здесь Зубов в общих чертах повторил композиционное построение гравюры П. Пикарта - Х. Девитта, посвященной Гангутскому триумфу. В одном изображении даны два разновременных момента: в нижней части - два ряда судов на широком фоне Невы, в верхней под лентой с надписью «Санктъ Питеръ Бурх» - полоса суши с войсками на фоне Гостиного двора. Близость решения не приводит к совпадению образа: зубовскую гравюру отличает большая выразительность в передаче движения, уравновешенность и законченность композиции

ПЕТР I НА КОНЕ

Оттиск второй половины XVIII века

Офорт, резец. 522х650; 520х600 мм.

Внизу справа: Грыдоровалъ намѣди Алеѯѣи Зубовъ.

Под изображением: петръ великiи Ѡтецъ Ѡтечества. iмператоръ всероссiискiи.

Происхождение: cобрание Д.А. Ровинского (Санкт-Петербург); Румянцевский музей (с 1898); в ГМИИ с 1924

Инв. ГР-6065

Справочники: Ровинский Д.А. Подробный словарь русских гравированных портретов. СПб., 1886 - 1889. Т. 3, стб. 1625, №313; Ровинский Д.А. Подробный словарь русских граверов XVI - XIX веков. СПб., 1895. Т. 1, стб. 358, №9; Морозов А.В. Каталог моего собрания русских гравированных и литографированных портретов. М., 1912. Т. 2, стб. 890, №240

Является парной гравюрой к: Портрет А.Д. Меншикова на коне

Оттиск портрета с подписью Пикарта известен в единственном экземпляре, находящемся в собрании ГИМ (ИЗО, Инв. III25451/329). Впоследствии доска была переделана Зубовым.

Является парным к конному портрету А.Д. Меншикова, также гравированного Пикартом. Вместе с ним составляет единую композицию с кулисами по сторонам и панорамой сражения в центре. За всадниками слева и справа - свита, несущая щиты с императорским двуглавым орлом (за Петром) и княжеским гербом (за Меншиковым). Баталия на заднем плане является видом осады Нарвы в августе 1704 года - единственном сражении (до Полтавы), где принимали участие оба изображенных

Офорт, резец. 483х617 мм. (лист обрезан)

Внизу справа: Всанктъ Питеръ Бурхе грыдоровалАлеѯѣй Зубовъ: 1721

Вверху на ленте: баталiа при греiнгаме июлѩ: 27: 1720

Происхождение: cобрание Д.А. Ровинского (Санкт-Петербург); Румянцевский музей (с 1898); в ГМИИ с 1924

Инв. ГР-6407

Справочники: Ровинский Д.А. Подробный словарь русских граверов XVI - XIX веков. СПб., 1895. Т. 2, стб. 363, №31

ПОРТРЕТ ЕКАТЕРИНЫ I В ОКРУЖЕНИИ МЕДАЛЬОНОВ С ПОРТРЕТАМИ РУССКИХ ЦАРЕЙ

Офорт, резец. 700х520; 690х500 мм.

1-ое состояние

Внизу справа: 1725 г. ГрыдоровалАлеѯѣї зубовъ.

Ниже: Екатерина Алеѯiевна Iмператрица и самодержица всерѡссiиская, мужеви своему петру великому всякими бл~гонравiи безприкладнѣ угодившая, и ѿнего завеликодушныя ввоенныхпоходахтруды и подвиги мужескiи д~хъ имѣти свидѣтелстванная: и не въ обычную честь, новнаслѣдie державы преславно вѣнчанная. по ѿшествiи егѡ ввѣчная, свеликою россианъ печалiю, скипетро Егѡ свеликимихъ же обрадованiемъ приемшая. Вторая вроссiи олга, достоиная толикагѡ

монарха наслѣдница.

Ниже:Сїе прїносится отсѵнода.

Происхождение: cобрание Д.А. Ровинского (Санкт-Петербург); Румянцевский музей (с 1898); в ГМИИ с 1924

Инв. ГР-2879

Справочники: Ровинский Д.А. Подробный словарь русских гравированных портретов. СПб., 1886 - 1889. Т. 2, стб. 753 - 754, №40; Ровинский Д.А. Подробный словарь русских граверов XVI - XIX веков. СПб., 1895. Т. 1, стб. 359, №16; Морозов А.В. Каталог моего собрания русских гравированных и литографированных портретов. М., 1912. Т. 1, стб. 427 - 428, №34

В 56 медальонах - портреты русских царей от Рюрика до Петра I.

Портрет был заказан Священным Синодом и поднесен Екатерине I во время коронации. Известны раскрашенные экземпляры гравюры

ПОРТРЕТ ЕКАТЕРИНЫ I С АРАПЧОНКОМ

По оригиналу И. Адольского

Меццо-тинто. 585х424 мм. (лист обрезан)

Внизу слева: Персону тушевал: J: Адолскő; справа: Тушевалъ Алеѯiи Зубовъ: 1726:

Происхождение: cобрание Д.А. Ровинского (Санкт-Петербург); Румянцевский музей (с 1898); в ГМИИ с 1924

Инв. ГР-2877

Справочники: Ровинский Д.А. Подробный словарь русских гравированных портретов. СПб., 1886 - 1889. Т. 2, стб. 752, №38; Ровинский Д.А. Подробный словарь русских граверов XVI - XIX веков. СПб., 1895. Т. 1, стб. 356, №1

Изображена в открытом платье, горностаевой мантии, с орденом св. Андрея Первозванного (лента, звезда).

В 1727 Зубов исполнил копию этой гравюры резцом и офортом.

Оригинал в ГРМ (инв. Ж-5487).

ПОРТРЕТ СТЕФАНА ЯВОРСКОГО

Офорт, резец. 293х186; 275х180 мм.

Внизу справа: Грыдоровалъ Алеѯїй зубовъ 1729г:

По овалу: стефанъ ѩворскїй, митрополитъ рязанскїй и муромскїй.

Происхождение: cобрание Д.А. Ровинского (Санкт-Петербург); Румянцевский музей (с 1898); в ГМИИ с 1924

Инв. ГР-7492

Справочники: Ровинский Д.А. Подробный словарь русских гравированных портретов. СПб., 1886 - 1889. Т. 3, стб. 1959, №4; Ровинский Д.А. Подробный словарь русских граверов XVI - XIX веков. СПб., 1895. Т. 1, стб. 362, №26; Морозов А.В. Каталог моего собрания русских гравированных и литографированных портретов. М., 1912. Т. 2, стб. 1054, №1

ПОРТРЕТ АННЫ ПЕТРОВНЫ

По оригиналу И.-Г. Таннауэра

Меццо-тинто. 450х312; 340х235 мм.

2-ое состояние

На изображении внизу справа монограмма из букв: AST

В картуше: Анна Петровна Цесаревна Россiская Герцогиня Шлезвiгъ Голстейнская Anna Petrowna Russische Kayserl. Prinzessin Hertzogin von Schleswig-Hollstein.

Происхождение: cобрание Д.А. Ровинского (Санкт-Петербург); Румянцевский музей (с 1898); в ГМИИ с 1924

Инв. ГР-1191

Справочники: Ровинский Д.А. Подробный словарь русских гравированных портретов. СПб., 1886 - 1889. Т. 1, стб. 331, №4; Ровинский Д.А. Подробный словарь русских граверов XVI - XIX веков. СПб., 1895. Т. 1, стб. 357, №№ 5 - 7; Т.2, стб. 1213, №17; Морозов А.В. Каталог моего собрания русских гравированных и литографированных портретов. М., 1912. Т. 1, стб. 196 - 197, №4

Представлена в светлом открытом платье, горностаевой мантии; с орденской лентой через правое плечо.

По-видимости, гравюра является одним из трех листов сюиты царских портретов, выполненных Зубовым (наряду с портретами Петра I и Екатерины I). Об этом свидетельствует подпись-монограмма в нижнем правом углу, которую можно прочитать как "Алексей Sубов тушевал". Ровинский в "Подробном словаре русских граверов XVI - XIX веков" (т. 1, стб. 357, №№ 5 - 7) предложил также следующую версию прочтения монограммы: "Адольский - Sубов тушевали". М.С. Лебедянский в книге "Гравер петровской эпохи Алексей Зубов" (М., 1973, с. 38) усомнился в авторстве Зубова и причислил гравюру к работам Штенглина, расшифровав буквы ST монограммы как первые буквы фамилии немецкого мастера. В настоящее время, представляется возможным возвратиться к традиционной атрибуции произведения, манера исполнения которого значительно отличается от прочих листов серии.

ПОРТРЕТ ЕКАТЕРИНЫ I

Из сюиты царских портретов; 1-ое и 2-ое издания (1742 - 1745)

По оригиналу И.Г. Таннауэра

Меццо-тинто. 336х230 мм. (лист обрезан)

1-е состояние

На изображении справа внизу монограмма из букв: AST

В картуше:Екатерина Алеγеевна Императрица и Самодержица Всероссiиская Catharina Alexewna Imperatrix totius Russiae.

Происхождение: cобрание Д.А. Ровинского (Санкт-Петербург); Румянцевский музей (с 1898); в ГМИИ с 1924

Инв. ГР-2853

Справочники: Ровинский Д.А. Подробный словарь русских гравированных портретов. СПб., 1886 - 1889. Т. 2, стб. 746, №7 (числится работой Зубова); Ровинский Д.А. Подробный словарь русских граверов XVI - XIX веков. СПб., 1895. Т. 1, стб. 357, №№5 - 7; Т.2, стб. 1213, №10; Морозов А.В. Каталог моего собрания русских гравированных и литографированных портретов. М., 1912. Т. 1, стб. 423-424, №5 (числится работой Зубова)

Является парной гравюрой к: Портрет Петра I

Показать парные гравюры вместе

Представлена в открытом платье, горностаевой мантии; с орденом св. Андрея Первозванного (звезда, лента).

Об атрибуции см.портрет Анны Петровны работы А.Ф. Зубова.

ПОРТРЕТ ПЕТРА I

Из сюиты царских портретов; 1-ой и 2-ой издания (1742 - 1745)

По оригиналу И.-Г. Таннауэра

Меццо-тинто. 360х260; 342х235 мм.

1-е состояние

Внизу слева монограмма из букв AST.

В картуше: Петръ Великiи Императоръ и Самодержецъ всероссiискiи Petrus Magnus totius Russiae Imperator et Autocrator Pater Patriae.

Происхождение: cобрание Д.А. Ровинского (Санкт-Петербург); Румянцевский музей (с 1898); в ГМИИ с 1924

Инв. ГР-5858

Справочники: Ровинский Д.А. Подробный словарь русских гравированных портретов. СПб., 1886 - 1889. Т. 3, стб. 1565 - 1566, №117; Ровинский Д.А. Подробный словарь русских граверов XVI - XIX веков. СПб., 1895. Т. 2, стб. 1213, №9; Морозов А.В. Каталог моего собрания русских гравированных и литографированных портретов. М., 1912. Т. 2, стб. 861, №83

Является парной гравюрой к: Портрет Екатерины I

Показать парные гравюры вместе

Об атрибуции см. портрет Анны Петровныработы А.Ф. Зубова.

А. Ф. Зубов - крупнейший русский гравер петровской эпохи, один из первых мастеров светской гравюры.

После смерти в 1689 г. отца - Федора Зубова, выдающегося иконописца Оружейной палаты, - братьев Зубовых, Алексея и старшего Ивана (впоследствии тоже гравера) зачисляют туда учениками-иконописцами.

В 1699 г. Зубов был определен в ученики к голландскому граверу А. Шхонебеку, который приехал в Россию годом ранее по личному приглашению Петра I. Шхонебек научил Зубова работе в технике офорта, резцовой гравюры и так называемой "черной манеры" - меццо-тинто. Учеба заключалась прежде всего в копировании западноевропейских образцов. Но дать Зубову столь же прочную подготовку в рисовании с натуры, анатомии, пространственных построениях Шхонебек не мог.

Гравюра в это время была не столько определенным видом искусства, сколько своего рода средством массовой информации, так как давала возможность получить большое количество отпечатков одного и того же изображения. Практичный Петр I широко использовал гравюру для пропаганды проводимых им преобразований и запечатления важнейших событий своего царствования. Зубов более других русских граверов отвечал требованиям великой эпохи.

В 1710-11 гг. появляется первое крупное произведение Зубова - гравюра "Торжественное вступление русских войск в Москву после Полтавской победы", второй вариант которой он заканчивает уже в Петербурге. В юном "граде Петровом" он работает необычайно продуктивно и разнообразно, здесь рождаются его лучшие вещи. Это и "Свадьба Петра I и Екатерины в Зимнем дворце..." (1712), и замечательные, полные жизни и динамики, сцены морских сражений: "Баталия близ Гангута" (1715), "Баталия при Гренгаме" (1721). Это и знаменитые виды Петербурга, принесшие Зубову славу "первого поэта" города: "Вид Васильевского острова" (1714), "Панорама Петербурга" (1716), "Вид Санкт-Петербурга" (1727).

Гравюры Зубова просты по композиции - это панорамы. Со "школьной" точки зрения, в них немало ошибок - в рисунке, перспективных построениях и т. д. Но в самих ошибках художника - обаяние юности, когда все ново, все впервые. Энергия молодости, ощущение начала, утра, которое пронизывает всю петровскую эпоху, живет в гравюрах Зубова. Теснятся корабли на Неве, теснятся облака на небе, бегут волны, стреляют пушки, из труб дворцов и домов идет дым, по набережным прогуливаются дамы и кавалеры, едут экипажи, резвятся собаки. Все в движении. Это не просто вид города.

Это мечта, на глазах обретающая реальность, ведь многие здания, которые изображал Зубов, существовали еще только в проекте.

После смерти Петра I, в царствование Екатерины I, Зубов делает портрет императрицы (1726, с оригинала И. Адольского), гравирует, вместе с П. Пикартом, конный портрет Петра (1726), исполняет по заказу А. Д. Меншикова портреты жены и дочери "светлейшего" князя - Д. М. и М. А. Меншиковых (1726). Осенью 1727 г. закрывается Санкт-Петербургская типография, при которой Зубов состоял с момента приезда в северную столицу. Он пытается устроиться в Гравировальную палату Академии наук, но постоянную работу там так и не получает. К 1730 г. его уже нет в Петербурге, он возвращается в Москву.

В старой столице Зубов по-прежнему трудится очень интенсивно. В 1734 г. он создает портреты Петра I, Петра II и Анны Иоанновны. Много работает по заказам церквей и богатых горожан. Но вещи Зубова этого времени показывают, сколь тонок еще был слой новой культуры, сколь сильно зависели русские художники от окружения, сколь сильны еще были традиции допетровской эпохи. Тому свидетельство - известный "Вид Соловецкого монастыря" - огромная гравюра, выполненная Зубовым совместно с братом Иваном в 1744 г. Словно и не было видов Петербурга, баталий, портретов. Словно не было самой петровской эпохи. Словно никогда не покидал Зубов Москвы и Оружейной палаты. Последние известные нам работы гравера датированы 1745 г., а последнее упоминание о нем - 1749-м. Умер мастер в бедности и безвестности.

Свадьба Петра I и Екатерины в Зимнем дворце Петра в Петербурге 19 февраля 1712 года. 1712. Офорт, резец


Зимний дворец Петра I. Клеймо "Панорамы Петербурга". 1716. Офорт, резец


Вид Санкт-Петербурга. 1727. Офорт, резец